detruo

***

Тэхён и Чимин дружат, сколько себя помнят. Они вместе ходили в детский сад, учились в школе, а сейчас — в университете. Родители всегда умилялись такой дружбе, позволяли ночёвки и совместные поездки. Единственное, чего не знают родители, так это то, что не только первый звонок в школе и первые пары в универе парни разделили меж собой. Первый поцелуй, первый неуклюжий петтинг и первый секс — вот, пожалуй, то, что было маленьким секретиком парней и действительно стягивало их так крепко. Они знают друг друга от и до, каждую эрогенную зону, любимый вкус жвачки и материал одежды. Тэхён — это чертовски правильный с виду мальчик, но внутри неподготовленный человек найдёт тысячу и одну закрытую дверцу, за которые не стоит заглядывать, потому что сам Тэ даже не решается это сделать. Чимин — дьявол снаружи, но ранимый и очень чувственно-нежный душой. Тэхён его любит таким, чертовски сексуальным, но чистым ребёнком, восхищающимся весной и любящим каждую секунду жизни. Судьба их свела, но решила, что соулмейтами им не быть. Парни приняли правила игры, но наслаждаются друг другом так, будто они предназначены только друг другу. Но эта идилия длится не долго. Не так долго, как того хотел Тэ. Просто в один день они едут в душном вагоне метро, где так тесно, будто в консервной банке. И воздуха примерно столько же. Прижатые к стенке, они смотрят друг на друга, так близко, так привычно, что эндорфином по венам, вспышкой дофамина в голову и серотонином в кровь. Тэ любуется выступающей в вырезе кофты ключицей Чима, скользит взглядом по красивому изгибу плеча, теряется где-то в глубине зрачков Пака. Чимин закрывает глаза, слегка приближаясь, и Тэхён готов его чмокнуть в губы… И вдруг вагон резко затормозит. Чимина бросило в сторону и он столкнулся с каким-то бледным парнем, что стоял совсем близко. Тут же Тэ увидел, как на шее друга приступает чёрными буквами ''Мин Юнги''. На шее бледного незнакомца лаконичное ''Пак Чимин'' стало первым гвоздём в крышке гроба их влюблённости. Вторым гвоздём стало:  — Прости, кажется я…  — Ты невероятный, — тут же в ответ сказал Юнги, который не мог отвести взгляда от Чима. Это не показалось чем-то неестественным, а было настолько правильно то, что именно и как Мин сказал, что даже Тэ понял: это конец. Тэ и Чим дружат примерно всю жизнь. Но Чимин нашёл свою любовь, исчез из каждодневной жизни в тот момент, когда универ был окончен. Пак живёт счастливо со своим судьбой данным Юнги. А Тэхён умирает. Умирает каждый раз, когда видит их вместе. Когда Чимин улыбается не ему. Когда вместо ''конечно мы проведём выходные вместе'', получает ''прости, мы с Юнги собирались…'' Это ''мы с Юнги…'' стало персональным адом Ким Тэхёна. Тэ думал, что их с Чимином чувства — это навсегда, это перманентно на сердце, это без других вариантов. А потом появился Юнги. Но всегда Тэ рядом, помогает выбирать подарок Юнги, говорит с Чимом о Юнги, слушает, как Чимин восхищается новой песней Юнги. Юнги, Юнги, Юнги… И вот он стоит в костюме друга жениха, его грудь пересечена красивой праздничной лентой, а рядом светящийся от счастья Чим. Чёрные волосы друга уложены идеально, белый костюм красиво облегает гибкое тело Чима, и он выбирает букет, чтобы выйти с ним к Юнги. Юнги, который сейчас стоит у алтаря в чёрном костюме, с этими своими осветлёнными волосами. Они с Чимином словно инь и янь. А Тэхён лично вынесет им кольца и вобьёт последний гвоздь в крышку своего гроба. И своих чувств. Вечером Тэ, проводив с многочисленной делегацией родственников молодожёнов в аэропорт, откуда те улетали в медовый месяц, упал на одну из скамеек аэропорта со слезами в глазах. Он слишком долго скрывал то, что внутри, чтобы Чим был счастлив. Чтобы его Чим сейчас без волнений за своего лучшего друга улетел в Париж. Тэхёну больно. Больно тогда, когда он в наступающей истерике почти что влетает в такси, умоляя отвезти его в ближайший бар. Больно так, что он сжимает в пальцах рубашку напротив левой части грудной клетки, давит на кожу, желая проникнуть под кости и сдавить в пальцах то, что так болит при каждом ударе. Больно, когда он падает за барный стул и говорит черноволосому бармену: «Вина, пожалуйста.» Немного меньше больно, когда за спиной уже бутылка. Почти совсем не больно, когда вино и коньяк сменила водка. Пьяный вусмерть, с красными от слёз глазами, он смотрит на бармена и не понимает прикола:  — Налей ещ… ик… ещё! — машет руками для того, чтобы показать степень необходимости ещё одного, а лучше — не одного, коктейля, но тут же перескакивает на пьяный флирт. — Я Тэхён, а как тебя зовут?  — Прости, но ты перебрал, — вежливо попытался ему объяснить бармен. — Иди-ка ты домой, симпатяжка, пока тебя кто-то не увёз к себе.  — Не хочу домой! Не тебе решать куда… ик… и с кем мне идти! — пьяно воскликнул Тэ, указывая пальцем в грудь бармену. Вдруг он удивлённо посмотрел на свою ладонь, поднёс её ближе к лицу и с пьяным интересом начал рассматривать свои пальцы. Залип он так минут на пять. Бармен с любопытством и снисхождением смотрел на него, протирая бокалы. — И вообще… это… а почему бы тебе не поехать со мной? — он схватился за рукав парня, притягивая его ближе. Вдруг черноволосый парень в форменной одежде бара, с тонкими чертами лица и приятным голосом показался ему очень красивым. — Ик… Ну чего тебе стоит? Пошли погуляем? Покормим голубей на площади. Ну пошли!.. — притягивая его за край рукава к себе, пьяно требовал Тэ. Бармен, закалённый общением с подобными клиентами, с лёгкой иронией во взгляде улыбался. Его забавляло то, как этот парень пытается из своего баса сделать что-то милое, тянет немного гласные. — И ты так и не назвал своего имени! Тэ схватил ладонь парня и… замер, почувствовав что-то странное. От прикосновения бармена по пальцам будто бы побежали искорки, скрылись под кожей и вновь вернулись где-то на шее, заставляя прижать руку к потеплевшему участку. Удивлённые миндалевидные глаза Кима встретились с глазами бармена. В слабом освещении бара Тэхён разглядел, как на шее стоящего напротив появляются чёрные буквы. В отражении зеркальной стены он постарался увидеть самого себя, но полумрак не дал что-то разобрать. Не до конца понимая поисходящее, Тэ потянулся вперёд, чтобы коснуться собственного имени на чужой коже, но его остановила крепкая хватка чужой руки на запястье:  — Меня зовут Хосок, и не так это должно было произойти… — качает головой он. — Моя смена заканчивается через полчаса. Подождёшь?  — Ладно, — неуверенно отвечает Ким. Он понимает, что трезвеет достаточно быстро, начиная осознавать случившееся. Он было встаёт, чтобы выйти, но сталкивается со взглядом бармена, который сейчас делал заказ для подошедшей компании. Тэхён одними губами шепчет: «Я ненадолго. Скоро вернусь,» — и выходит на небольшой балкончик. Почти полная помятая пачка сигарет, которая перекладывается из кармана в карман уже тысячу лет, потому что Ким курит ну очень редко, только в крайних случаях, впервые за последние пару лет так часто достаётся. Из-за внутренних терзаний влюблённостью в Чимина, Тэ совсем забыл, что имеет право выбора. Он прикуривает сигарету зажигалкой, которую кто-то забыл в зоне для курения, и делает первую глубокую затяжку, чувствуя, как дым наполняет лёгкие, а спустя несколько затяжек приходит расслабление. Голова начинает немного кружиться, потому что такую атаку на организм Тэхён не совершал никогда. Алкоголь уже почти выветрился, оставив после себя пустоту в мыслях. Тэ хотел бы сейчас проанализировать ситуацию, как он обычно всегда делает, расставить приоритеты, понять и принять обстоятельства, но он просто ещё раз вдыхает дым и смотрит на огни города.  — Тэхён, холодно же, пошли внутрь, — неожиданно появился рядом Хосок. — Моя смена закончилась. Ты хотел прогуляться?  — Уже поздно, Хосок-щи, — встал Тэхён, входя вместе с Хосоком в помещение. Вместо фирменной формы на Хосоке были уже чёрные джинсы и рубашка с цветочным узором. — Это было необдуманное пьяное предложение. Думаю, мне лучше сейчас вернуться домой.  — У тебя есть машина? — поинтересовался Хосок.  — Я на такси.  — Не откажешь, если я предложу тебя подвезти? — неловко улыбнулся бармен. Тэхён задумался, но решил, что не каждый день он встречает своего соулмейта, и тот предлагает его подвезти.  — Не откажу.