Не только боль

      Шесть человек с красными повязками на плечах стояли строем напротив сидящих за столом марлийских офицеров. Йегер и Фингер сосредоточенно смотрели вперед, Браун немного косился по сторонам, Гувер уже покраснел и вспотел, а вот Леонхарт трясло. Она знала, что после их грандиозного провала и стольких лет, потраченных впустую, генерал Магат, ответственный за руководство и набор воинов, попытается найти виновных, чтобы оправдаться перед начальством. Лишь Гальярд, недавно получивший Челюсти, абсолютно не понимал, зачем его сюда позвали.       — Все в сборе, можем приступать, — констатировал Тео Магат. — Мы уже прочитали ваши рапорты, но некоторые вопросы требуется уточнить. Почему Энни Леонхарт, попав в плен, не смогла воспользоваться своей силой и самостоятельно сбежать, а вместо того пошла на сотрудничество с врагом?       — Сэр, безусловно, это выглядит странно, — начал Зик, как старший из воинов. — Но Энни была в ослабленном состоянии, голодная и обмороженная, содержась в глубоких подземельях. Не думаю, что обычный человек смог бы перенести такие условия не подхватив болезнь, так что она выжила как раз благодаря силе. Кроме того, к ней применялись разнообразные пытки.       — Это вы записали с ее слов, — возразил Магат. — Но что на самом деле? Ладно, раны на вас заживают, но на осмотре она не выглядела исхудавшей, так с чего нам верить в остальное? Вы видели ее только на прогулке, но как знать, в каком статусе она содержалась все это время. Может быть, это попытка скрыть намеренное предательство интересов нашей страны и той ответственности, возложенной на воинов? Вы должны знать, что произойдет в таком случае, — верность для воинов была не менее важна, чем боевые навыки, даже наоборот, превалировала.       И пока Энни думала, что ответить, в разговор за нее, как и в тот раз с Зиком, вмешался Бертольд:       — Сэр, вы, конечно, обратили внимание на факт захвата одного из воинов и те ужасные пытки, которым подверглась Энни, но даже так, я сомневаюсь, что именно она могла послужить причиной провала нашего плана.       — Бертольд Гувер, вопрос, кажется, был адресован не вам, — строго произнес Магат.       — Да, но выслушайте меня, — перебил тот генерала, — наши враги уже видели способности Зика по созданию титанов и обстреле камнями в рейде на деревню Рагакко. Мы тогда находились под прикрытием у врага, и хотя я слабо осведомлен об этой операции, командир Йегер подтвердит мои слова.       — Именно, — поправив очки, сказал бородатый блондин.       — Складывается ощущение, что вы специально стремитесь исказить наше мнение, поэтому я хочу услышать саму мисс Леохарт.       — Сэр, не буду скрывать, я рассказала врагу обо всех титанах, — сказала Энни, на что стоявшие рядом сослуживцы тяжело вздохнули, понимая незавидную участь девушки. — Как вы сами понимаете, к этому привели жестокие пытки, которые устраивали надо мной. Я не думаю, что если бы на моем месте оказался кто-то другой, результат отличался.       — Предположим, — размышлял Магат, — но сотрудничество с врагом наказуемо, несмотря на причины, побудившие к этому.       — Да, но что начет нынешней ситуации? У вас есть время, чтобы тренировать нового титана? Не думаю.       Офицеры оживились. Действительно, армия остова Парадиз, хоть и не могла пересечь океан, представляла реальную угрозу в будущем, однако план по его захвату вряд ли отменят. Сила титана-основателя и миллионы тонн полезных ископаемых стоят того, чтобы рискнуть еще раз. Взяв паузу на обсуждение, Магат вновь обратился к Энни:       — Наказать вас будет не лучшим решением, но не думайте, что легко отделаетесь. Эта война, несомненно, продолжится, и мы бросим вас в самое пекло. Когда возобновим операцию по получению силы Прародителя, вам придется выложиться, чтобы вернуть наше доверие.       — Так точно, — облегченно вздохнула девушка и перестала дрожать, но потом задумалась.       Что же это будет за план? В предыдущий раз мы провели хрен знает сколько в этой дыре, но вернулись ни с чем. В следующий раз может произойти то же самое, или еще хуже. Энни, не намеревалась тратить свое ограниченное время впустую, но понимала, что вырваться из этого ада просто так нельзя. Но тут ей пришла гениальная мысль, ради которой, правда, придется поставить на кон все.       — Стойте, — обратилась она к присутствующим, уже собиравшимся расходиться. — Я могу предложить свой вариант. Мы уже сейчас запросто можем уничтожить всю верхушку вражеской армии, захватив при этом самого Эрена Йегера.       — И как же вы собираетесь сделать то, на что оказался неспособен целый отряд воинов? — заинтересовался генерал Магат, несмотря на недовольство находившихся рядом офицеров.       — Разведчики довольно сильны, но их мало, тем более после череды недавних боев. Лишив остров его основной силы, можно действовать более быстро и уверенно. У меня нет четкого плана, зато есть одно обстоятельство, которое позволит подобраться к врагу так близко, насколько это возможно. Я лишь потребую кое-что в случае успеха, как справедливую награду.       — Конкретнее.       — Оказавшись в плену, я подверглась не только пыткам, но и сексуальному насилию со стороны одного из тамошних офицеров, и наша связь постепенно переросла в некую взаимную привязанность, скажем так: мы неплохо удовлетворяли друг друга, — после этих слов все кроме генерала замерли.       — Продолжайте.       — Я могу прикинуться, что захотела вернуться к нему, так как здесь мне грозит наказание. Но вот в чем суть: встреча с разведчиками пройдет в Шиганшине или дороге впереди, уходящей за Марию и Розу. Меня в любом случае передадут разведчикам, то есть именно они, а не гарнизон, будет отвечать за мою транспортировку и безопасность после разноса штаба. Остальные воины могут заранее прибыть туда, чтобы разведать обстановку. Если завяжется бой, мне придется присоединиться, а если нет, то по моему сигналу выждем подходящий момент и во время, скажем, переезда или отдыха, ударим всеми силами.       В комнате повисла тишина. Марлийские офицеры недоверчиво смотрели на девушку, пытаясь осмыслить сказанное, несмотря на ощущение полной абсурдности, но ей было все равно. Она лишь ждала вопроса от человека, который все это время внимательно слушал и был заинтересован в успехе. И он прозвучал.       — И каковы ваши требования?       — Освобождение от воинской обязанности до конца жизни и право постоянно проживать за пределами Гетто. Этого вполне достаточно.       Среди офицеров тут же началась неразбериха. Одни громко заявили о неприемлемости такой идеи, другие добивались смены владельца титана, третьи сидели и потирали лоб. Но все решал Магат, а не остальные генералы и даже маршал.       — Энни, — дрожащим голосом шептал ей стоявший рядом Бертольд. — Ты уверена? Если тебя лишат способности, придется туго.       — Увы, Бертольд, но что поделать. Мы можем закончить эту войну и больше ни во что не ввязываться. По крайней мере, я. Кстати, спасибо, что снова за меня вступился.       — Думаешь, они дадут тебе просто уйти? Смысл нашего существования заключается в том, чтобы сражаться, а они найдут с кем.       — Тишина, — прервал их сам маршал, решив взять ситуацию в свои руки. — Вы же знаете, что у нас складываются напряженные отношения с южными странами после череды конфликтов? Так вот, сейчас есть две задачи, которые будут на вас возложены. Первая — охрана наших границ, а вторая — получение силы титана-Прародителя с острова. Решение последней при этом повлияет и на первую, поэтому, хоть она и более сложная, раз выпал шанс, в ближайшее время вы должны быть готовы вернуться назад и закончить все дела на острове. И да, мисс Энни, за такое вы не только вернете наше доверие, но и заслужите выполнение своих требований в полном объеме.       Энни понимала, что в словах Бертольда есть истина, хотя с другой стороны, заполучив силу Прародителя, потребность в обычной силе, подобной ее, упадет.       — Вот же. Только вернулись, — невнятно бормотал Бертольд.       — Ничего, — потрепал его по плечу Райнер, хотя сам был не в лучшем расположении духа.       — Маршал, — обратился к нему генерал Магат, — приступим к обсуждению прямо сейчас?       — Именно. Ваша сосредоточенность на деле меня так поразила, что я готов предоставить вам решающее слово. Все же именно воины, отобранные вами, выиграли для нас немало битв.       Воины задержались в штабе до позднего вечера, вместе с марлийцами внося коррективы в предложение Энни, и вскоре оно стало оформляться в четкий и продуманный план, предусматривающий потенциальные помехи и варианты отступления. Силы врага были заранее известны, в отличие от прошлого проникновения на остров, заставившего послать детей, чтобы без подозрений влиться в новую действительность. На выходе Бертольд помахал вслед одиноко уходящей Энни, на что та криво улыбнулась в ответ. Жаль, что нормально отдохнуть не дадут, но медлить тоже нельзя, иначе легенда о бегстве от своих спасителей не сработает. Из-за нее воины снова попадут в ад, но уже с расчетом, что он, наконец, закончится навсегда.       Энни шла по мощеным дорогам гетто Либерио, наслаждаясь коротким мигом свободы и думая о реакции ее любовника, который встретит Энни, сбежавшую обратно от своих злобных командиров. Сначала он, несомненно, будет насторожен, но время, которое они провели вместе, все же заставит его изменить и свою точку зрения, и мнение окружающих. Важно только быть естественной и ненавязчивой. Ну, а гарантией того, что она действительно не сбежит к разведчикам, будет ее отец, остающийся в гетто. А вот и дом, где он живет.       Старик сидел в полусонном состоянии на лавочке во дворе, положив рядом трость. Увидев низкую светловолосую девушку с красной повязкой, он широко раскрыл глаза и, спотыкаясь, кинулся вперед.       — Энни! Ты же Энни, да? — не мог поверить он своим глазам. — Прекрасно! Я знал, знал, что ты обязательно вернешься. Как хорошо, что с тобой все в порядке, — обнял он ее.       — Отец, — обняла она его в ответ, — скоро я снова отбываю на службу, но, надеюсь, этот раз будет последним.       — В каком смысле, Энни? — испуганно спросил старик.       — Когда я снова вернусь, мы больше не будем жить в гетто, а я больше не буду воином. Находясь по ту сторону, я однажды осознала, что хочу жить по-настоящему, поэтому не могу не попытаться, извини.       — Неужели? Было бы замечательно, будь оно так, — слова дочери ободрили его еще больше. — Уверен, у тебя все получится. Кстати, когда нас оповестили о вашем успешном возвращении, я сразу же приготовился это дело отметить. Пойдем?       — Ага.       Бутылка вина украшала стол, где на тарелках лежала нарезанная копченая колбаса, жареная курица, ломтики сыра, овощной салат и пирожные. За едой девушка выслушала сначала все истории, произошедшие в городе, а так же узнала, как живут соседи и семьи других воинов, с которыми господин Леонхарт иногда пересекался. Ее отец почти не притронулся к еде, больше наседая на алкоголь, но, когда Энни вдоволь наелась и подошла ее очередь говорить, девушка замялась. О чем она могла бы рассказать? Вся ее жизнь, прошла впустую, если бы не одно но.       — Отец, я встретила мужчину, — сказала она уже изрядно поддатому старику.       Тот сначала не понял, но, осознав, где и как она могла сделать это, чуть напрягся, и, подумав, заплетающимся голосом произнес:       — Ну и прекрасно. Если понравилось, что в это плохого. Кто я, в конце концов, такой, чтобы осуждать свою дочь, почетного гражданина, воина, благодаря которой жил, ни в чем себе не отказывая, — и после паузы добавил, — только не оставляй меня одного.       Все эти годы он чувствовал вину за свое отношение к дочери, за жестокие тренировки, подчиненные цели сделать из нее воина и стать почетным гражданином, и признание своих ошибок только перед ее отправкой на войну. Вернуться живой — вот и все, что он от нее просил.       — Не оставлю, — допила Энни остатки вина и вышла на балкон. — Все получится, — сказала она, смотря на город, погрузившийся в темноту, разгоняемую редкими фонарями.