Терпеть нельзя убить...

… -Приговариваю, Эвелину Балиеву к смертному приговору через расстрел. Выполнение приговора: сегодня на закате. Никогда бы не подумала, что моя жизнь прервется таким образом. Выбирая профессию, ты должен хорошо думать, иначе можно что-то упустить и это станет твоим концом. Когда я хотела стать врачом, я не думала о том, что когда-то мне придется столкнутся с убийцей моей семьи, тем более в операционной. Я отказалась его лечить, и в итоге осуждена за госизмену. Когда сказали приговор, я словно отключилась и следующее что я помню, это как чьи-то руки несут меня, а позади слышится перестрелка. Я просыпаюсь на диване, под теплым пледом, а рядом сидит тот, кого я убила! Я резко встала с дивана, у меня закружилась голова, пошатнувшись я попала в крепкие объятия его, Дрэго! А хотите узнать, как за один день моя жизнь поменялась? Ну так я расскажу. Все началось с ужасного утра. Я проснулась совершенно не готовая к сегодняшней смене в больнице, в теле преобладала слабость, голова болела, а что самое ужасное болел живот! Работать было невозможно, полдня пришлось сидеть в кабинете, разбирая документацию, на которой ника не удавалось нормально сконцентрироваться, а после часа дня, когда у меня заслуженный час на обед, привезли раненного в окружении вооруженных сил страны. Меня вырвали из столовой и пригласили в операционную. — Что случилось? — подбежала я к одному из охранников, но ответа я не услышала. Меня нагнал коллега и проводил в операционную, сообщив, что человеку нужна срочная операция, больше никакой информации я не получила, когда я зашла в операционную на кушетке уже лежал человек. Кроме лица все тело было открыто и изранено. Осколки стекол, множественные порезы, следы от пуль, ожоги… Операция прошла в очень тяжелой атмосфере, сколько она длилась я не знаю, но мне удалось спасти человека. Одно не выходило у меня все это время, тату на груди. После того как всю кровь вытерли она стала видна. Уж больно она мне была знакома. Нет, я никогда не хотела тату и не искала картинки подобного рода, но что-то было невероятно знакомое. Когда все было окончено, я вышла из помещения и у меня снова прихватило живот, про который я и позабыла. Меня скрутило рядом с дверью в операционную, мимо провезли каталку с пациентом, и я потеряла сознание. Пришла в себя я в своем кабинете, на удивление я была там не одна. Человек, которого я спасала уже не раз, сидел в кресле и ждал моего пробуждения в полусумраке — Министр обороны. Мужчина средних лет, у него было двое детей и прекрасная жена. Большую часть заданий правительства по обороне он выполнял вместе со своими людьми и этим заслужил глубокое уважение всей страны. Но! Что сейчас он делает здесь еще и в здравии? — Эвелина, ты как? — он уже довольно давно обращается ко мне неофициально, как в прочем и я. После третьего спасения его жизни он убрал большую часть официальности из нашего общения, сказав, что я уже ему как мама, дарю ему жизнь через свои страдания. Это упростило общение, потому что я уже привыкла видеть его в больнице, буквально каждый месяц. Я порой даже удивляюсь как можно быть таким неаккуратным, или это задания такие сложные. В кино все просто: герои носят минимум ранений и всегда побеждают. Но это не кино, это реальная жизнь. — Жить буду, Марсен, — я села наконец-то, но вставать все же не спешила, да и надобности в этом не было. Сознание прояснялось, и я решила спросить, что это было?! — Марсен, что это было? Почему в сопровождении твоих людей прибыл новый пациент, еще и в таком состоянии?  — Эвелина, послушай меня очень внимательно. Этот человек важен правительству, ему нельзя умереть, не сейчас во всяком случае. Он знает данные, которые носят государственную секретность. Ты лучший врач в этом городе, ты просто должна ему не дать умереть! — говорить о делах правительства с Марсеном не было привычно, возник ряд вопросов, который я хотела ему задать, но когда я их сформулировала его вызвали в штаб и он наскоро попрощавшись убежал. В каком-то тумане усталости и боли я прошла в послеоперационную палату пациента Марсена. Охрана без лишних вопросов пустила меня внутрь. В палате был выключен свет, пришлось на ощупь найти выключатель. Загорелись лампы, и я увидела, того кого меньше всего хотела. Теперь тату стало объяснять все и сразу. Резко донеслось осознание, что я только что спасла человека, лишившего меня семьи. Я застыла как вкопанная, руки задрожали, находясь в карманах халата. Он медленно открыл глаза и повернул голову. Когда взгляд сфокусировался, и он увидел ее в сердце что-то екнуло. Захотелось пошевелиться, но все болело. Она, застыв стояла неподалеку, было видно ее смятение и со временем стали проявляться слезы в глазах. Впервые за долгое время он почувствовал себя виноватым. Он не знал, что судьба столкнёт их так, после произошедшего. Они так и находились в тишине, неподвижно смотря друг на друга. По щеке скатилась слеза и блеснула на свету. Комнату оглушил тихий шепот ее голоса. — Я бы никогда не стала тебе помогать, если бы знала кто ты… — Я был бы рад если бы ты не спасала меня сегодня. Зато ты сможешь увидеть, как меня терзают, выпытывая данные, — говорить было сложно, но нужно. Его тянуло к ней настолько, что сносило голову. — Лучше бы ты умер, и я не была к этому причастна. А теперь мне придется тебя лечить, чтобы временно ты жил. Снова наступила тишина, обоим было что сказать, но что-то держало слова все-таки внутри. Девушка не спешила стирать стекающие слезы. Кричать на него не хотелось, боль сухо томилась внутри. Старые раны не успели зажить как их снова растеребили. Голова разрывалась от мыслей, что нельзя просто выпускать наружу. От ее выдержки жизни их обоих и не только их. На стене тикали часы отмеряя секунды и минуты тишины. — Ты единственная, чьи слезы смогли меня затронуть. Когда я их увидел, я пожалел, что выполнил тот приказ, — парень попытался сесть, но тело отдавало болью и не слушалось, и оставалось неподвижно. Девушка нервно хихикнула и стерла слезы. Пепел потери загорелся вновь и пылкость ее характера была готова проявится. — Ты помнишь меня? — достаточно едко произнесла девушка. — Эвелина Балиева, твой отец был членом правительства, а мать главврачом в штабе, — парень откинулся на подушку и закрыл глаза рассказывая так словно эти люди были ему родными. При упоминании о ее родителях она села на соседнюю кровать и стала тихо плакать. быть сильно не вышло и снова она сломалась. Как в тот день… — За что? Почему они? Они же ничего плохого никому не делали. — Приказ свыше, я не мог ослушаться. Твои родители мешали нехорошим людям и их приказали устранить… И снова тишина, нарушаемая всхлипами. Прошло немного времени и в дверь постучали. Эвелина резко поднялась с кровати и вытерла слезы. В палату зашел Марсен. Он сразу заметил немного покрасневшие глаза девушки, но говорить об этом сейчас не стал. Незачем было озвучивать то, что понимают все. — Через сколько часов он сможет стоять? — сходу спросил он, подойдя ближе к девушке. — 6-8 часов, но все равно его нельзя подвергать пыткам: швы разойдутся, и он не выживет. — Я тебя понял, спасибо за работу, Эвелина. — Я пойду домой, если что-то нужно будет девочки всегда помогут, — девушка была похожа на живую куклу. Тихо вышла за дверь и ей уже было глубоко плевать, что произойдет дальше. Когда девушка переоделась и вышла на улицу ее ждал Марсен. Его верный гелик, на котором он приезжал всегда сюда и на котором его привозили не раз стоял, позади его. — Эвелина, я подвезу тебя, садись, — доброжелательно произнес мужчина, подойдя к девушке. Она не стала отпираться, как делала это обычно, просто села. В машине министр обороны аккуратно начал разговор. — Эля, что случилось? — отъезжая от больницы спросил мужчина. Девушка помолчала немного и тихо произнесла: — День не удался, настолько что прям совсем, — она повернулась к своему окошку, чтобы не давать возможности Марсену наблюдать ее красные глаза, которые начали уже болеть из-за того, что Эвелина забыла умыться. — Почему ты плакала, тебя что-то связывает с ним? — сохраняя суровость в лице, но заботу в голосе спросил Марс. — Если я тебе расскажу, ты найдешь мне замену? — Ты единственная, кому я могу доверять чуть больше себя, не думаю, что это возможно. — Никогда не думала, что пожалею о выборе профессии… — Ну так почему ты плакала?  — Мои родители были убиты. Я осталась одна. А сейчас я вынуждена продлевать жизнь убийце моих родных. — Все настолько серьезно? Я удивлен, что ты знаешь кто их убил. — Я удивлена, что жизнь такая сука. Мне приходится лечить убийцу, — голос девушки стал тверже, а руки сжались в кулаки. Эвелина повернулась к Марсену. — Пожалуйста, не говори об этом никому. Я хочу, чтобы только ты знал об этом. — Эль, ты столько спасала меня, что я просто не могу тебя подвести. После твоих слов, я боюсь тебя оставлять одну сегодня ночью. Давай сегодня выпьем? — Марс, я и сама не хочу оставаться одна… Время еще позволяло, и они заехали в алкомаркет, где купили достаточно хорошего алкоголя. Положив пакет с покупками на заднее сидение машины, они направились домой к девушке. Небольшая, но уютная квартирка Эвелины приветствовала гостей порядком и приятным запахом цветов. По всей квартире были расставлены множество растений, но только в одном углу не было не одного: рабочий стол, на котором была мини операционная. Оба помыли руки и нарезав кое-что на закуску сели в зал на диван. Ночь предстояла долгая и пьяная. Где-то на третьей открытой бутылке разговор зашел о больной теме для девушки. Марсену приходилось только слушать, что говорит маленькая малышка. Она всегда была такой сильной, все знали ее ситуацию, старались помочь, но она настойчиво отказывалась. Ее слез никто не видел и тут вдруг она плачет, маска сильной и независимой разбивается и вот мы видим просто маленькую, беззащитную и очень одинокую девочку. — Прошло уже пять лет. Я тогда заканчивала свое обучение на медика. День рождения папы, он попросил прийти пораньше, чтобы отметить. Когда я пришла домой… на моих глазах он убил их. Папа защищал маму, и вместо нее подставился под удар, а маму он убил следом. Я тогда стояла с тортом в руках… я запомнила его очень хорошо, тату его очень хорошо запоминалось. Дракон… этот проклятый дракон… я не знаю почему он тогда не убил меня, но, когда я заплакала, он застыл на мгновенье, а потом выбежал из дома… и вот спустя пять лет, я должна его лечить. — Эль, послушай, ты мне как дочь, я бы хотел, чтобы ты всегда была счастлива, но есть вещи, которые мы должны, слышишь, должны делать. Думаешь мне нравится каждый раз рисковать жизнью? Когда он немного станет ходить, его начнут пытать, я могу попросить, чтобы ты это делала. Ты сможешь заставить его почувствовать все, что болит внутри. — Марсен, я не могу причинять людям боль, я давала клятву…