Ты будешь моим

      Гарри сам изумился тому, почему раньше никогда не задумывался о линзах, хорошо подходящих, чтобы временно решить проблему со слабым зрением и не уродовать лицо очками. До тех пор, пока не найдёт способ устранить недостаток перманентно с помощью волшебства.       Линзы Поттер приобрёл у братьев Уизли, которые по предоплате контрабандой доставляли в Хогвартс что угодно, даже особо незаконные и опасные предметы, не желая даже знать как им двоим это удавалось. Устроившись у зеркала с пластмассовым контейнером, парень извлёк содержимое и поочерёдно приложил к хрусталикам.       Сначала глаза резко и обильно заслезились, но потом картинка в зеркале сложилась ничуть не менее чётко, чем в очках. И куда более красочно, красиво. Из отражения смотрел не несуразный подросток, а юноша с яркими зелёными глазами и скульптурным лицом, прежде сокрытым под громоздкой и дурацкой круглой оправой.       Поттер пробежал пальцами по густым чёрным волосам, решив больше их не резать, вспоминая о сияющих до лопаток платиновых локонах старшего Малфоя. Мужчине, наверняка, нравились длинные волосы и на других, а отрастить коротенький хвостик к началу каникул и собранию попечительского совета, вполне успел бы.       Кроме того, Гарри планировал на выходных улизнуть из школы благодаря мантии невидимке и волшебному порошку. Сначала — в Гринготтс, чтобы снять побольше денег, а затем дорого и элегантно закупиться в Косом Переулке. Прекрасный Люциус всегда одевался с безупречным вкусом, презирая волшебников, вроде семейства Уизли, которые выглядели небрежно, бедно или хуже того, как Поттер, облачались подобно маглам.       Дабы обеспечить осуществимость своих планов, усыпить бдительность и сбросить со своего хвоста Снейпа, Гарри всячески изображал покорность, вовремя приходил отбывать наказание, послушно и резво исполнял прихоти декана, не спорил и не возмущался. К сожалению, недоверчивый Северус нисколько не казался убежденным, напротив, пуще сверепел, наблюдая в изумительных глазах Поттера неугасающую решимость и чересчур очевидную озабоченность внешним видом.       Ежедневные изнурительные физические нагрузки давали результаты, вырисовывая мышцы и преображая худосочный скелет в мужское тело. Однако, подобное усердие вызывало немало телесных страданий. И подозрений. И пристального внимания, в то время как плохо подчиняющимися руками, ученик раздражённо возил мокрой шваброй по кабинету зельеварения.       Вдобавок, голова раскалывалась от того, что занимался ежедневно до позднего вечера с Гермионой, изучая, кроме школьной программы, правила этикета в высшем обществе. Гарри не собирался ударить в грязь лицом перед наследником благородных кровей.       — Поттер, кажется, я велел вам вымыть полы, а не развозить по ним грязь. — отчеканил профессор, сидя за столом и исписывая какой-то пергамент, то и дело, откидывая со лба пряди.       — Да, сэр. — процедил Поттер, но таки склонился выжать швабру над ведром, оттопыривая бёдра, дабы пощадить саднящие после тренировок мыщцы ног.       Мужчина выдохнул с приоткрытым ртом, сильнее сжимая перо и восстанавливая концентрацию, чтобы символы на бумаге не запрыгали, невольно раздумывая о том, что произошло бы, если бы позволил себе приобнять сзади, погладить ягодицу, плоский живот, соски через ткань. Ведь мог даже угостить ребенка напитком, который сделал бы того отзывчивым, покладистым, возбужденным.       Гарри бросал изредка угрюмые взгляды на бледного мужчину в чёрном плаще, прикасавшегося к губам кончиком длинного пушистого пера, когда задумывался о чём-то, и вычислял обращает ли внимание преподаватель на то, как тяжело ученик трудится. Почему-то, несмотря на желание наказать и высмеять, тот вовсе не был удовлетворён или просто хорошо скрывал злорадство.       Логика Снейпа всегда оставалась сумасшедшей и непостижимой. Поттер никогда, никак и ничем не мог заслужить одобрение у требовательного и непреступного декана Слизерина, несмотря на то, что Северус поддерживал всех других членов ордена Феникса.       Похоже, Гарри ненавидели просто за то, что он — Гарри. Разобраться представляет ли мрачная тень с крючковатым носом для них угрозу, друзья так и не смогли, хоть и совали собственные любопытные в его дела, ища тёмные пятна биографии. Да и пытаясь заодно уразуметь отчего проницательный Дамблдор слепо доверял одному лишь Снейпу.       Поттер неохотно, но признавал, что в том было некое извращенное обаяние, и не только на директора Северус имел странное, почти магическое влияние, а на всех, включая самого Гарри. Иначе никак не объяснить себе зачем иногда намеренно выводил из себя профессора зельеварения, понимая, что тот обязательно даст отпор. Наверное, всё дело в том, что тайны Снейпа разгадать не выходило, а мальчик славился своей манией знать то, что ему не положено.       Кроме того, сдавшись любви к Люциусу, Гарри стал совершенно иначе смотреть на представителей своего пола в свете принятия собственных влечений. Северус, если вдруг смотреть на него со стороны, отрешаясь от скверного нрава и неопрятности, имел интересные, грозные черты, на каких невольно задерживаешь взгляд. Да, декан не сочетал в себе ни ангельской красоты, ни аристократизма старшего Малфоя, но мог заманить теми же стальными глазами и ледяным пренебрежением, которые так подначивали бунтарей, вроде себя.       Два Слизеринца. Две змеи. Люциус — грациозный удав, верно и не выдавая намерений обвивается вокруг шеи, готовиться проглотить целиком. Снейп — кобра, оборонительно гремит, чтобы держать людей в страхе и на расстоянии. Впору сбежать из этого серпентария, но… ведь Поттер всегда был ставленником бесстрашного Гриффиндора.       Обогнув почти весь периметр кабинета, уверенно направился в сторону стола и профессора, к единственному участку, который пока недомыл. Снейп, заметив его приближение и узкие потёки пота вместе с брызгами воды на футболке, поспешил с новыми силами уткнуться в пергамент. Гарри, смахнув капли со лба, остервенело тёр шваброй пол, случайно пнув чужие ботинки под столом. Северус мгновенно оскалился:       — Проклятье, Поттер! — зашипел тот, вскидывая подбородок. — У вас руки кривые или вы совсем ослепли? Где ваши очки?       — Я хорошо вижу, сэр. Простите, я просто споткнулся, — извинился Гарри, чуя грядущую беду в виде продления отработки, когда должен был освободиться сразу же, как домоет полы, и накинув плащ отца, раствориться в пламени волшебного камина.       — Что стало с вашими очками? — Снейп не хотел повторно задавать вопрос, а повод уже был истрачен, но желание пересилило.       — Я их разбил недавно. Не в первый раз уже, потому решил, что удобнее будут линзы. — встретив задумчивый взгляд, уточнил. — Магловское изобретение, но достаточно хорошее. Прозрачный материал накладывается на глаз и корректирует зрение. Если приглядеться, оно едва заметно.       Северус нахмурил тёмные брови и прищурился, словно пытаясь различить. На расстоянии двух метров он видел лишь, как большие изумрудные глаза блестели чуть более влажно, чем обычно, но списывал на ту же причину, что не давала собственной душе покоя — любовь.       Гарри, без задней мысли, оперев швабру о стену и выбрав сторону против света, где его лицо хорошо освещалось, опустился на колени, дабы быть вровень с сидящим Снейпом и указал пальцем на свои глаза, поднимая взгляд то вверх, то вниз, то в стороны, чтобы учитель рассмотрел едва различимые накладки. Линзы, следуя за вращением глаза, изменяли свое положение.       Снейп нервно сглотнул. В нос ударил слабый солёный запах пота и мускусный аромат самого мальчика, земляничного шампуня и яблок, которые тот, очевидно, ел на обед, а на глаза попались капли, стекающие по белой коже и мягкие губы, которые, наверное, уже кто-то целовал. Кровь ревниво забурлила в венах.       — Я, разумеется, не ожидаю, что вы на уроках учитесь, Поттер, но даже первокурсникам известно заклятие, способное подчинить очки. — ядовито выплевывает слова декан. — А в том, что мои уроки прошли даром и вы не слышали о вариациях прозрей-зелья, я даже не сомневался. В наказание за ваше невежество, вы протрёте пыль со всех картин и книжных полок.       — Да, сэр. — Гарри, подрагивая жеваками, забрав швабру и ведро, отправился в подсобку, беззвучно насылая проклятья себе под нос, но запомнив название.       Прозрей-зелье. Надо бы подсмотреть рецепт в библиотеке Снейпа, и при необходимости стащить нужные ингредиенты из его хранилища, но так, чтобы тот не заметил, иначе не сдобровать.       Северус откинулся на стул, когда фигура скрылась в тёмном помещении. Сердце, обещавшее навек остыть после предательства и смерти Лили, снова билось и причиняло боль. Верный пёс Снейп не заслужил того, чтобы страданиям не предвиделось конца и не должен был ревновать того, кто никогда не будет принадлежать ему.       Зачем удерживать здесь, рядом, если Гарри никогда не потеплеет к нему? Зачем мучить самого себя? Ведь одинокий человек, сам того не ведая, мечтает.       — Поттер.       — Профессор?       — Как управитесь, вы — свободны, — декану поднимается, завидев чёрную макушку, высунувшуюся, когда её обладателя позвали. — Завтра поможете мне с травами для зелий, и считайте вашу отработку завершённой.       — Я… понял, сэр, — удивился Гарри, с трудом находя слова: враг отпускает просто так, без боя и крови, а мрачные глаза тускнеют вместе с голосом.       Северус сворачивает пергамент в свиток, захлопывает книгу, и тяжёлым шагом, развиваясь плащом, будто летучая мышь, удаляется, напоследок бросив взгляд в его сторону, будто запоминая на прощание. Странный.       Гарри, готовящийся заранее после предыдущей чистки проклятых котлов, избавился от пыли одним коротким заклятием и с облегчением вылетел из кабинета зельеварения, предварительно втихую вырвав страницу из учебника об изготовлении прозрей-зелья.       Ингредиенты включали в себя: горькую полынь, тушёную мандрагору, тёртый рог единорога и кристаллизованную воду. В открытом доступе и в Косом переулке имелось всё, что ему было необходимо. К счастью, воровать ничего у Снейпа не довелось. Да и вообще не хотелось работать на него до пенсии, коли поймает.       У него было в запасе около пяти часов вернуться к отбою и проверке этажей старостами факультетов. Чтобы не быть узнанным знакомыми, Гарри наложил на себя маскирующие чары, вдобавок к плащу-невидимке, которые собирался рассеять ненадолго и только в банке. Гоблинам же не было никакого дела до того, что ученик тайком сбежал из школы, чтобы забрать свои деньги, да и вряд ли кто-то из них подозревал, что Гарри не имел разрешения ни от Дурслей, ни от Дамблдора, покидать школу на выходных.       Прогулка по Косому переулку была глотком свежего воздуха, долгожданной свободой и ступенью, на шаг приближающей к мечте. Он рассчитывал скупиться в дорогом бутике «Твилфитт и Таттинг», где заказывал себе костюмы Люциус Малфой, который бросил однажды, что там не обслуживают «отребье».       Замаскированного юношу в кроссовках и футболке, конечно, вполне бы сочли «отребьем», но толстый кошелёк с золотом, как правило, решал проблему с чистотой крови и бедным видом. Как ожидалось, на входе его смерили скептическим взглядом, но стоило ему выбрать себе с десяток шикарных нарядов и оплатить покупки, сотрудники стали вежливыми и услужливыми, и пригласили скорее возвращаться за новой коллекцией.       Следом, Гарри отыскал ингредиенты для зелья, возвращающего зрение, даже с запасом на случай, если где-то напортачит, и так же, через камин, вернулся с полными сумками покупок, которые едва сумел вместить под мантией. Рон, пообещавший прикрыть друга на ужине и не спрашивать зачем, когда дверь в их спальню внезапно сама распахнулась, сразу догадался, что происходило.       — Привет, Гарри! Чего дверь не закрываешь? Сквозняк же! — рыжий коротко махнул палочкой и дверь захлопнулась.       Гарри, тем временем, сбросив плащ, внезапно материализовался перед ним, с пятью огромными пакетами в каждой руке, едва дыша и с трудом переставляя ноги.       — Руки, как видишь, были заняты!       Уизли поражённо, с нескрываемой завистью уставился на эмблему, узнавая надпись на каждом из них:       — Здорово быть богатым! Ты ходил в «Твилфитт и Таттинг»? Там же шьют для самого министра магии!       Отнюдь не министр был Гарри интересен, да и не ради министра потратил состояние. Тратить, к слову, парень мог сколько угодно теперь, когда к нему перешло всё имущество рода Блек, одного из богатейших кланов волшебного мира Англии. И совесть совсем не мучила. Не единожды Поттер спасал мир, и считал, что был в праве немного развлечься и позаботиться о себе.       — Это просто одежда, Рон.       — С чего бы тебе за «просто одеждой» сбегать в город? — хмыкнул друг, и почесав затылок вдруг подозрительно протянул. — У тебя свидание с твоей таинственной девушкой?       Гарри вздыхает. Спорить, отрицать и игнорировать только подстегнет друзей лезть в его жизнь с расследованиями и дополнительными вопросами.       — Да. Скоро, я надеюсь.       — Когда ты уже расскажешь нам с Гермионой кто твоя девушка? — Рон обиженно скрещивает руки на груди.       — Когда придёт время.       — Мы волнуемся за тебя, Гарри, — авторитетно заявил товарищ, и выудив из прикроватной тумбочки чипсы, принялся хрустеть на всю комнату: тот мог жрать даже если бы речь шла о зверских убийствах. — Гермиона пару дней назад даже пыталась составить список подозреваемых.       — Перестаньте заниматься ерундой! — вспылил Поттер, заметно занервничав. Гермиона с отличительной смекалкой, со временем, догадалась бы. — Я должен сначала со всем разобраться сам!       — Хорошо. — Рон устроил ноги под одеялом в сильно похолодавшем к зиме помещении, и сдаваясь, вскинул руки. — Можешь хоть сказать нам, почему это такая большая тайна?       — Человек, который мне нравится… — наслаивать вранье на вранье для самых близких представлялось отвратительной идеей, поэтому Гарри сообщил им чистую правду. — В отношениях с другим сейчас.       Люциус ведь, вправду, был женат. Рон, кажется, понял то, что должен быть понять:       — Как Чо с Седриком на четвёртом курсе?       — Именно, — подтвердил Гарри, разворачиваясь к шкафу, и надеясь, что щёки не загорят.       Он примерил каждый элемент гардероба ещё в магазине, взяв на размер больше, поскольку планировал прибавить мышцам рельефа за оставшиеся перед каникулами полтора месяца, потому просто спрятал их в шкаф. Невнимательный сосед не заметил, что Гарри ходил без очков целый день, но Гермиона точно заметит, как и весь остальной курс. Тогда повторит историю рассказанную братьям Уизли и Снейпу. Уже если скептики поверили, то подруга и подавно.       Ночь, в который раз, выдалась беспокойной, а отдых был испорчен мокрыми снами, в которых было абсолютно идиотское и непримечательное начало. Поттер, в особняке Малфоев у камина распивает огневиски с Люциусом, к сожалению, застегнутым на все пуговицы, хладнокровным и отчужденным. Но это только пока огонь камина не разгорается ярче, выбрасывая жар в воздух под воздействием заклятья Гарри.       — «Тебе холодно?» — интересуется аристократ, откидывая платиновые волосы за спину.       — «Нет, но я хочу, чтобы вы разделись», — честно говорит мальчик, ерзая в кресле.       — «Так и скажи», — Люциус усмехаясь, притягивает Гарри тростью за плечо, как тогда в книжной лавке, вынуждая подняться со своего места.       А дальше сценарий меняется. Иногда Поттер садиться к нему на колени, блаженно прижимаясь губами к белой шее, впуская хваткие пальцы в свои волосы. Иногда трётся промежностью о мужское бедро, пылко целуя в губы. Иногда Люциус сам берёт инициативу, спускает ему штаны, откидывает на кресло и трахает без прочих нежностей.       Просыпается парень беззвучно, но в грязной кровати от того, что кончил во сне. Не в первый раз. Подростковые гормоны порядком надоели, особенно, когда нужно до пробуждения напарника успевать всё вычистить. Тихо ругаясь, Гарри поднялся с постели, взмахнул палочкой и наполнил пустое ведро водой. Воскресным утром порядочные волшебники спят подольше, но только не Поттер.       Сначала отдрает кровать, а после поплетется к Снейпу. Вспомнив, однако, что это последняя отработка, Гарри просиял и с более приподнятым настроением принялся тереть простынь и высушивать согревающим заклятьем, которым пользовался во снах. В последний раз надев кошмарную старую магловскую одежду, парень выскальзывает из гостиной Гриффиндора.       Кабинет оказывается открытым нараспашку. Оттуда доносится шорох и грохот старой деревянной лестницы, на которой Северус добирается до верхних полок своих сокровищ. Гарри проскальзывает внутрь и находит декана Слизерина на четвёртой ступеньке устало копающимся в хранилище. Лицо его бледнее и худее, чем обычно, а глаза издалека заметно, что измученные, тоскливые. Поттер — не бессердечный мальчик и даже волнуется. Ведь застать Снейпа в таком виде — что-то из ряда вон выходящее.       — Профессор, — деликатно сообщил о своём присутствии, чем заставил того вздрогнуть. — Всё в порядке?       — Что за вопросы, Поттер? — не опуская на него глаз, обычным желчным тоном зашипели в ответ. Показалось.       — Я просто…       — Просто займитесь работой, — выплевывает Снейп свой яд. — Естественно, я не доверю вам приближаться к моим кладовым, но на то, чтобы доставить от профессора Спрута список, лежащий на столе, я полагаю, вы сгодитесь.       — Да, сэр.       Точно показалось. Гарри круто развернулся, прежде чем выйти вон. Список был длинный, но ингредиенты в тех дозировках поместились бы в небольшую тележку, так что парень позволяет себе неторопливо прогуляться, пока на глаза не появляется тот, кого давно стыдливо избегал:       — Эй, Поттер, — кричит Драко, стоя с кучкой однокурсников. — Где твои очки? Потерял? Или третьекурсники отняли?       Компания заливается гадким смехом, а Гарри делает вид, что не замечает, пока младший Малфой не преграждает ему путь. Только проблем с сыном Люциуса заиметь не хватало.       — Третьекурсники отняли, — ехидно пропел Поттер. — А теперь уйди с дороги, иначе тебе самому очки понадобятся.       — Ты мне угрожаешь? — Драко злобно осклабился, потянувшись за палочкой. — Я не вижу грязнокровки Грейнджер, чтобы защитить тебя.       Гарри подавил порыв вмазать по наглому лицу, как когда-то сделала Гермиона. Сокурсник был трусливым и жалким, не имел никаких достоинств отца, кроме чистой крови и блестящих платиновых волос. Вот и все.       — Не смей оскорблять моих друзей! И Гермиона мне не нужна, чтобы тебя по стене размазать. У меня есть кое-что получше, — Поттер замахал перед хорьковатым лицом клочком бумаги, взятым на столе у Снейпа. — Я на отработке у вашего декана, иду по его поручению к профессору Спрут. Если вдруг его раб не явится вовремя с его же имуществом, да ещё по вашей вине — представь, что он с вами сделает.       Приём срабатывает безотказно. Упоминание профессора Снейпа заставляет младшего Малфоя рефлекторно поежиться и отступить, а пергамент с характерным Северусу почерком, работает как ладан для чертей, заставляя кучку слизеринцев шарахаться в стороны.       Перепроверив доставленные снадобья, декан испытывающее сверлил мнущегося с ноги на ногу Поттера, который явно набирался смелости ему что-то сказать. Парень и сам не ожидал, что решится, но заглянув в украденный лист с рецептом прозрей-зелья вынужден был признать, что ответов на некоторые вопросы там не нашёл.       — Что случилось?       — Профессор, вы говорили о прозрей-зелье, — Гарри закшлялся, несколько смущенный. — Я вычитал, что оно снимает заклятье слепоты, но не лечит врождённые пороки зрения.       — Искусство зельеварения — высокое и тонкое, Поттер. Не для средних умов вроде вашего, — фыркнул Снейп. — Если бы вы на моих лекциях слушали, а не отрывали мухам крылья, вы бы это знали. Прозрей-зелье, как и любое другое, может изменять свои свойства в зависимости от состава и концентрации ингредиентов, а также методологии изготовления.       — Калечить насекомых мне не свойственно, профессор, — глупо было рассчитывать на адекватный ответ и пояснение без унижений. — Это скорее хобби вашего любимчика — Драко!       Снейп распахнул чёрные глаза от такой дерзости. Гарри же, вероятно, продлил свою отработку, но вовсе не сожалел о честном ответе: он не был жестоким.       — Пошёл вон! — рявкнул учитель.       Поттер решил воспользоваться предложением и испарился меньше, чем за минуту, чувствуя необъяснимый азарт. Декана, конечно, придётся избегать некоторое время, но, надо признать, что злой румянец и вздувшаяся на лбу вена учителю очень к лицу.