Linea vitam

— На горизонте ходячих нет. По еде пока все хорошо. На дневном посту сейчас Вайолет, — четко, будто на автомате сказал Эй-Джей, медленно идя рядом с Клем.       Они вместе шагали по залитому солнцем коридору школы Эриксона. Ну, точнее шагал один лишь Элвин-младший — Клементина же, неспешно, стараясь не морщиться, ковыляла с помощью своих костылей. Она намеревалась выйти на улицу и в полной мере оценить обстановку. Отчет отчетом, но все же хотелось осмотреться самой. — Что бы я без тебя делала, малыш, — Клементина остановилась и потрепала мальчика по голове. Сделала она это ласково, с любовью, улыбнувшись одними лишь уголками губ. — Ты стал моими глазами с тех самых пор…       Она на автомате вмиг глянула на свои ноги: одна твердо стояла на полу, а вторая заканчивалась чуть ниже колена. Клементина определенно никогда не думала, что однажды лишится самого важного при выживании — ноги. Если бы не эта бывшая школа-интернат и живущие тут подростки, Клем уже, скорее всего, не было в живых. Она и сама это прекрасно понимала. — Я пытаюсь помочь всем, чем могу, чтобы ты меньше передвигалась, а ты все равно идешь на улицу, — мальчик несколько недовольно скрестил руки на груди, также не двигаясь с места.       Он действительно делал все, что от него зависело. Всегда старался быть точным и серьезным в своих словах, привносил пользу в группу и был незаменим для Клементины. Становился ее глазами и ушами, когда у нее не находилось возможности лично присутствовать в ситуации. — Не в этом дело, малыш. Сейчас я просто хочу подышать свежим воздухом. Я не была на улице со вчерашнего дня.       Клем успокоила его и вновь погладила по голове. Отчасти ее слова были правдой: она очень устала сидеть в четырех стенах. — Кто это у нас?! Моя дорогая Клементина!       Звук донесся из конца коридора. Оба тут же повернули головы, услышав этот задорный голос. К ним спешил Луис. Как всегда с широкой улыбкой на лице. Эй-Джей тут же заметил, как глаза парня налились какой-то теплотой и трепетом, стоило ему ближе подойти к Клементине. — Какой ты смелый, учитывая, что в руках у меня деревянные костыли, — мягко усмехнулась она.       По ее лицу и улыбке Элвин-младший подметил: она никого лупить костылями не собиралась. Это понимал как Луис, так и она сама. По ней было видно, что если бы не Эй-Джей, стоявший рядом, она бы расцеловала парня на месте. — О, не обманывай ни себя, ни меня. Я же знаю: тебе нравится эта песня в моем исполнении.       Луис вдруг резко подхватил Клементину на руки, не дав ей и секунды на размышления. Он с заливистым смехом закружил ее по коридору и начал напевать: «О, моя дорогая Клементина». Его голос эхом разнесся по зданию, и деревянные стены заскрипели, будто бы подпевая ему. — Опять ты за свое! — Клем вдруг захохотала, что было ей несвойственно, а затем ухватилась руками за его шею.       Когда до ушей Луиса донесся ее смех, его лицо осветила широкая белозубая улыбка. Ведь обычно Клем это все не нравилось — ее смущало подобное, вызывало конфуз. А сейчас она смеялась, и это не могло не греть душу влюбленного в нее по уши Луиса.       Эй-Джей же, уставившись на упавшие с грохотом костыли, подметил для себя, что Луис все реже позволял Клементине на них ходить. Когда видел, как она, немного морщась от усталости, передвигалась по коридорам школы, тут же подбегал и хватал ее на руки, совершенно игнорируя недовольные возгласы. Как это произошло и сейчас. Только теперь Клем не противилась. — Наконец, я слышу твой смех, — в восторге пролепетал Луис уже на ходу, прекратив кружиться.       Он с легкостью удерживал Клементину на руках. Вообще Луис никогда не считал ее хрупкой или слабой, а просто знал: она очень сильная как морально, так и физически. Но он любил ее больше, чем она могла себе представить, а потому не мог наблюдать за болью, за тем, как ей было тяжело передвигаться на этих чертовых палках. Иногда в его голове мелькали мысли, что деревянная нога по проекту Эй-Джея — не такая уж и бредовая идея. Луис был готов на все, только бы сделать Клементину счастливой и свободной от ежедневного унижения. Пусть он этого не показывал внешне, но по его поведению все было прекрасно видно.       А Клем, будто бы наоборот, — с каждым днем все больше запирала себя в какие-то рамки. Она всей душой ненавидела то, чем сейчас являлась: немощная, слабая, ни на что не годная. Не могла она даже сходить за припасами, посидеть ночью на вышке, контролируя ситуацию, не могла обороняться от ходячих. В принципе не могла ничего, на что была способна все эти десять лет апокалипсиса. Теперь ей приходилось лишь наблюдать из окна своей комнаты, молясь, чтобы никого не укусили сегодня, чтобы каждый вернулся живым и здоровым. Больше всего она волновалась за Эй-Джея и Луиса, ведь эти люди стали для нее особенными. Однако видя, как они защищали друг друга и остальную группу, ей становилось немного спокойнее.       Клементина понимала, что бесполезна, но не произносила этого вслух, хоть и постоянно мучала себя раздумьями. Именно потому она вставала и пускай медленно, но выходила на улицу, разговаривала со всеми, в чем-то пыталась помочь, объясняла, как лучше поступить в той или иной ситуации. Она всеми силами пыталась быть полезной, а не просто лишним ртом, на который даже еду тратить жалко. — О чем думаешь, солнце? — вдруг раздался тихий, мягкий голос Луиса.       Клементина поняла, что они уже сидели на улице, на ступеньках школы. Чувствуя необычайное физическое тепло, она оглянулась, и к ней пришло осознание того, что Луис усадил ее к себе на колени. Эй-Джей же пристроился рядом с ними, но смотрел сейчас куда-то в сторону вышки, где сидела Вайолет на своем посту.       Клементина чувствовала, как в душе отчего-то теплело. Ей нравилось быть рядом с Луисом: слышать его голос, ощущать тепло его тела. Больше, чем обычно. Это было что-то странное, она не засмущалась бы поцеловать его прямо здесь, даже если рядом был только Эй-Джей. Все-таки она сдержала желание, слабо улыбнулась и устало уложила голову Лу на плечо, немного соприкасаясь своей шеей с его. — О том, что скоро кончится еда и вам снова нужно будет уходить искать припасы, рисковать жизнями. Черт бы побрал этих ходячих… — Наша жизнь сейчас — сплошной риск, с этим ничего не поделать, — Луис ласково погладил ее по голове и взглянул на небо, где за тучами уже пряталось солнце. Казалось, вот-вот польет. — Но знаешь, что я тебе скажу? Ничто и никто меня так не мотивирует жить и бороться, как ты, Клем. Я будто внезапно обрел смысл существования. Серьезно. Да, я всегда такой весельчак, но это лишь для того, чтоб совсем не отчаиваться. Столько всего произошло. Столько близких людей погибло. Я уже перестал видеть в чем-либо смысл. Боролся так, для галочки, чтобы не заставлять страдать своих друзей…       Клементина подняла голову и, уставившись на Луиса, слушала его с немного порозовевшими щеками. Ее глаза мгновенно налились печалью, стоило смерти появиться в их диалоге. — Но когда в моей жизни появилась ты, я понял — мне точно есть для чего жить и бороться. Я будто бы обрел, скажем так, смысл жизни, настолько важный для меня, что просто так и не описать, — Луис нервно и смущенно усмехнулся, отведя взгляд и спрятав его в ржавого цвета земле. — И я не знаю, почему именно мне так повезло…       Клементина положила руки на его щеки м немного развернула голову к себе, заставляя посмотреть в свою сторону. Она выглядела едва грустной из-за нахлынувших воспоминаний, но при этом очень растроганной. Ее глаза отчего-то блестели. Эй-Джей глянул на них и понял, что такой Клем он почти никогда не видел. — Какой ты дурачок, Луис, — большими пальцами она поглаживала его по щекам, вызывая на чужом лице ласковую улыбку. — Я ощущаю то же самое. И такие чувства я никогда не испытывала прежде… До тебя. Первые дни нашего знакомства я даже и не знала, как вести себя с тобой. Меня удивляла твоя жизнерадостность и эта безбашенность. Но ты все больше показывал себя как хороший человек, который очень любит своих друзей и отдаст за них жизнь. Ты сильный, Луис, морально. И с каждым днем я все больше осознавала, что меня к тебе тянет, — она говорила это очень тихо, ее слова слышал лишь только Луис.       Парень смутился не на шутку. Он вдруг прикрыл веки, положил свои ладони на не по-девичьи мозолистые ладошки, все еще лежавшие на его щеках, затем открыл глаза и с усмешкой произнес: — Просто признай, ты влюбилась в меня сразу, как только я сыграл тебе ту самую песню.       Они вместе тихо засмеялись, но их воркование прервал гул, донесшийся с неба. Это был гром. В то же мгновение о землю стали барабанить капельки воды и все, кто был на улице, поспешили спрятаться в школе. Вайолет же, сидя на своем посту, лишь подвинулась под импровизированный козырек, который они смастерили для таких случаев. Ей пришлось остаться и продолжить нести службу, пусть и со стеной из дождя это было делать намного сложнее.       Эй-Джей же сказал Клем, что тоже зайдет внутрь, порисует. Те вещи, которые остались от Тенни: его карандаши, бумага, старые рисунки — все перешло к Элвину-младшему. Он относился к ним очень бережно, всегда складывал в тот самый ящик и ставил под стол. Клем повернула голову и кивнула, едва заметно улыбнувшись. Ей безумно нравилось, когда Эй-Джею хотелось позаниматься делами обычного ребенка, а не чем-то связанным с оружием и убийствами.       Они вместе с Луисом остались одни, сидели так же на ступеньке под навесом, наблюдая за тем, как разгонялся дождь, и наслаждаясь его стуком по деревянной крыше. Сейчас было хорошо и спокойно как никогда. Даже создавалась иллюзия, будто началась нормальная жизнь. Такое иногда случалось, когда ходячие не попадались на глаза. Этот ужасный мир на мгновение становился нормальным. Если выйти за ворота школы, где точно увидишь разруху, то иллюзия нормальной жизни тут же исчезала. — Предлагаю сегодня устроить ночные посиделки, — вдруг предложил Луис. — Можно в общем зале, чтоб не мешать Эй-Джею спать. Мы можем поговорить, послушать музыку. Я принесу нам туда матрац и одеяло, будет очень удобно.       Клементина даже смутилась от такой заботе и мягко усмехнулась, поглядев в его сторону. Но предложение было довольно-таки заманчивым. Им действительно было о чем поговорить, да и впрямь очень хотелось побыть наедине. — Что ж, было бы неплохо. Давай так и сделаем. — Я зайду за тобой, поэтому не засыпай, — Луис мягко поцеловал ее в висок, а Клем без лишних слов вновь положила голову ему на плечо.       Внезапно она ощутила, как стало еще теплее. Ветер больше не щекотал ее плечи. Приоткрыв глаза, Клем увидела, как Луис набросил на ее хрупкие плечи край своего пальто, засунув руки в карманы.       «Какой же ты милый, Луис…» — подумала с улыбкой Клем, но ему этого не сказала. Лишь улыбнулась и вновь прикрыла глаза.       Никакой тревоги или страха. Никаких съедающих мозги мыслей. Никаких ходячих. Только они с Луисом и дождь, что тарабанил по крыше. Вот бы всегда было так.