Linea vitam

      Клементина и Луис просидели под навесом недолго. Дождь все никак не переставал; поднялся небольшой, но прохладный ветер, а потому было принято решение зайти в школу.       Клем лишь раз взглянула через плотную дождевую стену на Вайолет, занимавшую вышку, чуть согнувшись под ее хлипким навесом. У Клементины вновь появилось какое-то непонятное чувство вины за все, что случилось между ними. Ведь она тогда, полгода назад, при штурме спасла Луиса, а не её, из-за чего между ними пошел разлад.       Когда Клем и Вайолет разговаривали, все казалось нормальным. Со стороны даже можно было подумать, что они подруги. Но чувствовалось, будто их все-таки разделяла невидимая преграда. Возможно, это было потому, что Вай нравилась Клем: не просто как друг, а в романтическом плане. Когда Клем приняла решение первым спасти Луиса, в Вайолет разбушевались злость, обида и разочарование. Да это было и так понятно, ведь тогда, на корабле, Вай даже слушать Клем не хотела. Однако сейчас они все вместе, вроде всё было хорошо, но осадок внутри остался. И Клементина понимала, что не у нее одной внутри томились смешанные чувства. Она видела по чужому взгляду переживания. Ее тоже гложило изнутри. Все это время Клем не решалась заговорить, а последние дни ей очень этого хотелось, но не появлялось удобного случая… — Ты в порядке? — до ушей Клем долетел голос Луиса, который уже нес её в комнату. — Выглядишь грустной. Это из-за Вай? Я прав? — Почему все так сложно, Луис? — она грустно посмотрела исподлобья и вздохнула. — Сложно подобрать какие-то слова. Сложно завязать нелегкий разговор… — Это нормально, Клем, особенно если говорить о Вайолет. Она очень хороший человек, прекрасный друг, но с ней тяжело. Я так говорю, потому что жил с ней бок о бок много лет. У нее непростой характер: никогда не знаешь, как она отреагирует на то или иное слово. Может взбеситься и начать ругаться, хотя ты ничего плохого не имел в виду. Возможно, это ее защитная реакция, но и так легче никому не становится. Мне кажется, что потому тебе вдвойне непросто начать с ней разговор, по теме которого переживаете вы обе. Но я верю, надеюсь, что она выслушает тебя и вы нормально поговорите. Ты просто попробуй найти нужные слова, такие, которые ты точно хочешь ей сказать.       В это время Луис уже открыл дверь в комнату Клем и Эй-Джея. Костыли девушки он медленно убрал в уголок возле тумбочки у кровати, а сам Эй-Джей сидел и спокойно водил карандашом по бумаге. Услышав скрип двери, он оглянулся, посмотрел на Луиса, а тот с ювелирной аккуратностью усадил Клем на кровать. Сам же рядом садиться не стал: — Я зайду за тобой вечером, — ласково улыбнулся он, глядя на Клем, а затем лениво поцеловал ее в висок. — Не скучай, ладно? — Ладно-ладно. Иди уже, — Клементина сказала это совсем беззлобно, мило усмехнувшись. — Я-то знаю, что ты без меня жить не можешь, — подмигнул с ухмылкой Луис.       Заметив, как Клем уже целилась в него подушкой, он тут же выбежал из комнаты. Его смех разлился раскатистым эхом по коридору, которое довольно быстро затихло, как и гулкие звуки шагов. — И что это с ним? Он иногда такой странный, — Эй-Джей почесал тупой стороной карандаша висок. — И куда это вы вечером собрались?       Клем бесшумно улеглась на подушку, устало вздохнув. Она вслушивалась в звук дождя, а тот, в свою очередь, утихать не собирался, громко и интенсивно стуча по деревянной крыше. Некоторые особенно агрессивные и большие капли падали на решетку окна, разбивались об нее и разлетались в разные стороны. Другие попадали непосредственно к ним в комнату, а именно — на стол, оставляя свои мокрые следы. Та часть стола, что стояла вплотную к окну, страдала больше всего. Клементина ловила ухом моменты, когда очередная капля залетала к ним в комнату и с глухим влажным звуком ударялась о деревянную поверхность столешницы. Прохладный ветер кусал ее лицо, напоминая о том, что в их окнах не было стекол. Клементине страшно было даже подумать, как тут будет холодно зимой.       За пару минут она успела позабыть, что Элвин у нее что-то спрашивал, и потому продолжала лежать с чуть прикрытыми глазами, вслушиваться в звуки дождя, подмечая про себя, что в таком шуме могли быть незаметны хрипы или стоны ходячих. Подобное могло принести за собой неприятности. А потом она вспоминала, что бояться — нечего: если будет опасность, Вай оповестит всех. Ну, Клементина надеялась, что Вайолет сама увидит хоть что-нибудь за глухой стеной дождя. — Клем, почему ты мне не отвечаешь? — немного опечаленный и задумчивый голос прорвался сквозь шуршание непрекращающегося дождя. — Я спросил что-то не то?       Клементина открыла глаза и повернула голову, не отрывая ее от подушки, в сторону Эй-Джея. Тот сидел уже на своей кровати и хмуро рассматривал листок в руке, иногда переводя взгляд на нее. — Ох, прости, малыш, кажется, я немного задумалась, — она устала, но все же облокотилась обеими руками о кровать, а затем, чуть нахмурившись, напрягла мышцы и медленно привстала, усадив себя в удобное положение и прижавшись к стене спиной. — Повтори еще раз, что ты у меня спросил? — Это, наверное, не так уж и важно… Когда Луис уходил, он сказал, что зайдет за тобой вечером, вот я и спросил, куда вы собрались, — младший задумчиво пожал плечами, все еще глядя на свой рисунок. — Эй, — Клем ласково окликнула его и, когда на на нее подняли взгляд, ласково постучала по кровати рядом с собой: — Иди ко мне.       Тихо вздохнув, Эй-Джей слез со своей койки, стеснительно подошел к Клем и сел с ней рядом прямо вплотную. Ее узкая ладонь сразу легла на его плечо. Клем глянула на рисунок. Он уже был раскрашен яркими цветами старых карандашей. С листа на нее смотрели Луис, Эй-Джей и она сама. Мальчик стоял посередине, держа обоих за руки. — Какой милый рисунок, — сразу же пробило на нежную улыбку. — У тебя определенно талант, милый, — она пригладила чужие пушистые волосы, заметив, что Эй-Джей все также сидел немного поникший и задумчивый. — Прости. Наверное, я сразу должна была ответить на твой вопрос. Не смей думать, что я тебе не доверяю или вроде того. Прекрасно же знаешь: ты первый, кому я могу все рассказать. — Тогда почему сейчас не рассказываешь? — перебил ее немного грубовато, но при этом по прежнему понуро Эй-Джей. — Выглядело так, будто ты не из-за дождя задумалась, а просто ушла от моего вопроса. — Элвин-младший, ты же прекрасно знаешь, что все не так, — Клементина нахмурила брови и развернула младшего к себе за плечи.       Она так обращалась к нему редко, только если была очень недовольна или сердита. Обычно в такие моменты Эй-Джей начинал дуться, а ей так не нравилось расстраивать его. Однако сейчас важнее всего было не забывать о том, что мальчик еще многого не знал об этом мире и что ему предстояло многое объяснить, показать… Он мог ошибаться, а ей совершенно не хотелось этого. — Тогда почему? — Эй-Джей повторил свой вопрос в той же скорбной манере, так характерно для себя выпятив нижнюю губу. — Я уже сказала почему, — начала сначала так же хмуро Клем, а затем остановила себя и, тихо вздохнув, отпустила плечи мальчика, чтобы заглянуть в его глаза. — Послушай, малыш, мы хотели побыть с Луисом вдвоем. Посидеть и поговорить о том, о чем никогда раньше не разговаривали. Он многое не знает обо мне, а я о нем, и нам кажется, что вот так побыть вместе необходимо. Это будет поздним вечером. Ты будешь спать, потому Луис и заберет меня, чтобы провести время там, где мы не разбудим тебя или кого-то еще. Вот и весь ответ. Неужели ты думаешь, что я действительно могу скрыть что-то важное от тебя?       Эй-Джей задумчиво глянул на Клем. При этом он уже выглядел не таким печальным, скорее удивленным. Он не мог до конца понять, что за отношения между ними складывались. Нет, на глаза попадались моменты, когда они целовали друг друга в щеку, как обнимались и как дарили друг другу теплые улыбки. Причем в этом будто было что-то еще, что-то… сокровенное, предназначенное не для каждого, а лишь для одного особенного человека. Наверное, в силу возраста, Эй-Джей не мог этого понять правильно. Но осознавал он одно — это действительно что-то особенное. — Я как-то спросил у Вайолет: почему вы так странно ведете себя с Луисом, — вдруг начал Элвин, отведя взгляд в сторону. — Она сказала: «Это все потому, что они друг друга любят». И правда, я не совсем понял, что она имела в виду. Ведь я тоже люблю тебя и ты меня любишь, но мы так друг с другом себя не ведем. Это что, какая-то другая любовь?       Клем же совсем немного смутилась, по большой части из-за того, что Эй-Джей спрашивал что-то такое у Вай. Интересно, как она выглядела в тот момент, когда пыталась объяснить все происходящее ребенку? Однако смущение довольно быстро сменилось спокойной и мягкой улыбкой. Каждый раз, когда она осознавала, что Луис любил ее не так, как других, а у нее к нему томились взаимные чувства, в груди начинало разливаться что-то горячее и очень приятное, вызывающее мурашки. Клементина никогда не думала, что когда-нибудь сможет почувствовать подобное. Похожее она ощущала лишь однажды, к тому вспыльчивому и хмурому парню — Габриэлю Гарсии. Но это даже рядом не стояло с тем, что она испытывала к Луису. Те мимолетные чувства были и прошли, а эти разгорались все больше с каждым днем, хотя казалось бы: куда уж больше? — Да, можно сказать и так, — с теплой улыбкой произнесла Клем, вновь прижавшись к стене спиной. — Думаю, когда ты вырастешь, то сможешь ощутишь подобное к кому-нибудь. И это не значит, что своих близких людей ты будешь любить меньше. Нет, просто это чувство… оно немного другое. Такое очень сложно объяснить…       Эй-Джей непонимающе захлопал глазами, а затем вздохнул и снова прижался к Клем. Подумал он, что, возможно, действительно поймет все позже. Сейчас ему можно было лишь наблюдать за Клементиной и Луисом, а там, может быть, он и действительно сумел бы разобраться, что к чему.

***

      Дождь не прекращался до самой поздней ночи, лишь немного сбавил свои обороты. Когда Эй-Джей собирался ложиться спать, в комнату зашла промокшая до нитки Вайолет, чтобы отчитаться Клем о сдаче своего дневного поста Руби. — Хорошо, Вай, спасибо, что оповестила. Иди кутайся в одеяло и грейся, — Клементина дружелюбно улыбнулась ей, на что та отвела взгляд и, поправив свою повязку на глазу, которой часто напоминала об одном старом друге, молча развернулась, собираясь уйти. — Эй, подожди, — Клем окликнула Вайолет: она замерла, но не повернулась. — Я хотела бы поговорить с тобой завтра после завтрака. Наедине. Что на это скажешь?       По плечам Вайолет соскользнула крупная дрожь, но она спокойно произнесла: — Да, думаю, можно, — и тут же вышла из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь.       Элвин, хоть ему и было любопытно, спрашивать ничего не стал. Лишь залез под одеяло, посильнее в него укутавшись. Он укрылся до глаз и выглядел от этого забавно, но в тоже время очень мило. — Замерз? — Клементина ласково улыбнулась, поймав чуть восторженный взгляд из-под одеяла.       Каждый раз, когда она смотрела на Эй-Джея, погружаясь в свои мысли, поражалась тому, как он был похож на Ребекку и в то же время на Элвина — отца, чье имя теперь носил. Эта схожесть поражала ее, но в хорошем смысле, заставляя задуматься о чудных особенностях странного мира, о которых ей не успели поведать родители. О тех, что не смог пояснить Ли. — Угу, с каждым днем все холоднее становится, — сонно проурчал Эй-Джей, отвлекая ее от раздумий и воспоминаний. А затем он вдруг тихо прошептал, глядя прямо ей в глаза: — Клем, как ты думаешь, мы сможем пережить эту зиму?       Клементина вздрогнула, и с ее лица сошла улыбка. От того, что ее маленький друг так прямолинейно спрашивал, по коже пробежал холодок. Ей даже стало казаться, будто за окном не дождь поливал, а валил самый настоящий снег. Сначала хотелось ответить: «Я не знаю», но затем она подумала, что Эй-Джей все-таки ребенок. Да, он мыслил практически наравне со взрослыми, мог принимать самостоятельно важные решения, но это не отменяло того факта, что ему всего семь. Он — маленький мальчик, который нуждался в надежде. Надежде на то, что их ожидало будущее. Хоть какое-то. А сухие ответы могли только сильнее замкнуть его в себе и сделать жестким, чего Клем определенно не хотела. Да и как бы ни было неприятно признавать, но Джеймс был в чем-то прав. Несмотря на довольно странный взгляд парня на природу ходячих, в его словах о воспитании маленького Элвина был смысл. — Что за вопросы такие, растяпа? — Клем очень хотелось встать и подойти к нему, поцеловать. Это она и сделала, дотянувшись до костылей. Эй-Джей не успел ничего пикнуть, как она уже приближалась к нему. — Конечно, переживем, об этом даже не думай. Да, будет непросто, но когда было легко? И что мы делаем, когда нам сложно? Мы держимся друг за друга. Мы справимся с любыми невзгодами, пока у нас есть друзья. Мы маленькая семья, а в семье друг друга не бросают. — Точно, — Эй-Джей убрал от лица одеяло, и Клементина увидела, что он улыбался. Даже как-то с надеждой. — Спасибо тебе, Клем. Теперь мне не так страшно.       Та поглядела на него растроганно, а затем кое-как наклонилась, рукой поправила одеяло и нежно поцеловала в лоб. — Не за что, малыш. Спи спокойно, я потушу свечу.       Эй-Джей со облегченной улыбкой прикрыл глаза, внимая звукам их комнаты. Он слышал стук костылей Клементины, ее тихий выдох, после которого наступила практически полная тишина. Последнее, что коснулось ушей Эй-Джея в почти кромешной темноте, был скрип кровати Клем. И все затихло. Теперь никакие мысли не тревожили его, а потому он отвернулся к стене и укутался поплотнее в одеяло, задышав спокойно и умиротворенно.

***

      Примерно через час дверь в их комнату едва заметно скрипнула. Послышались тихие шаги, выдаваемые скрежетом старых досок пола. Немного сонная Клементина вздрогнула и обернулась на звук. Свеча, потушенная, чтобы уснул Эй-Джей, вновь горела и стояла рядом с ней на знакомых страницах. Ее огонек дрогнул. Клем вспомнила, как сидела и что-то черкала в своей новой записной книжке. Ее принес Луис: нашел, когда выходил за припасами. Он рассказывал, что они нашли полусгнивший труп, а рядом на ветке висела сумка, в которой не было ничего, кроме этого пустого блокнота. Конечно, стало сразу понятно, что листы, те, что содержали информацию, кто-то вырвал с корнем. — Не спишь? — конечно же, в их комнату зашел не кто иной, как Луис.       Он выглядел довольно бодрым, что даже не удивляло. Юноша подошел к Клементине, прошептав очень тихо, чтобы не разбудить сопящего во сне Эй-Джея. — Ты же сказал ждать, — Клем пожала плечами и мягко улыбнулась, для себя подметив, что успела соскучиться даже за такое короткое время. — Если бы не свеча, я бы давно уснула, так что пришлось зажечь. Ну что, идем? — Да-да, идем, я все нам подготовил, — на лице Луиса отразилась улыбка, и вдруг он заметил, как Клементина потянулась к своим костылям. — Даже не думай, Клем. Ты считаешь, что я позволю тебе на них идти? — Но, Луис… — Никаких «но, Луис». Я понесу тебя.       Клем решила не спорить, особенно сейчас, ночью, когда можно было всех перебудить, в частности Эй-Джея. Как-то не хотелось успокаивать его потом и вновь ждать, пока он заснет. Пусть лучше смотрит и дальше свои хорошие сны. — Ладно, хорошо, твоя взяла, — Клем задула свечу и обхватила рукой шею Луиса, присевшего рядом с кроватью и протянувшего к ней руки. Как только она обняла его, Луис с легкостью встал, удерживая ее на руках. Он не произнес ни слова — просто вышел из комнаты. К счастью, ярко светила луна, а потому наощупь идти не приходилось.       Уже через пять минут оба сидели на матраце в общем зале. Тут хоть и было не так холодно из-за сохранившихся стекол в окнах, они решили укрыться одеялом. Все же помещение было большим и оттого прохладным. Сейчас ребята молча сидели и грелись в объятьях друг друга. Рядом Луис зажег несколько свечей, чтобы было не так темно, при этом неровный свет создавал очень милую и умиротворенную обстановку. К тому же, довольно романтичную. Дождь, что все еще стучал по окнам, все это удваивал. Казалось, будто ночь была создана только для них двоих. — Я… Так хочу поцеловать тебя, — выпалил Луис внезапно, но при этом мягко и уверенно. — Очень сильно хочу. Я мечтал об этом целый день…       Он приподнял голову Клементины обеими руками, поглаживая большими пальцами ее щеки и заглядывая ей прямо в глаза, что было для него совсем не характерно. В такие моменты он обычно дико смущался и прятал взгляд. Но сейчас Луис смотрел прямо на Клементину, только ей в глаза. Клем не дала ему договорить, накрыв его губы своими. Луис подался ей навстречу сразу же, будто только того и ждал. Сделал он это нежно, мягко, но с ощутимым желанием. Грудь Клементины налилась чем-то горячим. Это тепло дошло до лица, начало нагревать щеки так, что она осознала — руки Луиса, лежащие на ее коже, были не такими уж и горячими по сравнению с этим жаром. Странное ощущение спустилось ниже к животу — там и замерло. Всё внутри начало приятно сжиматься. Клементине стало совсем душно от тесноты их губ и тел.       «Неужели один поцелуй может сотворить такое?» — подумала Клем про себя и съежилась, когда чужие жилистые руки медленно сползли с ее лица и так же неспешно перекочевали на талию. Он это сделал настолько ласково и нежно, что Клементина даже не испугалась. Она переложила свои руки на широкие плечи, запустив ладони прямо под пальто, чтобы ощутить жар кожи. Плечи Луиса и правда были очень горячие и немного напряженные. Они напряглись сильнее, стоило Клем так их коснуться. Луис медленно, с видимой неохотой оторвался от мягких губ. Он шумно и горячо дышал, и это дыхание обжигало лицо. Хотя казалось бы, куда еще жарче? — Такой поцелуй я, конечно, не планировал, но ничуть не жалею, что так получилось, — Луис усмехнулся и вновь перешел на тихий голос, словно они у Клементины в комнате боялись разбудить Эй-Джея. — Ты просто невероятна, Клем… — Кажется, я могу сказать то же самое, — Клементина так же шумно дышала, мягко поглаживая его по плечам, ощущая, как они покрывались мурашками. — Никогда не думала, что буду переживать подобное. За эти полгода ты ни разу мне не показал, что настолько хорошо целуешься, — она осознала, что именно произнесла, когда было уже поздно. Ей стало неловко. Взгляд упал на покоцанную, давно не работавшую батарею. — Ну, то есть… — Клем, все хорошо, — Луис успокоил ее, нежно чмокнув в разгоряченную щеку. — На самом деле… Я могу сказать тебе то же самое. Потому что ты целуешься ничуть не хуже.       Клементина медленно улеглась на матрац, утянув за собой Луиса так, чтоб он разместился рядом, и накрыла обоих пледом. Потом придвинулась поближе и тут же ощутила вокруг себя кольцо объятий.       «Зачем скрывать свои чувства, если они настолько сильные?» — думала Клем, чувствуя медленные поглаживания по спине. «Да, я всегда была такая неприступная, но он точно тот, с кем я могу быть другой. Он будто бы стал частью моей души…» — Клем мягко улыбнулась своим мыслям. — Я люблю тебя, Клем, — вдруг донеслось до ее уха, отчего она даже вздрогнула. — Спасибо тебе, что появилась в моей жизни. Я не знаю, как вообще жил без тебя, правда, не знаю.       Клементина подняла голову и посмотрела ему в глаза, внимательно так, будто пыталась что-то найти в них. В то время, когда вокруг кипели полчища ходячих и людей, которые могли убить себе подобных, такие слова приобретали более трепетный смысл. От осознания, что каждый день вы могли потерять друг друга, хотелось любой свободный вечер проводить так, рядом.       Клем нежно улыбнулась, коротко поцеловав Луиса в губы. — Я тоже люблю тебя, Луис. И… Спасибо.       Он без слов и с мягкой улыбкой на лице покрепче обнял Клементину, прижал к себе и уткнулся носом в ее волосы. Локоны пропахли пылью и костром, но в этом было что-то родное, что-то, принадлежащее только ему одному. — Я думаю, мы можем поговорить немного позже, — вдруг тихо произнесла Клем, прижимаясь щекой к широкой груди. Сейчас ей определенно не хотелось грустить, вспоминать о чем-то плохом.       Луис же мягко улыбнулся и коснулся носом ее лба, проведя им ласково до волос. — Думаю, нам действительно некуда спешить. У нас еще целая ночь впереди.