When you leave I'm beggin you not to go Когда ты уходишь, я молю тебя не бросать меня, Call your name two, three times in a row Выкрикиваю твое имя два, три раза подряд, Such a funny thing for me to try to explain Это так странно, когда я пытаюсь объяснить, How I'm feeling and my pride is the one to blame Что я чувствую, и виной всему моя гордость. The Eden Project feat. Leah Kelly — Crazy in love
Саша понимала, что всё равно рано или поздно встретится с ним лицом к лицу. Понимала, что придётся поговорить, объясниться, возможно даже простить, но точно она не была готова к тому, что это произойдёт именно сегодня, в этот день, когда её сестра выходила замуж, и настроение должно было быть очень хорошим. Но перед ней стоял Томас, в великолепном чёрном костюме, который невероятно ему шел, с бутоньеркой в руках, будто пришел на выпускной вечер, и серьёзным лицом, словно ему с самого утра испортили настроение. Но это выражение всего лишь выдавало его сосредоточенность на дальнейших действиях. Он и не заметил как выпалил достаточно горделивое приветствие, для, кажется, бывшей девушки. — Какими судьбами? — пытаясь не зацикливать внимание на внешнем виде парня, спросила Саша. Она стояла в пижаме, которую подарила ей Анна на Рождество, и её ни капельки не смущало, что где-то что-то может просвечивать. Томас взгляда не скосил. Он смотрел точно Саше в глаза, а внутри всё клокотало от страха потерять её. — Ты же, кажется, свидетельница, — подметил Холланд. — Я свидетель. Анна должна была предупредить тебя, что мы едем в одной машине. Саша поморщила носом, слегка расслабляя руку, которой держалась за ручку двери. Анна ни слова не сказала об этом. Или сказала, а Паркер просто пропустила мимо ушей все предложения, в которых звучало имя «Том». — Не стой на пороге, меня это напрягает, — без раздражения в голосе проговорила Саша и отошла с прохода, чтобы парень мог зайти. — Усади свою пятую точку на любую из поверхностей кроме стола и подожди меня. Томас улыбнулся уголком губ. Он слышал, что в голосе Саши присутствуют нотки нервозности, и краем глаза увидел, как сильно она заламывала пальцы на руках. У неё довольно сложно получается строить из себя стерву. Уверенности у Холланда прибавилось, даже несмотря на то, что Саша практически сразу скрылась в спальне. Конечно, Анна всегда была на стороне Саши и двумя руками и ногами за её счастье. Поэтому и посчитала правильным дать новый адрес Паркер Томасу, ведь он и был её счастьем. Несмотря на то, сколько Саша раз просила Анну никому не говорить о новом месте жительства, Неманн хотела плевать на эти уговоры. Этим она отличалась от Саши. Анна была хреновой свахой. Паркер глянула на своё отражение. Платье она купила там же, где заказывала его Анна, вот только попросила укоротить, сантиметров так на тридцать. Она впервые за долгое время не собирала волосы в хвост, но также не оставляла их распущенными. Небрежными движениями, Паркер заплела их в косу, что спускалась на плечо. Её вполне устраивало то как сейчас выглядит её фигура, хотя она заметно похудела. Когда к телу коснулась шелковая ткань, Саша шумно втянула воздух. Она так давно не погружалась в такую атмосферу, что даже забыла, какого носить настолько дорогостоящие вещи. Даже после переезда в Лондон, Паркер не разбирала чемоданы и до последнего не знала, что там лежало наличными около тридцати тысяч долларов, которые она когда-то прятала от Элиссии. Это и стало спасающими средствами к свадьбе Анны. Ведь после того, как её банк обанкротился, она осталась с дыркой от бублика, который ничего не давал, кроме одной душевной боли. А ведь чьи-то офшоры пополнились, и люди, которым эти деньги действительно нужны, подали на владельца банка в полицию, возможно, даже выиграли суд. Но раз уж она этого не сделала, значит ей не было дела до этих денег. Живя на свете почти двадцать три года, Саша могла считать себя разбалованной, ведь Салли всегда дарил ей дорогие подарки. Одним из таких был какой-то ремень, стоящий баснословных денег. В нём было настолько много камней, что при солнечном свете можно было ослепнуть. Он хорошо подошел к бежевому платью, которое было слишком открытым, а теперь ещё и обтягивало талию. Саша изменяла самой себе. Она раньше совсем не могла отказаться от красного в своём гардеробе, также не могла сменить красную помаду, на какую-нибудь нюдовую. Сейчас же стояла в бежевом платье, с бледно-розовой помадой на губах. И она продолжала раскрывать в себе всё новые и новые предпочтения. Кажется, Паркер потратила не так мало времени, как было на самом деле. Выйдя из комнаты она застала довольно милую картину, но улыбку сдержала. Томас не шевелился, держа спящего Риччи на коленках. Этот пёс постоянно выбирает не те подушки, которые следовало. — Теперь мне тебя ждать? — обратила внимание на себя Саша. Томас резко обернулся, сразу будя собаку, которая недовольно фыркнула. Взгляд парня скользнул по худощавой фигуре Паркер, чуть ли не раздевая глазами, но он вовремя остановился. У Холланда было много слов на счет её внешнего вида, хотя и понимал, что не имел абсолютно никакого права ей указывать. Прикусив язык, парень встал, отряхиваясь от светлой шерсти Риччи, которого и след простыл. — Бутоньерки какой-то старый обычай, — более для себя проговорил Томас, поправляя пиджак. Саша пожала плечами, забирая упаковку и закидывая её в сумку. В прихожей лежала довольно массивная коробка, которую девушка взяла в руки сразу после того как надела пальто. Барьер, который вырос за эти два месяца между ними стал настолько видимым, что они даже не заговаривали друг с другом. Словно два подростка, которые не могут объясниться после первого случайного поцелуя. Саше мешала гордость, которая понемногу уже отступала, а Томас не знал, что ему мешало. Ему просто хотелось поцеловать её, и чтобы она перестала обижаться, хотя в голове отчетливо остался разговор с Харрисоном. Они были, как два незнакомца, которые не замечали друг друга. Вместе ехали в лифте и оба молчали, шли рука об руку, опять же молчали. Но при этом у обоих стоит заставка на телефоне с их совместной фотографией. Два гордых индюка, которые никак не могли помириться. До церемонии оставалось меньше полутора часа, а Томас не собирался ехать к назначенному месту. Ему не удалось выжать из себя слова у неё дома, но по дороге точно получится. Вот только Саша не была посвящена в его планы, также она даже примерно не знала места, где будет находится Анна. Странно, что девушка вообще не помогает сестре готовится к свадьбе. Холланд свернул с главной улицы, где было меньше машин. На улице было довольно солнечно и первый день весны давал о себе знать. Саше нравился запах в машине: бензина практически не слышно, лишь одеколон Томаса, что пах каким-то лесом и пряным кардамоном, от которого все рецепторы девушки вставали на дыбы. Этот аромат перебивал все мысли и отвлекал от дороги. Всё, что принадлежало Холланду сносило все разумные и приличные грани её сознания. Паркер невольно прикрыла глаза, пытаясь успокоить своё колотящееся сердце, в то время, как Томас остановил машину и, вынув ключ из зажигания, положил его в карман пиджака. Саша очнулась от наваждения и перевела взгляд на парня, что практически не моргал. Томас медленно обернулся в её сторону, облизнув нижнюю губу. Девушка сдержалась, чтобы не скосить взгляд. — Мы не разговаривали более двух месяцев, — начал Том. — Хороший ты факт привёл, Томми, — перебила Саша, но сама подумала: «Это были самые трудные два месяца в моей жизни». Томас прикрыл глаза. Никто не любит, когда его перебивают. В особенности, когда ты на этот разговор настраивался очень долго. — Я знаю, что никто бы не терпел такого отношения к себе, как его не вытерпела и ты. Я сейчас начну оправдываться, но и ты должна понимать, что я таким был и буду всегда. Ты никогда не лезешь в мою жизнь, потому что считаешь прошлое прошлым, а настоящее настоящим. Ты и есть моё настоящее. Я не знаю, что было в моей голове в тот момент, но клянусь, умоляю тебя прости. Мы столько прошли не для того, чтобы вот так разойтись. Саша не смотрела на его лицо, лишь слушала. Да, он оправдывался, да он сделал ей больно, обрёк на месяцы скрывания в себе собственной боли. Но именно Томас помог ей подняться там, в Малибу, после ежедневных падений. Именно к нему она приходила, когда ей было плохо, именно ему она раскрыла всю себя. Ей сложно было бы продолжить молчать, сложно было бы выйти из машины или послать его. Мама ведь всегда говорила, что люди имеют право на второй шанс, имеют право учиться на своих ошибках. Она могла бы выбрать оставшуюся жизнь без него, но не хотела. Без него Саша больше не жила бы. Паркер подняла голову, стыкаясь взглядом с карими глазами Тома. Всего с минуту она держала этот зрительный контакт, а следом поддалась вперед, накрывая его губы своими. Сердце, что и так выпрыгивало из груди, застучало в каком-то новом ритме, заставляя Сашу забывать, как дышать. Она наконец вспомнила вкус этих губ спустя столько времени. Вновь почувствовала его дыхание на своём лице, и вдохнула полной грудью аромат его одеколона. Руки быстро нашли пуговицу на пальто, которое было тут же снято с плеч и скинуто куда-то на задние сиденья, а сама девушка была притянута за талию на колени к парню, что продолжал обводить контуры её дёсен. Саша ничего не сказала, она подтолкнула его к этому действие, которое теперь не остановить. Язык парня скользнул по шее девушки, ощущая неизменный персиковый гель для душа, а следом легонько укусил за ушко, вырывая из груди Паркер томный вздох. Платье казалось Томасу слишком коротким, ведь когда Саша сидела на нём сверху, оно практически открывало взор на её ягодицы, которые он сжимал в руках. Саша тихо простонала, сильнее оттягивая волосы парня пальчиками. Невольно, она начала ёрзать на нём, ощущая эрекцию парня. Эти два месяца были для них обоих тяжелыми. Внутренности девушки готовы были взорваться, только от одних соприкосновений ткани о ткань. Оставив на бледной коже красноватый след от зубов, Томас поддернул платье Саши вверх оголяя полуголые куски её кожи, на которых также оставались его отпечатки пальцев. Места и воздуха было критически мало, но ему всё же удалось подцепить резинку трусиков, которые достаточно сильно намокли. — Саша, — прошептал Том, обращаясь к девушке, что трясущимися руками держалась за его колени, — ты невероятно мокрая. Девушка лишь что-то промычала в ответ, поджимая губы и подталкиваясь бёдрами к его пальцам, которые мягко выводили непонятные узоры на внутренней стороне её бедра. — Боже, — шептал парень, когда одним пальцем дразнил девушку, вырывая её стоны. — Ты просто великолепна. Саша улыбнулась, сильнее изогнувшись в спине и завлекая Томаса в поцелуй. Тогда парень добавил второй палец, сильнее растягивая её, тем самым заставляя девушку чуть ли не трястись от таких забытых ощущений. Оторвавшись от таких излюбленных губ, Паркер спешно начала расстёгивать ремень и ширинку парня, освобождая налитый кровью член, с которого уже текла смазка. Не медля ни секунды, Томас тут же подхватил девушку под бедра и резко усадил на себя, из-за чего она вскрикнула. Такие забытые ощущения… Саша невольно начинала думать, что становится нимфоманкой, так сильно она любила, когда Том находился в ней. Медленно двигаясь, Саша не сводила затуманенного взгляда с безупречного лица Холланда. Она провела пальцем по его щеке, проверяя когда он в последний раз брился, и улыбнулась, когда кожа оказалась гладкой. Том спустил лямку с плеча девушки, стягивая платье на уровень талии и открывая взор на возбужденную грудь Паркер. Она пыталась быть как можно ближе к нему, хватаясь за его шею, когда его губы смыкались на её соске. Ей хотелось кричать, но воздуха в лёгких совсем не было. Могла лишь закатывать глаза, цепляться ногтями за его кожу, чувствовать пульсацию внизу живота. Время словно остановилось. А их мысли стали одним целым, которое двигалось в неизвестном направлении, но казалось неуловимым. Это была не просто физическая потребность, это было соединение и тел, и душ. И пусть многие считали, что секс это не любовь — в этом случае всё было как раз наоборот. Их движения были идентичны, вздохи в унисон, переплетённые пальцы, и ни одного слова. Они жили этим мгновением, разгораясь вновь и вновь, как древесина в горячем камине, вот только они не угасали. Перед глазами Саши взрывались сотни фейерверков, а пульсация внизу живота достигла своего апогея, развязывая тот тугой узел. Она зацепилась пальцами за водительское кресло, выдыхая куда-то в себя, и вольна была бы упасть, обмякнуть, вот только цепкие руки Томаса не давали ей этого сделать. Парень осмотрел лицо девушки, на котором появился румянец и испарина на лбу, и ему стало привычно, будто он знал её всю свою жизнь и никогда не отпускал от себя ни на секунду. Это была такая сильная привязанность, нужда в одном лишь человеке, что сложно было объяснить. Они вроде бы и не были родственными душами, ведь Саша не разделяла музыкальный вкус Тома, также, если бы была возможность, она бы никогда не встречала его, а продолжала бы работать агентом. Но Томас отдал бы все известные миры и деньги, лишь бы в каждой жизни постоянно встречать её. Видеть её. Чувствовать её. Любить её. Холланд давно знал, как поступит. И, кажется, даже знает её ответ. Он ещё никогда никого так сильно не любил. Ему хотелось постоянно держаться мизинцем о мизинец с Сашей, и говорить насколько она красива. — В следующий раз ты получишь по своей смазливой мордашке, — на выдохе произнесла девушка, поднимаясь с неудобной позы. — Следующего раза не… — Том не договорил, в машине раздался телефонный звонок, на который парню тут же пришлось ответить. — Пробки, пробки, пробки, мы уже почти на месте. Это был жених Анны, имя которого Саше до сих пор не довелось узнать. Надев на себя белье, и аккуратно поправив платье, которое, на удивление, не помялось, Саша села на соседнее сиденье и слегка ужаснулась, когда увидела время. Церемония была назначена на одиннадцать, а на часах уже три минуты двенадцатого. Впопыхах, Томас поправлял костюм и заводил машину, что назло решила показать, что имела характер. С третьего раза она всё же завелась с громким гулом и парень ударил по газу, потому что понимал, что под раздачу не только сам попадет, но и Саша. — Ладно, я знаю, что тебе мой новый адрес Анна дала, — говорила Саша, вновь заплетая косу. — Только вот не говори ей, что мы помирились, а то она вечно воспринимает всё на свой счёт. Томас улыбнулся. Это действительно было так, ведь именно Анна подсказала ему, поехать к Саше с самого утра, когда она ни морально, ни физически не сможет ни с кем ссориться. — Как скажешь, можешь мне кое-что пообещать? Точнее не мне, а Анне? — Саша нахмурилась, но кивнула. — Не падай в обморок, когда увидишь за кого она замуж выходит. — Салли женится на Дженне, — сама к себе говорила Саша. — Кто же там, блять, такой, что я обморок должна падать? Парень только шире расплылся в улыбке, пожимая плечами. Анна рассказала ему всю подноготную про Сашу и про то, как она сохла по актёрам из «Гарри Поттера» в двенадцать лет. И, наверное, поэтому сестра так долго молчала об имени жениха, ведь реакция Саши действительно того стоит. Они забежали в зал самыми последними, когда все гости сидели на лавках и наблюдали за их непунктуальностью. Саша сразу выровняла спину, понимая, что слегка не тот видок у неё для церкви и сразу вспоминала, как креститься, ведь последний раз была у икон в пятнадцать лет. Веру никак не сменишь. Ты либо веришь, либо нет. Сразу поправила платье, которое доходило до середины бедра и встала со стороны Анны, которая улыбнулась уголком губ. Откуда у неё столько друзей и родственников? Любой шорох в зале раздавался эхом, и Паркер почувствовала давно забытый дискомфорт. Она не верила в Бога и никогда его не молила. Где-то примерно с того момента, когда умер папа. Я не хочу молить того, кто не смог спасти моего папу. Он не сделал ничего плохого, он заслуживал на долгую жизнь. А тот, кому мы преподносим свою душу не может спасти того, кто нам дорог. Она краем глаза глянула на лицо Анны и сама себе улыбнулась. Ну вот встала же она так, чтобы с места, где стояла Саша не было видно этого чертового жениха. Паркер прокляла Неманнов четвертый раз в жизни. Стоя в церкви. — Согласны ли Вы, Анна Эйда Неманн, выйти замуж и взять в законные мужья Томаса, — священник будто знал о том, как сильно Саша хочет узнать его имя, — Эндрю Фелтона. Саша рывком закрывает себе рот, чтобы громко не засмеяться. От такого переизбытка эмоций, в глазах выступили слезы и ей пришлось отвернуться от пастора, чтобы знатно выдохнуть свои чувства. Но тот факт, что Анна выбрала себе спутника, который на всю жизнь поставил на себе клеймо «Драко Малфоя», Саша принять не могла. На неё презрительно смотрели некоторые в зале, собственно поэтому Саша вернулась в прежнее положение и попыталась сделать невозмутимое лицо. Она прослушала, когда жених и невеста дали друг другу клятвы, тоже не увидела, как они кольцами обменялись. — Можете скрепить брак поцелуем! — все в зале встали. Это всё-таки был важный день для Анны, а они опоздали и Саша половину церемонии просмеялась, словно в цирке побывала. Но ведь Неманн, точнее уже Фелтон, могла сразу сказать, чтобы Паркер не разрывалась изнутри. Вот и как ей теперь? Протягивать руку и говори: «Здарова, Драко Малфой, где Гермиону потерял?» или «Учишься балету, Поттер?», — оригинальнее точно не будет. А вот теперь едь куда-нибудь в загородный дом, чтобы набить себе живот и оторваться на танцполе. Это же у Анны такая традиция: она всегда сначала кушает, а потом подарки принимает. Конечно, Саша терпеть не могла традиции. Ей бы достаточно было вручить сестре подарок, выпить пару бокальчиков шампанского и поехать домой. А тут так не сработает. Паркер уже не терпелось поговорить с Фелтоном, как никак теперь он ей родственник какой-то. Но сдерживая все порывы в себе, Саша вместе с гостями вышла из церкви и села в машину Томаса, где теперь прибавился ещё два человека. — А вы какими судьбами? Анна моя родственница, а не Томаса!.. — чуть-ли не вскрикнула Саша, когда в зеркале дальнего вида увидела глаза Харрисона и Гарри. — Я фотограф, мне платят, — капитулировал младший Холланд. — А Анна сказала, что я классный парень, — хмыкнул Харрисон, складывая руки на груди. Саша хмыкнула. Она чудесно знала, что делал в машине на заднем сиденье и Хаз, и Гарри, просто удержалась от комментариев. Ей очень сильно хотелось, чтобы эти двое наконец поняли, что между ними происходит и не ломали комедию. Хотя это, кажется, понимала только она. — Я бы поспорила с тем фактом классный ты или нет, — улыбнулась девушка, распаковывая бутоньерку. — А я бы не стал спорить с тем, что у тебя засос на шее, — хохотнул словно маленький ребенок Остерфилд. Саша дернула козырек, и сразу глазами нашла красное пятнышко на шее в зеркале. Шумно втянув воздух и слишком спокойно закрыв зеркальце обратно, она откинулась на кресло и недовольно сложила губы уточкой. — Когда у неё такое лицо, мне становится страшно, — прошептал Харрисон, что прекрасно услышала Саша, но вновь не подала виду. — Томас, тебя, видимо, не научили, что оставлять такие следы на девушках совсем не прилично. — А с чего ты решил, что это Томас? — выпалила Саша, глядя в самые голубые глаза Хаза. — У меня что, своей личной жизни не может быть, или весь мир крутится вокруг Томаса? Остерфилд пожал плечами, возвращаясь в исходное положение. Холланд лишь улыбнулся краешком губ и перестроился в другой ряд. Гарри был профессионалом своего дела, всегда знал, когда нужно включить камеру, ведь это зрелище того стоило. Саша же в свое время пыталась замазать появившийся след на шее. Вот что за дурная привычка оставлять засосы на ней? У самого входа в ресторан стояло куча народу, что не были похожи на гостей. Теперь-то Саша вспомнила, что живет в мире с популярными людьми, которыми являлись и Фелтоны и Холланд. И тут никак не обойдешь этих папарацци, которые так и норовят тебя взять хорошим планом, чтобы выложить в интернет с провокационной подписью. Для этого тут стоит такая же туча охраны. — Здесь есть несколько заказных, — проговорил Холланд и протянул руку Саше. — Поверь, лучше держать меня за руку, чем идти позади и быть «неизвестной девушкой». Саша выдохнула куда-то в сторону и положила ладонь в ладонь парня. Теперь Томас мог полностью контролировать ситуацию, проталкивая одновременно и себя, и её внутрь ресторана. Саша невольно подняла глаза и встретилась с зелеными глазами Араона, который держал им дверь. Тот был как всегда погружен в какие-то свои мысли, словно и никого не замечал. Они с Холландом сфотографировались у входа, а следом заняли место недалеко от столика Анны и Фелтона, которых еще не было на месте. Всё это время Саша держала в руках всю ту же массивную коробку, которую взяла уже перед рестораном. Раз уж Анна решила, что будет правильным не говорить ей имя своего жениха, Паркер тоже подготовила ей отличный подарок. Сестра и Том зашли одними из последних, лучезарно улыбаясь. Все зааплодировали, ведь было чему. Анна была невероятно красивой. Светлые волосы спускались на плечи легкими локонами, а передние пряди были убраны назад мальвинкой. Она заметно похудела, чтобы купить именно это платье: длинное, с разрезом от левого бедра, глубоким V-образным декольте, в мелкий объемный цветок. Саше это платье приглянулось первым, а вот Анна долго колебалась над его покупкой. Девушка держала в руках букет из лилий, нескольких роз, и полевых цветов, что было так в её стиле. Анна была чем-то похожа на мать Саши, также любила все натуральное и старое, хотя глядя на неё и не скажешь. Всё началось с поздравлений, которые принимали молодожены. Саша была одной из последних, кто подошел к паре. — Анна, — девушки поцеловались в щеки. — В этой коробке что-то старое и то, что тебе очень понравится, — сестра переняла коробку, которая была увесистой, но не тяжелой. — Томас, не учитесь балету и блондином тебе было лучше. — А я вижу ты заняла себе место на слизерине? — улыбнулся Фелтон. — Промах. Я на гриффиндоре, — дернула бровями Саша и, повернувшись на каблуках, двинулась к своему столику. — Слизерин, определенно, — в один голос проговорили молодожены. То, чего так долго ждала Паркер наконец началось. Теперь она могла набрать все те килограммы, которые сбросила за эти два месяца. Эта её обжорливость непонятно откуда взялась, но Саша наоборот ей очень радовалась, ведь это говорило о том, что с её здоровьем все в норме и она не вернулась к пятнадцатилетнему возрасту. В зале играла живая музыка, что не очень была по душе Саше. Это вновь был стиль Анны, такие старые песни итальянских исполнителей. Их исполнял какой-то друг Фэлтона, ведь у того миллион друзей по всему миру. Хотя если посмотреть на Холланда, то у этого одна семья была такой огромной, что у Саши друзей столько не было. — Не нравятся мне эти посиделки, — говорит Саша, кидая взгляд на присутствующих. — Ты только посмотри на их взгляды. Словно съесть меня с нашим столиком хотят. — Когда тебя волновали чьи-то взгляды? — жуя мясо, спросил Томас и проследил за взглядом девушки. — Свадьбы как по мне это круто. — Я бы не хотела… Томас нахмурился и сразу отложил вилку, взглядом спрашивая: «Чего ты там не хочешь?» — Ну, у меня нет стольких родственников, и плюс я даже не всех твоих знаю. И вообще штамп в паспорте ничего не решает, это лишь бумажка, поэтому… — Я тебя понял, — кивнул Томас и отпил сока из стакана. — Люди нас бесят. — А чего нас, если только меня? — Ты же ванильные сериалы не смотришь, вот теперь и думай, что это означает, — хмыкнул Холланд. Его слегка задели слова Саши на счет того, что она не хочет женитьбы. Но парень намного отходчивее, собственно поэтому он тут же принялся доедать то, что осталось на тарелке, задорно качая головой в такт музыке. Саша же скривила губы, и попыталась свернуть из салфетки самолетик, что не очень хорошо получилось. А следом её отвлек Джон, который вышел вместо певца и прокашлялся в микрофон. Саша не очень хотела его видеть и слышать, даже несмотря на то, что они, вроде бы, помирились. — Мне выпала честь поздравить Вас первыми, — улыбнулся отец Анны, обращаясь к дочери и затю. — Вы не будете против, если я чуть-чуть почитаю с листка? Отлично. Я всегда боролся за жизнь своих родных, — Сашу дернуло, но этот порыв был остановлен рукой Томаса, который накрыл её ладонь и придвинулся ближе, шепча: «Он многих потерял, не только ты, Саша». — Мать Анны была любовью всей моей жизни, но увы она не смогла пройти послеродовую депрессию и сошла с ума. Тогда в моей жизни остались только Джо и ты, Анна. Ради вас я ежедневно просыпался, работал и совершенствовался. — Пока я впахивала в Малибу на трёх работах и пыталась спасти мать, отлично же ты, блять, боролся за жизни своих родных, — прошептала Саша, и почувствовала лёгкий поцелуй в макушку. — Я считаю, что Томас достойный претендент на твоё сердце. Он действительно тот, кто тебе нужен, особенно после того, что было. Я благословляю вас, дети мои, и говорю спасибо вам двоим, за то, что делаете мою жизнь лучше. В зале посыпались аплодисменты. Саша хлопала лишь для приличия, хотя ей было очень обидно, что Джон так обесценил её проблемы. Она вольна была подорваться с места и уйти, но понимала, что это не её праздник, а праздник Анны, которая этого заслужила. Следом поздравляли родители Фелтона, и Саша не сильно вникала в их говор с британским акцентом, её больше не привлекало слушать всех и каждого. Какие-то друзья, которых Саша видела первый раз в жизни и подмечала, что они точно ещё со времен школы. А следом, она и сама созрела сказать речь. Поднявшись на эту небольшую сцену, она протянула руку к гитаре. — Знаешь, Анна, когда-то я сказала тебе, что никогда в жизни больше не заиграю на гитаре. Я тоже самое говорила о том, что не выучу лунную сонату. Как видишь, и то, и другое обещание я нарушила. Я не буду говорить о том, что у нас было, ты редко была мне как сестра, скорее как просто знакомая. Это сейчас-то ты и мне, и кое-кому мозг в нужное место вставила. Ты знаешь, как я отношусь к подобного вида действиям, — Анна улыбнулась и кивнула. — А я не могу понять, почему ты всё ещё сидишь? Танец невесты буду я танцевать что-ли? Я дважды не предлагаю. Сказав это, Саша надела на себя гитару и провела по струнам, убедившись, что она настроена. Анна с Томасом вышли в центр зала, слегка смущенно улыбаясь, что собственно и было понятно, ведь они не совсем были готовы к тому, что петь будет именно Паркер.Your eyes, so crisp, so green Sour apple baby, but you taste so sweet You got hips like Jagger and two left feet And I wonder if you'd like to meet
Она писала эту песню когда-то давно, в возрасте четырнадцати лет, но ощущала, будто только недавно выводила размашистые буквы на листе. Саша не знала, почему решила взять эту песню. Она ей нравилась скорее тем, что она была очень похожа на историю её и Холланда.Your voice is velvet though a telephone You can come to mine, but both my roommates are home Think I know a bar where they would leave us alone And I wonder if you'd take it slow.
Анна и Том подходили друг другу. Пусть Фелтон и был старше её на семь лет, но это было незаметно на фоне того, как они смотрелись друг с другом. Словно одно неоспоримое целое. Они не репетировали танец, а двигались слаженно, словно чувствовали друг друга. И это грело душу Паркер. Анна влюблена. Анна любима.Oh, we're dancin' in my living room And up come my fists And I say I'm only playing, but The truth is this That I've never seen a mouth that I would kill to kiss And I'm terrified, but I can't resist.
История Анны не была завершена. Она только начиналась. Джордж заимел мать в лице собственной сестры, малышка Эстель получила отца, который так рано её покинул. Конечно, когда-нибудь Анна будет рассказывать свою историю жизни своим внукам, которые восхищенно будут её слушать, и вспоминать всё это с улыбкой на лице.And I said Beautiful stranger, here you are in my arms and I know That beautiful strangers only come along to do me wrong And I hope, beautiful stranger, here you are in my arms But I think it's finally, finally, finally, finally, finally safe For me to fall Oh-oh-oh
Это была та самая светлая мечта каждой девочки. Выйти замуж за красавчика блондина с голубыми глазами, увы только Фелтон не на белом коне, заиметь кучу детишек, загородный дом, стать известной актрисой. Вот это и получила Анна, даже не моля всевышнего об этом. Она лишь хотела быть любимой.I grab your hand and then we run to the car Singing in the street and playing air guitar Stuck between my teeth just like a candy bar And I wonder if it goes too far to say I've never recognized a purer face
А Саша хотела быть счастливой. Она ощущала себя таковой, и, наверное, её мечта точно также сбылась. Паркер не знала, но, возможно, глубоко в подсознании и она мечтала о большой семье, карьере актрисы, и множестве детишек. Даже если она опровергала это.You stopped me in my tracks and put me right in my place Used to think that loving meant a painful chase But you're right here now and I think you'll stay
Паркер и не заметила, как её взгляд приковался к лицу Томаса, что улыбался уголком губ. Саша соединяла в себе слишком много талантов, но этому было оправдание: в такой семье нельзя иметь один талант.And I said Beautiful stranger, here you are in my arms and I know That beautiful strangers only come along to do me wrong And I hope, beautiful stranger, here you are in my arms But I think it's finally, finally, finally, finally, finally safe For me to fall Oh-oh-oh
Она в последний раз проводит пальцами по струнам гитары, и мелодичный звук раздаётся в зале. Саша не знает, когда она стала так петь, ведь всегда отрицала это умение. Почему в зале все молчали ей тоже было не понятно. Но Холланд первым начал аплодировать. Это было скорее для Саши, чем для тех, кто только что танцевали в центре. Девушка склонилась в небольшом поклоне и поставила гитару на место. Её долг как свидетельницы был исполнен. Но к столику она не дошла. Джон остановился перед ней, протягивая желтоватый от старости конверт. Внутренности Саши скрутило, и именно поэтому она вышла из зала. В этом была виновата её нетерпеливость. Сев на диванчик в коридоре, она аккуратно вскрыла бумагу и увидела небольшое письмо и подвеску в виде сердечка, что открывалось. Внутри оказалась маленькая фотография, на которой были изображены Кэйтлин и она. Сжав в кулачке подвеску, Саша развернула бумагу и увидела красивый почерк матери. Я всегда хотела оставить после себя что-то. Звучит как какая-то цитата, да, Александра? После меня остались мои книги, надеюсь, они и сейчас популярны. Авторское право я оставила за тобой, но ты это узнала, только что, ведь так? Я знала, что умру не своей смертью, так что не смей меня оплакивать. Я попросила Джона отдать тебе моё письмо, когда ты будешь счастлива. Письмо отца, — когда захочешь кричать о своём счастье, но не будешь. Ведь счастье любит тишину. Я романтик, и в этом ты точно отличаешься от меня. Жизни после смерти есть, будь уверена, но изо всех сил держись в этом мире. Я не знаю, что стало с Элис, но чует моё сердце, что долго она не проживёт. Она хорошая, но очень неразборчива в людях. То ли дело ты. Ты как твой отец в молодости — доверяешь только себе, и в этом я тебе завидую. Я бы хотела иметь такую выдержку, как у тебя. Я не знаю, что в таких письмах пишут. Но, наверное, то, что я тебя очень сильно люблю, мой Рыжик. И я не в коем случае не хочу, чтобы ты винила себя в моей смерти или того хуже рыдала днями и ночами напролёт. Будь собой Александра, ведь ты такая одна. Со своими замашками, со своими предпочтениями, страхами, но таких больше нет. Ты особенная, что бы тебе не говорили. И если это случилось, значит должно было. Жизнь и время не стоит на месте, запомни. Занимайся тем, что лежит к сердцу. Зря я тогда хотела сделать из тебя балерину и пианистку. Не поддавайся людям, которые не любят и тебя, и которых не любишь ты. Этот процесс должен быть взаимосвязанным. Ты наше лучшее творение, которая всему научилась сама, помни об этом. Саша улыбнулась. Странно, но это письмо абсолютно никак не повлияло на неё. Уже давно появилась та грань между прошлым и настоящим, и эти два времени не смешивались. Она также не считала ошибкой то, что тогда отключила мать от аппарата, ведь если легкие отказали, значит и искусственная вентиляция не поможет. Паркер считала каждое своё действие правильным. — Три, раз, два, — послышался звонкий голос Джорджа, что прыгал по паркету, пытаясь на попадать на стыки досок. За ним прыгала Алина, громко смеясь. Саша даже забыла о том, что эти двое смогли найти общий язык, два сапога — пара. У Джорджа никогда рот не закрывался, а у Лин тоже был довольно колкий язык, не удивительно, что они спелись. Скомкав листок в мячик, Паркер поцелилась в вазу с цветами, куда тут же упала бумажка. Она не соизволила достать письмо из воды, словно так и нужно и, застегнув кулон на шее, двинулась обратно в зал, где начались тошнотворные конкурсы. В такие моменты девушке очень хотелось закурить. Это веселье было затуманено алкоголем, с которым она старалась завязать, собственно поэтому она и села к себе за столик, вместо того чтобы войти в круг полный незнакомцев. В отличии от Харрисона и Тома, которым это очень даже нравилось. Вот эти конкурсы, где на время нужно было выпить стопки алкоголя, очень даже нравились Саше, но её сила воли была намного устойчивее, чем хотение поучавствовать. Поэтому Паркер решила пройтись к туалету и обратно, потому что созерцать сие действо желания не было. Ресторан вообще оказался довольно дорогим, и человек с средней зарплатой вряд-ли смог бы себе позволить такой. Но Сашу это мало волновало, ведь она здесь бесплатно. Интерьер был красив. Двери и пол выполнены из красного дерева, стыков обоев совсем не было видно, ступени широкие и с ковровым покрытием, из-за чего практически не слышно скрипов. Саша зашла в одну из кабинок туалета и опустилась на крышку унитаза. Что за дурная привычка проверять свой телефон в туалете? Словно здесь тебя никто не увидит и не услышит, ведь Паркер могла свободно проверить входящие звонки и сообщения в зале, где никому до неё не было дела. Но тогда она бы пропустила самое интересно, что происходило в туалете. Кроме того, что на втором этаже ресторана играли свадьбу Анны, следующие этажи ресторана работали в привычном режиме, а этот туалет действовал для всех. Какие-то две девушки довольно бурно бурно обсуждали всех, кто присутствовал на празднике. И Саша услышала своё имя. Вот только её обычно обсуждали в контексте ужасной стервы, а тут говорилось о том, какая она всё-таки хорошая девушка. И Паркер стало любопытно увидеть, кто же был источником таких хороших отзывов. Для вида она смыла и вышла из кабинки, тут же обращая внимание двух девушек. Одну Саша точно видела. Это была Шарлотта, младшая сестра Хаза. Они виделись на вечеринке в честь женитьбы Элисии и Сэма. Вторую же Саша не знала, но выглядела та шикарно. Зелёное платье с разрезом на бедре, корсет без лямок, что поддерживал грудь, каштановые волосы уложены на одну сторону. Эта незнакомка была довольно высокой, точно на голову выше Саши, хотя Паркер имела отличный рост в метр семьдесят. — Александра! — Шарлотта дружелюбно раскинула руки, чтобы обнять Паркер. — Привет, — осторожно ответила Саша и включила воду в умывальнике. — Я невольно подслушала ваш разговор, — несмотря на девушек, продолжила она, — приятно, что ты такого мнения обо мне. — О, так это ты, та славно известная Александра Паркер? — незнакомка широко улыбнулась и протянула руку в знак приветствия. — Я - Зендея, мы работаем вместе с Томом. Саша вытерла руки о бумажное полотенце, и пожала ладонь новой знакомой. — Так вы встречаетесь? — коварно улыбаясь, спросила Зендея. — А чего ты у него сама не спросишь? — пожала плечами Паркер. Её напрягали такие вопросы. — Он говорит, что женится на тебе, — резко проговорила девушка, и Саша увидела не менее резкое движение со стороны Шарлотты, которая явно не успела остановить порыв слов подруги. Саша дернула бровью и повела уголком губ. — Девочки, если это случится, вы узнаете об этом последние, — проговорив это, Саша вышла из туалета, быстро ища в интернет кто же такая эта Зендея. Не шуточные у неё параметры были, конечно. Помимо того что она актриса, так ещё и певица, и модель. Саша даже рядом с ней не стояла, хотя если бы захотела… Зендея была ровесницей Холланда, Паркер же практически на год младше. Странно почему они не встречались, ведь проекты были довольно длительными. Но Саше нравилось то, что девушки так отзываются о ней. Тем более такие девушки. Она зашла в зал как раз в то время, когда Анна стояла в центре зала спиной к остальным девушкам, которые ожидали её броска. — Девушка, не проходите мимо, вдруг повезет, — проговорил ведущий, которого Саша первый раз за вечер видела. Выставив руки в капитуляции, она быстро заняла место за своим столиком. Холланд только показательно закатил глаза и пододвинул к девушке кусок свадебного торта, нарезку которого, Саша пропустила. Недолго Анна разгонялась с броском своего букета. Послышался визг и топот, а в следующий момент цветы приземлились прямиком в кусок торта, который только начала есть Саша. Паркер глубоко вздохнула и отложила букет в сторону, выбирая из еды лепестки. — Поздравим! — крикнул ведущий, и только тогда Саша поняла, что произошло. На её столике лежал букет невесты, который она не ловила. Он и свидетельствовал о том, что в скором времени она выйдет замуж. Это была традиция, в которую Саша не верила и теперь ещё больше не хотела верить. Но почему-то она не чувствовала какой-то горечи, наоборот лишь глаза округлила и засмеялась, от такой своей удачливости. В отличии от Хариссона и Гарри, которые держались за животы от смеха. Слишком сильно может измениться жизнь одной девушки за один год.***
— Лондону нужен дополнительный мост, — проговорил Холланд, бросив пиджак на диван. — Два с половиной часа в пробке! С ума сойти можно! Саша же ничего не сказала, лишь уселась в кресло, массируя пальцами шею. Томас присел на корточки и обнял ладонями колени девушки. — Кушать хочешь? — парень поднял карие глаза на лицо девушки, из-за чего та улыбнулась. — Все доставки уже не работают, — вздохнула Саша, накрывая руками его руки. — Приготовим что-нибудь, Сэм давал мне простые рецепты, — ответил Холланд, перекачиваясь с носков на пятки. — Я не готовлю, — мотнула головой Паркер. — Ты слишком плохого обо мне мнения. Вместе приготовим, как раз научишься, — актёр коварно улыбнулся и в который раз поцеловал ногу девушки. — Если ты умрешь, я не виновата, — хохотнула она, сбросив руки Томаса с коленей. В семье Паркеров мать никогда не бралась за готовку, хотя чудесно умела это делать. В основном всё готовил отец, за исключением праздничных столов, когда Кэйтлин приглашала гостей и выставляла самые вкусные блюда на пробу. Наверное, именно поэтому Саша не хотела иметь никакого отношения к приготовлению пищи как для себя, так и для кого либо другого. Конечно, её жизнь была немного проще, если бы она умела сделать даже обыкновенную яичницу с сыром, а не бежать в ближайшее кафе и заказывать низкокалорийный завтрак. Саша даже примерно не знала, как пользоваться духовкой; вот газ включать умела, ведь чай пить она любила. Томас вёл себя как настоящий хозяин. Он даже не задавался вопросом, где лежат формы для выпечки, словно Саша сама знала есть они здесь или нет. Парень всё нашел самостоятельно, и даже ингредиенты оказались с нужным сроком годности. Будто всё это время здесь жила не Паркер, а кто-то другой, кто покупал сюда еду. Приложив указательный палец к подбородку, Томас кинул взгляд на Сашу, которая не была заинтересована в процессе готовки. Она молящим взглядом смотрела на него, лишь бы он сам всё сделал, а её не трогал. — Давай, Саша, не попробуешь, не узнаешь. Путешествие на двадцать минут, — хохотнул парень, заставляя девушку подняться со своего места и подойти к столешнице, где стояло всё необходимое. — Цитаты из «Рика и Морти» меня подкупают, — пробубнила Паркер, облокачиваясь руками на поверхность. — Я разобью пять яиц, а дальше ты сама, — проговорил Холланд, приступая к готовке. Саша округлила глаза, ведь была совсем не согласна с таким раскладом. — Теперь бери творог и смешивай его вместе с яйцами, — сказав это, Том отошел от столешницы и уселся на стул, лишь наблюдая за неуклюжими действиями девушки, которая всеми силами пыталась перемешать две составляющих и не вывернуть всё это на пол. — Теперь сахар добавь, — Саша громко выдохнула, проклиная всех, кто придумал готовку и саму себя, за то что согласилась на такую аферу. — Манку теперь, — Паркер обернулась, потому что понятия не имела, как выглядела эта его «манка», — она справа от тебя, Саша, — Том указал пальцем на небольшую упаковку с крупой. — Сам дьявол придумал эту хрень, — ругалась себе под нос Паркер, выполняя поручение Холланда. — Ты большая молодец, — улыбнулся парень и наконец поднялся со стула. — Дальше я сам. — Конечно, сам, я ведь всё за тебя сделала, — хмыкнула девушка, меняясь местами с Томасом. Томас перелил заготовку в формочку и открыл, уже разогретую, духовку. Его сердце билось слегка в непривычном ритме, а ладони немного вспотели, что показывало, как сильно он волновался, хотя каждое его движение было уверенным, словно знал всё то, что будет происходить дальше. — Александра, — не оборачиваясь, обратился Томас. — Давай потанцуем? — Ты не натанцевался? — хохотнула девушка, откладывая телефон в сторону. — Ты же отжигал сильнее, чем Фелтон. Холланд улыбнулся и обернулся, протянув Саше руку. Вздохнув, девушка устало вложила ладонь в его, и уткнулась носом в ключицу парня. Потянувшись к старому радио, он довольно быстро нашел нужную станцию, из которой звучала песня Бруно Марса — Talking to the moon. — Опять ты со своим Бруно Марсом, — вздохнула Саша, сильнее прижимаясь к груди парня. Она могла слышать его сердцебиение, дыхание, которое он пытался сделать размеренным, но это получалось очень плохо. Они в унисон переступали с ноги на ногу, словно на какой-то дискотеке в летнем лагере. Томас переплёл их пальцы и закружил Сашу от себя, вырывая из её рта звонкий смех. Хоть она и не любила этого исполнителя, песню знала и тихонько подпевала её, держа губы в искренней улыбке. — Я сижу один и говорю с луной, — плохо тянул ноту Томас, а девушка ещё шире улыбнулась. — Пытаюсь вернуть тебя, в надежде, что ты где-то там, — продолжил Саша, качая руками в такт. Они были совсем, как дети, кружась на маленькой кухне дяди Джона и тихо подпевая старую песню. Это и был тот момент, когда Александра осознала, что Томас был тем, ради кого она жила и дышала. Тем, с кем она могла вот так, по-детски танцевать, смеяться от его плохого пения, словно эта песня о них. Она жила этим моментом. Здесь и сейчас. Её глаза светились от счастья, а сердце выламывало рёбра от такой близости с ним. Это было лучше, чем секс. Это была любовь. Та самая искренняя и сильная, которая только может быть. А для неё это была первая любовь. Томас вновь стал кружить Сашу, которая вдруг выдумала из себя балерину и, смеясь, присела в плие. Но улыбка с лица сползла, сменившись на искреннее удивление. Томас стоял перед ней на одном колене и держал ту самую бархатную коробочку, которую тогда чуть не потерял во время аварии. Он хотел чтобы она стала его навсегда. И сердце девушки на мгновение перестало биться, как тогда в Малибу. Её брови сошлись на переносице, а сама пыталась угомонить в себе ту бурю эмоций которая в раз поднялась внутри. Приложив руки ко рту, Саша и сама опустилась на колени, а следом заключила Томаса в объятия и начала плакать. Холланд не торопил, лишь обнял девушку в ответ и мягко гладил по таким родным рыжим волосам. Её слезы скатывались на белоснежную рубашку парня, оставляя мокрые следы, а тонкие пальцы, цеплялись за ткань, будто боясь, что Томас вот-вот растворится. Но он тут. Здесь. Вместе с ней. — Так это «да»? — осторожно спросил парень. — А сам как думаешь, придурок? — Саша всхлипнула, ещё сильнее прижимаясь к нему. Это было так в её манере, но при этом так грело душу Холланда, что готов был прокричать всему миру, что никому недоступная Саша Паркер наконец стала его.