***
— Винсент! — его имя было сказано с каким-то страхом и отчаянием, не так, как она говорила обычно. На такое уже нужно было обращать внимание. Бишоп мигом поднял голову, не понимая, почему она так быстро поменялась в эмоциях. Он сделал что-то не так? Доставил вместо удовольствия боль? Оторвавшись от такой манящей и сладкой шеи, Бишоп посмотрел на её лицо, а затем уже на то, куда девушка смотрит. Ему не особо понравилась такая картина, какую он увидел. Что тут делает эта странная кукла? За стеклом, которое немного искажало изображение, чёртова дрянь смотрелась напрягающе. — Что за чёрт? — протянул мужчина, крепко обнимая девушку под талией. Это произошло буквально на пару мгновений, после чего Винсент приподнял девушку, усаживая на своих коленках, чтобы ей было удобно встать. Виннице мигом поняла, что мужчина очень встревожен и напуган этой ситуацией, потому и попытался быстрее помочь Анастасии встать. Настя не задерживалась. Юрко соскочила со стола сразу же, дабы не отнимать драгоценное время. Никто из них не ожидал увидеть эту чёртову куклу так рано, потому и каждый из них очень испугался. Что она вообще делает здесь? Анастасия вцепилась пальцами в стол, пытаясь понять, что Винсент будет делать в такой ситуации. Ноги совершенно не держали, но девушка стояла, словно каменная статуя. — Настя, отойди от стола. Не высовывайся, — протянул мужчина, откатывая кресло, которое медленно покатилось в сторону. Схватившись за полопавшуюся кожу, Анастасия пристально смотрела в сторону мужчины. — И что мы будем делать? — шёпотом протянула Настя, со страхом в глазах глядя на Винсента, что сам не имел никакого представления о том, что нужно делать. Никто из обоих не ожидал подобного фокуса. Бишоп в замешательстве. Какого чёрт она вообще тут делает? Что происходит? Единственное, что ещё больше вымораживает, так это то, что когда мужчина что-то запланировал, то это пошло, грубо говоря, по пизде. Они тут все решили над ним поиздеваться? Позади него стояла девушка, которую нужно защитить. Анастасия ни в чём не виновата. Она просто попала не в то время, не в то место. Сейчас вся ответственность лежит на мужчине. Винс должен приложить все свои усилия, чтобы никто из них не пострадал. — Ты не должна попадаться ей на глаза. Не знаю точно, действуют ли правила первого мира на аниматроников со второго, но всё же не стоит рисковать. Эта кукла мне с самого начала не нравилась, а сейчас она всем своим видом показывает собственные способности, — протянул Винсент, рукой отталкивая девушку ещё сильнее. Защитить. Всем своим гнилым сердцем он не хотел, чтобы с его девочкой что-либо случалось. Винсент стиснул зубы, когда эта дрянная кукла подошла ещё ближе. Ещё. О чёрт, он не хочет снова испытать ту самую боль, когда на прямо на глазах у Анастасии его сжимал огромный железный заяц. Бишоп ни за что не хочет испытать это в несколько сотый раз. К этому чувству невозможно привыкнуть, да и не хочется особо. Между парой «горе-охранников» и куклой появилась мёртвая тишина, от которой хотелось поскорее спрятаться. Очередной вздох позади мужчины, и он понимает, что его глаза слезятся. Он уже привык к девушке. К тому, что Виннице почти всегда рядом с ним, поддерживает, помогает не только морально, но и физически. Пусть иногда Настя упряма (даже слишком), но какой бы вредной она себя не показывала, Винсент будет любить её. Ох чёрт! Он сейчас серьёзно подумал об этом, когда прямо перед ними стоит кукла размером с мишку в зале? Винс и правда псих, но страх уходит, когда начинает на что-то отвлекаться. На что-то, что ты сильно любишь. Тем, чем ты дорожишь. — Сладость, пошли, — тихо протянула Анастасия позади Винсента, который уже напряг все свои мышцы. Ему приятно слышать поддержку, но на данный момент она лишь отвлекала. Винсенту вновь хотелось без каких либо задних мыслей завалиться с ней на пол и обниматься. Крепко, как будто вокруг нет всех тех проблем, закрыть на них глаза. Но всем нужно это испортить! — Что тебе нужно? — сказал черноволосый. Этот вопрос было слышно чётко, пусть и говорил мужчина спокойным голосом. Чёртова кукла точно услышала его, об этом говорила пластмассовая голова, что склонилась немного вбок. — Что. Тебе. Нужно. — Винс, это очень плохая идея, — прошептала Анастасия, дёргая своего мужчину за руку на себя. Виннице не особо хотелось, чтобы Бишопа в очередной раз задушили у неё на глазах. Вспоминать об этом даже страшно, а она тут думает о том, что это может произойти вновь. Только не это! Настя, прекрати думать об этом! И только она попыталась забыть об этом, как тут же кукла ускорилась, направившись точно ко входу в небольшую кабинку охраны. Это было дерьмовым знаком. Очень дерьмовым. — Беги! — крикнул мужчина, зачем-то кинувшись вперёд. Это было совершенно противоположно тому, что хотела сделать Настя с мужчиной. По её логике оба должны бежать от куклы, а не к ней, верно? Анастасия даже не успела толком сообразить, что нужно делать, пока до неё не дошло то слово, которое выкрикнул ей Бишоп. И сопротивляться этому приказному тону она не могла. Выбегая, Виннице краем глаза видит, как мужчина сжимает руки куклы за её спиной, пока краска на старом каркасе немного лопается в местах, где у людей должны быть суставы. Это выглядело странно, страшно, не понятно, чтобы как то пытаться доказать это. Медлить было нельзя. Настя прекрасно понимала, что за то время, пока они стояли и пялились на эту куклу, Винсент успел придумать отличный план. В конечном итоге она надеется на это, чтобы это было правдой. Пожалуйста, пусть это будет именно так. Пожалуйста. Пальцы сами по себе скрестились. Девушка привыкла делать такое движение, когда у неё что-то не получалось или она чего-то сильно хотела, ждала. Сейчас такое движение казалось какой-то сказкой. Анастасия выдохнула, подумав, что её пальцы сейчас просто возьмут и перестанут пропускать к себе кровь, только вот лучше она лишиться двух пальцев, нежели Винсента. Временно конечно, но все же смотреть на то, как его глаза закатываются, а руки дрожат в предсмертной судороге, она не собирается. Такая страшная мысль посетила её голову, но Анастасия поняла одну главную суть после неё. Это же так очевидно. Можно было просто оттолкнуть Винса в самом начале; найти выход и продолжить роман с Алексеем. Из головы до сих пор не выходит тот букет, что молодой человек подарил ей, но сейчас он не вызывает никаких эмоций, как тогда. Обычные цветы. Красивые. Только вот девушка понимает, что в тот момент, когда между ней и Бишопом проскочила искра, она ничего не могла сделать. Никак не могла повлиять на себя и свои чувства. Что-то в ней щёлкнуло, заставив поддаться чувствам, дать слабину. Что будет потом? Неважно. Эти прекрасные глаза с фиолетовым отливом теперь стали для неё смыслом жизни. Сколько они здесь? Недели две-три точно, если считать по количеству определённого времени в каждой из локаций. За это время Анастасия поняла больше, чем за последние два года своей жизни. Кажется, что если она перестанет слышать ругательства со стороны Бишопа из соседнего коридора, то перестанет бороться и упадёт на колени прямо перед умершими детьми. Но разве такое не может быть только в глупых романах, у которых размер книжки не превышает даже кисти рук? — Пошла нахуй, сука! — маты со стороны черноволосого казались Насте чем-то забавным и смешным, а потому Виннице заметила только спустя несколько секунд, что она стоит и смеётся. И это не было каким-то признаком страха, самозащиты: ей серьёзно стало смешно с того, как Винсент ругается на ту чёрную куклу. Идиотка. — Блять! — Винсент?! — крикнула Анастасия, и после этого в зал влетает Бишоп, повалив куклу на пол. Кажется, что эта дрянь даже не пыталась атаковать в ответ. Пусть девушка не могла увидеть в её глазницах глазных яблок, зрачков, но оттуда все равно чувствовался взгляд. Агрессивных действий со стороны механизма не наблюдалось. Такое противостояние в сторону Винсента… Она просто пыталась… Защититься.? Анастасия посмотрела на это одну секунду, затем вторую, пока медленно в её голове сходился пазл. Шум от того, как Бишоп пытается побороть куклу словно пропал и отошёл на второй план. Внутри остался только лишь внутренний голос, который пытался докричаться до Анастасии и сказать что-то важное. Что-то, что может помочь им. Его затянули сюда из-за того, что он убил невинных детей, которые точно так же, как и эта кукла, пытались спастись от него. Брови нахмурились, пока девушка целенаправленно шла в сторону мужчины и куклы. Сама металлическая конструкция никак не пыталась задеть Бишопа, что тяжело дышал и зачем-то кричал ей в лицо что-то о девушке и противных чувствах. То, что сейчас делает Винсент, кажется Виннице неправильным. Нельзя отвечать постоянно тем, чем ты отвечал. — Винсент! Винс! Прекрати сейчас же! — воскликнула Настя, потянув мужчину на себя. Тот этого явно не ожидал, так как резко завалился назад, удивлённо хлопая глазами. — Ты с ума сошла?! — вскрикнул Винсент, пытаясь встать, пока девушка не впилась остатками своих ногтей в широкие мужские плечи. — Что ты творишь?! Ты не понимаешь, что подвергаешь нас двоих опасности? Ворон шикнул от этого, отворачивая голову. Мужчина был слишком перевозбужденным из-за ситуации. Настала тишина, пока Анастасия внимательно вглядывалась в белую маску. Ещё секунда, и она видит, что из прорезей для глаз течёт что-то чёрное. Что-то, что пытается имитировать кровь. На это Виннице лишь ахает, начиная тыкать в ту сторону пальцем. Это выглядело ужасно и противно, но скорее даже девушка стала чувствовать себя неуютно. В груди что-то заныло, словно она была перед кем-то ужасно виновата. Это заставило ноги немного дрогнуть, а саму девушку замереть. — Да что ты творишь в конце концов, — ничего не понимая, протянул Винсент. Его глаза в буквальном смысле лезут на лоб, чтобы хоть как то посмотреть на Виннице, что внимательно глядела лишь на куклу. Кажется, что для неё больше ничего не существует. Только кукла и она. — Настя? — Ты только глянь, — Анастасия сказала это тихо, протяжно, словно пыталась не спугнуть чёрную дрянь, из глазниц которой продолжала течь чёрная субстанция, капая на пол. И только багровые пятна сказали о том, что это такое. Виннице присела на коленки рядом с Винсентом, не веря тому, что видит и что происходит вообще. Винсент сам бегал глазами теперь уже по тонкому металлическому корпусу под собой. Тело мужчины расслабилось, заваливаясь на девушку. Настя с перепугу схватилась за него так, словно Бишоп сейчас расплавится на месте. Совсем как сладкое мороженое, или леденец, что подают в этой пиццерии. — Что это? — шёпотом спросил Винсент, так же тыкая пальцем в сторону белой головы. — Похоже на кровь, но не думаю, что это она. Откуда ей взяться в пластмассе? — рассуждала Анастасия, пока Винсент принюхивался, наклоняя корпус немного вперёд. — Ты же вроде сказал, что убил всего четверо детей, а не пятеро. Или сколько? Я не особо тогда хотела запоминать твои убийства. — Это пахнет как… Что-то вишнёвое, — протянул Винсент и замер. Его глаза уставились куда-то в пустоту, пока в голове всплывали молниеносно воспоминания о доме; о бабушкиных пирогах с вишней. Она любила фруктовые духи. Они придавали старушке приятный аромат, что так прекрасно сочетался с её заботой и любовью к мальчику, который любил зависать на заднем дворе дома, катаясь на дряхлом колесе. Девушка немного приобняла мужчину за шею, пока не ощутила что-то странное. Как будто пол вибрирует. Словно где-то была включена мощная колонка. Винсент аккуратно сполз на одну сторону, касаясь пальцами капель на полу. Кукла как лежала неподвижно, так и лежит, словно мёртвая. — Фу, не трогай это! Мало ли, что это такое вообще, — недовольно протянула Анастасия, осматриваясь по сторонам. Лучше бы она этого не делала… По телу поползли мурашки, которые заставили юную леди дёрнутся чуть в сторону. Пока Бишоп пробовал кончиком языка то, что было на полу, Настя прижимала голову к плечам все больше и больше. Вокруг встали железные громилы, что внимательным и пристальным взглядом впились в чёрную макушку. Как и обычно — никакого внимания на девушку. Виннице даже уже стало не по себе от того, что она просто никак не сможет помочь мужчине в этой ситуации. Казалось, что Винсент сам не видит, что вокруг него столпились огромные куски железа. Смотрят, скалятся. Хотя это уже явно лишнее. Виннице шикает и падает назад, так как в висках сильно зазвенело. Девушке казалось, что она сейчас просто отключится, упав на холодный пол, но более важным был сейчас Винсент, которого зажали четверо роботов. Сквозь мыльный обзор девушка не могла чётко разглядеть фигуру близкого человека. Сам Винс сидел и не двигался, а у рта находился палец с красной жидкостью. Как будто зачарованный чем-то, мужчина посасывал его и вглядывался в тёмные глазницы бездушной куклы, что напомнила ему о его детстве. Сны, собственные мысли — ни что по сравнению с тем, что может показать лишь одна капля сладкого вишневого сока. Во рту стянуло, и именно это заставило Винсента заметить тени около себя. Черноволосый замер, но тревоги он не испытывал. В ушах появился звон, чей-то весёлый смех. Он был громким, ясным. Ребёнок, что сейчас смеётся в его голове, очень рад. — Винсент! — воскликнула Анастасия, когда лиса наклонилась к нему, но никто не спешил нападать. Все смотрели на него и чего-то ждали. Только вот чего? Виннице судорожно пыталась о чём-то думать, но в ушах всё больше и больше звенело. Этот звук исходил от самих железяк, что становились всё ближе и ближе к Бишопу. Мужчина выпал, но явно не ощущал страха. Его просто не было. Зная себя, Винс бы тут же разозлился, начиная защищать себя, но этого не было. Не было плохих чувств. Была только радость, когда-то известная ему лишь каплями в детстве. Когда он был у бабушки, или у Питера. Девушка неосознанно отползала назад, чуть ближе к коридору, от которого вышла. Чем дальше она уходила от аниматроников и Бишопа, которого они зажали внутри, тем меньше становился звон в её ушах. И тогда то она поняла, что всё то, что происходит сугубо его проблема, и как бы она не хотела, но помочь в этот раз Анастасия уже не сможет (как бы сильно она этого не хотела). Слёзы почему-то сами покапали из глаз, вытесняя немного пыли с женских щёк, отчего на них оставались небольшие дорожки. Руки задрожали, как при ознобе. Смотреть на то, что перед ней, она не может. Просто не может переварить такое ещё раз. И только Анастасия приготовилась к худшему, как тут же раздался странный звук, а на лоб ей что-то упало. — Ауч, — шикнула Анастасия, посмотрев на то, что призимлилось около неё. Это был небольшой кусочек от потолка. Виннице подняла голову, чтобы посмотреть, откуда именно он отвалился. Глаза девушки с ужасом распахнулись, когда она увидела огромные трещины на потолке, что тянулись неровными линиями до эпицентра событий. Она что-то кричала, но Винсент явно её не слышал. Его глаза, что почему то так ярко блестели, смотрели поочерёдно на каждого из аниматроников. Никто его не атаковал, совсем как кукла около мужчины. Это всё было похоже на детскую обиду… Да, всё верно. Дети окружали своего обидчика, пытаясь как-то достучаться до него, но Винс словно чего-то не понимал, ему не хватало какого-то толчка. Виннице закрыла глаза, приподнимаясь на руках до сидячего положения. Если сопоставить все факты и то время, когда Винсент убивал, то картина сама по себе рисуется. Что нужно получить ребёнку, чтобы простить хоть весь мир? — Что? — шёпотом протянула Анастасия и сквозь ноги железяк Винсент глянул на неё потерянным взглядом. Губы его были немного приоткрыты. Такие алые, словно это не вишнёвый сок, как он думал. Скорее, его фантазия, за которой он хотел скрыть проблему. Бишоп пытался достучаться до Анастасии. Просил помочь, хотя бы подсказать, что делать. — Что нужно ребёнку, чтобы простить все детские обиды? Мужчина замолчал, но глаза выдавали его волнение. Винсент начинал осознавать ситуацию и страх выдавал себя очень не вовремя. — Что нужно ребёнку? — протянул Винсент и глаза вновь блеснули под немного желтоватым светом от лампой. — Что? Что же… Железяки стали всё больше и больше склоняться к Бишопу, который нахмурил брови и усердно задумался над словами Анастасии. Думай, думай, думай. Виннице ахнула. Если у него, будучи ребёнком, в жизни было всё плохо, то… — Чтобы ты хотел, чтобы твои родители сделали тебе? — как можно громче сказала Настя, внимательно смотря в ярко-голубые глаза. Винсент полностью упал на холодный пол, так как икры занемели от продолжительного сидячего положения. — Я бы хотел, чтобы они… Извинились, — это было сказано тихо, так, словно за место мужчины это говорил кто-то другой. Кто-то маленький, напуганный, отчаявшийся. Это говорили детские обиды внутри Винента. Они желали освобождения. Между парой настала тишина, пока они глядели друг на друга. Металлические конструкции опускались к нему все ниже и ниже, но Бишоп глядел точно в сторону девушки, которая была напугана через чур сильно. Тут скорее играло то, что страх за жизнь черноволосого очень большая, а потому мозг с адреналином варил быстрее. — И поняли, что причинили мне боль… — Винс, — это было единственное и последнее, на что была способна Анастасия. Дальше Винсент должен был идти сам. Аниматроники все ниже, ниже, и страх в девичьих глазах говорил сам за себя. Вся надежда на Винсента, что сейчас слишком долго думал над тем, что сказать. Анастасия упала на пол, прикрывая глаза от усталости. И в один миг ей стало как то плевать на всё то, что сейчас творится вокруг. Пропало то стремление как-то помочь. Вдруг это всё сон? Она сейчас проснётся на своеобразной кровати в офисе, что сделали они вместе с Винсентом, а затем разбудить Бишопа своими поцелуями. Тело налилось свинцом. Он вспомнил. Вспомнил все свои детские обиды, все свои истерики и нервные срывы. Бессонницы по ночам, и каждый раз оставленные деньги на крыльце родителей, чтобы могли купить хоть половину свежего хлеба. Мужчина не знал, почему он продолжал помогать своим родителям даже после того, как узнал, что его никто и не искал, кроме бабушки. Прекрасная женщина, прекрасная мать, которая смогла дать ему пусть и немного, но хоть какие-то крошки в этой жизни. Путь дальше порой бывает жесток. И Винс вспомнил, почему убил детей, зачем он это сделал. Жестокая обида внутри него не смогла проглотить эмоции детей. Каждый раз, когда он приходил на смену, то видел радостные лица ребят, которые таскали своих родителей по всему залу, чтобы показать что-то. Его раздражали детские рисунки на стенах небольших коридорчиков в сторону офиса охранника, его раздражала деревянная пицца-мозайка, которую дети с такой радостью собирали вместе с родителями. У него никогда такого не было и зависть пожирала ворона изнутри, пока в конечном итоге забитый в угол мальчишка полностью не погряз в черноте своих чувств. Бишопу нравилось смотреть, как улыбка с детских лиц сползала, а вместо неё появлялись кровавые линии. Эти глаза, что больше и в жизни не увидят яркие карандаши, которыми они так старательно выводили линии на проклятой бумаге, закатывались ко лбу. Дыхание прекращалось, а сердце переставало биться. А всё зачем? Ему просто не хотелось смотреть, как другие счастливы. Его это так задевало, что он пошёл на такое? Бабушка сказала, что с ним что-то не так, а Питер бы похлопал по плечу. Анастасия? Глаза упали на тело девушки, которая смотрела на него уже без какой-либо надежды в глазах. Оба знают, что Винс должен сказать, но почему-то мужчина медлил. Сухие губы Виннице что-то шепчут, из прекрасных карих глаз текут редкие слёзы. Черноволосый сразу реагирует, ощущая на своей макушке железную челюсть лисы. — Я просто хотел, — тихо проговаривает Бишоп, а затем прочищает горло. — Хотел быть капельку счастливее… Всё замерло. Роботы прекратили наклоняться к нему, словно внимательно слушали. Из глазниц чёрной куклы продолжала капать вишнёвая смесь, пачкая пол. Руки Винсента задрожали, а сам он уверенно поднял голову вверх, пытаясь заглянуть каждому из груды железа в глазницы. — Я хотел себе счастья, не имея желания принимать его у других, — слова чётко, словно острое лезвие, резали стальные оковы на его теле, что удерживали мужчину здесь. — Я был обижен не справедливостью в свою сторону. И говорил это явно не тот, кого видела перед собой Анастасия. Это говорил маленький мальчик. Тот самый, который со слезами на глазах допивал баночку газировки на заднем дворе, вяло раскачиваясь на потёртой шине. Туда-сюда, туда-сюда. — И всё, чего я хотел, — тут мужчина запнулся, а глаза его устремились на девушку, что внимательно слушала каждое его слово. — Стать частью чего-то важного. Получить от этого счастье. Я хотел понять, что моим родителям не плевать на меня. — Винс, — прошептала девушка, а звон в её ушах стал появляться с новой силой. Это заставило Виннице шикнуть и приставить к ушам свои руки. — Я хотел получить от них искренне признание о том, что они сделали мою жизнь настоящим дерьмом, — хмыкнул тот так уныло, отчего само сердце потянулось куда-то вниз. — Я хотел услышать извинения. Простое, искреннее, чтобы просто хотя бы для галочки уложить в своей голове. Голос становился тише и тише, пока роботы продолжали грозно нависать над ним, дожидаясь самой сути. — Теперь я понимаю, что от них я такого не получу, и сам по большей части виноват в том, что совершил. Украл счастье у других. Это не правильно, — сказал тот, глотнув накопившуюся каплю слюны во рту. — Я сделаю то, что никогда не смогут сделать мои родители. Треск. — Я извинюсь. Перед каждым. Я принёс много боли, хоть и клялся никогда этого не делать, и понимаю, что простить меня невозможно, но я каюсь перед вами. Винсент медленно опускает голову. Чёрные волосы прикрывают усталое лицо, а из глаз медленно текут слёзы. Их почти не видно. Влага не капает на пол, но она есть. И это слёзы истинной правды. Звон в ушах превращается в назойливый звук чайника на плите. Хочется подбежать, снять его, но совсем не возможно побороть головную боль. Анастасия шипит, отворачиваясь. Это его проблема и он сам её решит. Это его проблема и он сам её решит.Это его проблема и он сам её решит.
— Прошу, извините меня… Резкий громкий треск и всё словно замирает. Пол как будто ушёл из-под ног, а за ним и всё тело упало в бездну. Лёгкие забились, и даже глоток свежего воздуха показался бредом. Дальше темнота.