***
Автобусная остановка была совсем рядом с местом его работы. Бакуго привычно обошёл летнюю площадку ресторана, дабы зайти внутрь с совсем другой стороны. Мало кто смог бы предположить, что после окончания Геройской Академии, отбросив все возможные варианты работы, которые вполне считались бы с его буйным характером, Бакуго выберет работу на кухне. С появлением нового кандидата на Символ Мира, а также благодаря его же последней исключительной победе над ПФО*, уровень преступности неожиданно резко пошёл на спад… Но даже у такого, столь радостного события были свои плохие последствия: не менее кровопролитная конкуренция среди героев. Без сомнений, на столь скорые изменения нужно было реагировать быстро. Когда известные агентства только начинали расторгать договора, Кацуки уже успел пройти стажировку и извлечь множество преимуществ в использовании своей причуды для приготовлении еды. А когда только зарождалась паника по поводу безработицы, знакомый су-шеф уже предсказывал ему хорошее будущее, вроде открытия собственного ресторана... И как-то раз даже назвал его Гордоном Рамзи Младшим. Кацуки вполне хватало отличной зарплаты, возможности заниматься тем, что нравится и в чём он мог постоянно совершенствоваться. По крайней мере, это не какой-нибудь паршивый снос зданий, что ему шутливо предлагали бывшие одноклассники. В общем-то, Бакуго не сильно интересовался, где они сами сейчас оказались. С Киришимой ещё поддерживалась какая-никакая связь, и тот явно гордился тем, что ещё на момент обучения в Академии начал заниматься боевыми искусствами. Теперь Эйджиро метил на место помощника учителя, но пока всё ещё оставался Скалой-для-битья. Помнится, повезло ещё Каминари… Тот устроился на какую-то электростанцию, хотя Бакуго так бы и не узнал об этом, если бы не пересёкся с Денки однажды на улице. Что уж говорить про богатеньких или довольно известных: молодое поколение так и не сменило старое. Если выпускники Академии ещё могли переквалифицироваться, то не многие опытные герои разбирались в чём-то, кроме отлавливания преступников, а потому так и не покинули свой пост. Делать было нечего — приходилось подстраиваться под изменения в системе. И даже с тем, что первоначальная задача о защите людей была превыше всего, никто из студентов не мог скрыть своего разочарования и, по большей части, гнева. «Все усилия… Всё… Всё впустую». В первую очередь это касалось Бакуго, что осознал всю важность контроля гнева только после двух взорванных телефонов и небольшого стола на кухне. Тяжело, ведь затраты теперь били по его собственному, а не родительскому кошельку. Последние несколько месяцев Кацуки старательно избегал потенциальных раздражителей: почти не смотрел телевизор, не появлялся в людных местах… Иногда, конечно, выбирался из города, дабы заняться альпинизмом, или брал несколько смен подряд в ресторане. Он всячески поддерживал своё тело в форме дома, а иногда — даже посещал тренажёрный зал. С тренировками в Юэй это, однако, не шло ни в какое сравнение, но по крайней мере, тело сохраняло какой никакой мышечный рельеф. Больше всего Кацуки бесило то, что герои никуда не исчезли, а остались лишь те, кто успел закрепить свои имена в списках «про». К этому он так и не смог привыкнуть. С одной стороны, стоило быть благодарным — человечество вновь было в безопасности, а с другой… Бакуго иногда казалось, что после окончания учёбы он перенёсся в совсем другой мир, где так и остался совсем один… Вынужденный работать ни разу не по своей специальности. «Всё потому, что Деку… Чёртов ублюдок Деку…» Бакуго знал, он всё прекрасно помнил, хотя и старался лишний раз об это не думать. Если, конечно, ему на глаза не попадалось сочетание цветов зелёного и красного, а также эти чёртовы фигурки, футболки, плакаты, от которых ужасно потели руки… Причём так сильно, что он мог бы одним взрывом уничтожить целый магазин с мерчем. Удивительно, но полумысль-полуидея о том, как было бы великодушно подкинуть героям немного работёнки, как никогда согрела Кацуки душу. «Потому что этот задрот таки стал Номером Один». Бакуго было наплевать на всё и всех вокруг. Его мечта больше ничего не значила в новом, сформировавшемся вокруг, после победы над злом, мире. И всё-таки даже теперь он не позволял себе пойти по скользкой дорожке, двигался только вперед и голыми руками выжимал сок из любезно предоставленных жизнью лимонов… Для того, чтоб заправить салат, разумеется. А когда он нарезал овощи для заморозки, и очередь доходила до брокколи, Кацуки начинал орудовать ножом с исключительным удовольствием. Изуку он по-прежнему не хотел видеть и слышать, как бы тот сначала не пытался выйти на связь. Ну и остальных его друзей, раз уж на то пошло, он не хотел знать тоже, так как прекрасно знал, что если бы те по-настоящему захотели, то итак бы без труда его нашли. «А иллюзию оказываемой поддержки пусть создают для других таких же имбецилов». Оставалась лишь ещё одна странная перемена в его жизни. Кацуки первое время сильно удивлялся каждый раз, когда приходил домой и находил на столе толстенный блокнот. Долгое время терзавшие его негативные эмоции наконец нашли безопасный выход в виде коротких рассказов, преимущественно страшных историй. Идея же появилась ещё на первом курсе в Академии, когда их «бакусквад» отправился праздновать шестнадцатилетие Мины походом в кинотеатр. «Не такой уж страшный этот красный дед, в отличие от его дедовской музыки, — так он и подчеркнул все самые впечатлявшие его детали «Астрала», также списав запах гари опаленных подлокотников на пережаренный попкорн. — Я бы и то лучше придумал». Сейчас это как раз и приходилось доказывать самому себе, хотя тогда его уж точно никто не воспринял всерьёз. Однажды вечером, после одной из первых полноценных рабочих смен, по дороге домой он услышал геройское имя этого сучьего-выродка-Изуку и, не имея сил, чтоб разгромить и пары вещей в квартире… Бакуго принялся визуализировать, запоминать, а затем и записывать появляющиеся в голове сцены, чтобы потом обязательно воплотить их в будущем. С рисованием дела обстояли ужасно, а вот с перенесением мыслей на бумагу — ещё кое-как сносно. Выбор был очевиден. Вместе с тем Бакуго никогда не представлял себе смерть Изуку, — лишь то, как всё вновь возвращается на круги своя, где Бакуго первый, а Мидория вновь где-то на самом дне. Ведь не было никакого удовольствия в том, чтобы просто оказаться сдвинутым наверх, как Старатель, не вырвать победу с боем, даже зубами. «Вот же гадёныш… Спасали мир все вместе, но нет же, его выпихнули на первый план!» Со временем простые сцены собственного превосходства над Изуку начали обрастать предысториями, дополнениями, и Кацуки вдруг осознал, что ему правда нравится писать. С Мидорией или без — продумывание сюжета, действий и красочности по-настоящему захватывало и как нельзя лучше подчеркивало правильный порядок вещей. Деку попадает в беду, борется с монстрами, распутывает тайны, но лучше, сильнее, умнее всё равно по итогу окажется Бакуго. Так было… И будет всегда. Это хоть как облегчало его ношу. Достигнув относительной эмоциональной стабильности, Кацуки почти и не заметил, как рабочая смена постепенно начала подходить к своему завершению. Он всегда одним из последних покидал кухню, когда подавляющее большинство уже уходило домой: всё равно под вечер не нужно было готовить сложные блюда, да и деньги явно были не лишними. Внезапно пришедшее на телефон уведомление застало Кацуки врасплох. Один коллега, куда более опытный помощник, похлопал его по плечу, привлекая внимание. — Это я. Переслал тебе график со сменами на следующий месяц. — Всё ещё не понимаю, какой в нём вообще смысл сейчас, за две недели-то? — цыкнул в ответ Кацуки. — Все ещё сто раз поменяются друг с другом. — Вот и не щелкай забралом. Меняй, пока есть возможность. Бакуго фыркнул вслед уходящему, доставая из кармана мешковатых штанов телефон. Он уже давно отвык от социальных сетей, предпочитая им одну свою очень старую почту, преимущественно используя её для делового общения с коллегами. Теперь-то не нужно было постоянно чистить новые-старые сообщения, рассылки, спам, и даже (хотя ему это и капельку льстило) письма от не забывших про него поклонников… Такая осторожность в принципе исключала любую возможность связаться с кем-то из знакомых, если это был не Киришима, разумеется. И Кацуки был вполне этим доволен, но… Что-то, кроме сообщения от коллеги, внезапно попалось ему на глаза. Реклама какого-то отеля «Долфин», как оказалась, пришедшая ещё пару дней назад. — …предлагаем заселиться в любой из номеров со скидкой в «хрен-знает-сколько процентов»… Это ещё откуда? Не имея понятия, с чего вдруг рекламная компания некоего пригородного отеля затронула именно его допотопную почту, Бакуго пометил сообщение как спам. Затем спрятал телефон обратно в карман, и спустя немного времени уже забыл об этой ситуации. Вечерняя улица встретила его неожиданно радушно, отрезвляя лёгкой прохладой разморенное тело и горячую голову. Понемногу близилось начало октября, и Кацуки удивился своему сегодняшнему везению, ведь, что ранним утром, что сейчас — автобус подъезжал как раз к его приходу на остановку, хотя обычно его приходилось ждать минимум минут десять. Дверь закрылась одновременно с тем, как Бакуго приземлился на сиденье и спрятался за капюшоном от нагло слепящих его фонарей. Ехать нужно было не так долго, чтобы позволить себе заснуть, и Бакуго изо всех сил пытался перебороть сонливость. Прошедшие выходные он как раз провёл за тем, что всерьёз пытался развить свои писательские идеи во что-нибудь сносное. Это оказалось не так просто, но Кацуки лишь ещё более привлекло занятие, которое смогло вновь бросить ему вызов. Так на некогда пустующих полках в арендованных апартаментах понемногу появлялись книги — Бакуго оценивал чужое мастерство и одновременно с тем пытался улучшить своё. Некоторые истории так цепляли, что даже позволяли ненадолго забыть о проблемах в реальном мире, на фоне тех, с которыми сталкивались герои из книг. «Если Дерьмоволосый когда-нибудь и откроет свой клуб, он будет "Бойцовским", не иначе», — усмехнулся Бакуго сам себе, всё-таки начиная клевать носом. Окружающие звуки доходили до него не сразу: шум автобуса в движении, чьи-то удаляющиеся шаги, и какой-то странный, неожиданно прервавший это всё мотив.«In your righteous wait for nothing Beyond your sight where time will tell»
Кацуки так и не понял, где вдруг очутился, стоило ему лишь на пару секунд задремать. Перед глазами, сквозь пальцы — выскользнуло из-за горизонта солнце. Неповторимая чистота неба, и чёрные-серые холмы.«We will all be facing answers When we check out the hotel»
Автобус затормозил, и Кацуки едва не ударился лбом о сидение напротив. Видение пропало вместе с мелодией. Двери затормозившего автобуса медленно закрылись, и всю оставшуюся дорогу Бакуго потратил на безуспешные попытки вновь собрать себя в кучу.