my secret friend

Эзоп Карл для себя решил, что обязательно узнает об этом мальчике. В его голове не укладывается то, сколько фактов о нём привел Лука, откуда у его друга были часы Кресса, и почему его галлюцинацией стал мальчик, который умер за пару дней до смерти Нортона. Эзоп не спал ночами, пытаясь вспомнить всё, что касалось Эндрю. Всё, что он ясно помнил о нём: у него не было родителей, этот храм взял его под опеку, его обязанностями было помогать местному гробокопу, он был альбиносом, и парни с района часто его обижали из-за внешности. Когда Эзоп гулял на этом кладбище, он часто встречал его. Мальчик боялся его компании, и за все время они обменялись лишь парочкой фраз. Он пытался вспомнить, но было тщетно. — Майк, а что… если потусторонний мир действительно существует? Вдруг, Лука не сумасшедший, а просто… может видеть мертвых? Блондин недоверчиво посмотрел на своего парня и пожал плечами. Больше всего он не хотел сейчас говорить с ним на серьезные темы. — Тебе нужно отдохнуть, ты придумаешь не меньший бред. — Ты прав. Эзоп нашёл в лаборатории Луки огромный блокнот, похожий на дневник: он был заполнен наполовину, некоторые страницы были вырваны, фразы вырванные из контекста, он путался в датах. — Он пытался вести дневник, чтобы не забыть? Не забыть его, таблетки всё же помогали. Карл для себя решил, что заведёт такой же, где составит полный портрет Эндрю. Он должен понять, откуда его друг взял его, он должен… — Он записывал о Нортоне, но его записи были чёткими, на них были даты, и то, что он видел. 21 сентября 20__ Я увидел его впервые у себя дома, когда забыл принять лекарство. Он ничего не делал, только ходил и напевал. Я давно не думал о нем, поэтому забыл его одежду и теперь я всегда видел его в своих нарядах… 24 сентября 20__ Мне нравится гулять на кладбище, почему-то, именно там я уверен, что больше не увижу Нортона. Мой мозг проецирует лишь вымышленную действительность, отрицая реальность — и кладбище явная реальность, которая мешает ему являться. — Он понимал, что рядом его могила, поэтому прогулки на кладбище помогали ему справится с галлюцинацией? Чёрт, неужели, поэтому появилась вторая… 25 сентября 20__ Я разговаривал с прекрасной женщиной, она была одета в одежду монахини. У меня разболелась голова, когда я шел обратно и забыл, о чем мы говорили… Я помню, что она заставила меня заплакать, я ужасно сочувствовал ей. Эзоп решает отправиться к храму, как бы глупо не было, искать среди женщин ту самую монахиню. Она, конечно же, даже не вспомнит, с кем говорила, но возможно… она знает об Эндрю. — Вы давно работаете здесь? Или живёте… не знаю, как правильно сформулировать, простите. — Все нормально, мальчик мой. Я живу здесь с шестнадцати лет. — Значит, Вы знаете мальчика, который тоже жил здесь? Он помогал местному гробокопу, и я недавно узнал, что его больше нет. Вы не могли бы… рассказать о нём? — Ох… я думала, Вы знакомы с ним. Ваш знакомый? Приходил часто сюда, к месту, где он покончил с собой. Когда я рассказала ему об этом мальчике… Он часто начал сюда приходить, Вы не знали? — Мой знакомый?.. Вот и первая деталь, Лука узнал о нём от этой женщины. Он знал, что он мёртв, он знал… — Мы нашли Эндрю, когда ему было шесть лет. Из-за его болезни, он гулял только по вечерам, с нашим сторожем и гробокопом. Позже, он начал им помогать… У него было плохое зрение, он не хотел учится писать и читать, поэтому отдать его в специальную школу не получилось. Он очень хотел стать хотя бы диаконом, но без доли образования это было невозможно. А когда ему отказали даже аколитстве, он начал сбегать из храма. Часто приходил избитый, и наш священник окончательно пересилил его в сторожку за кладбищем, он больше не жил при храме с нами. Я приходила к нему, но он часто был расстроен и не хотел меня слушать. Если бы я знала… Я бы не сводила с него глаз. Он совершил глупость, пытаясь помочь глупым и жадным людям, за что его избил наш сторож, Бог ему судья, это было неправильно! Всё что мне осталось, ухаживать за ним, но он продолжал сбегать… пока его не нашли повешенным около того дуба. Эндрю оставил записку, его почерк был еле разборчив… всё, что мы поняли — он желал, чтобы его душа навечно застряла между раем и адом, он сделал это сам, это не убийство… Эзоп стоял не шевелясь, вспоминая его запуганные красные глаза. А что если, он бы подружился с ним? А что если, он бы смог тогда помочь? Но Эзоп забыл о нём, его жизнь тогда была насыщенна, и вспоминать о пятнадцатилетнем парне, которого он видел пару раз на кладбище было глупо. Но, он мог бы стать его другом, спасти от одиночества? Спасти одного, и сейчас бы его Лука, возможно, был бы тоже счастлив. Ах, если бы можно было вернуться в те дни, и всё исправить… исправить всё, ради счастья своего лучшего друга. — Вы не знаете, откуда он взял эти часы? Они принадлежали Эндрю? — Да, это его часы. Они висели на дубе, как память. Ваш знакомый так часто приходил и плакал, что я разрешила ему их забрать себе. Первая запись в блокноте Эзопа: Лука узнал о нём от монахини Энн, он знал, что он мёртв, но вероятно решил сам создать его образ. Часы ему отдала тоже она. Лука не помнил разговоров с ней, потому что приходил утром, а таблетки принимал только после обеда или вечером. В этот промежуток он мог составить образ Эндрю. 2 октября 20__ У меня странное чувство дежавю. Я встретил одного парня, такое чувство, что я давно знал его… меня ужасно тянет к нему, просто хочется находится рядом. Он чем-то напоминает Нортона, только вот чем?.. Нортон начал являться чаще, и я сменил таблетки. 6 октября 20__ Ох, давно я ничего не писал. Я много сплю, а потом ухожу гулять. Этого парня зовут Эндрю Кресс. Я перестал пить таблетки, Нортон вроде не мешает мне, а после прогулок с этим парнишей, у меня не так болит голова, и я забываю о своих галлюцинациях. Думаю, я вовсе откажусь от таблеток. Единственное… я начинаю много что забывать, в течении дня. Вторая запись в блокноте Эзопа: Лука выдумал Эндрю, и это помогало ему забыть Нортона. Он перестал пить таблетки практически сразу, как его выписали… Я разговаривал с его психиатром, Лука утверждал, что галлюцинации пропали ещё в первый год лечения. Вероятно, он врал. — Записи в дневнике отсутствуют до 31 октября, до дня смерти Эндрю. Он помнил эту дату. Он покончил с собой в день своего рождения, — Эзоп устало объяснял это Деми. — Это… это так ужасно, мы не замечали, что ему только хуже. Ещё тогда, когда я пришла к нему, и он рассказал, что Эндрю ночевал с ним. Я осмотрелась, но ничего не указывало на следы пребывания в лаборатории ещё кого-то. Тогда я подумала, Лука просто убрался к моему приходу, хотя он не любит это делать? Я чувствую, что тоже упустила это всё. — Я поверил ему. Мне не хотелось верить в то, что он не вылечился. Он выглядел… обычно, нормально. Мне было неловко спрашивать о том, что он делал за день, я боялся, что он расценит это как недоверие и вмешательство в его личную жизнь. Его отец также считал, полагаю. Мы все допустили эту ошибку, Деми. 1 октября 20__ Он не может быть мёртв, возможно, я сам себе это выдумал. Он живой, обычный милый мальчик, и вчера у него был день рождения. Я запутался, где реальность, а где глупые сны. Мне часто снились кошмары, где я сижу у нашего дуба, а надо мной висит его тело. Мне часто снится то, как я прохожу мимо кладбища и вижу его могилу… А потом я прихожу к Эзопу, и говорю, что когда шел к могиле Нортона, то увидел одинокую могилу за кладбищем. Я прошу пойти со мной, а там оказывается его имя… я просыпаюсь в ужасе, мне страшно за него. Однажды я проснулся и подумал, о нет! Он и правда мёртв, почему я влюблен в него? Ужасные сны, я бы рассказал о них, но я боюсь, что меня стошнит при рассказе… Он жив и здоров, это лишь мои больные глупости. Деми дрожащими руками закрывает его дневник и начинает рыдать. Эзоп вытирает скопившееся слезы в уголках глаз и садится рядом с девушкой, стараясь аккуратно обнять. — Он просто запутался… если бы он рассказал… это не зашло бы так далеко. — Как насчёт навестить Луку перед его днём рождения? Возможно, мы сможем даже поговорить с ним. — Я только за, — тихо всхлипнула Бурбон. Третья запись в блокноте Эзопа: Ему можно помочь, если применить правильную терапию. Возможно, тогда лечение было неверным. Он понимал, что Нортон был мертв, но это не мешало его мозгу воспроизводить его как реальность. Я найду лучшего специалиста. Может у нас даже получится восстановить его короткую память и он перестанет забывать. Майк закрывает рот рукой, после прочтения блокнота своего парня. Он больше не обижается на него, за то что он вечно пропадает в лаборатории Луки, вместо того чтобы проводить время вместе с ним. Соленые слёзы быстро текут по его веснушастых щеках, Мортон просто обязан крепко обнять Эзопа и поговорить с ним обо всем. Он невероятно сильный, он заслуживает чтобы его поддерживали. Лука выглядел более менее здоровым, он сидел у окна и что-то увлеченно раскрашивал. — Малышки, я рад вас видеть! Он заулыбался, когда увидел своих друзей. Они опустили взгляд и молча прошли к нему. Лука медленно обнял их по очереди, продолжая улыбаться. — Мне здесь так одиноко, я заебался. Я каждый день доказываю психиатру, что я реально никого не вижу уже, как бы не пытался. Но он конечно не верит мне. — Я понимаю тебя, — Карл аккуратно садится рядом, Деми тоже садится на кровать с другой стороны, — когда он убедится, что тебя станет окончательно лучше, то обязательно выпишет. Как ты себя чувствуешь? — Ужасно, если честно. — Может тогда не будешь пропускать прием таблеток? Пожалуйста, они пытаются тебе помочь. Чем больше ты будешь отрицать это, тем больше будешь находится здесь. — Я пытался… я хотел… хотел хотя бы один раз увидеть его. У меня не получается. Была неделя, когда я был чист от лекарств, совершенно. Я выблевывал таблетки, пускал мимо иглу капельниц. Пытался представить его, не спал пару дней, чтобы хотя бы увидеть его галлюцинацией от усталости… но он больше не приходил. Ни он, ни Нортон. здоров, понимаете?! — Лука… Луке вернули телефон, теперь он иногда пишет Эзопу, о том как скучает, и как хочет домой. Майк злится, потому что Эзоп перестал быть спокойным, все чаще он срывается, мало спит. Мортон боится потерять ещё одного близкого человека, стараясь не показывать это, он сам начинает ловить тревожность, как только Эзоп уходит на работу. Телефон Карла вибрирует и он немедленно его проверяет, возможно это Лука. И он прав: Л: Эзоп, можно попросить единственный подарок на свой день рождения? Э: да, конечно, все что угодно. Л: Я хочу выкупить место… на кладбище. Я хочу чтобы Эндрю похоронили нормально. Мне похуй можно или нельзя хоронить самоубийц. Все что я хочу, исполнить его последнее желание. Э: … я попробую. но, ты понимаешь… это же твой день рождения? мы можем сделать это как только тебя выпишут, вместе… я хотел бы, чтобы у тебя был нормальный подарок. Л: Это нормальный подарок. Эзоп явился к психиатерапевту Луки, показывая все свои записи на счёт Эндрю. Он надеялся, что это поможет в дальнейшей терапии. По словам его лечащего, его состояние лучше, чем в прошлом году и возможно, через месяц второй он вернётся домой. Эзоп недоверчиво смотрит на него, но соглашается. Когда Бальса вернётся, они больше не оставят его одного. — Какое число сегодня, знаете? — М-м, 13 февраля. — Хорошо. Вы видели Нортона или Эндрю? Медсестра говорила, что Вы плохо спали этой ночью. — Нет, они мертвы, — спокойной отвечает Лука. — Но это не мешало Вам видеть их раньше. Как думаете, почему Вы их больше не видите? — Ваши таблетки, кажись, помогли мне в этом, — невероятно безразличным тоном отвечает Бальса, — да, я больше не выплёвываю их, не волнуйтесь. — Хорошо, — лечащий внимательно что-то записывает и покидает палату, — я назначу снотворные на пару дней. Вы мало спите, это может сново ухудшить ситуацию. Дверь закрывается, и маска безразличия быстро сползает с уставшего лица Луки. Он усаживается за свой стол, единственный предмет из мебели, кроме кровати и стула. Он продолжает складывать пазлы, это какой-то старинный замок. — В моих мечтах мы живём в таком же с тобой, Эндрю. Я больше не вижу тебя, но я хочу верить, что ты внутри меня. Что ты со мной. И никакие таблетки… не помогут избавиться от тебя. Ты говорил мне никогда не забывать о тебе. Я готов по кусочкам забывать всех, кроме тебя. Лука мечтательно улыбается, вставляя последний фрагмент, заканчивает складывать небольшую картинку. Он закрывает глаза и ложится на стол, усталость навевает ноты сна. Бальса пытается представить, как он кладет голову на острые худые колени своего любимого мальчика. В его памяти проскакивает одна из любимых песен, и он начинает её тихо напевать: — Я не склонен к суициду, я не хочу, блять, умирать. Я лишь хочу нормально себя чувствовать, закрывая глаза. Но каждый день так хочется умереть. Каждый день мне хочется умереть… без тебя.