«…днажди я точно узна…»
Кацуки резко проснулся, как ему показалось, от самого настоящего взрыва на кухне. Он подскочил в кровати и только сильнее напрягся, заметив выглядывающую из-под стола зелёную макушку. Бакуго почти этому не удивился, и был по большей части зол за порчу имущества.
— Какого хрена ты творишь? — пробурчал он, привлекая всё внимание к себе.
— Я правда случайно уронил сковородку… — замельтешил Изуку. — Прости-прости меня, пожалуйста, Каччан! Я всего лишь хотел приготовить нам завтрак, но так ничего и не нашёл у тебя в холодильнике… Уже даже собирался идти в магазин.
Изуку наконец встал в полный рост, и Кацуки едва не задохнулся, только сейчас осознав, что на нём мешком висела
его футболка. Сам хозяин квартиры опасливо посмотрел чуть ниже, и, слава Всемогущему на трусах Мидории, Деку хотя бы не спутал их нижнее белье.
— Неужели так и пошёл бы? — многозначительно осмотрел его с ног до головы Кацуки, упиваясь чужим смущением.
— В-вовсе нет! — отрицательно помахал руками Изуку. — Но если подумать, у меня и в правду ничего с собой нет, кроме геройского костюма…
— Тц.
Кацуки наконец откинул одеяло, встал и потянулся, ни капли не смущаясь собственной наготы. Прежде, чем натянуть на себя вчерашнюю одежду, он пошарил в комоде и кинул в сторону Изуку первые попавшиеся штаны… А после заметил блокнот, лежащий явно не на своём месте.
— Грёбанный Деку, — проговаривая каждый слог, Кацуки медленно повернулся к нему с зажатой в руке записной книжкой. — Это ты её положил сюда?
— О, ну ты ночью столкнул эту книжку с тумбочки, и…
— Ты заглядывал внутрь?! — громче прежнего зарычал Бакуго. — Отвечай!
— Н-нет… Нет, я этого не делал. Я уважаю твоё личное пространство, — Кацуки на это еле заметно расслабился, мельком пролистал страницы, но Мидория вдруг с таким же серьёзным тоном продолжил: — Кстати об ответах, у нас был уговор. Ты так толком и не рассказал, что не так с песней… Как и то, почему ты вообще внезапно оказался в том отеле.
Деку не задавал банальные вопросы, вроде, «Почему ты исчез после выпуска, не выходил на связь, и всё такое?» Ответ был до смешного очевиден для них обоих. Исключительная победа над самой масштабной преступной организацией в стране, несправедливо разделённая между героями слава, и её последствия…
Это было слишком просто для них обоих. Слишком просто для Деку. Ему всегда нужны были ответы только на самые тернистые, самые тяжёлые для обсуждения вопросы.
Бакуго смутно вспомнил всё вчерашнее. Отголоски пережитых эмоций растеклись волной по всему телу. Меньше всего он сейчас хотел оглядываться назад.
«Как только задрот этого не понимает?»
— Кацуки, мне нужны ответы.
Полное имя, а не детское прозвище ещё сильнее его раздраконило.
— Да как раз из-за этой ебучей песни! Из-за неё я приехал туда, и из-за неё же едва не сдох!
— Чт- О чём ты вообще?
— Несколько дней назад мне пришло сообщение об открытии этого долбанного отеля… А потом приснился сон. Тогда это было ужасно странно, ведь мне уже очень давно ничего не снилось… — Кацуки чуть стушевался, вспоминая и последовательно выкладывая всё Мидории. — Мне снилась эта песня, и я точно запомнил словосочетание «check out the hotel»… Мой мозг прямым текстом сказал мне проверить этот отель!
— В смысле? — склонил голову Изуку, присаживаясь рядом на диван. — В этом контексте эта строчка переводится, как «выписаться из отеля», а не «проверить отель»…
Кацуки посмотрел на него так, будто видел впервые в своей жизни. Изуку в ответ прыснул ему в лицо и тепло улыбнулся.
— Учителя точно ничего не перепутали? Ты правда считался самым умным в классе?
Бакуго в ответ на издевку зверски вцепился зубами в его плечо и разжал челюсти только после того, как на шее полукругом проступили красные следы. В шуточной борьбе они вновь завалились на матрас.
— Что было дальше?
Довольный местью Бакуго стёр с лица вместе со слюной лёгкую улыбку. Напряжённо уставился в потолок.
— Я…
Перед глазами возник образ маленького Изуку, а в груди начал постепенно увеличиваться ком тревоги и отчаянья. Какие-то отрывки яркими всполохами появлялись в памяти до тех пор, пока у Бакуго не заслезились глаза.
— Я не хочу делиться этим с тобой, — наконец произнёс он, повернув голову к Изуку. — Я не хочу, чтобы ты тоже захотел вернуться туда, чтобы всё вспомнить самостоятельно. Оно… Эта тварь больше не просчитается… Больше не даст сбежать.
Изуку прижался плотнее к его боку, заглядывая в глаза, уже который раз таким способом стремясь доказать всю искренность своих слов. Бакуго отвернулся, не желая в очередной раз демонстрировать перед ним свои слабости, несмотря на то, что всё ещё был обнажён и оттого как никогда уязвим.
— Я знаю, — позвал его Изуку. — Там, в прошлом, нас больше ничего не ждёт… Но если вдруг нам предстоит столкнуться с этим в будущем, я совершенно точно буду уверен в том, что ни капли не испугаюсь… Если ты будешь рядом со мной.
Кацуки наконец ответил на его решительный взгляд — своим удивлённым, в тайне тронутый до глубины души.
— Потому что ты всегда был рядом, — увереннее продолжил Изуку. — Когда мне нужна была помощь.
Перед глазами вдруг всплыла картина, как один вцепился в другого, не давая шагнуть в бездну номера, и Бакуго ещё сильнее вцепился в плечи Мидории.
— И поэтому, отныне я тоже всегда буду ряд-
Бакуго прервал его резким поцелуем, больше похожим на столкновение двух поездов на полной скорости. Спустя пару секунд он поспешно оторвался, вытирая рукой глаза и рот.
— Хватит уже этих телячьих нежностей, — он поднялся на ноги, обернулся и протянул Деку мокрую ладонь. — Я, кхм, расчитываю на тебя.
Изуку весь засветился от этих слов и, конечно же, принял его помощь. Он так и не понял, что сильнее заставило его так глупо улыбаться:
наконец, спустя столько лет, вполне успешные попытки в нормальный разговор… Или же патетика чужой речи, чей эффект сходил на «нет» из-за того, что Бакуго всё ещё сверкал перед ним своими причиндалами.
— Шевели уже жопой, Деку. Я со вчерашнего дня не ел.
Изуку не сдержался и громко хрюкнул от смеха, взявшись поскорее натягивать на себя предложенные штаны.
— А ты тогда ею не сверкай, Каччан! — Мидория со смехом увернулся от ожидаемого удара, и, натянув таки штаны, поспешил скрыться за дверью туалета. — И кстати я голоден не меньше твоего.
Но Бакуго было плевать на жалобы по ту сторону временного укрытия.
«Рано или поздно задрот покажется из-за двери, и тогда… Тогда…»
Взгляд Кацуки мельком упал на комод, где всё ещё покоилась отложенная записная книжка. Он вспомнил, как на протяжении целых месяцев выплескивал затаённую злобу… Как брал после работы ручку и начинал переносить на бумагу все свои фантазии, с Деку, и без него. А иногда, очень-очень редко — кошмары со странным незнакомым помещением…
Кацуки пересёк комнату и отправил блокнот в отдельный мусорный пакет, откуда ко всему прочему выглядывало горелое постельное белье. Когда будет выгребать всё дерьмо из квартиры — тогда и разберётся, что и по каким контейнерам нужно будет раскидать.
Деку в это время без движений сидел на крышке унитаза, всматриваясь в экран телефона. Он просидел в таком положении, пока не расслышал шорох от перемещения Кацуки по квартире, и последовавший удар по дереву с другой стороны.
— Долго ещё там сидеть будешь?
Изуку едва не выронил телефон, мельком глянул на дверь и зажмурился. Он прекрасно различил в чужой грубости скрытую тревогу. Это и стало спусковым крючком.
Изуку удалил песню.
— Уже выхожу, Каччан!
***
Маленький, но такой взрослый Кацуки открывает глаза, приподнимается на прохладной траве. Кутается в стащенный из палаток плед. Вокруг темно и холодно.
А ему всё ещё страшно… Его опять выдернуло из кошмара.
When walking for the sunrise
Distractions gaze our way
Он оборачивается в ту сторону, откуда доносится приглушенная мелодия, и видит лежащего рядом и также укутанного Изуку. С наушниками вкладышами в ушах.
Бакуго искренне удивляется его появлению здесь, но на душе всё равно необъяснимо становится легче. Он отчего-то не сразу вспоминает, как они оказались здесь…
Где-то позади, среди кустов неприятным синим цветов выделяется машина его родителей и несколько схожих по оттенкам палаток.
Нет, он больше не может жаловаться своим родителям. Это время давно прошло, поэтому Бакуго больше не поворачивается в ту сторону.
Running for our safety
Won't help in any way
Вместо этого, он толкает не спящего Изуку, чтобы тот открыл глаза.
— Что ты здесь делаешь?
Наушники сползают с его ушей, когда Мидория тяжело приподнимается, а мелодия продолжает звучать фоном в их диалоге.
— Охраняю твой сон, — шепчет Деку.
«Глупый Деку, которого всё ещё нужно защищать».
— У тебя нифига не получается. Иди обратно, тупица.
Изуку выключает песню и упрямо складывает руки на груди.
— Не пойду!
Кацуки пытается вернуть утерянное тепло, и начинает злиться от того, что Деку неожиданно отвечает на его приказ — отказом.
— Ну и почему, упрямый ты осёл?
— Да потому что ты выглядишь так, будто… — Изуку запинается, едва встретившись с ним взглядом. — Тебе тоже нужна помощь.
— Нам в любом случае никто не сможет помочь, — Бакуго сжимает пучки мокрой травы, вырывает и со всей силы кидает их в Деку. — Здесь не сможет справится даже Всемогущий!
— Тогда у нас просто нет выбора… — Изуку аккуратно касается его плеча. — Кроме как помочь друг другу.
Кацуки останавливается, разжимает занесённый над чужим лицом кулак.
— Позволь мне стать твоим героем, Каччан.
Он просто не может поверить свои ушам.
— Что ты несешь, Деку?
— Никто не знаком с нашей проблемой лучше, чем мы сами, — Изуку моргает, а затем протягивает руку в сторону Кацуки. — Дай мне…
Бакуго отталкивает его руку, отворачивается в смешанных чувствах. Он должен справиться с этим сам. Спасти их обоих.
— Ты не сможешь стать героем! Ты беспричудный, ни в чём не смыслящий… Деку!
Маленькая ладонь Изуку касается его спины, но он уходит от касания, накидывая сверху плед, и вновь укладывается на траву. Кацуки изо всех сил жмурится, пытаясь нагнать сон, прекрасно зная, что на его зов придут одни только кошмары.
— Ты знаешь, мой папа как-то рассказывал мне о том, как получил свою причуду.
Кацуки пытается не вслушиваться в его слова. Он вновь должен попытаться… Попытаться прогнать всё плохое из своей жизни, и… Жизни Изуку.
— Он сказал, что когда впервые начал дышать огнём, то весь вечер видел какое-то странное сияние и ощущал во сне чужое присутствие. И тогда он впервые обжёгся собственной причудой, хотя потом такого больше никогда не случалось… Скажи, ты тоже чувствовал что-то такое, Каччан?
Кацуки упрямо молчит, а затем слышит, как Изуку вновь включает песню… Кутается сильнее.
We're here as weary questions
In a less sophisticated show
Следующее, что он ощущает, это тепло чужого тела, крепко прижимающегося к его спине. От неожиданности Кацуки открывает глаза, но больше не отталкивает.
— Что ты…
— Когда мама держит меня за руку, пока я засыпаю… Мне становится легче.
Рука Изуку обхватывает поперёк его туловище, а Кацуки, немного подумав, накрывает её кусочком своего пледа.
— Тебе не холодно?
— Нет, я хорошо укутался.
Кацуки ещё немного ерзает, но признаёт, что так в самом деле… Гораздо уютнее.
— Как ты думаешь, без причуды в самом деле невозможно стать героем? — без особой надежды шепчет Изуку, и Кацуки закрывает глаза.
Он чувствует, как волосы на затылке колет чужое дыхание и, наконец, чувствует себя в безопасности.
And you don't know the answer
But one day you will know
Он открывает глаза, ощущая, как постепенно исчезает окружавшая его темнота.
«Я не знаю», — хочется ответить Бакуго.
Перед глазами… Выскальзывает из-за горизонта солнце, и он даже пытается поймать его руками. Знакомая, но такая неповторимая чистота неба, подчёркиваемая чёрными-серыми холмами.
— Мне… Правда стало легче, — произносит он вслух совсем другое, но Изуку благодарно хихикает ему куда-то в макушку.
«Над чем это ты смеёшься? — хочется задать встречный вопрос, но Бакуго молчит. — Думаешь,
я не могу стать для тебя героем?»
Кацуки ворочается, прячась от первых лучей за рукой Изуку, что уже тихо сопел ему в спину.
«Пока что я и сам не знаю ответ».
Он прикрывает глаза и тонет в тепле и долгожданном спокойствии.
«Но однажды я точно узнаю».
