Hold me, Mother. I'm coming home...

Он попытался вернуться домой незаметно, беззвучно ступая по каменным плитам, не привлекая внимания ни Привратника, ни отъевшегося Шемера, через которого пришлось перешагивать. Но мало ли, какие планы были у Лашанса до того, как в него врезалась выскочившая из-за угла Антуанетта. Девушка сначала ойкнула, а потом выхватила кинжал. — Спокойнее, дорогая сестра, — Люсьен поднял ладони, сбрасывая заклинание невидимости и легко улыбаясь ей. Антуанетта зарделась и убрала кинжал в ножны. — Спикер, твой визит для нас — большая редкость и ещё бо́льшая радость, — произнесла она. — Сама Мать Ночи благословила этот день. Есть ли новые контракты для меня, брат? — Несомненно, моё дорогое дитя, но пусть мой визит останется нашим секретом. По крайней мере, на какое-то время. Я бы хотел отдохнуть с дороги, а уже после заняться делами, — Лашанс вновь скрылся под заклинанием невидимости и скользнул мимо Антуанетты по лестнице вниз. Винсенту его невидимость, конечно, безразлична. Иногда Люсьену казалось, что тот различает братьев по одному только биению сердца. Но покои Вальтиери были пусты, и Лашансу удалось устроиться спать на его спальном надгробии, уложив голову на согнутую в локте руку. Стоило ему смежить веки, как перед внутренним взором заплясали пики чёрных скал, гнилыми зубами торчащие из болотистого побережья. Откуда-то он знал, что нужно двигаться вперёд: там храм, туда ведёт его путь, там ему место. Он так долго стремился к этому, так ждал этого момента! Спуститься вниз, пробираясь по низким подземным переходам, осторожно ступая по трухлявым деревянным перегородкам. Люсьен зажёг ближайший отсыревший факел заклинанием и увидел перед собой… лицо Тейнавы. — Нас-ставник, у меня новос-сти о предателе с Чернотопья! — скрипуче сообщил он, и Люсьен рывком сел на каменной плите, пытаясь отделить реальность от сновидения. Конечно же, Антуанетта не смогла сохранить их встречу в тайне, и теперь на него выльется лавина вопросов, которые слишком долго ожидали своего часа. Лашанс потёр висок, растрепав некогда собранные лентой волосы, поднимая взгляд на своего воспитанника. — Я слышал, что королевский двор Аргонии послал за ним своего ассасина. Тейнава, почему ты вообще решил обсудить этот вопрос сию секунду? — Уже с-слышал? — разочарованно протянул тот, виновато опуская голову. — Прос-сти, брат, что побеспокоил. Хотел поделиться радос-стью. — Всё в порядке, дитя. — Лашанс мягко улыбнулся ящеру, протягивая ладонь и сжимая его плечо. — Я радуюсь вместе с тобой, что предатель получит по заслугам. А пока попроси никого больше не беспокоить меня хотя бы пару часов, хорошо? Зу? — Зу, — заулыбался Тейнава и, помедлив мгновение, покинул комнату. Люсьен тихо вздохнул и лёг обратно. Многочасовая скачка из Эльсвейра домой окончательно его вымотала. Перед его закрытыми глазами вновь возникло убранство древнего заброшенного храма. Раскрошившиеся каменные колонны, некогда украшенные жуткими барельефами, нависали над ним, грозя в любую секунду похоронить его заживо, обрушившись. Узкая лестница вела вниз по выщербленным и стёршимся ступеням, шум водопада нарастал, в него вмешивалось не то рычание, не то шипение… — Спикер-р, — проурчало над ухом голосом М’Радж-Дара и Люсьен открыл глаза. — Хочешь опробовать моё новое заклинание? Паралич держится всего две секунды, зато идеально ложится на вплетённый в основу урон холодом. Я назвал его Чёрная зима. — Прекрасно, — Лашанс даже не подумал вставать, вместо этого демонстративно поворачиваясь на другой бок. — Как создашь заклинание, которое позволит спать дольше пяти минут без того, чтобы тебя кто-нибудь разбудил — дай знать, брат. Он вновь спускался по ступеням вниз, во тьму, пропитанную водной пылью от разбивающихся о камни струй воды. Он шёл и не смел поднять голову. Он знал, что там устремляется к потолку, кажущемуся бесконечным, высеченная в чёрном мраморе статуя Отца Ужаса. Какому безумному скульптору пришла идея воплотить невоплотимое? Изобразить невыразимое? Площадка перед колоссальной статуей была усыпана черепами, несколько их лежало и на самом постаменте. Люсьен подошёл ближе, протянул ладонь и коснулся одного из черепов. Тот раскрыл рот и голосом Гогрона заявил: — Да вот же он! Просыпайся, дорогой наш Спикер, мы так тебя ждали! Вздохнув и криво улыбнувшись, Лашанс поднялся с каменной плиты и оправил помявшуюся робу. Однажды он досмотрит этот сон. Когда забьёт двери комнаты изнутри. Хотя, кто знает, поможет ли это?