Орфей (поэма в 2-х частях)

Введение Лира Орфеева стонет и плачет немыслимым криком, Это - певец, что терзается сердцем любимейшим ликом. Орфей: Печаль мечами душу рвёт на части в прах, Готов на смерть идти - неведом больше страх, Терзай меня, палач, не сдерживай фантазий И пыток покажи весь спектр разнообразный, Ведь всё равно им не затмить моих терзаний, Неописуемо Страдание Страданий: Забрать любовь с надеждою о ней навеки Из сердца, бьющегося тактом в человеке; Теперь визжит оно, как колеса скрипенье, Циклично, раз за разом, в бездны устремленьи. Глава I На холме Смертнопечальный Орфей восхожденье на холм совершил И грандиозную мира картину в движенье узрил: В солнце небесном он лик Эвридики любимой открыл; В травах росистых приятное кожи её ощутил Прикосновение; в пении птиц её голос узнал; В запахах дивных цветов ароматы волос угадал; Сильно сочился нектар: было чувство, как-будто вкушал Сладкий её поцелуй, что всю душу его окрылял. Струны ударил Орфей в необъятном ума озареньи, Льётся поток наблюдений одетых одеждами пенья. Орфей: Весь мир - есть отраженье славы человека С его пороками и святостью навеки: Мы видим день и ночь не только во Вселенной, Но в жизни человеческой - всё те же смены; Мы видим, как ветра бушуют сменой в штиль - Так человек, блеснув, преобразится в быль; Мы видим волчьи стаи, волка-одиночку: О как устройство это попадает в точку При описаньи честном общества людского; Мы видим звёзды из небесного чертога: Недосягаемость их всем ясна железно,- Подобна человеческим мечтам помпезным; Мы видим птиц, животных, рыб и насекомых - Картины нас четыре символа искомых: Одни парят над вышиной в слепой гордыне, Другие заперлись в своей морской пучине, Одни гуляют по земной в страстях твердыне, Другие побеждают образом рабыни. Откуда ж эта гениальнейшая связь? В какую ж книгу истины вписали вязь? Пенье Орфея услышали все и вкруг него собрались: Звери и птицы, кентавры и нимфы к нему подались, Даже деревья отринули корни и сдвинулись с места, Чтобы вникать, поглощая вниманием каждые жесты. Мир весь умолк и слышны песнопения только Орфея. Вышла с толпы вдруг богиня безумия в образе змея, Странно, никто не заметил, откуда она появилась, Временем тем чудноватою речью ко всем обратилась. Змея: Я - Ата, Богиня Безумия. Вы рады Гордыне Рабыни Богини Гордыни - Злой мумии Познания В страданиях? Дриада: Что это у неё за дивный говорок? Плющ: Не знаю, слушать эту ересь мне не впрок. Соловей: Слова чудные, но логичен же их путь. Ворон: И в этом всё-таки какая-то есть суть. Все: Послушать надобно речей от этой Аты: И смеху бреда и науке будем рады Мы всё равно, так что, змея, слова глаголь И исполняй безумья мастерски ты роль. Ата: Видим связь: Свет и грязь В перевязь Сплетены, Это - вязь Истины, Видим сны Стороны Реальности В детальности: Астральности Реальности В сакральности Полны Противоречий: Жизнь, сны Смысла увечий Свет откроют - Выжжет увечья, Разум закроет В вечность навечно. Орфей: Так ты безумно мудрствуешь, тщету познаний Доказываешь всем: итог ума стараний - Безумие, что... Ата: Лью-пью-вью, Перебью! Орфей: Что ты? Итог ума - безумие, Но мысль эта не... Ата: БьЮ-шью-бьЮ, шьЮ-бью-шьЮ, Правды сУть, пЕребьЮ! Орфей: Да что же? Закончу! Мысль эта - Словно отрицанье солнечного света Пользы, ведь он... Ата: Хах-ха-хА, Мысль мелка! Пальцы Орфея чуть дрогнули, в струнах запутавшись лиры, Звук диссонансный услышали звери, деревья, кумиры, Дрогнул и голос певца, в беспорядке все мысли его, Больше не видно Орфея фигуры вблизи никого, Только лишь Ата, богиня безумства и бедствий, смеётся, Хохота рокот гогочущий вдаль на весь мир раздаётся. Ата: Эвридики плоти я вкусила, Хах-ха, хах-ха, И Орфея духом закусила, Гха-ха, гха-ха! ***** Познанье диалектики природы, Объятье бесконечности границ Порой нам занимают жизни годы, Но время - не даёт и клонит ниц. Нам опыт нужен прошлых поколений, Чтоб что-то новое на свет создать, С талантами пылающих мышлений Интуитивно вечность угадать. Но ты, ошибку коль допустишь, пьяный Дав мысли озверевший интеллект, Тебя пожрёт на жор не меньше рьяный Безумия немеркнущий аспект. Лети, пари, порхай ума крылами, Но тьму от Аты не забудь с мечтами. *** Глава II У Гебры *Гебра - река во Фракии, ныне - Марица Бедный Орфей обезумевший ходит Фракийской страной, Всюду он, всюду чудак бесноватый и вечный изгой, Голос потерян и знание звуков мелодики ясной, Жизнь одиночки становится в бедствии очень опасной, Слог раздаётся его размышлений чудной и бессвязный. Орфей: Не могу петь. Ритм погиб. Нестройный изгиб Приобрела речь, Ну ка её в печь. Так, в лихолетных скитаньях по Фракии к холму приходит, Где обезумел он и ничего он на нём не находит: В солнце ли диске и в травах ли влажных и в пеньи ли птиц, В запахах роз ли иль в вкусе нектара ли - облик границ Разума не достигает от лика любви Эвридики, Даже её не являются образа славные блики. Чтобы напиться воды он подходит к прохладной реке, Но силуэты он видит бушующие вдалеке - С леса выходят киконские слуги Диониса бога, Видят Орфея, чья внешность безумца разяще-убога И возглашают, что слышат и жители неба чертога. Вакханки: Да это же Орфей, кому не милы девы, Который знает лишь своих стихов напевы: Элегии любви, элегии безумства, Ты предаёшь утехи истинного чувства, Не хороши неужто плотские забавы, Да мы вернули бы тебе твои октавы, Соединившись плотью к плоти пьяно с нами, Забудешься чарующими снами И разум, голос и мелодика вернутся быстро, Разить тогда ты будешь музыкой искристо Весь мир и всю Вселенную и весь эфир. Познай страстей, грехов святых, вкуси наш пир, Иначе смерть твоя мучительно пройдёт, Кто мир не примет наш - для мира тот умрёт. Орфей: Крой роб в рот ром Рой гроб в рот бром Скрой рок в рот гром Трой срок в рот хром Взрой хром в рог кровь Род вброд вбрось в бровь Рост ровн врос в тромб Ров вскрой с розг в ромб Сейчас Утро? Или утрО? Ро-ро-ро-ро-ро-ро-ро-ро... Вакханки: Безумец! Он бормочет звуков вереницы, Которыми не следует марать страницы, Он с нами в пиршестве не возжелал утех, Накажем же его за дерзкий, наглый грех: Идти супротив Дионисия морали, Познанье Аполлона ввергло в мрак печали Певца и да свершится правое возмездье, Ведь землю он презрев, ушёл, погиб в межзвездье. В гневе вакханки бросали каменья в Орфеево тело, Камни лишь падали в ноги певца, потому что не смела Сущность без жизни убить музыканта мелодий страданья: Музыки сердца и музыки разума в явь сочетанье В памяти мира жило и живёт неумолчно доныне, Но Дионисия пьяные в похоти слуги-рабыни Кинулись рвать на куски полуголое тело Орфея. Рядом раскатисто слышался голос безумного змея. Ата: Да здравствует Безумие, Не лукавствует Остроумие Истерики ума, Ведь светла наша тьма. Вакха служанки Орфея главу оторвав в исступлении, С лирой златой в омерзении кинули в Гедры течение. Дивно, что лира сама по себе заиграла мелодии: Непримиримости Бахуса как бы в насмешку пародия. Небо затянуто тучами чёрными гроз громогласных, Это - природа стенает о том, кто её воспевал сладострастно, Нимфы морские и нимфы лесные, и нимфы из гор, Волосы в скорби свои распустили и в чёрный убор Скрыли свои обнажённые перси, ведь кто же их славить Лучше Орфея возможет красо́ты и кто же избавит Мир, во уныние весь погружённый от слёзной печали. Лиру с главой музыканта речные теченья качая, В море отправили, море же к Лесбосу в дар принесло Славной земле, чьё певучее общество миру дало Двух гениальных поэтов античных времён эпохальных, Прах музыканта явил песнопенья на остров сакральные. Боги Олимпа отправили лиру созвездьем к луне, А музыканта душа полетела к Аидовой тьме. ***** Итог всей нашей жизни всем известен: Знобящая Аида круговерть. Кто был безумно лжив, маньячно честен - Не разбирает кто таков ты смерть. Одна у нас надежда в сердце дышит: Что помнить будут наше существо, С уходом кто-нибудь ещё да слышит Наш глас чрез Мнемозины* волшебство. Ещё мы чаем, что за той границей Связаться сможем с образом любви, Порхать, как бабочки, лететь, как птицы, И злобы более не знать в крови. Коль мыслишь о конце своих времён, Не думай, что навеки обречён. *Мнемозина - богиня памяти Глава III Гадес Душу Орфея Гермес быстроногий на руки берёт, Разум к певцу возвратился и голос его вновь живёт. Орфей: Гермес, ответь же мне без промедления: Неужто я увижу долгожданные Черты любовные, в крови движения Что возбуждают пьяно столь желанные? Гермес: Страданиям твоим, Орфей, настал конец, Безумие рассудка, словно их венец, Закончило мучения твоей души, Теперь - слова любови в сердце запиши. Орфей: Я помню, ели боги Олимпийские Амброзию; услады бесконечные - Судьба их... Также я черты фракийские В чертоги навсегда отправлю вечные. Гермес: Воистину, кто мыслью вольной наделён, Тому одна судьба - быть королём времён: Пусть он бессмертен, или смертен, всё ж он бог, Ведь вечность счастья, вечность мук - всех нас итог И ключевое слово в этой фразе - вечность, И ты, Орфей, воспримешь скоро бесконечность. Орфей: Твои слова, столь сладкие, пьянящие, Меня лишь отвлекли от вопрошения: Вернутся ль чувств бурлящие, кипящие, Волнующие душу устремления, Любовью в сердце самое разящие? Гермес: Престранное решение богов случилось И непонятно - погубление иль милость Они тебе на вечности определили: В Аид тебе дорога, так они судили, Но с Эвридикою не быть не запретили, Законом нерушимым ввек постановили Наоборот: быть неотступно, верно с нею И быть Элизием в Аиде средь теней. Дивный Гермес быстроногий примчался к началу реки Стикс и Харону Орфея вручил, все движенья легки, Ведь музыканта душа - окрылённая, лёгкая взвесью, Ну а Харон переправы своей распевается песнью. Харон: Чтобы два раза в лодке моей душа находилась, НЕ было, помню, так никогда, но что же случилось? Боги Олимпа сжалились над Орфея душой: Он ведь для мира был настоящий, славный герой. Сила любви и в тёмном Аиде может гореть, Что ведь пред ней Аидовой тьмы забвения клеть? Ловим мы тени, но никогда не взять нам любовь, Значит - два духа, цели Амура, встретятся вновь. Орфей: Плыви, Харон, плыви без замедления, Я Эвридики лик в воображении Держу и он пытает ожиданием, Так не томи ж неспешности терзанием! Всё миновал музыкант песновидный Орфей ради вечного Рая античного в аде античном вовек бесконечного: Страстно-кипяще-пьянящую душу огнищем любовь, Также потерю её, промораживающую кровь, Силу духовную всё возвратить и добиться же счастья, Также падение, горечь сего пораженья, ненастье, Память о прошлом, как памятник добрым из жизни мгновениям, Истины вечные мира сквозь чувство познать устремление, Также безумия яд, чехарду для ума, круговерть И, наконец, от вакханок взбесившихся лютую смерть. Временем тем миновал сладкозвучный Пири́флегетон, Больше не надо Цербера ни́спровергать в томный сон. Тёмный Гадес со своею женой, Персефоной, певца Встретил, сидящий на троне со льдом в выраженьи лица. Гадес: Орфей, вот мы и встретились навеки вновь, Готов увидеть долгожданную любовь? Орфей: О да, Гадес, Зевесов брат, желанную Любовь и ты обрёл, не меньше яркую, Отвергнув эго страсть свою обманную И истинную взяв, не меньше жаркую. Гадес: В награду за любви глубокое познанье, Я исполняю по суду богов желанье: Вернуть Орфееву любовь; певец, молись! Я говорю же: Эвридика, появись! Светлый вдруг образ в Аида чертоги средь тьмы появился, Это был дух Эвридики, что в мраке теней озарился. Орфей: О нимфа, что всех нимф нагих прекраснее Эвридика: Певец, что всех певцов глаголом стра́стнее Орфей: Черты твои в душе моей любимые Эвридика: Прошёл преграды непреодолимые Орфей: Тщета пытала поисков старания Эвридика: Я в тьме ночной томилась ожиданием Орфей: Итог один всё ж - воссоединение Эвридика: Томленья зла любовное томление Забрало в душах царские регалии Гадес: Вся жизнь - от Мельпомены и до Талии Дорога от Нарцисса к дивной Афродите Орфей: Любовь же, боги зла и мрака, вы узрите Узрите, зла и мрака боги, вы любовь! Эвридика: И да возьмёмся за руки друг друга вновь! ***** Мы преодолеваем бед лишенья И падаем, готовые восстать; Вперёд должны быть наши устремленья, Чтоб впереди лежащее достать. И чтоб с пути неровного не сбиться, Как Фауст, Логос - Делом назовём: С Пегаса не посмеем ввек спешиться И Афродиты возгорим огнём. Пусть злоба, раздражение кромсают И пытки инквизиторские рвут Всю душу с телом и куски глотают - Любовь предвечную то не́ убьют. Кто зимы жизни плавит сердцем майским, Тот удостоен будет даром Райским. Эпилог Боги Олимпа всё также амброзию вечно вкушают, Тосты за пиршеством славным героям они возглашают И иногда помяну́т, от вина постепенно хмелея, Пламя любви Эвридики и пламя любови Орфея. А в полумраке Аида шагают горящие двое Мира Амура, огня Афродиты величья герои И не боится Орфей оглянуться теперь, чтобы знать: Есть за спиной Эвридики ли вечно желанная стать. Славься любовь, поражает пускай пламенеющий вид Мира людского и мира богов беспросветный Аид.