Linea vitam

      Время тянулось мучительно долго, дорога будто не имела конца. Клементина, уже давно привыкшая к темноте и тряске, неподвижно лежала на металлическом полу. Слезы закончились, засохли на щеках, неприятно стянув кожу. Клем прекрасно понимала, что когда с нее снимут этот душный мешок, его удушающая мерзкая пыль, не дававшая нормально дышать, соберется грязными тучами на щеках.       Услышав возню, Клементина всем телом вздрогнула. Наверное, это была та соседка, которую упоминала Мирта еще в Ричмонде. На самом деле, Клем понятия понятия не имела, кто именно оказался с ней в одной лодке и с какой целью. Она лишь инстинктивно, по хриплым стонам, определила, что незнакомец очнулся. Клементина подумала, что, вероятно, второго пленника закинули в машину без сознания, раз весь путь они провели в гробовом молчании. Несмотря на безумный ворох мыслей, Клем продолжала молча и не шевелясь лежать на полу, чтобы не вызвать вспышки раздражения у умеренно дышавшей Мирты. Хотя она предпочитала думать, что этой мерзкой змеи в грузовике не было вообще.       Рядом вдруг заворочались особенно сильно, и до ушей Клем донесся еле уловимый звук, будто на пол упало что-то совсем легкое, похожее на плотную грубую ткань. Шевеление рядом только усилилось, и в этот момент Клементина услышала злобное и раздраженное рычание Мирты: — Упрямая же ты сука, — ее голос раздавался с другой стороны — Мирта пересела. В последний раз Клем слышала его в другой части автомобиля, а сейчас он будто приблизился. — И это я слышу от тебя? — едкий, уверенный и очень знакомый голос отозвался из другого угла грузовика. — Грязная крыса!       Не прошло и секунды, как Клем услышала шаги около своей головы: звук одного удара, потом другого, грохот… Опасаясь случайным образом оказаться в драке, а похоже это было именно на драку, а не просто на избиение одним человеком другого, Клем немного отползла в сторону. Тряхнув посильнее головой и все-таки частично стащив таким образом мешок с головы, она умудрилась глазом оглядеть обстановку.       Находилась она в ржавом кузове небольшого грузовичка, заставленного деревянными ящиками. Клементина почти сразу увидела разъяренную взлохмаченную Мирту, быстрым и небрежным движением вытирающую выступившую из рассеченной губы кровь. Она тут же резким и отточенным взмахом ноги в тяжелом сапоге попала в бок девушке в знакомой потрепанной кожанке. Удар вышел настолько метким и увесистым, что та с болезненным стоном и ударом о металл свалилась наземь. Товарищем Клементины по несчастью оказалась Люсия, которая смогла разбить губу их охраннице даже со связанными руками. Однако восхищение сошло на нет практически мгновенно, как только она заметила Мирту, что подобно стервятнику нависла над добычей. Девушка начала разъяренно и с явным наслаждением избивать Люсию ногами. Та свернулась в клубок и стиснула зубы, стараясь не издавать никаких звуков, словно назло.       Клем сама не заметила, как поежилась от разгоравшегося внутри огня желания. Желания вмешаться и помочь. Она даже приподнялась, но… Тут же осознала, что одна ее нога отсутствует. Воспоминание об этом нагрянуло будто только при попытке согнуть ноги в коленях, чтоб подняться, хотя, казалось бы, как о таком вообще можно было забыть? Мирта же вдруг остановилась с зависшей в воздухе ступней и глянула в сторону второй пленницы, одернув задравшийся во время драки ворот куртки.       Клементина только раскрыла рот, чтобы выдать нечто оскорбительное, как машина внезапно, с постепенным замедлением, остановилась. С леденящим страхом в груди Клем съежилась на полу. До этого момента ей не было страшно — лишь потому, что ее внимание занимали жалкие попытки Люсии сопротивляться. В тот момент ее перестали заботить мысли о том, куда их везли, когда они уже приедут, что с ними сделают… Но теперь… Эти мысли не просто вернулись, а накинулись, как стая голодных собак.       Дверца машины с мерзким скрежетом открылась, и Клементина, повернув голову, уставилась на очень знакомого парня, при виде которого ее глаза раскрылись шире. Перед ней стоял тот самый Алан, бывший напарником Мирты, когда они нашли ее в шкафу. — Я так понимаю, тебя занесло на повороте? — Алан ядовито усмехнулся, бросив замечание Мирте. Он ловко забрался в кузов, оглядываясь и цепляясь глазами за пленников с таким видом, словно это — обычное дело. — Ой, заткнись, — та утерла кровь, уже спустившуюся на подбородок, с губы, и двинулась к Клементине. Даже с взаимными колкостями в адрес друг друга не создавалось впечатления, будто они ненавидели друг друга. Казалось, у них просто была такая дружба: с ядовитыми подколами и грубыми затыканиями.       Клем невольно сжалась, стоило Мирте приблизиться к ней: ей казалось, что сейчас она тоже получит удар под дых. Однако подошли к ней, чтобы поднять мешок у ее ног, до этого одетый на Люсию. Алан же резко натянул его на голову Клементины, вновь ослепив. Та в панике принялась дергаться, как рыба на суше, всем своим видом показывая свой протест. Но тут же все ее силы испарились, и она вновь ощутила себя немощной и слабой подобно беззащитному слепому котенку, когда Алан без особых усилий поднял ее, закинув на плечо. — Настоятельно рекомендую остаться с ней, — хриплый голос Алана резанул Клем по ушам. Она сразу поняла, что речь шла о Люсии. — Судя по твоей разбитой губе, она довольно резвая — лучше не спускать с нее глаз. Я вернусь и заберу ее, как только разберусь с нашим главным экспонатом, — мужчина дернул плечом, где висела Клем. Да так, что та подпрыгнула. В этот момент она ощутила себя куском мяса, с которым можно было сделать что угодно.       Стоило об этом подумать, как все тело передернуло. Нет, у нее были родные, но… Они остались в захваченном чужаками Ричмонде, а она даже не знала, что с ними, живы ли они вообще… Живот резко скрутило от мысли, что она могла потерять кого-то из них. Луиса, ее маленького Эй-Джея, Вайолет, Руби, Омара, Аасима, Вилли… Из-за этих страшных мыслей Клем даже не замечала покачиваний из стороны в сторону на плече Алана, шедшем в неизвестность.       Казалось, совсем недавно она слышала разговор Алана и Мирты, их ехидные фразочки, брошенные друг другу, а уже сейчас ее грубо бросили на землю, сразу усадили и прижали спиной к чему-то прохладному, похожему на металлическую трубу, и с большей грубостью привязали к ней и так посиневшие запястья. Снимать мешок с глаз пока никто не торопился. — Вы привезли из Ричмонда всего одного человека? — чей-то недовольный возглас заставил Клементину приподнять голову, хоть в этом и не было особого смысла: она все равно ничего не видела. Но женский голос точно показался ей знакомым. Так много знакомых голосов уже начинали сводить ее с ума, но что еще делать, когда не получается оглядеться, кроме как внимательно вслушиваться? — Нет, сейчас я схожу за второй, — кажется, ответ не устроил спросившую, потому что сразу же послышалось хмыканье, которое вынудило Алана продолжить: — Поверьте, даже этой было бы более, чем достаточно. Она — приближенная Гарсии, знает подробности всех дел Ричмонда. — Интересно, — в голосе проскользнула доля нескрываемого любопытства. — Ну раз вы так в этом уверены, зачем нужен второй пленник? — На всякий случай. Нужно же будет эту чем-то припугнуть, да и вообще. Вдруг и та что-то знает? В любом случае, избавиться от них обеих будет несложно. — Ну тогда чего ты ждешь? Мне кажется, будет лучше, если мы не будем тратить время на пустую болтовню. Согласен?       В ответ — молчание, только звуки гулких шагов отражались от стен и с каждой секундой все отдалялись. Клем вертела головой, пытаясь уловить хотя бы какие-то звуки, но безрезультатно. Даже женский голос пропал, будто его и не было. Прикрыв глаза, Клементина вновь задумалась о Ричмонде, и ей вдруг показалось, что даже отсюда она слышала ужасающие крики людей, чуяла запах смерти и видела ее во плоти. Видела ее в тех людях, что теперь бесцельно бродили по городу с мертвыми глазами. Совсем недавно они были жителями Ричмонда, а теперь они гнались убить тех оставшихся, кто по счастливой, или не очень, случайности выжил. Своих друзей, знакомых, соседей. Потому что они уже не осознавали себя, потому что они были уже мертвы.       Как же Клем не хотелось думать о том, что такими ходячими могли быть ее друзья… Но то и дело она представляла, как они с рычанием нападали на ни в чем не повинных, превращая в себе подобных… От таких картин перед глазами Клементина даже забыла, как дышать, и если бы не вновь появившиеся звуки рядом, так бы и сидела, совершенно неподвижно. — А эта поцелее будет, — едко хохотнул тот же женский голос, который появился будто из неоткуда. — Забавный комплект, получается. — Чисто случайное совпадение, — вторила ей коротким смехом Мирта, скорее всего пришедшая с Аланом. Рядом послышался треск и шорох веревок, обвивавших запястья Люсии, пресекая ее попытки освободиться. Клементина будто видела это ушами. — Не рыпайся, пока не получила, — рыкнул на нее Алан. — Поверь, я бью намного сильнее, чем моя подруга. Или ты хочешь проверить?       Связать Люсию у них все-таки получилось: та, порычав немного и поерзав на месте, все же совсем стихла. — Что ж, раз все в сборе, я думаю, самое время знакомиться, — пропел женский голос, который Клем узнавала, но не могла связать в голове с его владельцем. — Мирта, Алан, снимите с них уже эти чертовы мешки. Я не думаю, что это вежливо по отношению к нашим гостям.       И сама эта манера общения казалась Клементине очень знакомой. Будто она уже слышала такую язвительную речь раньше и именно из этих уст. Она все больше и больше уверялась в этом.       Одно резкое движение, и в глаза ударил свет. Клементина зажмурилась — настолько привыкла к темноте мешка. Даже когда в грузовике было довольно темно, и она могла разглядеть творящееся вокруг только потому, что глаза привыкли к мраку. А в этом месте было довольно светло, будто бы работало электричество… Впрочем, так оно и было: с потолка свисали лампы. Клем пыталась сфокусироваться взглядом на всем, что ее окружало.       Сейчас она смогла понять только, что находились они в каком-то странном большом помещении, не похожем ни на что другое. Вообще Клем банально не успела что-либо разглядеть, поскольку у нее не было на это времени.       Несколько раз моргнув, она различила Алана и Мирту со скрещенными на груди руками ближе к дверям. Они смотрели на нее и Люсию с готовностью убить прямо сейчас. А рядом с ними — женщина… Ее слегка полноватое телосложение и частично поседевшие волосы заставили Клем подумать, что она точно видела ее раньше, когда-то очень давно.       И когда до нее дошло, ее рот непроизвольно открылся в немом шоке. Ведь Клементина была уверена, что этот человек был давно мертв. Но каким-то чудом он смог избежать смерти, и сейчас, спустя четыре года, Клементина оказалась у него в плену… И этот факт почему-то ужасал еще больше. — Джоан? — невольно вырвалось у Клем.       Люсия, поникшая и тяжело дышавшая после побоев, покосилась на нее, немного приподняв голову. В ее глазах Клементина увидела недоумение вперемешку с подозрением, но в ответ не смогла наградить ничем, кроме взгляда, полного шока. — Как прелестно с твоей стороны знать меня по имени, милая, — женщина с белыми прядями, спадавшими на лоб, уперлась задом в край стола, заставленный ящиками. — Но откуда такая честь?       Клем молча смотрела на нее, цепляясь взглядом за каждую деталь, словно даже после слов Джоан не веря глазам. Джоан заметно постарела, но черты ее лица все еще угадывались, напоминая то, какой она была в их последнюю встречу. Ее клеймо все еще красовалось на шее. Пускай и менее заметное, оно не перестало напоминать о ее причастности к Новому Рубежу, в котором она зверствовала несколько лет назад.       Чем дольше молчала Клементина, тем больше любопытства загоралось в глазах Джоан. Она ее не узнала. — Ты была причиной стольких смертей в Новом Рубеже. Сложно забыть такие заслуги, — саркастично хмыкнула Клем, пристально наблюдая за изменением эмоций на чужом лице.       Алан и Мирта молча смотрели на них. Джоан задумчиво прищурила свои миндалевидные глаза, чуть откинув голову. Морщины витиеватыми паутинками расползлись по ее вискам. Так она выглядела еще надменнее, но, казалось, эта наглость уже стала частью ее личности. — Умненький и расчётливый Хавьер вдруг тратит драгоценные ресурсы и ставит под удар несколько человек, резко посылая один из немногочисленных грузовиков в глушь за какой-то маленькой девочкой с ее маленькими подружками, — бархатный голос Джоан растягивал слова, будто бы она давала себе время прокрутить все в голове и вспомнить, кого же именно они бросили на пол комнаты и связали.       Повисла пауза; Джоан будто ждала ответа от Клементины или же просто размышляла. В любом случае, Клементина не собиралась отвечать, глядя на нее в упор и не меняясь в лице. — Малышка, которая собачкой ходила за Гарсией, я правильно понимаю? Ты совсем не изменилась, разве что… Тогда у тебя было две ноги, — едко усмехнулась Джоан, беззвучно постукивая пальцами по столу.       Со стороны двери послышался краткий смешок Мирты или Алана, но Клементине было абсолютно все равно. Сейчас это не имело значения. — Ты тоже не изменилась, разве что сильнее поседела, а мозгов как было, так и не прибавилось, — Клем ответила не слишком напыщенно, потому что в голове ничего, кроме оскорблений, не было. — Ну-ну, милая. Самонадеянна смелость никого не красит. Когда ты поймешь, зачем находишься здесь и чем все для тебя может кончиться, твоя говорливость резко куда-то денется. Так что лучше побереги слова. — И что тебе нужно? Хочешь узнать побольше о Ричмонде? — внезапно в разговор встряла Люсия, которую, казалось, только сильнее разозлил задушевный диалог Клем и Джоан. Ее голос звучал ядовито, а глаза излучали нескрываемое презрение, когда она смотрела на самодовольную тираншу с клеймом на шее.       И тишина. Джоан едва различимо повернула голову к Алану и Мирте, буквально на несколько миллиметров. Мирта прошлась языком по разбитой губе и, в два шага оказавшись возле Люсии, впечатала грязную подошву ботинка в ее лицо. Клем, размышлявшая о том, что Мирта уже не в первый раз перемещалась так бесшумно, мгновенно потеряла свою мысль. Настолько звук удара показался ей увесистым и сочным.       Джоан неторопливо размяла шею, повернув голову сначала в одну сторону, а потом в другую; ее лицо оставалось пугающе умиротворенным. Раздосадовано вздохнув, она произнесла ровным голосом: — Вопросы задаю я, а отвечаете вы. Все просто.       Клементина метнула в нее мрачный взгляд и, решившись, посмотрела на Люсию. Та хрипло и шумно дышала, ее нос стал неестественно кривым, а ручеек крови залил губы и уже дополз до подбородка. Жадно глотнув воздуха, она сплюнула слюну вперемешку с кровью. — А теперь к делу, — Джоан с холодным видом наблюдала за поведением Клементины, полностью игнорируя вторую пленницу. — Какие планы у Гарсии касательно нашей общины?       Взгляд ее был обращен именно к Клем, будто бы Люсия была совершенно бесполезна. — Даже если бы я знала, не сказала тебе ни слова, — ответила Клем, на всякий случай прокручивая в голове все встречи с Хавьером, в которые они определенно точно не обсуждали ничего такого. Она в любом случае не рассказала бы, даже если бы нашлось, что рассказать. — Обманывать взрослых не хорошо. Если ты — бесполезная пустышка, зачем ты нужна в Ричмонде? — глаза Джоан будто улыбались, но ее губы — совершенно нет. — Куда уж тебе понять это? Слов «близкие люди» для тебя не существует, — мрачно и совсем без страха прошипела в ответ Клементина. — Во благо моей общины я делаю более чем достаточно для выживания, нежели ты для своей, — глянув на отсутствующую ногу, Джоан неподдельно ухмыльнулась. — Так же было и при Новом Рубеже. Как жаль, что Гарсия-старший этого не оценил, — уголок губ изобразил подобие улыбки. — Но он, конечно, не был такой проблемой, как его младший братец, — Клем сразу стало понятно, что она имела ввиду Хавьера. — И что же… «Во благо» своей общины ты грабила соседние и убивала их жителей? — Клементина так же нагло усмехнулась ей в лицо, будто ее совсем не беспокоило, что в ее положении было не слишком безопасно говорить уверенным тоном Джоан. — Вот, чем ты сама себя утешаешь? Не пытайся выставить себя святой. И что бы ты там ни предугадывала, Хавьер не следует твоей политике. И он точно не стал бы нападать на вашу общину ради ресурсов. — А вот и второй вопрос, на который ты мне ответишь, милая, — Джоан на мгновение прикрыла глаза, будто вспомнила о чем-то. На ее губах покоилась слабая, но заметная улыбка: — Где же у Ричмонда новый склад с продовольствием?       Клементина даже не успела придумать какое-нибудь изощрённое оскорбление, как к ней вдруг подошел кто-то, в чьих гулких и тяжелых шагах узнался Алан. Мужчина рывком схватил ее за волосы и оттянул назад, полностью оголяя шею. Клем успела только коротко вскрикнуть и дернуться, ощутив кожей холод лезвия, неприятно и даже болезненно впившегося в горло. — Ты разве забыла? — Джоан с искоркой в глазах глянула на Клементину, уже и не пряча улыбки. — Вопросы задаю я, а отвечаете вы. Так что заставь серое вещество в мозгу работать, поскольку сейчас мы начнем по-настоящему серьезный разговор.

***

      Никто бы не мог подумать, какой интересной может оказаться обшарпанная ножка стола. Царапины на ней первое время напоминали дизайнерский узор, будто облупленная краска давно была признана искусством, но затем начало казаться, что это не просто царапины, а следы укуса. Ни одна попытка представить, при каких условиях ходячий мог грызть ножку стола, не увенчалась успехом. Клементина знала ходячих достаточно долго, что, конечно, не радовало, и прекрасно знала об их одногранной глупости. Но глупы они были не настолько, чтобы пытаться съесть несъестное.       Таким развлечением было изучение облезлого элемента мебели в темной полупустой комнате. Глаза уже привыкли к темноте настолько, что этот «укус» был виден отчетливо, хотя стол стоял неблизко. Несколько часов пребывания в потемках давали о себе знать. Время тянулось настолько медленно и мучительно, что сложно было точно понять, сколько часов прошло после последних пыток. Возможно, не прошло и жалкого полутора часа. — Люсия, ты как? — спросила в какой раз Клем, пытаясь говорить не слишком громко.       Чем больше времени проходило, тем тяжелее было слышать сиплое дыхание соседки. В моменты, когда ножка стола уже не могла отвлечь от мыслей, где Люсия может умереть и обратиться в ходячего, Клементина снова задавала этот вопрос. Будто бы с ним появлялась надежда на то, что боль ослабеет и состояние улучшится. — Херово, — в очередной раз донесся хриплый и совсем слабый голос.       Клем поймала себя на мысли, что смотреть в сторону Люсии не очень хотелось… Ведь ничего не менялось из раза в раз, стоило Клем на нее взглянуть. В общем-то, запекшаяся кровь под сломанным носом Люсии была лишь немногим из того, чего не могла скрыть ее одежда. Даже в темноте Клем видела посиневшие шею и глаз. Его невозможно было открыть из-за чернейшего фингала. Но это, очевидно, было не все, судя по неестественной позе, которую Люсия приняла через пару минут после того, как их привязали обратно к этим трубам. Неизвестно, сколько именно ушибов и сломанных костей не позволяли найти удобного положения, заставляя выгибаться хоть как-нибудь, чтобы меньше страдать.       Их уже несколько раз отвязывали и уводили отсюда, будто это место было слишком не страшным для пыток. Стоило заметить, что после тех крюков, к которым привязывали их запястья, эта комната действительно казалась безопасной и даже уютной. А когда их вешали, руки дико затекали — ноги даже не касались пола. Но не это было главной неприятностью, а то, что за каждый неугодный Джоан ответ приходилось терпеть удары деревянной битой, куда прилетит. Именно ей, по большей части, орудовали верные собачки Джоан Алан и Мирта. А ты... ты превращался в грушу для битья.       Клем ничего не знала, вопреки словам этих двоих, что продолжали твердить: они видели ее у Хавьера, даже у Габриэля, так что она просто не могла не обладать никакими сведениями о правлении Ричмондом. Из Люсии практически и не пытались ничего вытянуть, когда как та не знала ничего, кроме оскорблений, которыми щедро награждала Джоан и ее прихвостней, даже несмотря на несметное количество получаемых ударов. Девушке несомненно досталось больше, по большей части из-за длинного языка, но от этого Клем легче не становилось. Ей самой было очень больно сидеть на сыром полу тесной кладовой этого дохленького завода, а это был именно завод. Клементина смогла понять это только по старым конвейерам, намертво застывшим десятилетие тому назад.       Это действительно была крепость, и Клем даже не хотелось представлять, сколько человек в общей сумме проживало на этой территории, охраняя ее и то, что находилось внутри. До апокалипсиса здесь точно кипела работа, царила нормальная жизнь, люди трудились, чтобы получить свою заслуженную зарплату… А сейчас все эти старые, ржавые огромные машины никому не были нужны. Этому место даже в такое сложное время люди нашли другое применение.       Клементина всеми силами отвлекала себя в попытках игнорировать боль под ребрами. Она думала о былой жизни на заводе, о своих людях в Ричмонде, даже о ножке стола, в конце концов, и… Все равно каждый раз возвращалась к мыслям, что эта боль ее пугала. Вводила в ужас. Клем и не помнила, чтобы ощущала такой дискомфорт когда-либо в своей жизни… Одна часть ее лица так и вовсе онемела, Клементина буквально не чувствовала правой щеки, но догадывалась, что, скорее всего, она опухла от ушиба. Казалось даже, что с той стороны во рту сломался зуб: Клем частенько водила языком по тому, что от него осталось, будто пытаясь успокоить зудящую боль, которая сейчас ощущалась не так сильно, как будет через пару часов.       Джоан следовало отдать должное: она определенно не щадила их с Люсией. По ней было видно — в ее венах разливалось дикое удовольствие от их страданий. И несмотря на все это, ее лицо все чаще выглядело раздраженным и недовольным. И Клем понимала почему… Джоан, в первую очередь, нужна была информация, которую она за прошедшие сутки так и не получила. Понятное дело, что молчание двух пленниц ее невероятно бесило и она надеялась услышать от них хоть что-то действительно полезное. А заполучив это, она наконец-то смогла бы сбросить с себя груз в виде двух никчемных пустышек. Веселья ради их можно не просто убить, а оставить на съедение ходячим, но все же… Чем дольше их пытаешь, тем больше вероятность замучить их насмерть, так и не вытянув заветные сведения.       Во всем этом ужасе Клем все-таки смогла выцепить что-то по-настоящему хорошее. В позапрошлый раз, когда Алан и Мирта тащили их назад в эту темную конуру, сняв с крюков, Клем не могла не заметить, что Джоан связывалась с кем-то по рации. Голос второго человека по ту сторону Клементина не расслышала, но по ответам этой седой змеи стало ясно — их люди отступали из Ричмонда. Не уходили, потому что от него ничего не осталось, а именно отступали — им давали отпор. Это осчастливило Клем, но она старалась не показать этого, по крайней мере, на глазах у этих подонков.       Ричмонд зашевелился. Ричмонд сопротивлялся. Ричмонд был еще жив и боеспособен. Клем с заколотившимся от приятного волнения сердцем представила, как Хавьер и Кенни собрали всех выживших в кучу и выкурили незваных гостей из дома. Думать, что кто-то из ее эриксонских друзей погиб или мог быть ранен, ей совсем не хотелось, поэтому она построила в голове картину, как все они помогали Хавьеру и Кенни вернуть Ричмонд местным жителям. Так ей самой умирать стало не страшно. Ведь хотелось только одного — чтобы все родные были живы. А если уж сама она не вернется, Луис позаботится об Эй-Джее… Клем сама не понимала, почему так происходило, но когда она думала об этом, на душе становилось легко. Мысли о смерти вскоре совсем перестали ее пугать.       А сейчас, сидя здесь вместе с Люсией взаперти, она вновь попыталась вспомнить лица всех своих близких. Мысленно она передавала им слова любви, просила прощения за свое отсутствие… Ей становилось очень больно от осознания, что она, скорее всего, больше никогда не увидит свою семью. — Вот и все, — вдруг послушалось, и все раздумья будто по щелчку пальцев испарились. Ей показалось, что в словах Люсии — обреченность: — Вот и все, Клем.       Вдруг в замочной скважине кладовой, где их заперли, зашевелился ключ, от чего и сама Клементина вздрогнула. Она даже поразилась тому, насколько глубоко ушла в свои мысли, раз не услышала шагов и не заметила две четкие тени, видимые в светлой щели между дверью и полом. — Ты думаешь, они убьют нас? — пока оставалось время прошептала Клем, а затем крепко стиснула зубы, сдерживая стон. Боль где-то под ребрами напомнила о себе. — Ну тебя-то нет, а меня — скорее всего, — Люсия хрипло посмеялась, ее смех смешался с заходящимся кашлем, и от этого Клементина машинально поежилась. — Даже если не захотят, мне совсем немного осталось. Еще один-два удара и можно выпускать к остальному стаду, — прежде, чем дверь с громким скрипом отворилась, Люсия успела бросить короткое: — И не дай им сломить тебя.       Клементина лишь удивленно и непонятливо вскинула брови. Она совсем ничего не понимала… «Не дай им сломить тебя»? Для чего? Неужели Люсия и сама верила, что у Клем имелась какая-то важная информация? Почему все так были уверены в этом? Просто потому что они с Хави друзья? Кажется, Клементина уже и сама начинала верить в то, что могла что-то знать. Словно это так случайно получилось, что в одно мгновение она все забыла. — Наверняка вы успели отдохнуть, — с довольной улыбкой пропела Мирта и подошла к Клем, медленно присаживаясь рядом с ней на карточки. — Понимаю, с комфортом у нас проблемы, но вам и так грех жаловаться. По-моему, прекрасные условия.       Мирте нравилось показывать свое превосходство над слабыми. Казалось, ей никогда не надоест говорить колкости, в очередной раз выставляя напоказ свои презрение и величие. Алан же относился более серьезно и спокойно и часто одергивал ее, считая такое поведение глупым и безрассудным. Это случилось и сейчас. — Остынь, Мирта, — парень поймал мрачный взгляд Клементины, которая будто собиралась что-то ответить. — Мы не персонал гостиницы, чтобы нести эту херню. Не трать время.       На секунду Клементина даже зауважала этого парня: не одна она находила фразочки Мирты тупыми. Но только Алан начал грубо отвязывать стонущую от боли Люсию, ненависть к нему и его подружке вернулась. И, кажется, даже возросла…       И вот они с Люсией вновь оказались в подвешенном состоянии. Их руки туго обвязали вокруг крюков — за время «отдыха» между допросами Клем уже и отвыкла от этой боли в запястьях. Но затем она осознала, что сейчас их ждало нечто более болезненное и страшное. Она всерьез начала задумываться о том, что, возможно, один из ударов в этот раз может стать для нее последним. — Разве это дело, портить все мои планы? — пытаясь не терять самообладания, умиротворенным голосом произнесла Джоан, медленно поднимаясь из-за стола неподалеку. — Я уже второй день не могу услышать от вас ничего годного. Раз уж вы ничего не знаете, может, моим друзьям стоит забить вас до смерти? Вам и так недолго осталось, — она хмыкнула и постаралась изобразить улыбку, будто надеясь страхом смерти добиться нужного результата.       Клементина не менялась в лице, будто не слышала ее слов вовсе. На самом деле, все было как раз наоборот, просто сейчас ее мысли улетели далеко отсюда… Клементина выцепила из всей тирады Джоан только одно — они с Люсией здесь уже второй день. И теперь это никак не выходило из головы.       Клем элементарно не могла в это поверить. Для нее время совсем потеряло счет, и она все терялась в догадках, сколько часов их держали в плену. Иногда в голову, конечно, приходили мысли о пресловутой вечности, а затем Клем все же пыталась мыслить логически, хоть получалось и из рук вон плохо. Она давно не видела дневного света, не помнила, как выглядело солнце, не могла ориентироваться в пространстве. И Клем сама не понимала, почему ее так шокировали слова Джоан, потому что до этого момента она даже представить не могла, как долго они здесь… Наверное, из-за медлительности времени, казалось, что они здесь от силы день. Но никак не два…       Интересно, сейчас на улице день или ночь? — В моей голове нет ничего полезного, так что я все еще не понимаю, зачем вишу здесь как пиньята для твоих детишек, — слабый и хриплый голос Люсии наконец вернул Клем в реальность.       Эти слова зажгли Мирту, как спичку, но та держалась и не накинулась с битой, потому что Джоан не дала команды. Клементина же вспомнила, как во время прошлого допроса Люсия плюнула в лицо Мирты кровью, и не могла понять своих чувств к напарнице по несчастью: восхищение из-за такой безмерной наглости и невозмутимости или досада и страх из-за безумной тяги к ухудшению и без того критической ситуации. — Ричмонд вам не достанется, потому что Клем ничего не скажет, — закончила Люсия.       Клементина в немом шоке наблюдала за ней, не совсем понимая, зачем. Зачем говорила так, будто намекала, что Клем действительно владела сведениями? Для чего это все? Они ведь обе прекрасно знали: у них обеих в голове пусто. Вопросов было так много, что они стали похожи на тараканов, хаотично роящихся в голове. Только вот ответов не находилось. Совсем. — Я вижу, что вы давите на нее мной, не оставляете без перелома ни одного ребра. Но вот незадача — от меня почти ничего не осталось, а Клем не раскалывается и не расколется, — тяжело дыша, Люсия говорила практически без остановки, не давая Джоан времени на долгие раздумья. Видно было, как тяжело ей произносить все это без пауз.       Клем же и вовсе будто проглотила язык. Неужели Люси пыталась спасти ее шкуру, намекая Джоан, что ее никак нельзя убивать из-за потенциальной "важности"? Кажется, она чувствовала: их время на исходе и, если она что-то не придумает, убьют их обеих.       И вот, что она придумала. Такой ценой?.. — Ты так рьяно хочешь на тот свет, — даже как-то умиленно вздохнула Джоан, поправив короткую белесую челку. — Как же так? Еще вчера утром ты грозилась убить меня… — Благодаря твоим крысам, это перестало быть возможным, — грубо и нагло бросила Люсия. — Мне все равно умирать, я это знаю. Для этого вы и притащили меня сюда вместо того, чтоб убить еще в Ричмонде? — она наблюдала за улыбающимся лицом Джоан. — Клементина вам действительно нужна, а я — лишь лишнее тело, которое даже пытать бесполезно.       Женщина внимательно наблюдала за побитым, измученным, но все еще уверенным лицом пленницы, что так и не отводила от нее взгляда, прожигая во лбу дыру. Их зрительный контакт был недолгим: Джоан медленно перевела взгляд на онемевшую от всего происходящего Клем.       Она просто смотрела на нее и совсем ничего не говорила. Клементина почувствовала, как по тыльной стороне ее шеи побежали мурашки. Она будто прочитала в этих змеиных глазах что-то такое.... Только вот Клем не могла понять, что именно. — Как резко ты изменила свое поведение, — вдруг настороженно подала голос Мирта. — Странно. — Отсоси, — кратко перебила ее Люсия. — Кто-то пытается прикрыть малышку Клем… А у меня как раз появилась прекрасная идея насчет всего этого. Мило, что вы сами мне ее любезно предоставили. Ну, по большей части, — Джоан наконец отвела непонятный Клем взгляд в сторону и холодно отчеканила: — Мирта. Алан, — женщина лишь на мгновение взглянула на двух прихвостней, что с удовольствием крепче сжали свои биты, медленно подойдя к своей жертве. Все происходило так же согласованно, как тогда, в кладовой, когда Мирта сломала Люсии нос. Однако сейчас Джоан лишь добавила следующее: — Не перестарайтесь.       Люсия молча опустила голову, хотя Клем ожидала еще какой-нибудь ехидной фразочки с ее стороны. Она даже расслабилась, вися на крюке, будто была удовлетворена результатом своих действий. — Смотри внимательно, — Джоан подошла совсем близко к Клементине и коротко улыбнулась. — А десерт будет напоследок.       Клем успела только шокировано вытаращить на нее глаза, как до слуха донесся звук удара — такой, что даже хруст кости послышался неестественно. Крик Люсии следом резанул по ушам. В нем было столько ужаса, боли и отчаяния, что на глаза Клем вмиг навернулись слёзы. Однако ведь... даже если бы она что-то знала и захотела бы рассказать, это остановить ей было уже не под силу.       Пока Люсию продолжали с явным садистским удовольствием избивать, Клем кричала, молила о пощаде, но ее никто не слушал. Зачем Люсия вообще начала все это? Зачем подлила масла в и так пылающий огонь? Зачем заставила их поверить в свою бесполезность?..       Хотя Джоан прекрасно поняла намерения Люсии. Девчушка самонадеянно хотела защитить свою подругу и дать ей дополнительные часы жизни ценою своей. Глупо. Джоан раскусила это сразу. Она ведь и не собиралась убивать Люсию после всех этих сказанных ею речей. Просто буквально в одно мгновение женщине пришел в голову еще один способ вытянуть нужную информацию из пленницы, который мог сработать. Кто бы мог подумать, как удобен мог быть апокалипсис — он даровал вещи, страшнее смерти.       В какой-то момент Алан и Мирта остановились. Клементина, все это время смотревшая в сторону, недоуменно глянула на них с опаской. Люсия молчала, не шевелилась, но смотреть в ее сторону Клем долго не могла, не хотела и не стала, не желая верить в... смерть. Тело отважной Люсии бездыханно весело на крюке.       Джоан молча кивнула подопечным в сторону, и эти двое отошли от висящего тела, быстро скрывшись из виду. Клем даже не смогла понять куда, ведь они зашли ей за спину. Она совсем ничего не видела перед собой: глаза застелила пелена слез. — Ты должна была понять еще в Новом Рубеже, Клементина, что я не люблю проигрывать, — Джоан медленно подошла к столу и взяла рацию. — Так что подумай хорошенько, прежде чем давать какой-либо ответ.       Женщина медленно удалилась вместе с рацией, и где-то вдалеке Клементина услышала незнакомый властный голос. Он разговаривал с Джоан, и это могло быть даже забавным после того, как эта змея вела себя сейчас с ней, но… Клем в этот момент было не до смеха. Решившись, она все же медленно повернула голову и всхлипнула, глядя в сторону Люсии, которая совсем не шевелилась, только медленно покачивалась на крюке туда-сюда. Ведь теперь тело никто не удерживал в равновесии. — Л-люсия? — прошептала сипло Клементина. По щекам катились слезы, Клем сглотнула комок в горле. — Ты… ты как?       Разумеется, это было глупо. Спереди на серой от грязи футболке Люсии красовались алыми всплесками пятна. Возможно, они появились из-за открытых переломов, а возможно, просто перетекли с лица Люсии. С него и сейчас изредка капала кровь: кажется, Мирта пару раз зарядила ей и по лицу, так что сломанный нос был не единственной проблемой. Обмякшее потрепанное тело висело с поникшей головой, и кровь с его лица изредка капала не только на бывшую некогда белой футболку, но и на пол. Клем не хотелось осознавать, что после стольких ударов ее напарница могла отправиться на тот свет. Хоть Люсия и не приходилась ей закадычной подругой, она все равно была очень сильным и хорошим человеком, не заслуживавшим такой смерти. Почему эти двое, Алан и Мирта, выбрали именно ее? Почему именно ее схватили в Ричмонде и притащили для пыток? Они же наверняка осознавали ее бесполезность на допросе. Тогда почему именно она сейчас бездыханно висела рядом? Покалеченная, потрепанная и, скорее всего, уже даже не живая. Просто потому что она им не нравилась? Подозревала их? А затем еще и подвергла их прикрытие опасности, сказав обо всех своих опасениях человеку, который легко мог их сдать главе города?       В какой-то момент послышался странный звук — слабое шевеление и, кажется, тихое дыхание. Клем в очередной раз решилась взглянуть в сторону Люсии и заметила, что ее связанные руки, а точнее пальцы, слегка шевелились. Клем вскинула брови и слабо улыбнулась, почувствовав облегчение.       Но лишь на долю секунды. То, что она приняла за дыхание, точно не было им. — Только не это…       Пальцы Люсии зашевелились активнее, и это выглядело настолько неестественно, насколько пугающе. Ее голову, а затем некоторые участки тела пробила мелкая дрожь. Клементина в ужасе наблюдала за Люсией, пока та медленно поднимала голову под аккомпанемент сухого рыка. Его-то Клем и приняла за тяжелое дыхание искалеченного человека. Звучало мерзко, и если сопоставить в голове это и тот факт, что совсем недавно человек еще мог говорить и дышать нормально, становилось до мурашек противно. Продолжая издавать те же противные хрипы, Люсия с неимоверным усилием подняла голову, словно спьяну не могла держать ее прямо. Ее ноги слегка двинулись, ища пол, но крюк не позволял дотянуться до него.       Когда Люсия подняла свои глаза, Клем с болью осознала, что больше не могла называть ее по имени. Это была уже не Люсия, а то, что когда-то ей было. Мутный взгляд ничего не выражающих глаз заметил висящую рядом добычу, а рот начал то открываться, то закрываться, не прекращая издавать хриплые стоны. Видеть, как кожа человека, меньше часа назад бывшего живым, бледнела, было невыносимо.       Клементина видела это много раз. И все равно каждый раз, когда тот, кто был ей дорог, становился ходячим, она не могла смириться с обыкновенностью подобных вещей во время апокалипсиса. Из глаз вновь заструились слезы, когда как мертвец все тихо хрипел, шевеля скованными веревкой руками. Теперь он не отводил стеклянно-мертвого взгляда от Клементины, чувствуя запах свежей плоти. — Прости меня, Люсия, прости… — только и смогла прошептать Клем себе под нос, крепко зажмурившись и судорожно всхлипнув. Она не могла поверить в произошедшее. Совсем недавно они с Люси сидели взаперти, а Клем спрашивала о ее состоянии. А теперь в ней не осталось ничего человечного.       «Будь ты проклята, Джоан. Я надеюсь, кто-нибудь отправит тебя в ад».

***

      Клементина не знала, сколько времени она находилась в этом подвешенном состоянии, но у нее было осознание того, что прошло уже много часов. Временами она слышала отдаленно чужие голоса, иногда узнавая в них Алана, Мирту и даже Джоан. При всем этом к ней давно уже никто не заявлялся, будто в принципе забыв о ее существовании. С одной стороны, Клем рада была тому, что к ней никто не наведывался, ведь ничего, кроме ненависти и презрения, она не испытывала. А с другой, ей даже хотелось, чтобы они явились и наконец-то расправились с ней. Просто потому, что понимала: она уже ничего не сможет сделать.       Даже если бы у нее каким-то образом получилось снять с себя с крюка, максимум, что она могла бы сделать — отползти куда-то и спрятаться. Но ее все равно нашли бы рано или поздно, заметив пропажу, так что этот вариант можно было отвести в сторону. А потом Клементина осознала — эти мысли в целом бессмысленны: веревки так плотно и крепко были обвязаны вокруг ее рук и металлического крюка, что способа выбраться совсем не было, даже попытка раскачаться и таким образом выбраться отпадала сама собой. Что ж, Джоан предусмотрела все.       Обратившаяся Люсия, казалось, не затихала ни на минуту. Ее тело постоянно дергалось, они хрипела и выла, а мутные глаза наблюдали за соблазнительной добычей. Теперь это была не ее хорошая знакомая, а висящий рядом деликатес, так что теперь все, чего ей хотелось, — укусить ее. Но Джоан предусмотрела и это, а ходячие слишком глупы и невозмутимы, чтобы сдаться. Они будут пытаться добраться до тебя, даже если физически не могут достать.       Все происходящее первые несколько часов было жутко и невыносимо. Клем думала, что еще немного и ее мозги разлетятся вдребезги или она сойдет с ума от этих мерзких не прекращающихся звуков. Но потом она, как бы жестоко ни звучало, смирилась. Поняла для себя: это апокалипсис и такое может случиться с каждым. Да, это все страшно, больно и такое очень сложно принять, но… Оно все же произошло и нужно держать себя в руках до последнего. Не сломиться, как ей и говорила Люсия. Если умирать, то достойно. А не свихнувшимся безумцем, которого довел висящий рядом ходячий. Даже если этот ходячий — твой хороший приятель, не нужно позволять ужасной ситуации взять над тобой верх. Клем мысленно простилась с той Люсией, которую знала, а затем вовсе перестала обращать на нее внимание, будто они никогда и не были знакомы. Да, пусть это будет цинично, но… Кажется, стало даже легче.       Спустя еще несколько часов Клементина поняла, что совсем не чувствует своих рук, и кое-как медленно подняла голову, смотря на них. Она как в дымке разглядела свои побелевшие от тугой веревки руки и следом попыталась пошевелить пальцами. Те совсем слабо, словно ржавые, поддались, но Клем все равно практически их не ощущала, будто не пыталась ими двигать вовсе. От этого стало не по себе. И в панике Клементина даже подумала, что может лишиться рук вовсе, но практически сразу одернула себя. Во-первых, об этом думать было уже ни к чему: она в любом случае не жилец, — а во-вторых, из-за такого рук точно никто не лишался. Наверное.       «Если она не расколется, то избавься от нее и не трать попусту время,» — вдруг послышалось неподалеку. Голос был грубый, властный и шипящий, как будто исходил из какого-то прибора. — «У нас и так проблем хватает, а ты возишься с какой-то девкой, которая якобы что-то знает. Люди из Ричмонда уже на подходе к нашей общине. Вот эта проблема сейчас у меня в приоритете, Джоан».       Вместе с голосом приближались и чьи-то гулкие шаги. Только потому что тот голос назвал человека по имени, Клем поняла, кто к ней шел. Но сейчас она не думала ни о чем, кроме тех слов незнакомца, за которые зацепился ее слух… Ричмонд на подходе. Неужели Хавьер за два-три дня смог собрать своих людей для нападения на другую общину? Если это так, Клементина определенно станет восхищаться им еще больше, хоть она и так ни капли не сомневалась в нем. Ей очень хотелось, чтобы Хави отомстил этим людям за все, что они сделали с Ричмондом, за то, что они погубили множество невинных жизней. Теперь пришел черед этой общины страдать. Их бы никто не трогал, если бы они сами не развязали войну. Кровь вскипела в жилах от этих мыслей.       Но Клементина давно поняла, что конкретно это место не являлось общиной. Это скорее была ее база, возможно, одна из. Вероятно, тут тоже хранились какие-то важные ресурсы, поэтому тут было столько люда, за всем этим присматривающего. А где находилась сама община, Клем не имела ни малейшего понятия, да и ее это не особо волновало. Главное, что Хави знал, где она, и сможет отомстить. Судя по информации, что дал тот властный незнакомый голос, к ним уже подступали. И это несказанно радовало, хоть Клем и очень волновалась за Хавьера и надеялась, что хотя бы с ним все будет в порядке и он выйдет оттуда живым.       А в помещении вдруг появилась недовольная и разъяренная Джоан. Возможно, это было от новостей, а возможно, и из-за того, каким тоном с ней разговаривали. Не любила она все-таки, чтобы ей руководили, но при этом, скорее всего, и выбора-то у нее не было… Подойдя к столу, она грубо бросила на него рацию. Клем даже показалось, что Джоан совершенно не умела обращаться с такими ценными и редкими в это тяжелое время вещами. Такое не валялось на дороге каждые два метра, это нужно беречь. Но Джоан вряд ли об этом знала. Или просто сейчас ее это не волновало. — Симпатичная у тебя подружка, — женщина старалась вести себя уверенно, как будто у нее все под контролем.       Она вмиг перестала казаться раздраженной, вновь надев умиротворенную и спокойную маску. На ее лице даже появилась такая привычная для нее улыбка, что поражало Клем — как можно так просто переключиться и умело скрыть злобу за считанные секунды? — Ну и как вы тут, успели поболтать? — она усмехнулась, наблюдая за рычащим монстром, который все не оставлял попыток добраться до Клем. — Эта компания все еще лучше, чем ты и твои ручные крысы, — Клементина улыбнулась ей так, будто ей совершенно все равно, что ее подруга стала ходячим. Конечно, в глубине души она все еще переживала, но все-таки за такое большое количество часов она свыклась. На ее лице — разводы от слез, но они уже давно высохли.       Вероятно, у Джоан был совершенно иной план. Скорее всего, думала, что если Клементину оставить с мертвой подругой на подольше, это сыграет ей на руку. Придя сюда после долгих часов ожидания, она ожидала услышать от нее нужные сведения? Как жаль, эти усилия не оказали должного эффекта. Клем чувствовала это по себе — если бы она и знала нужную Джоан информацию, то не рассказала бы ее даже под дулом пистолета. — С тобой непросто иметь дело, — с губ Джоан резко сошла улыбка. — Ты пыталась уличить меня в равнодушии, хотя сама та еще равнодушная дрянь, Клементина. Наверное, Люсия это знала и была уверена, что ты в любом случае ничего не расскажешь, — женщина шумно вздохнула и качнула головой. — А ведь твои близкие наверняка умирали с мыслью, что они для тебя дороги. — По-моему, все, что ты сейчас сказала, — краткое описания тебя самой, — Клем не подала виду, а ведь все внутри у нее все перевернулось от мысли, что ее родные действительно могли быть мертвы. Она одернула себя и отказалась даже думать об этом. — Тебе всегда было плевать на всех, кто рядом с тобой, так что не надо равнять всех по себе. Люсия, как и все мои родные, не хотели бы, чтобы я предала свой город, и я этого не сделаю, — Клем все же решила сделать вид, будто она действительно что-то знала. Пусть Джоан, убивая ее, думает, что проиграла, не вытащив из головы пленницы сокровенные данные, даже через многочисленные пытки. — Так что, если кто-то из нас и есть равнодушная дрянь, так это ты.       Джоан, кажется, хотела возразить, но остановила себя, когда услышала шаги. Эхо создавало иллюзию приближения нескольких человек, но оказалось, что это всего лишь ее вечные подручные, которые постоянно ходили парой. По крайней мере, Клем никогда не видела их по отдельности. Они остановились рядом с Джоан и уставились сначала на обратившуюся Люсию. — Рассказала что-нибудь? — буднично поинтересовался Алан, лениво наблюдая за судорогами свежего ходячего. — Не зря же она тут почти целый день провисела.       «День,» — почему-то с ужасом подумала Клементина. — «Я серьезно здесь висела еще один день?». Теперь Клем понимала, почему все это время было для нее настоящей вечностью. — Она не такая мягкотелая, как казалось, — лицо Джоан выражало полное разочарование. — Я лишь надеюсь на то, что этот день вы действительно провели с пользой, потому что с ней, — Джоан кивнула в сторону Клем, — мы потратили лишнее время, огромное его количество, которое можно было направить в полезное русло, — голос женщины был всё более недовольным. Скорее всего, на нее так повлиял разговор с тем неизвестным мужчиной по рации.       Мирта без лишних слов подняла с пола биты, все это время валявшиеся возле стола, и подала одну Алану. На этих самых битах застыла кровь Люсии… — Что с ней делать? — мужчина глянул в сторону Джоан, а та, о чем-то задумавшись, облокотилась о стол. — Убейте, — равнодушно выдохнула она, будто это слово — рутина, и устало вздохнула, проведя рукой по волосам, а потом и по лицу. — Пусть присоединяется к своей подруге.       Мирта уже замахнулась битой на Клем. Та прикрыла глаза и в какой раз начала прощаться с родными. Ей все же хотелось умирать с мыслями, что все они были живы и здоровы. Первый удар, но крик Клементины, раздавшийся в комнате, не смог заглушить грохота снаружи. Грохота, который в этом месте не являлся привычным.       Грохота, который звучал как выстрелы. — Какого черта? — Джоан медленно поднялась из-за стола, достав пистолет из ниоткуда.       Клементина, пребывая уже от одного удара в предобморочном состоянии, была готова выплеснуть свои легкие наружу, потому что ей показалось, будто Мирта ударила в место, и так уже адски болевшее. Клем не плакала, но при этом глаза покраснели и теперь слипались. Было больно моргать. Она мысленно умоляла, чтобы ее добили побыстрее. Шум в ушах не позволял ей расслышать происходящее за стенами, но не заметить, что новых ударов не последовало, она не могла. — Мэм, — к Джоан подбежал незнакомец, которого она уже не видела. — Мы окружены, но стены еще держатся. Возможно, это Ричмонд. — Как они вообще узнали об этом месте? — вот-вот и Джоан взорвется от злобы. Она не могла понять, как ричмондцы могли находится в двух местах одновременно. Ведь ей же черным по белому доложили — враг практически у ворот их общины. Почему они еще и здесь? — Какие указания? — Алан посмотрел на Джоан с битой наперевес.       Звуки вокруг стали громче; теперь Клем, медленно приходившая в себя, могла услышать чьи-то крики, отличить звуки выстрелов. Джоан быстро взяла себя в руки и начала раздавать указания. — Защищать периметр любой ценой. Не пускать врага внутрь, передай остальным, — стоило ей сказать это, как незнакомец выскочил из комнаты. — Мирта, Алан, — Джоан резко глянула на них. — Это вас тоже касается. — Эту убить? — девушка тыкнула наконечником биты в бедро Клементины, и та несильно качнулась на месте.       Женщина лишь на секунду зависла, а затем ее будто бы отрезвил громкий звук выстрелов. Если это люди из Ричмонда — значит они явно пришли не за их ресурсами. В голове прояснилось, и новая идея пришла в ее голову — в решающий момент девчонка может стать отличным козырем и… Убивать ее пока ни к чему. Хотя, если она все же сама умрет, будет не слишком жаль. — Алан, брось ее в морозильник. Возможно, еще пригодится, а если нет, просто оставим ее там. А ты почему еще здесь? — рявкнула она на Мирту. — Ты знаешь, где оружие, — Джоан сейчас была холодна и расчётлива. Церемониться ей было некогда, сейчас на кону стояло многое. В том числе и ее жизнь. Она осознавала: потерпит поражение сейчас — в общине никто ее по голове не погладит. И это мягко говоря.       Мирта уже рванула выполнять ее указание, сама Джоан скрылась, захватив с собой рацию. Алан же остался с Клем, перерезал веревки ножом и закинул её на плечо и понес в неизвестность. Клем стонала от боли, ее качало из стороны в сторону. Но все же немного придя в себя, она потихоньку осознавала, что, возможно, эти выстрелы означали ее потенциальное спасение. Невероятно. Неужели, кто-то действительно пришел за ней?       Услышав скрип двери, Клем почувствовала, как повеяло жутким холодом. Она даже не успела ничего понять, как ее бросили на ледяной пол. Клементина кое-как приподнялась на месте, чувствуя ладонями холод бетона. Все тело заныло, и она смогла только немного скрючиться, постанывая от боли и обнимая себя руками. Ее сразу же затрясло и пытаться сдерживать тело от дрожи не было смысла. Алан же закрыл за собой массивную дверь, оставив Клем в одиночестве. Он не стал тратить время на запирание двери: никакого щелчка не послышалось. Клем удивилась этому, но все же прекрасно понимала, что даже если ей хватит сил доползти до двери, вряд ли она хоть немного сдвинет ее с места.       Трясясь от холода, она вяло мотнула головой и увидела лишь белые стены. Здесь стояли ящики, покрытые инеем, а пол был такой ледяной, что тело начало мерзнуть еще сильнее. Тереть плечи было бесполезно, но Клементина все равно пыталась так себя согреть, наверное, просто уже на инстинктивном уровне. Глаза вновь стали предательски закрываться, как тогда, после удара Мирты, но Клем сначала даже одернула себя, вспомнив, что говорила ей когда-то Криста. Ни в коем случае нельзя поддаваться сну, если ты на улице зимой. Даже если очень хочется и кажется, что ты всего лишь немного поспишь — нужно держаться до победного. Уснуть на морозе — значит не проснуться. Клементина и так осознавала свою ничтожность на данный момент. Если сейчас сдастся и уснет — больше не откроет глаз.       С другой стороны, она и не видела смысла бороться. Ричмонд не прорвется сюда: врагов слишком много. Крепость слишком надежная, а таких крыс, способных открыть ворота, как сделали в Ричмонде Алан и Мирта, здесь нет.       Клем медленно положила голову на холодный пол. Ей виделся родной малыш Эй-Джей, который, несмотря на серьезность, обожал улыбаться и смеяться. Луис, который мягко прижимал ее к себе, целовал в висок и обещал, что у них все будет хорошо. Вечно скованная Вайолет, никогда не упускавшая возможности обняться и поговорить по душам. Улыбчивая, всегда милая и добрая Руби. Надежный и такой же добродушный, как его Руби, Аасим. Вдумчивый, пусть и немного ворчливый Омар. Маленький немного странный гений Вилли. Кенни, который вернулся и поддержал ее даже сейчас, спустя столько лет… Хавьер, со всей его семьей, близкий друг, очень много раз выручавший ее…       Последний, кто пронесся у Клементины перед глазами, был, конечно же, Ли. Он улыбался так по-родному… Они вместе сидели в вагоне поезда, Ли обнимал ее и говорил, что любил и скучал. Что верил в нее, всегда верил, несмотря ни на что. И… Клем поняла, что подвела его. Именно его, в первую очередь. И умереть вот так ей показалось сейчас очень глупым и постыдным. — Прости меня, Ли, я подвела тебя… Я подвела всех, — тихо прошептала Клементина, почти перестав трястись. Она уже не слышала грохота, который, оказывается, пробрался внутрь. Клементина все больше теряла связь с реальностью. — Прости…       Руки медленно перестали натирать плечи и замерли. Клементина, свернувшись в клубок, перестала заходиться в такой лихорадке — лишь иногда ее тело вздрагивало от холода. Смирившись с надвигающейся смертью, Клем шумно вздохнула. Последнее, что она увидела перед тем, как закрыть глаза, — клубок пара, вырвавшийся из ее губ.       Спустя пару минут практически отдав себя сну, Клем услышала отдаленный звук. На самом деле, источник находился совсем близко, но так как она почти уснула, все сейчас воспринималось слишком приглушенно. Она даже и не придала всему этому значения, решив, что ей просто показалось.       Но на самом деле дверь в морозильную камеру уже была распахнута. И двое человек склонились над ней, говоря что-то едва различимо, словно из-под воды.