***
Благодаря своему занпакто, неожиданно пробудившемся где-то по пути в сломанном Дангае (выбросившем его явно в прошлом), Асано смог «спрятаться» от всех: изменить реацу, отдельные черты лица. Богатая фантазия помогла создать для слабого Кейго защитную раковину из масок и иллюзий, сделав его чем-то вроде улитки. Ведь Асано не был таким уж глупцом. Он просто хотел жить спокойно. А не становиться главным злодеем из рассказов Ичиго. Он ведь и название меча этого злодея говорил, Асано ещё удивлялся, что так чётко его запомнил. Кьё-ка Суй-гет-су. Цветок в зеркале. Луна в воде. Искажённое отображение правды. Совершенное спасение для Асано. Для Айзена Соуске. Постепенно, живя в академии, Кейго учился читать людей, просчитывать их действия. Кейго учился быть тем человеком, которого когда-то повстречал в Каракуре. Асано спрятался в ракушку гениального злодея и жил этой ролью. Жил с осознанием, что друг когда-нибудь выйдет против него и практически убьёт. Но чтобы дожить до этого момента он должен стать сильнее. Намного сильнее. И перекроить Общество Душ, чтобы Ичиго не пришлось сражаться и вообще становиться шинигами. С этой мыслью он тренируется в иллюзиях, чтобы достичь банкая и стать капитаном. С этой мыслью он переманивает свою единственную слабость — слепого шинигами. С этой мыслью он создаёт свой Хогъёку. С этой мыслью он проводит эксперименты над простыми душами, чтобы создать идеальное существо. С этой мыслью он превращает нескольких мешающих ему капитанов в Пустых, но на его пути встаёт Урахара-когда-то-давно-сан и делает то, что хотелось сделать ему — практически идеальный гибрид шинигами и Пустого. С этой мыслью он подставляет Киске, чтобы забрать его наработки и соединить со своими, но не находит их вместе со сбежавшим капитаном. С этой мыслью он в одиночку сейчас идёт в лес, где чувствуется большая духовная энергия, знакомо-незнакомая, позабытая за столько веков. С этой мыслью он как никогда чётко понимает, что слишком сильно прилип к своей ракушке-маске и больше не помнит, каково это, быть глупым Асано Кейго, а не злым гением Айзеном Соуске. На поляне его взору предстаёт фигура, закутанная в форму Омницукидо. Глаза, широко распахнувшиеся после его появления, горят голубым, но отчего-то Айзен уверен, что они карие, а это лишь отблески реацу. Невероятно большой, распахнувшейся от эмоций хозяина реацу. Она практически полностью окружила его, вытесняя чужую силу подальше, поэтому уклониться от удара чем-то коротким удалось почти чудом — скорость шунпо была лишь чуть выше, но верная Кьёку Суйгетсу отвела… очень длинную рукоять катаны. Слишком странный занпакто. Слишком бесполезный, пусть и прочный. Слишком… запечатанный. Словно в ответ на его мысли вместо рукояти на него несётся громадный тесак. Очень похожий на тот меч, что висел за спиной Ичиго, когда тот становился шинигами. Слишком похожий. Возможно, что это душа, та, что не-Ичиго, то есть тот кем он был до своего рождения. И этот тесак наверняка очень сложно отразить простой катаной. Не той, что содержит в себе капитанскую реацу. А ещё этой катаной можно было легко разрезать укреплённую ткань формы второго отряда, чтобы выпустить длинную копну рыжих волос и заставить шинигами остановиться, спрятав лицо до маски под чёлкой и направив остриё тесака прямо в грудь Айзена. — Что… — шинигами буквально прошипел это слово, моментально выдавая свою личность — лейтенант нибантая, Ичигетсу. Только он говорил большую часть слов шипящим шёпотом, который всё равно слышали все. — Что ты сделал с Асано, ублюдок?! — Ичиго… — Айзен еле успел выставить перед собой лезвие Кьёки Суйгетсу, чтобы отразить яростную атаку, сопровождаемую столь редким криком сейчас, но частым в прошлом. — Тебя тоже засосало в Дангае, да? — голос капитана вновь приобрёл те несколько фальцетные нотки, так свойственные ему-Кейго, а давление чужого меча уменьшалось прямо пропорционально расширению ржаво-небесных от реацу глаз. — Я ведь прав, Ичиго?! — Кейго… — лезвие тесака плавно истаяло, оставляя в руках Ичиго только лишь деревянную рукоять. — Кейго… Что случилось? Почему ты здесь? — Кьёраку-тайчо принёс нам духовные билеты, чтобы мы могли навестить тебя, но меня засосала слизь Дангая и я очутился не совсем там, где должен был. И случайно пробудил свой меч, Кьёку Суйгетсу… Можно сказать, что я стал таким лишь благодаря твоим рассказам, Ичиго… Так что прости меня, Ичиго… Рывок — по занпакто капитана медленно стекает кровь, а его лезвие торчит из спины Куросаки, пронзая трахею. Асано не может смотреть на это, и опускает голову, заодно пряча текущие из глаз слёзы. — Кейго… Посмотри на меня, — голос Ичиго не расстроенный, не обиженный, и даже не злой. Он наполнен теплом, поэтому Кейго поднимает голову и натыкается на губы, из уголка которых стекала кровь и которые были изогнуты в мягкую улыбку, больше не скрытую маской, ощущая на щеке лёгкие поглаживания мозолистых пальцев. — Кейго… Используй на мне Хогъёку. Сделай меня Пустым. — Куросаки наклоняется к самому уху дрожащего мужчины, возвращаясь к шипящему шёпоту. — Зацикли историю. Открой мне дверь мне в новое путешествие. Мы встретимся через шестнадцать лет, Асано Кейго. А ещё через два года ты поможешь мне спасти мир, Айзен Соуске. Кьёка Суйгетсу медленно вышла из тела, ускоряя отток крови из него, но вместо неё в рану отправился небольшой серый камень, начавший превращение.***
Ичиго прикрыл глаза на секунду, чтобы не вздрогнуть пока катана выходила из его тела, а открыл их уже лёжа рядом со входом в пещеру. Сверху носилась тень, издававшая звон цепей и гулкое рычание. В темноте грота поскрипывала приоткрытая дверь, к которой Ичиго и подошёл. В этом времени его путешествие точно закончилось. Как и путешествие в качестве шинигами. За этой дверью его ждало приключение как злобного занпакто, охраняющего своего хозяина и желающего захватить его тело. Это будет… интересно, подумал Ичиго распахивая дверь и шагая в темноту, поглотившую его на долгие года.