Бакуго и подумать не мог, что его может что-либо так сильно зацепить. Словно куда-то в самые глубины его души кинули камешек, и осадок со дна тут же устремился к поверхности… Но этого всё ещё было недостаточно.
Уже дома Кацуки попытался припомнить, что ему такого приснилось, но на ум приходили лишь какие-то эмоциональные ассоциации, наверняка что-то из глубоко детства… И всё. Запомнился лишь яркий восторг, будто он после долгих скитаний наконец отыскал нужные ему ответы.
«Теперь осталось найти вопросы», — подумалось ему уже следующим утром, когда он за завтраком невзначай вспомнил о вчерашнем сне.
И от подобной мысли, внутри вновь что-то отозвалось. Что-то на самом краю сознания, неожиданно близкое по яркости ко вчерашнему сну.
— Ответы-вопросы, вопросы-ответы… — бормотал под нос Бакуго уже на работе.
Эти слова просто не давали ему покоя, раздражали и напрочь отвлекали от готовки. Бакуго определённо стоило взять себя в руки, ведь если один из клиентов вдруг откажется платить за испорченное блюдо, то ответственный за его приготовление Кацуки будет первым, кто попадёт под раздачу.
— Это что, какой-то новый хит? — отвлёк его другой помощник.
— А?
— То, что ты там бормочешь. Похоже на строчку из песни… Ладно, не бери в голову.
Через Бакуго словно пропустили разряд тока. На какую-то секунду ему даже померещился энергичный голос Каминари.
— Песня! — рявкнул он, едва не бахнув от облегчения сковородой по плите. Коллега в страхе отшатнулся, и Кацуки со странной ухмылкой добавил: — И ты тоже не бери в голову.
И хотя он не запомнил мелодию, это уже было что-то: теперь Кацуки точно помнил, что она была в его сне. Правда, долго раздумывать об этом более не представлялось возможным: рабочий день только начинался, и Бакуго, как мог, пообещал себе разобраться с этим чуть позже и заодно проверить собственную выдержку.
Собственно, сам Кацуки не отдавал себе отчёта в том, когда успела так возрасти в его глазах значимость короткого видения. Лишь один раз задавшись подобным вопросом, он очень быстро нашёл ему ответ, показавшийся настолько очевидным, что Бакуго решил больше не возвращаться к этой теме.
Сны. Кацуки так давно не видел их, что успел усомниться в том, что ему вообще когда-либо что-либо снилось. Одно небольшое видение наконец пробудило в нём что-то особенное, что-то из детства, не считая ужасного упрямства и любознательности, сглаженных особенностями взрослой жизни.
Бакуго вдруг понял, что какая-то неотъемлемая часть его «Я» затерялась давно в прошлом, и всё бы ничего, если бы… Он хотя бы мог это прошлое вспомнить.
Кацуки правда пытался не зацикливаться на этом, но каждый раз, когда этот факт напоминал о себе, Бакуго воображал себя со стороны разбитым зеркалом, ещё и без множества выпавших когда-то из рамки осколков. Родители умалчивали о причинах так долго, что он вообще перестал спрашивать, но теперь… Что-то в нём изменилось. Наверное, в какой-то момент он просто осознал себя достаточно взрослым, чтобы иметь право знать.
Уже под вечер Кацуки был готов признаться, что испытание на прочность никогда не было столь невыносимо сложным. С некой опаской запрыгнув в автобус, он позволил себе расслабиться, последовательно прокручивая в голове всё произошедшее вчера, что могло бы напомнить его уставшему мозгу о детстве, и выдать похожий сон.
В его жизни не так часто происходили неожиданные вещи, поэтому ещё до приезда домой Кацуки вспомнил и без особого энтузиазма просмотрел вчерашнее письмо от отеля… И на своей остановке он просто вылетел из автобуса по направлению к дому, бормоча всплывшие в голове слова «check out» и «hotel».
«Проверить отель… Конечно, нужно было сразу так сделать».
Всё началось с простого поиска информации. Что да как, — и вот он уже углублённо изучал всю информацию, какую только мог найти об отеле. Без сомнений: реклама появилась неспроста.
Бакуго едва ли помнил, что мог останавливаться где-то с родителями. Догадки терзали своей вычурностью, и выстроить последовательность событий было от чего-то ужасно сложно.
«Отель «Долфин»… Значит, был закрыт лет восемь… Нет, девять. А вот, взял, открылся. Новые владельцы, видимо, решили уведомить об этом предыдущих постояльцев».
Это даже было похоже на правду. Почта Бакуго ужасно древняя — лет десять точно есть. Сначала, конечно, ей пользовались только родители, и лишь потом — Кацуки, предварительно почистив от «мусора предков», конечно.
Сам отель не представлял из себя ничего интересного. Не такой уж бросающийся в глаза, и отнюдь не пользующийся популярностью — очевидно, рассчитан на очень узкий круг постояльцев… Хотя всё ещё был шанс, что маркетологи в самом деле разослали рекламу кому попало. Ну вот кто из всяких сомнительных контор так не делал?
Бакуго попытался выцепить ещё какие-то мелкие детали… Отвлёкся, рассмотрел открывшуюся карту с увеличенным масштабом… Наконец, взъерошил волосы от потрясения.
Как оказалось, совсем недалеко от отеля, в паре километрах находилась спортивная школа скалолазанья и альпинизма. Вот её он помнил особенно хорошо, ведь именно там впервые и попробовал взобраться на отвесную поверхность, чему теперь и посвящал большинство своих поездок за город.
Кацуки был поражён этим открытием, ведь ранее никогда не задумывался над тем, как глубоко в прошлое уходят корни его интересов. Простота и логичность выводов по-настоящему сбивали с толку, но вот абсурдность этих догадок лишь сильнее нагружала мозг, не давая более настроиться на нормальную последовательность умозаключений.
Он чётко улавливал во всём этом связь, что, в общем-то, не мешало ей всё время ускользать, стоило потянуть за правильную ниточку. Что-то упорно мешало ему… И от этой недосказанности и собственного любопытства просто вскипала кровь.
«Возможно, стоит прибегнуть к другому методу».
Кацуки даже задержал дыхание, словно пытаясь различить ещё что-то во тьме собственной обители. Короткие телефонные гудки прозвучали особенно громко после стихшего стука пальцев по клавиатуре.
— О, Бакуго, неужели!
Радостный голос его матери тут же переключил всё внимание на себя. Даже если в квартире и затерялось несколько сусуватари* от прошлых безалаберных хозяев, после этого приветствия их уже должен был и след простыть.
— Неужто в тебе таки взыграла совесть, и ты вспомнил о своих родителях! — и уже с нотками угрозы уточнила: — Или тебе опять нужно денег занять?
— Нет, старуха, мне вот уже как полгода не нужны ваши подачки, если ты не заметила!
— Это ты своим друзьям можешь вешать лапшу на уши о своей самостоятельности. Я же прекрасно помню, когда, сколько, и на что, Кацуки Бакуго!
— Ну и чёрт с тобой, вспоминай сколько влезет! Я вовсе не за тем звоню, мне нужно…
— Неужели захотел вернуться? — язвительно уточнила его Мицуки.
— Нет уж, домой я точно не вернусь… — зло отмахнулся Кацуки на догадку матери, но ментально уловил её растущий на расстоянии гнев и добавил: — Пока что. Я всего-то хотел кое-что спросить.
— Тогда не мямли, мы уже спать ложимся.
— Недавно мне прислали на почту рекламу… — Бакуго начал издалека, словно в который раз проверяя на подлинность собственную мотивацию. — Произошло ещё несколько вещей, и…
— Ну ты как всегда умеешь выбирать время… — прервал его женский голос из трубки, и Кацуки переменился в лице, осознав, что фраза скорее всего было обращена к его отцу.
— Ма, — неожиданно и резко. Он знал, что теперь она не пропустит его слова мимо ушей. — Мы когда-нибудь останавливались в отеле «Долфин»?
— А? О чём ты? — Кацуки вздрогнул, различив сквозь шум помех, что Мицуки вновь отвлеклась на мужа. Теперь же как ни странно, на другой линии было непривычно тихо. — Нет. Впервые слышу.
От её странного тона на лице Кацуки заиграли желваки.
— Не лги мне, ст… Ма.
Что-то подобное происходило между ними впервые за долгое время. С годами Бакуго всё чаще ловил себя на мысли, что его отношения с родителями куда сложнее, чем изначально казалось окружающим, да и самому Кацуки. Сплошная недосказанность.
Это явно был один из тех похожих, и в тоже время таких неповторимых случаев.
— Как ты мог найти… Да и с чего вообще взял?
— Я пытался тебе объяснить, но ты же
никогда меня не слушаешь! Почему нельзя
хотя бы раз выслушать меня до конца, а не просто сделать вид, а?!
Бакуго вовремя остановился, чтобы не выплеснуть накопившуюся горечь, тщательно скрываемую гневом. Когда он снова вслушался в тишину, то еле заметно дёрнулся. Мужской голос на другом конце линии прозвучал настолько неожиданно, что он не сразу узнал в его обладателе своего отца:
— Тебе правда не нужно знать этого, Кацуки, — на его фоне он даже как-то стушевался, пытаясь уловить ту странную интонацию, что никогда ранее не различал в его голосе.
— Почему? Я же всё равно узнаю, с вашей помощью, или без неё, — злорадно усмехнулся он факту, в котором не засомневался бы ни один из членов его семьи. Молчание затянулось секунд на тридцать, и Кацуки не собирался больше ждать. — Так что, вы не хотите облегчить мне работу? Что ж, тогда придётся самому съездить и выяснить, что этим раздолбаям вдруг понадобилось от…
— Нет, ты не поедешь туда.
Конечно, Кацуки тоже так считал — но таки сказал обратное для усиления своей серьёзной позиции. Всё-таки в словесных перепалках он мог заходить достаточно далеко, но его едва ли снова не вывели эти незнакомые приказные нотки в голосе отца… Пусть всё пока и шло по импровизированному плану.
— Чтобы я сам не поехал искать ответы, вы бы могли избавить всех нас от лишних нерво- и мозготрёпок. В чём сложность? Я же всего лишь хочу немного разузнать… О своём прошлом.
Эта просьба обычно возводила итак царившее между ними напряжение в ещё больший абсолют. Бакуго был почти уверен, что ударил куда надо — прямо в солнечное сплетение их вечной проблемы. Сложность состояла лишь в том, что сама проблема после такого никуда не исчезала, а напротив, лишь сильнее укоренялась в сознании, не давая более думать ни о чём другом.
— Забудь об этом, ради своего же блага, — повторил его отец. — Тебе это не нужно.
Бакуго быстро вытер о штаны потеющие руки, окончательно теряя терпение.
— Рассказывайте немедленно.
— Ты не…
— Клянусь, я непременно узнаю всё сам.
— Кацуки, ты…
Он закрепляет своё решение тем, что сбрасывает вызов и выключает телефон. Какое-то время ходит по комнате в попытках успокоить нрав, пока вновь не возвращается к поискам.
Кацуки открывает несколько новых вкладок, предполагая, позвонят ли родители ему завтра, или вообще приедут прямо в квартиру… А может как всегда пустят всё на самотёк.
Ему вот впервые за долгое время не хотелось так поступать.
Эту гамму эмоций не под силу сравнить ни с чем, словно вдруг появилась возможность вернуться в давно потерянный, забытый эпизод из прошлого. Прикоснуться, стать его частью и хоть на секунду прекратить метаться в этом новом, ужасно несправедливом мире… О…
На секунду воображение омрачил всплывший в памяти образ Мидории. Кацуки почти не помнил его в своём детстве, хотя сам Изуку часто упоминал перед однокашниками, что ранее они были довольно близки. Не то чтобы он не пытался выпытать хоть что-нибудь у него — оказалось, и сам Изуку помнит не так много, как мог предполагать Бакуго. Последний всё ещё неосознанно откликался на детскую кличку, и это было главным доказательством того, что они дружили задолго до средней школы… И это ещё больше приводило Кацуки в бешенство.
Мысли о вечной занозе-в-заднице-Деку прервало что-то поинтереснее, а именно комментарии на одном из сайтов. </i>
ГостьАн: «...а почему он тогда вообще закрылся? Это же почти единственный отель там...»
Бакуго прочёл один и ощутимо стукнул себя по лбу,
как же он сразу не задался этим вопросом?
онодэраайко: <i>«тоже отдыхали там раньше, но сейчас там походу живут одни призраки»
Кацуки вслух заржал от нелепости ответа, и просто не удержался, чтобы не съязвить:
— Жить им, что ли, больше негде? Во всяком случае, теперь — так точно.
В существование всякой паранормальщины Кацуки постепенно перестал верить, стоило ему перечитать или пересмотреть несколько историй на эту тему. Ну и… Даже самую малость повзрослеть. Конечно, некий подсознательный страх не исчез с начала обучения в Юэй, но комментарии, подобные тем, что были выше, он ни разу не воспринимал всерьёз. И теперь, даже перечитывая собственные короткие истории, где была хоть как-то замешана мистика, он всё время возвращался к одному и тому же выводу:
«Я словно и сам не верю в то, что пишу».
Сейчас эту тему ему ну совсем не хотелось затрагивать. К тому же Бакуго уже задался новой целью: выяснить причину закрытия, и взялся за её исполнение с таким усердием, как будто это в самом деле имело для него огромное значение. Так, будто от этого и вправду зависело всё.
То, что так тщательно скрывалось, вдруг всплыло наружу уже на третьем открытом сайте с выдержками из статей. Бакуго не смог отлипнуть от экрана, пока не прочитал весь абзац.
Затем он перевёл свой немигающий взгляд на выключенный телефон.
Открыл на ноутбуке электронную почту.
Начал набирать текст.
