Сеть

Всю ночь мы проговорили. Сначала обсудили проблему, потом нашли ее решение. С утра Дан принес мне кофе в постель. Я провалялась почти до полудня. За это время он успел сбегать на пробежку и заскочить в нашу любимую кофейню за булочками и двойным латте с карамелью. -Ку-ку, киска, - он заглянул в комнату с подносом в руках. Я уже не спала, но вылезать из-под тепленького одеяла мне совсем не хотелось. -Ку-ку, - крякнула я, потягиваясь, - как вкусно пахнет кофе! -Держи, - он подал мне стакан, - взял карамельный и булочка с изюмом. Все для тебя. -Блин, Дан, ты Бог! Он засмеялся. -На иврите Дан как раз-таки и значит Бог, но меня ж зовут Данияр. Это Дар Солнца или Владеющий Знаниями. -Уж не знаю, чем ты там конкретно владеешь, но искусство как ублажить девушку с утра ты познал в совершенстве! Сказано было без задней мысли, но от этой фразы Дан подавился кусочком булочки, потом долго кашлял. Откашлявшись, он посмотрел на меня очень странным взглядом. -Ты иной раз как ляпнешь... -А что такого я сказала? Он встал с кровати и потянувшись, начал ходить взад-вперед по комнате. На нем сейчас были лишь домашние желтые шорты, прекрасно оттенявшие его загорелую кожу. Я поймала себя на том, что уже добрую минуту разглядываю накаченную задницу лучшего друга и мысли в голове вертелись отнюдь не дружеские. -Ничего такого ты не сказала. Просто сама знаешь, почему я не завожу длительных романов. -Да, я помню, не хочешь, чтоб тебе говорили где носки раскидывать. -Это не совсем корректная проблема. Меня не приручить. -Да? – я допила кофе и поставила пустой стакан на прикроватную тумбу, - мне показалось, что для меня ты ручной. -Вот именно, - тихо сказал он, и повернувшись ко мне лицом, произнес, - для тебя. А ты слепая. -Да нет, я… - и тут до меня дошло, - я для тебя не просто друг? Это было так нелепо слушать , особенно после того, как парень, который мне понравился, признался, что хочет закрутить со мной тайный роман, и я расстроенная пришла плакать лучшему другу в колени. Но сейчас Дан смотрел на меня таким мягким и ласковым взглядом, что меня сразу бросило в жар. И дело было не с кофе или спиртном. Дело было в нем. Все это время Дан просто ждал, когда до меня снизойдёт озарение. А ведь Макс мне намекал… Я судорожно сглотнула. -Как тебе сказать, - Дан наклонился ко мне ближе, сейчас его пухлые губы были почти в сантиметре от моих, - ты моя киска. Девушка вне досягаемости, словно мечта. Вроде ты всегда рядом, но до тебя не дотянуться. Это выбешивает. -Я…я…это…ну… Дан провел ладонью мне по лицу, и я инстинктивно подалась щекой за его пальцами. Тогда он взял мое лицо в свои руки и поцеловал в лоб. -Нет, киска, я не стану это все разрушать. Мое чувство лишь мое. И я не могу его тебе навязывать, - он отпустил меня и встал с кровати, - на завтрак яйца пашот или омлет? -Что? – не поняла я, ведь после таких нежностей в голове стоял плотный туман. -Горе мое луковое. Сделаю пашот и гренки. Вылезай из кровати и дуй в душ, - и он вышел. Просто. Вышел. Я вновь легла в подушки. Дан только что признался, что влюблен в меня. Хотя это и было очевидно всем, у кого есть глаза, я этого не видела. Или я не хотела этого видеть, что куда правдоподобней. Полежав немного, я постаралась привести мысли в порядок, но ничего не получилось, и я ушла плескаться в душ. Широкая душевая кабина привычно встретила меня тремя лейками и тропическим душем. Когда я выключила воду, то заметила, что на вешалке появились два полотенца и белоснежная рубашка. Все это для меня принес Дан пока я наслаждалась теплой водой. Наспех вытерев тело и замотав волосы, из ящика с бельем я достала чистые боксеры, принадлежавшие, как и рубашка, Дану. Одежда пахла кондиционером для белья, но для меня это был запах самого близкого человека в жизни. Которого я очень люблю, несмотря на френдзону. Дан все время оберегал меня, делая жизнь спокойнее и легче, часто беря огонь на себя. Он всегда был рядом и в горе, и в радости. Вытирал мне слезы, когда мы смотрели короля льва или, держал волосы, когда я выблевывала кишки в унитаз, перебрав в клубе. Он оплачивал счета в кафе и ресторанах, дарил подарки, молча терпел мои истерики и всегда был на моей стороне, даже когда она была неправильной! Дан все это время любил меня по-настоящему! А я была такая дура, что не разглядела это сразу! Когда я вышла из ванной, в квартире витали аппетитные запахи свежих тостов и турецкого кофе, который только Дан и умел варить. -Ммм, восхитительно! – я села за стол перед полной тарелкой и принялась за еду, - ты самый лучший. -А то! – Дан выглядел как обычно, словно сцены в спальне вовсе не было. -Слушай, как ты думаешь… -М? -А что, если…ну…. -Ну? – не понял он. -Ну ты не один такой весь в чувствах. Он отложил кусок тоста, который держал в руках. -Алиса, ты сама сейчас напрашиваешься. -На что? -Или на ссору или на крики. -Ты в спальне сказал, что влюблен в меня! – я первая повысила голос. -Я такого не говорил, - он усмехнулся. -Что? – опешила я. Ведь в ванной я уже нафантазировала долгую и счастливую совместную жизнь. -То. Я сказал, что ты моя мечта. -Это не одно и тоже? -Нет, конечно. Я понимала, что он меня дразнит, ведь его медово-карие глаза смеялись, но злость взяла верх и я кинула в него кусочек тоста. Попала в нос. -Ах так, - он взял свой кусок и кинул в меня. Завязалась драка едой. Мы смеялись, отправляя в полет тот или иной снаряд, делая из кухни свинарник. Когда тосты закончились, Дан в один прыжок сократил расстояние между нами и принялся меня щекотать. Я извивалась в его руках, громко хохоча. -Пусти меня-я-я-я, - плакала я от смеха, но крепкие расписные руки друга лишь продолжали свое дело, - пожалуйста-а-а-а. -Не-а, - ответил он, закидывая меня на плечо, - так легко ты не отделаешься! Дан отнес меня в спальню и кинул на кровать, продолжая при этом щекотать. Я извивалась на простыне до тех пор, пока не оказалась аккурат под стройным подтянутым телом лучшего друга. И резко стало не до смеха, едва я заглянула ему в глаза. -Я не влюблен в тебя, киска, - сказал он, смахивая с моего лица пряди волос, - я люблю тебя. Он наклонился и мягко коснулся моих губ поцелуем. Едва я раскрыла их, его язык проник мне в рот и принялся ласкать мой язык. Я расслабилась и поддалась сладкому чувству нежности, которое потекло по венам. Поцелуй был очень чувственный, через него Дан показывал, что все это время ко мне испытывал. Мне ничего не оставалось, как раствориться в нем, стерев, наконец, границу дружбы между нами.