Когда мир сходит с ума

Все изменилось. Конечно, Аллен и не ожидал, что все останется по-прежнему. Он покинул Орден, потому что понимал: у него нет там будущего. Его бы не казнили, Рувелье слишком нужен был Ковчег, он просто сгнил бы в подземельях, медленно сошел с ума и потерялся в собственной голове. Или еще хуже, он не удержал бы Неа, каким-то образом оказавшегося в его голове. Кто знает, что сделал бы Ной, пробудившийся в самом центре Главного Управления? В прошлый раз Лулу Белл привела акума, которые убили слишком многих и чуть не обрушили здание Ордена на остальных. Аллен не выходил из Ковчега. Слишком опасно было, Рувелье ведь наверняка уже объявил его предателем и врагом. Что, возможно, было не так далеко от истины, учитывая Неа. Мысли опять вернулись к нему. Исполнитель, Четырнадцатый, предатель Семьи Ноя. Как его только не называли. Для Аллена Неа был загадочной вредной личностью, что иногда объявлялась, говорила с ним и опять исчезала, чтобы появиться, когда захочется. Даже если Неа отвечал на вопрос, на его месте появлялось три новых. Это неумение или нежелание внятно ответить Аллена раздражало. Он уже не знал, во что верить, кого слушать, а имеющейся информации было либо слишком много, либо катастрофически мало. Неа говорил о прошлом. Но как бы Аллен ни старался, он не мог ничего вспомнить. Ни малейшей зацепки, которая дала бы понять, что он встречался с Неа, но забыл это. Да и как такое было возможно? Неа умер еще до его рождения, наверное. Но ему снились эти странные сны. В них он был другим, взрослым. Его странная уверенность, мягкость и спокойствие были одновременно чужими и знакомыми. А еще в снах часто был Неа. Они вместе играли в карты, гуляли по набережной в Будапеште, почему-то Аллен знал, что это Будапешт, отдыхали под огромным деревом или сидели у камина и разговаривали. Тот Неа казался таким нормальным. Таким человечным. Аллену даже немного страшно было думать так о нем. Нои враги. Только действительно ли они оставались его врагами и сейчас? Он запутался. Потерялся в собственных предположениях и не мог найти, с чего начать разбираться. Вроде все было ясно: в войне две стороны. Граф, который хочет уничтожить мир, и Орден, который собирается ему помешать. Но в истории Тики и Роад все выглядело по-другому. И к тому же вполне реалистично. Если хорошо подумать, Чистая Сила сама выбирала носителя и делала это за какими-то критериями. Только достойные могли синхронизироваться, насильная синхронизация создавала Падшего. И предательство имело такие же последствия. Словно Чистая Сила решала, что человек больше не достоин быть носителем. Но что изменилось? Неужели Суман стал другим только потому, что не хотел умирать? От нечего делать Аллен начал экспериментировать с Ковчегом. Он скоро понял, что есть комнаты, которые не меняются, комнаты, принадлежавшие членам Семьи. Остальные он мог разрушить и создать заново. Ковчег легко подстраивался под его потребности, но не создавал ничего просто так. Например, Аллен мог перестроить большую часть города, сделать фонтаны, библиотеку, растения. Но он не мог таким образом создать еду. И это было проблемой, потому что они с Тимкампи ели много, а значит рано или поздно, причем скорее рано, им пришлось бы выйти наружу. – Неа, – попытался позвать Аллен, сидя в комнате управления после очередной перестройки Ковчега. Ответа не было. Иногда Аллену казалось, что Неа играл с ним, но тогда он вспоминал свои сны, в которых он, так не похожий на себя сейчас, доверял Неа всецело, безоглядно. Его это пугало. Какое может быть доверие между обычным человеком и членом семьи Ноя? Аллен попросту не мог себе представить этого. Но факт оставался фактом: человек, которого он видел в своих снах, был близким другом Неа. На самом деле Аллен не мог быть уверен, что тем человеком был он. Неа всегда называл его по имени, словно в его понимании Аллен не был собой. Если предполагать, что он действительно забыл об их общем прошлом, в этом был смысл. Наверное, Неа хотел возвращения своего друга, очень важного для него человека, судя по тому, что Аллен видел и слышал. И все же, у него было больше вопросов, чем ответов. Если они с Неа были друзьями, как тот оказался в его голове? И его интересовала не столько техническая сторона вопроса, потому что Аллен предполагал чужое магическое вмешательство. Возможно, именно Кросс посодействовал Неа в этом, тогда появлялось хотя бы минимальное объяснение связи между ними. Но вряд ли друзья делают такое друг с другом, если только не по взаимному согласию. Только разве нормально для человека предложить другу воспользоваться его сознанием как временной обителью? Раздраженный тем, что все новые и новые вопросы добавляются в его и без того сложную ситуацию, Аллен решительно поднялся. Прогулка должна была помочь, пусть в его распоряжении был всего лишь Ковчег, а не настоящий город. Если бы только Неа рассказал ему все, а не говорил загадками. Но, видно, он хотел слишком много. По крайней мере мироздание настойчиво тыкало его носом в тот факт, что он сам запутался и не может найти выход, а больше у него нет никого, кроме маленького золотого голлема и вредного Ноя в голове. Если, конечно, считать Неа за новую сущность. Он сам не понял, как уснул. Но странное осознание того, что он спит, пришло довольно быстро. Он шел по полю, пшеница щекотала босые ноги, яркое, золотое море заставляло сердце трепетать от чувства узнавания и тоски. Огромное раскидистое дерево было его целью, Аллен это знал, хоть и не понимал, откуда. Под деревом стояла одинокая фигура, ветер трепал длинные темные волосы, перехваченные белой лентой. Аллен ускорил шаг, почти сорвался на бег. Этот плащ, эта лента были ему так знакомы. Мана. Он не успел позвать, фигура обернулась, и он увидел обеспокоенное лицо Неа. – Аллен, ты в порядке? Его голос был другим, не почти потусторонним, а обычным, человеческим. Аллену хотелось заверить его в том, что беспокоиться не о чем, но он не мог сказать ни слова. Ветер растрепал его волосы, длинные и каштаново-рыжие, не седые. Только сейчас Аллен заметил, что он выше, чем привык, почти одного роста с Неа. Теплые, надежные руки заключили его в объятия, но он почему-то не был удивлен. Это сон в конце концов, подумал Аллен. Здесь все может быть странно, чему тут удивляться. Он расслабился в руках Неа, доверился ему, потому что только здесь он, наверное, и мог верить Неа. В реальности все было сложнее. – Нет, – сказал вдруг Неа, сжимая его крепче. Аллену показалось, что он сейчас задохнется. – Ничего не сложнее. Но ты знаешь, что я никогда не хотел навредить тебе. Аллен резко выпрямился, жадно хватая ртом воздух и пытаясь отойти от увиденного. Интересно, если бы он не проснулся, Неа бы вот так задушил его во сне? Выглядело не очень по-дружески. Но все же пока они с Неа были одним целым, если это тело умрет, то наступит конец и им. Аллен не помнил, откуда он это знает, но был в своем знании уверен. Сон оставил тяжелое послевкусие. На улице Ковчега был вечер. Аллен не знал, как менялось здесь время суток, но свежесть надвигающейся ночи и приглушенный свет заставили его почувствовать горькое сожаление. Он уже скучал по длинным вечерам у костра, когда Лави готовил мясо над огнем, по Линали, тихонько напевающей себе под нос, по мягкой и ненавязчивой заботе Миранды, успокаивающем присутствии Крори, да даже по Канде, молчаливом, но надежном. С кем бы они ни были на миссии, вечера всегда были каким-то особым, необъяснимо очаровательным временем. А сейчас он был один. – Аллен! Он успел повернуться и оказался атакован повисшей на нем Роад. От шока Аллен не смог сказать ни слова, и только пораженно смотрел, как из красных дверей выходит Тики. Как они сюда попали? Неужели они могли оказаться здесь в любое время? – Роад может открыть дверь в любую точку пространства, малыш. Это касается и Ковчега. Аллен не знал, как он мог не подумать об этом. Раньше он не раз видел чудеса перемещения и создания пространств, которыми баловалась Роад. Боже, да в тот раз, когда они оказались заперты в Ковчеге, именно дверь Роад была единственным выходом, к которому они так стремились. Создание нового Ковчега порвало связи Ноев со старым, Белым Ковчегом, но Аллен, похоже, не мог блокировать способности Роад. Но стоило попытаться, когда доберется до комнаты управления. Если бы Неа отвечал на его вопросы, наверняка можно было что-то сделать с этим. – Зачем вы здесь? – резко спросил Аллен. Тики смерил его нечитаемым взглядом и фыркнул. – Нет необходимости вести себя так, малыш. Ты же остался совсем один, без друзей, возможно, стоило бы радоваться помощи? – Мне не нужно ничего от вас. Возможно, ему не следовало быть таким жестоким. Но Роад отпустила его и отступила на шаг, смерила внимательным взглядом и наконец задала интересующий ее вопрос: – Что с тобой происходит? Аллен не хотел делиться секретами с Роад. Она была врагом, Ноем, они собирались уничтожить мир… Если только история Роад и Тики не была правдой, если они не собирались спасти мир, который должна уничтожить Чистая Сила. К тому же, он уже доверился Ною. Не он ли пытался выспросить у Неа, о каком прошлом тот говорит, не он ли цеплялся за призрачные воспоминания словно из другой жизни? Аллен вдруг подумал, что, возможно, она существовала на самом деле. Другая жизнь. Это все объяснило бы. Хотя нет, не все, но по крайней мере часть происходящего вокруг. Потому что он мог сколько угодно утверждать, что его удивляли и волновали дружеские отношения с Неа в его снах, но больше всего на самом деле его сбивала с толку возрастная несостыковка. Он не мог быть взрослым и другом Неа, а потом вдруг ребенком и без малейшей капли воспоминаний. Если только он не переродился, что звучало бредово, но в одном диапазоне с "я могу превратить свою руку в меч", "если мне отрезать руку, отрастает новая" и "я могу пройти сквозь стену". Все это было реалиями его жизни, так почему не перерождение? Он решил пока не думать об этом. Объективность была важна в процессе познания истины. Он не помнил, где услышал это, должно быть от Лави, но звучало очень умно. Решив, что раз можно расспрашивать одного Ноя об информации, значит – можно расспрашивать всех, он окинул заинтересованным взглядом Тики и Роад. Интересно, скажут ли они правду? – Кто такой Четырнадцатый? – спросил Аллен, решив, что тянуть лишь себе дороже. Если Нои не захотят отвечать, он вернется в комнату управления и попытается снова поговорить с Неа. – Ответь мне, и я отвечу тебе, – хитро улыбнулась Роад. – Что с тобой происходит, Аллен? – Ваша история и позиция Ватикана вызвали в моем сердце сомнения, которые мне не нравятся, – попытался быть честным Аллен. Не до конца, потому что он решил не упоминать Неа. Пусть останется пока его секретом. – Твоя очередь. – С самого начала в Семье всегда было одинаковое количество людей: Тысячелетний и двенадцать апостолов. Всегда до предпоследнего поколения. Тогда и появился Четырнадцатый. Никто из нас не знал, откуда он появился, но он был таким же членом Семьи, как остальные, – Роад сделала выразительную паузу. – Пока в один день не перебил большую часть Семьи. Возможно, он поспешил с тем, чтобы доверять Неа. Человек, предавший свою семью, вряд ли ценил дружбу выше. С другой стороны, может Неа просто не смог так жить, быть таким, как члены его семьи, убивать людей. Нои возрождались каждый раз в новом теле, поэтому он не совсем уничтожил членов своей семьи, скорее отправил их в длительный принудительный сон. Это могло дать Неа время, чтобы спасти человечество от конца света. "Аллен пытается оправдать меня, – зазвучало в его голове. Он готов был поклясться, что Неа улыбается. – Не стоит. Когда-нибудь Аллен вспомнит". – Но я могу никогда не вспомнить, – пробормотал Аллен. – Что? – переспросила Роад. Он совсем забыл об их с Тики присутствии, цепляясь за возможность поговорить с Неа. "Я верю в Аллена". Еще бы он сам верил в себя. Аллен попытался мысленно позвать Неа, но тот опять как сквозь землю провалился. Это раздражало. Неа появлялся, чтобы бросить несколько ничего не значащих фраз и исчезнуть, оставив после себя больше вопросов, чем было до этого. Аллен боялся, что он так не только не вспомнит, но и окончательно запутается в себе. По крайней мере он уже решил для себя, что воспоминания, о которых постоянно говорит Неа, реальны. Раньше он переживал, что Неа, будучи Ноем, а значит – врагом, может создать ложные воспоминания в его голове. Но те короткие обрывки, которые возвращались в снах, они чувствовались, как настоящие. Аллен не только видел, он ощущал эмоции, а это подделать было невозможно. Он чувствовал сердцем, что его общее прошлое с Неа настоящее, пусть и не мог пока объяснить, как такое возможно. Он прикрыл глаза, пытаясь отгородиться от внезапно слишком шумного Ковчега. Но вместо спасительной темноты увидел того, другого Аллена. Он сидел за столом и пристально рассматривал ярко-зеленый кристалл Чистой Силы. Она показалась ему знакомой, словно он уже видел ее, прикасался к ней. Комната, в которой он находился, напоминала дешевый отель, один из тех, ночь в котором можно позволить себе, имея в кармане несколько мелких монет. Человек, имеющий деньги, будет останавливаться в таком только в одном случае: если он в бегах. Необходимость спрятаться могла заставить кого угодно искать убежища в дешевых забегаловках и ночевать под открытым небом. Поначалу он подумал, что другой Аллен должен был, наверное, сотворить что-то ужасное, но потом понял, что тот был не один. Сидящий напротив Неа смотрел на Чистую Силу со смесью любопытства и ненависти. В ее мягком свечении его черты лица выглядели до странного острыми, резкими. Неа потянулся к кристаллу, но другой Аллен ударил его по руке. – Не знаю, получится ли у меня… – Я верю в тебя, Аллен, – попытался подбодрить его Неа. И снова потянулся к кристаллу. Другой Аллен резко потянул Чистую Силу к себе и принялся рассматривать ее ближе. – Слишком большой риск, – пробубнил он. – Конечно, – скривился Неа. Откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову, и вздохнул – Мне хотелось бы, чтобы тебе не пришлось это делать. Я ненавижу саму мысль, что буду хотеть убить тебя. – А мне хотелось бы, чтобы ты поговорил со мной прежде, чем убивать свою семью, – резко ответил другой Аллен. – Нои перерождаются, – беспечно ответил Неа. Другой Аллен посмотрел на него нечитаемым взглядом. – Ты просто не можешь мне простить, что я убил его. – У него есть имя, между прочим… Настойчивый голос Роад заставил его вернуться в настоящее. Он поморщился и вдруг понял, что единственная причина, почему он до сих пор стоял, – его прижимали к теплому телу такие же теплые руки. Аллен резко распахнул глаза и вскрикнул от боли. Даже приглушенный вечерний свет был слишком ярким для его чувствительных глаз. Он пошатнулся и был очень благодарен, когда Тики поддержал его. Аллен ощутил, как напрягся Тики. Нормальная реакция носителя Темной материи на Чистую Силу, подсказало что-то внутри него. Чем дальше, тем больше в его голове было странных знаний, которые он не мог объяснить никак иначе, только возвращением воспоминаний. Возможно, Неа был прав, и он действительно вспомнит, причем довольно скоро. Потому что некоторые вещи, некоторые чувства и ощущения были теперь настолько знакомыми, что он понятия не имел, как мог о них забыть. И, что самое странное, знакомыми казались руки Тики. Хотя, если он и правда знал Ноев, как можно было предположить с разговора с Неа, это могло быть реальным. Конечно, предыдущий носитель этой памяти умер, был убит Неа, судя по всему, но душа оставалась та же. А Нои были довольно тактильной семьей, если можно делать выводы по поведению Тики, Роад и Неа. Или он просто хотел бы, чтобы руки Тики были знакомыми, но не теми бесконечными боями, не ощущением сжимающегося вокруг сердца кулака, не ощущением отрывающейся руки. Аллен мысленно фыркнул. Он не мог хотеть подобного. Тики чуть не убил его тогда в Китае. – Тебе удобно? Низкий шепот вызвал непонятную дрожь. Аллен чувствовал, как напряжен Тики, как он борется с собой, чтобы не напасть. Он был реально благодарен за то, что до сих пор остался цел. – Можешь отпустить меня уже, – предложил Аллен. Но Тики только прижал его к себе сильнее. Руки с плеч скользнули вниз. Склонился ближе, к самому уху, и губы еле ощутимо касались кончика, когда он прошептал: – Я помню тебя, Аллен. Перед глазами потемнело, словно кто-то перекрыл доступ кислорода. Последним, что слышал Аллен, перед тем, как провалиться в забытие, был шепот Тики "Я помню тебя".