Little men

      Двое мужчин старше 30 были неразлучны с самого детства. Их семьи эмигрировали еще до их рождения в процветающую страну Америку, убегая от преследующих их корейцев, которые заставляли своих граждан отказаться от христианства, и те, кто не хотел этого делать — подвергались гонению со стороны правительства.       Ким НамДжун — мужчина 35 лет, который вот уже 10 лет учил детей состоятельных родителей письму и чтению. Ему всегда нравилась его работа, благодаря которой он каждое утро просыпался с улыбкой на лице.       Ким СокДжин — мужчина 33 лет. Во время Гражданской войны в США служил медбратом в военном госпитале в Джорджтауне. Он всегда, еще, будучи ребенком, хотел помогать людям, излечивать их и стать настоящим врачом. Но, увидев весь ужас, происходящий на войне — совершенно перехотел этого.       Намджун и Сокджин познакомились еще, будучи совсем маленькими мальчиками, которые до самого заката гуляли у реки, собирали в банку лягушек, а потом приносили их в свои маленькие, неприметные домики, и прятали под кроватью. А когда лягушки погибали от нехватки воздуха и начинали издавать характерный запах, то получали от своих родителей розгами по обнаженным попкам.       После такой порки они встречались на той же речке, и Намджун обнимал младшего друга и вытирал его горькие слезы, говоря, что мужчины не должны плакать, пусть даже и маленькие как Сокджинни.       Сокджин всегда хранил эти теплые воспоминания в своей голове, особенно они вспоминались в особо тяжелые моменты в жизни мужчины.       Но теперь, наконец-то война окончилась. Джин вернулся в родной город уже как год назад и устроился работать в то же поместье, в котором работал его добрый друг. Но, был он не учителем, а местным лекарем, который почти каждый день лечил разбитые в кровь коленки или ладони непоседливых детишек. Они оба любили детей, хоть с ними хлопот хватало. Да только в душе понимали, что хочется вложить всего себя в ребенка, познакомить детей с их культурой, научить их чему учили их родители: принести дань уважения стране, которую так любили их родственники. Но, все, кто оплачивал им работу, были против того, чтобы НамДжун забивал детям голову такими пустяками как корейский язык и письменность.       Поэтому совсем неудивительно, что в один из вечеров, когда у старшего Кима закончилась работа с учениками, он забежал в комнату к Джину, совсем забывая про правила элементарного приличия: стука в дверь. — Джин! Мне пришла в голову такая замечательная идея! — мужчина улыбался так широко и искренне, что было видно ямочки на его щеках. Сокджин отложил книгу и посмотрел на своего друга. — Хен, ну, а как же стучать? А если бы я был не одет? — он выдохнул и осмотрел Джуна. Намджун развернулся, постучал три раза, и снова обернулся к другу. — Все, как видишь, я постучал. Да и чего меня смущаться? Мы столько раз голышом купались в реке. — Мы тогда были совсем детьми, хен. Но да ладно, что за идея посетила твою светлую голову? — Ты ведь тоже, как и я любишь детей, верно? — получив утвердительный кивок от друга, он продолжил, — как насчет того, чтобы открыть свою собственную школу? — Что? Ты хоть знаешь как это дорого? У нас нет помещения, в котором мы могли бы проводить уроки. И почему тебя не устраивает твоя работа? — Джин смотрел прямо в лицо НамДжуна, пытаясь разобрать его эмоции. — Матушка писала в письме, что родственники покойной миссис Скотт продают ее поместье за сущие копейки. Думаю это наш шанс! Мы ведь все равно откладывали заработанные доллары на будущее. Вот, будущее настало! — Намджун был действительно доволен своей идеей.       Джин вздохнул, встал со своего насиженного кресла и подошел к мужчине, нежно касаясь его руки. — Ты ведь помнишь поместье миссис Скотт? Мы не просто так боялись туда ходить в детстве. Жуткое место и очень неухоженное. Нам годы понадобятся, чтобы привести его в порядок, а также много денег, чтобы обустроить это место под школу. — Мы вместе, поэтому со всем справимся, — легкая улыбка озарила лицо мужчины.       Он хотел обнять младшего, но посчитал это неуместным. Время детства уже прошло, а взрослым мужчинам не свойственно обниматься попросту. — Ох, хен, — он опустил его руку и присел на край своей постели, — и для кого будет эта школа? — Для маленьких джентльменов, чьи семьи, как и наши, были эмигрированы из родной Кореи. Будем учить их языку и хангылю, а также манерам и способности выживать в этом мире. В общем, делать все, чтобы сделать их настоящими мужчинами. — Мы будем брать оплату за наше обучение? — Джина действительно волновал этот вопрос, ведь нужно же как-то выживать. — С тех, кто может оплачивать — будем, но также я хочу принимать в нашу школу сирот. Я хочу, чтобы они нашли кров под крышей нашей школы, чтобы мы стали для них всем миром. — Ты очень добр, Намджун-хен, но ты понимаешь как это трудно? Они будут нам как сыновья. — Я на это и рассчитываю, Джинни. Я хочу не просто воспитанников, но и сыновей, которым я смогу стать примером для подражания и твердым плечом, на которое они всегда смогут опереться. — Давай обдумаем еще раз это завтра утром. А теперь, прошу меня извинить, мне пора отправляться ко сну.       Намджун снова одарил друга улыбкой и, отвесив поклон головой, пожелал сладких снов. После чего он откланялся, оставляя Сокджина наедине со своими мыслями.       Джин, задув свечу и погружаясь во тьму, прикрыл глаза и уснул с мыслями о том, как бы осуществить задуманное в реальность.