— Что тебе нужно? — Потерял своё хладнокровие, привязался к человеческой девчонке… Позволил себе такую слабость. — Ты! Оставь меня в покое! — Ты жалок, Билл Сайфер, безумно жалок!
Демонам присуще ненавидеть. Они состоят из этого целиком, заполняя каждую клеточку, пробираясь в самую глубь истерзанной души. Намного сильнее, с наибольшей жестокостью и неимоверно долго — ненавидеть. Это как часть их сущности: надменность, соперничество, самоуверенность, презрение. Демоны и не рассчитывают на что-то большее, с самого начала они закрывают перед собой дверь, ведущую к свету, к которому позже уже не сможешь вернуться. Билл Сайфер всегда относил себя именно к таким: к бесчувственным, высокомерным, жаждущим крови, не более. И, казалось, ему и вовсе не нужно было это «более». Спросили бы у него несколько столетий назад, могут ли демоны чувствовать, он уверенно озвучил бы отрицательный ответ, и поразился бы глупости вопроса. Но насколько же противоречиво это понятие, если жизнь демонов полна ненависти? Могут ли демоны чувствовать? Да, безоговорочно и неоспоримо — да.***
Автомобиль ехал быстро, будто бы в надежде успеть до того, как из темных, грозовых туч польется непредвиденный прогнозом дождь, и успевал проскакивать между светофорами за секунду до предупреждающего жëлтого. Из-за слишком быстро сменяющихся пейзажей в голове закружилось, а руки на каждом резком повороте все сильнее вжимались в кожаные сиденья так, что на них могли остаться едва заметные вмятины. Билл поднес ладонь к носу девушки, нервно шикнув себе под нос на очередном повороте. Мэйбл дышала. Слабо, прерывисто, чередуя слишком глубокие вдохи с тихими и неслышными, дышала. Проклятая девчонка. Какого черта её вообще принесло в этот отель? Машина наконец остановилась, разгоняя мысли, и Сайфер, вылетев из салона, добежал до входа в больницу, даже не поблагодарив водителя. Игнорируя крики девушки с поста регистрации, демон вбежал по ступенькам на второй этаж, чуть не сбивая идущего по коридору врача. — Что с ней? — Асфиксия. Механическая. Она все еще дышит, но очень слабо, — отрывисто выдал Билл, и когда врач подозвал санитаров, положил девушку на каталку, взглядом проследив как они увозят её в отдел реанимации. Он устало опускается на пол, прислоняя голову к холодной плитке больничного коридора, и с выдохом закрывает глаза, лишь краем уха услышав крик врача за дверью: «она не дышит». Руки неосознанно сжимаются в кулаки, а глаза всего на секунду зажигаются красным, из-за чего тело бьет еле уловимая дрожь. Мысли путаются, а перед глазами темнеет, и Сайфер грустно усмехается, устремив мутный взгляд куда-то вдаль за минуту до того, как глаза отчего-то закрываются сами по себе. Где-то на окраине сознания слышатся непонятные крики, а потом демон и вовсе приходит в себя. — Ублюдок! Что ты сделал с моей сестрой? — голос разносится прямо перед ухом и Билл жмурится от слишком яркого света. Взгляд фокусируется лишь спустя несколько секунд, и он сжимает зубы, запустив руку в волосы, не обращая внимания ни на крики шатена, ни на руки, сжимающие его плечи. Пайнс злится, и стоящая позади блондинка уже не может его успокоить. Сайфер раздраженно рыкает, и отталкивает от себя взбешенного Диппера, поднимаясь на ноги. — Не смей даже приближаться к ней, мразь! Крик летит в спину, и демон хмурится, спускаясь со второго этажа больницы и выходит на улицу, наполняя легкие прохладным ночным воздухом. Погода всё такая же паршивая: с неба начинают изредка падать мелкие капли только начинающего дождя и Сайфер спешит уйти, не особо радуясь перспективе вновь промокнуть насквозь. Взгляд последний раз падает на второй этаж больницы, в палату с ярко горящим светом. Теперь она снова его ненавидит. Двери номера распахиваются с громким хлопком и демон облокачивается руками о стол, шумно выдыхая. Этого ты добивался? Из уст неосознанно вырывается нервный смешок, и демон с размаху скидывает все оставшиеся вещи с лакированной поверхности стола. «Ублюдок!» Прикроватная тумбочка с грохотом падает на пол, и слышно, как трескается стекло стоящего там стакана. Перед глазами вновь и вновь появляются карие глаза, полные страха и боли. Билл отшатывается назад, слегка помотав головой, и запускает руку в волосы, оттягивая пряди, будто боль вернула бы его в сознание. В голове раздается громкий, истерический смех, и Сайфер швыряет стол в стену, ударяя кулаком о пол. «Это ты сделал!» — Заткнись! Убирайся! — крик повисает в стенах комнаты, и демон срывает с окна шторы, — Эта неправда! Неправда! «Неправда?.. Ты же сам душил еë, не помнишь?» Перед глазами все плывет, и он хватается за открытую дверцу шкафа, падает на пол, натыкаясь рукой на осколки разбитого зеркала. Физическая боль немного приводит в себя и Билл открывает глаза. — Это ты душил еë, это не моя вина! «Не твоя? Твои пальцы сжимали еë тонкую шею, а еë лицо бледнело с каждой секундой… Тебе ведь было приятно, правда?» — Б-было приятно? — Сайфер смотрит перед собой, слегка наклонив голову в бок, и сжимает рукой стекло, заставляя кровь новыми струйками стекать по коже, — Прекрати! Убирайся из моей головы, ублюдок! «Ублюдок здесь ты… Эта девчонка мертва из-за тебя! Ты убил еë!» — Убил?.. Она жива, я… Приятно? Это правда было приятно? — на губах расцветает чистая, невинная улыбка, а глаза ежесекундно меняют свой цвет с золотистого на красный. Сайфер несколько раз проводит осколком зеркала по второй руке, зажмурив глаза от накатившей боли и с рыком поднимается с пола, — У тебя ничего не выйдет, тварь! Думаешь смог захватить моë сознание один раз, второй раз тоже получится? Ты слишком самоуверен… Убирайся! Тяжелое дыхание получается восстановить не сразу, и демон сжимает зубы, оглядывая полностью окровавленные руки. Распахнув дверь в ванную он опирается руками о раковину, окрашивая бортики в ярко-алый цвет крови. Из крана льется тонкая струйка холодной воды, но демон не спешит использовать еë. Взгляд скользит по отражению в зеркале: влажные растрепаные волосы, мятая одежда и запачканные рукава фрака. Глаза всего на секунду мигают красным и Билл скалится, разбивая костяшками тонкое стекло зеркала. Только руки испачкал. Билл цокает, открывая шкафчик аптечки и достает бинт, все-таки отмыв руки от крови. Туго обмотав кожу от пальцев почти до локтя, он устало выдыхает и поднимает голову к потолку, облакотившись о стену. Эта ночь обещает быть долгой.***
В темных коридорах больницы веяло холодом и некой жутью. Запах препаратов пропитал все здание целиком так, что он него кружилась голова. В палате реанимации, подключенная к аппарату искусственного дыхания, лежала девушка. От бледной кожи, будто у новой фарфоровой куклы, совсем не веяло жизнью. Если бы не тихий пульс, отражающийся на экране, можно было бы подумать, что она и вовсе мертва. Где-то за дверью устало сопел Диппер, заснувший прямо на твердой лавочке в коридоре. Пасифику удалось отправить домой, хотя та долго отпиралась и говорила, что не уйдет пока Пайнс все еще здесь. Оповещать дядей парень не решился, а на предложение врача вызвать полицию лишь отмахнулся. «Девушку пытались задушить. Если бы тот парень пришел позже, она бы уже была мертва» Знал бы он, что «тот парень» как раз таки и пытался ее задушить. И кто вообще просил еë связываться с этим демоном? Вот поправится, Диппер ей точно мозги промоет. «Заставит же поволноваться, ветреная девчонка!» — невольно вспомнившаяся фраза, сказанная несколько лет назад родителями, заставила парня улыбнуться и сонно протерев глаза, подняться на ноги. В палату все еще не пускали, поэтому он тихо подошел к стене, пальцами раздвинув жалюзи, и со вздохом оглянул мирно лежащее на кровати тело его сестры. На шее уже проявились темные следы от рук, и Пайнс неосознанно закусил губу, мысленно напоминая себе устроить Мэйбл взбучку. Мимо парня беззвучно прошла дежурная медсестра и сочувственно посмотрев на него, ушла прочь. Диппер благодарно улыбнулся ей вслед и сделав глоток остывшего кофе, сваренного в автомате неподалеку, вернулся на лавочку, растрепав шоколадные волосы и прикрыл такого же цвета глаза, откидываясь назад. Шум дождя на улице почему-то расслаблял и позволил шатену уснуть, отбросив все свои переживания на следующий день. Море безумия бушует с большей силой только когда начинается шторм…