***
Избежав в такую рань любопытных взглядом ещё крепко спящих однокурсников, Гарри быстро разделся, пробираясь под полог своей кровати, подобно Хатико, верно и преданно, ожидая пробуждение своего рыжеволосого друга. — Гарри, вставай, Гермиона уже ждёт нас на завтрак! — как по часам, пришёл расталкивать «спящего» друга Рон. — Ещё пять минуточек, мамочка. — сонно пробурчал «проснувшийся», прячась от источника шума под подушку; эх, какой талант пропадает! — Проснись и пой, мамочка запрещает тебе опаздывать на зельеваренье! Кстати, Гермиона просила напомнить, чтобы ты вернул ей конспект с предыдущего урока. — пропыхтел Рон, выталкивая жилистого друга с кровати. — Все-все встаю. — поднялся с пола взъерошенный воробей Гарри, растирая ушибленную пятую точку. — Вот и молодец. — выдохнул Рон, собирая свою сумку. — О, я польщен, благодарю. — Вообще-то это я себе говорил. — ответил рыжий, обходя препятствие в виде своего окаменевшего друга. — … — Конспекты. — грозно напомнил рыжий, покидая спальню. — Да, мамочка. — прошептал Гарри себе под нос, вспоминая, когда его недалекий друг, стал вести себя, подобно любимой слизеринской язвочке.***
— Гермиона, твои конспекты. — протянул стопку пергамента Гарри, продолжая второй рукой рыться в закромах своей родины-сумки. — Во-первых, доброе утро. — нравоучительно поправила Гермиона, запихивая гору макулатуры в сумку с незримым расширением, ибо каким ещё макаром эта улитка могла запихнуть туда свой домик непонятно, — во-вторых, мы, как всегда, опаздываем! — Ребят, я забыл прорицание, ща быстренько сбегаю… — Мы подождём тебя в столовой. — ответил Рон, направляясь к портрету Полной дамы, но попытка бегства была жестко пресечена Грейнджер, как бульдог вцепившейся в ворот мантии своего парня. — Мерлин, какой же ты эгоист! — Он на эти слова и обидеться может, поверь, я проверял. — крикнул с верху Гарри, зарабатывая два убийственных взгляда; первый за то, что отвлекается от дела, по которому, собственно, и смылся, второй за обидное, но правдивое замечание.***
Пусть первым уроком и было сдвоенное зельеваренье со слизеренцами на него никто не смел опаздывать, потому как вёл его жесткий тиран, беспринципный педагог, нелюбитель полумер и просто великий, самоотверженный и преданный своему делу человек — Северус Снейп. К сожалению, теперь его общество можно найти, лишь в кабинете нового директора школы Хогвартс, где висит его свежеписанный портрет, периодически отпускающий очень язвительные, но полезные комментарии. Зельеваренье после войны остался преподавать алчный и падкий на подарки от своих учеников-любимчиков профессор Гораций Слагхорн, всегда прощающий, по сравнению со Снейпом, опоздания. Потому за десять минут до начала урока в холодных подземельях столкнулись лишь две враждебные организации, раскаляющие воздух своими трениями. — Что читаешь, Поттер? Неужели камасутру? ~ — начал утреннее аргентинское танго Малфой. — Ого, как ты угадал? — ответил вышеназванный, помахивая учебником по прорицанию. — Не хочешь продолжить этот вечер у меня дома? — Нет, спасибо, мне не ахти ночевать в картонной коробке. — демонстративно отвернулся к двери кабинет слизеринский принц, размахивая своей мантией в лучших снейповских традициях, бухтя под нос, — Когда ты станешь серьёзным?! — Когда ты выспишься! — более чем громко ответил Поттер, нарываясь на разговор с подошедшим профессором. — А, Гарри, доброе утро. Если ты не можешь уснуть, стоило прийти ко мне, я как раз недавно обновил запас зелья сна без сновидений. — заботливо лилейным голосом сказал Гораций. — Я сплю отлично, профессор. А вот слизеринцам, как я погляжу, совсем тяжко спать в холодных катакомбах. Это был явный укол в сторону некомпетентности Слагхорна в роли декана факультета змеек. Совсем ведь не заботится о своих подопечных, тогда как после войны проводился ремонт всей школы, включая и подвалы, где располагались комнаты слизеринцев, но видимо для факультета «пожирателей смерти и темных лордов» отопление не предусматривается. К тому же сам профессор обосновался на первом этаже, поближе к кухне и главному залу, так что навряд ли это падкое на халяву существо хоть раз спускалось в гостиную собственного факультета. — Да, да, наверное, вы правы, Гарри… что ж прошу проходите, занимайте места. — как-то потерянно ответил сконфуженный профессор, скрываясь в кабинете. Вслед за ним прошли сначала слизеринцы, важно вздёрнув свои аристократические носы, задумываясь, с каких это пор гриффиндорца волнует их тяжёлая несправедливая судьба. На левую сторону класса стали размещаться ало-золотые львы Хогвартса, зевающие получше бегемотов все — кроме Поттера. Защитник слабых и обездоленных, с какого-то одного ему известного хрена, спокойно прошествовал к распаковывающемуся Забини, что-то тихо шепнул тому на ушко, что он весь радостный и с улыбкой, которой позавидует сам Чеширский кот, уступил своё место возле самой главной слизеринской гадюки, чуть ли не в припрыжку пересаживаясь на заднюю парту. — По-о-оттер, какая честь. — растягивая гласные, поприветствовал Драко. — Ой, Дракончик, а я тебя не заметил. — ответил Поттер, подмигивая покрасневшей язвочке. — Почему ты так смотришь на меня? — не выдержал более чем пристального взгляда цвета авады слизеринец, шипя на грани парселтанга. — Повышаю свою самооценку. — пожал плечами избранный, доводя парня до белого каления. — О, просто прими, что я бешу тебя! — попытался оставить последнее слово за собой Малфой. — Ты оговорился, надо сказать «хочу», а не «бешу». — не растерялся Поттер, получая гневный взгляд от Паркинсон, которая пыталась слушать объяснения Слагхорна, но слышала лишь флиртовавших позади неё голубков. — …берите ингредиенты из шкафчиков и приступайте к варке зелья. Пожалуйста не толпитесь и не разговаривайте, за два урока жду от вас готовое зелье. — закончил инструктаж профессор, тяжело оседая в своём троноподобном кресле. — Поттер, иди за ингредиентами, ещё возьми тот котёл и вскипяти воду. — стал раздавать указания Драко. — Может, мне ещё подстелиться под тебя? — наигранно обиженно ушёл выполнять поручения гордый лев гриффиндора. — Я похож на любителя трахать матрас?! — выкрикнул Драко, зарабатывая заинтересованные взгляды на своей персоне, но не придавая этому особого значения, спокойно, со всей аристократичной важностью освобождая рабочее место. — Вот! — самодовольно объявил Поттер, падая на стул возле слизеринца, — Дальше сам. — Ты издеваешься?! — возмутился Драко, незаметно для наблюдателей, приставляя нож для нарезки ингредиентов к горлу национального героя. — Хочешь этому научиться? — ничуть не испугавшись холодного острого металла на своей шее, близь сонной артерии, принял инструмент Гарри, послушно измельчая какие-то там корни и засушенных насекомых, не сильно вникая в процесс приготовления очередной мутной жижи. За четыре часа под строгим взором всевидящего грозового Ока Саурона, Гарри поочередно что-то добавлял в кипящий котёл, помешивая варево то по часовой стрелке, то против, то восьмёркой, то шестёркой, то по диагонали, какие там ещё способы есть. Короче в итоге выходило нежно-розовое перламутровое зелье, приятно пахнущее гибискусом, раскрывшимся после грибного дождичка в четверг — Мерлин, какого черта зельевары дают такое странное описание обычному цветочному запаху?! Ключевое слово здесь — выходило, прежде чем Драко на секунду отвернулся к котлу Паркинсон, вернувшись, подмечая уже красный цвет зелья. — Поттер. — спокойно сказал слизеринец, не отрывая взгляда от котла. — Малфой. — также спокойно ответил гриффиндорец, повторяя партнёра. — Глаз летучей мыши. — ровным голосом констатировал Драко. — Глаз летучей мыши. — повторил, как попугай, Гарри. — Что ещё мне скажешь в своё оправдание? — подчёркнуто меланхолично спросил слизеринец, продолжая безразлично смотреть в агрессивно бурлящий котёл. — Фраза «Я не виноват» в этот раз не поможет, да? — с надеждой спросил гриффиндорец, наблюдая за парнем, что за такой короткий период достиг буддийского просветления. — И когда ты хотел мне это сказать? — безнадежно спросил Малфой, слабо указывая рукой на остатки от мышиных глаз. — Ну, вообще-то, никогда! Ты вынудил меня! — стал отступать назад с истерическим смехом Гарри, спиной натыкаясь на профессора Слагхорна. — Гарри, осторожнее, не стоит ходить спиной вперёд в моем кабинете, опрокинете чей-нибудь котёл. — слащаво пропел Гораций, подходя к бурлящему алым варевом котлом, — Ах, мистер Малфой, вы слишком рано добавили глаз летучей мыши, как жаль, как жаль, минус… — Профессор, это я добавлял ингредиенты, Драко лишь следил за огнём и нарезал корни. Простите, я поторопился. — голосом раскаявшегося ученика пролепетал Поттер, ковыряя каменный пол носком обуви. Ну прям ни дать ни взять, мальчик-колокольчик! Талант! Оскара! — Правда. — засопел обиженно Слагхорн, отворачиваясь от плюющегося котла, — Ну с кем не бывает, мальчик мой. В следующий раз будьте внимательней. — Конечно, профессор. — просияв, как начищенный самовар, ответил Поттер, возвращаясь к застывшему соляным столбом слизеринцу. — Не думал, что признаю это, но… — начал свою мысль Драко, но быстро умолк, застегивая сумку, собираясь дать низкий старт со звонком. — Договори предложение, пожалуйста, я не умею читать мысли. — повторял его движения Поттер, но так не вовремя прозвеневший колокол не дал услышать продолжения этого незапланированного любовного признания.***
Кто додумался ставить после зельеваренья прорицание, явно относился к лютым человеконенавистникам, которому доставляет садисткое удовольствие наблюдать за обливающимися восьмым потом ученикам, взбирающимся на вершину башни, как на Эверест, сталкивая своих одногруппников, цепляясь из последних сил за перила, на последнем дыхании выдавливая: «Бросьте меня, я лишь задержу вас». Когда рядом пробегали полные сил и энергии первые два курса, старшие лишь усмехались с высоты своего опыта, ведь мелкие ещё не знают, что им предстоит тоже так карабкаться уже через какие-то жалкие три года. Это сейчас они — невинные дети, считающие эти ежедневные покорения Эвереста не больше чем придумкой выпускников, рано их постигшим старческим маразмом, но мы то знаем, кто потом окажется правым, и будет Мерлин тому свидетелем! — громко провозгласил Рон, вставая в героическую позу с возведённой к небу рукой, ловя на себе обреченные сострадающие взгляды старших, как бы подмечающих первую жертву адской лестницы в поднебесную, и вызывая странные переглядывания младшекурсников. — Смотри, красиво летит… — подметил Гарри, наблюдая за своим другом. — Ага, красиво… — подтвердила Грейнджер, выжимая пот из своей мантии — А что это? — спросил у старших мальчик с первого курса когтеврана — Кукуха… — соболезнующе похлопал по плечу Невилл застывшего изваянием имени себя рыжего друга, пыхтя и кряхтя поднимаясь все выше и выше и выыышеее, запевал ему в след марш авиаторов, специально дежуривший на самой длинной лестнице Хогвартса.***
Взобравшись на пик небожителей, у учеников двух пришедших из недр подземелий факультетов голова начала кружится уже на середине подъёма, а когда эти несчастные с облегчённым вздохом ввалились в круглый кабинет прорицания, то сильно пожалели, что не задержали дыхание на входе в туманную обитель черепахи Тортиллы, получившую это прозвище из-за своих неизменных огромных очков, скрывающих 2/3 лица. По ее разумению, выкуренные вагоны трав и благовоний должны помочь раскрыть чакры учеников, но действовали они ровно обратным образом, заставляя держать все отверстия крепко закрытыми. Змейки со свойственным им умением держать лицо в любой ситуации невозмутимо перешагивали через рухнувших в обморок гриффиндорцев и обходили тех, что тщетно пытались подавить очередной приступ рвоты от всего этого тяжёлого благоухания. И Поттер не был бы Поттером, если бы не отличился и на этом предмете, невозмутимо, как танк, подходя к окружённой густыми клубами белого дыма, трясущейся, точно от болезни паркинсона, учительнице, чтобы, быстро шепнув ей пару слов на ухо, чинно мирно вернуться на своё место в ало-золотом курятнике. Когда все наконец удобно расселись по-турецки на многочисленных бархатных подушках, профессор пришла к выводу, что это самое благоприятное время для пересадки учеников, начиная перетасовывать змеек и львов, особенно выделяя переход Малфоя за стол национального героя. — По-о-отер, признайся, это ты ей идею с пересадкой подкинул. — прошипел на ухо льву представитель змей. — Да ты посмотри на неё. Сияет ярче наших галлеонов в Гринготтсе. — прошептал в ответ Гарри, заговорщически подмигивая. — Ты, видимо, не бывал после войны в банке. — как-то поникло ответил Малфой. — Не знаю, как там состояние сейфов твоих родителей, но наши сейфы растут и процветают, Дракончик. — ответил Гарри, изображая великую задумчивость греческого философа, — Драко Поттер… звучит, звучит. — Ты всё время такой? — заливаясь румянцем, аки маков цвет, прошептала новоявленная жёнушка. — Ты интересуешься или любуешься? — преспокойно ответил Гарри; скорее уж это наглое создание любовалось делами рук… то есть… языка своего, подпирая щеку рукой. — Что предпочитаешь: чай или кофе? — серьезно спросил Драко, выводя каллиграфичные, витиеватые буквы в своём свитке. — Тебя. Желательно голого. — несерьёзно ответил Гарри, в пол уха прислушиваясь к разглагольствованиям и завываниям на высоких тонах профессора Тортиллы, что говорили о каком-то там гадании на кофейной гуще и чайных листочках. — Дурак! — схватился за чашку чая окончательно покрасневший и в край засмущавшийся Малфой. — Кирпич! А, постой, мы не в слова играем, да? — неподдельно изумился Поттер, наблюдая за размешивающим изящными аристократичными пальцами странно пахнущий чаечек парнем; интересно какой приход можно словить выпив эту смесь цветочков, палочек и листочков? — О! О! Какая прелесть! Ну же, скорее! Меняйтесь чашками! Что вы видите в судьбе друг друга… — кудахтала над двумя парнями прорицательница. — Ох. — театрально вздохнул Гарри, убито прикрывая глаза рукой, бессильно опуская чашку на стол, — Я вижу… нет… не могу… не могу сказать… это так ужасно… Драко, — сжал в жесте поддержки бледную кисть Поттер, — бедный мальчик… бедный мой мальчик… я вижу смерть, ужасная смерть тебя ждёт, в четверг, — для достоверности взглянув сквозь щель в пальцах, все ещё прикрывающих изумрудные глаза, на плавающий букет каких-то ядовитых гибридов шалфея, передразнивая манеру прорицательницы, увещевал избранный, сокрушенно мотая головой, изображая вселенскую скорбь, — Да, точно, в четверг, где-то между часом петуха и часом собаки… простите профессор… больше я не смогу сказать… бедный мальчик… бедный… — продолжал причитать Гарри под одобрительное кивание прорицательницы. — Вы правы мистер Поттер, это ужасно. А вы, Драко? Не бойтесь, скажите, что вы видите… — подначивала лучшая ученица Хогвартских привидений, в совершенстве освоившая загробное завывание. — Профессор, — надломленно прошептал Драко, подыгрывая театру одного шрамоголового гриффундурка, покрепче сжимая ладонь Поттера, которую тот отказывался разжимать, — Гарри… он… посмотрите сами и убедитесь, что слова мои правдивы, и пусть магия основателей будет свидетелем моих слов! — пафосно заливал в свою очередь слизеринец, театрально пуская слезу, что переливаясь в неровном свете свечей, скатилась по бледной впалой щеке, — Наш герой!.. не переживет этот день… Опасность!!! Ждёт его за порогом! Она ждала его… столько лет… И наконец! , — барабанная дробь, отбиваемая ногой Невилла, была остановлена крепкой рукой Панси, сжавшей его коленку, — Она пришла!!! — финальный аккорд, высеченный палочками по металлической тарелке барабанной установки, разлетелся по всему круглому кабинету, заставляя профессора Трелони в ужасе подпрыгнуть и закричать, а Драко в безутешных рыданиях, как жена на смертном одре мужа, упасть на плечо гриффиндорца, орошая его чёрную мантию горькими слезами. Девушки, услышав страшные предсказания, заваливались одна на другую, пряча лица в складках мантий и долго ещё их спины сотрясала крупная дрожь. Парни, чтобы девушки не видели их скорби, закрывали лица подушками, прятали их в сгибе сложённых на столе рук, силясь унять постыдно дергающиеся плечи. — Хорошо, хорошо, дальше мы будем расшифровывать линии судьбы на ладонях ваших соседей. — громко объявила Трелони, похлопывая дрожащую спину Малфоя, — Вы… мальчики… крепитесь. — уже лично для крепко обнимающейся парочки прошептала прорицательница. Плечи Драко от этого задрожали с новой силой, но Гарри нашёл в себе силы на то, чтобы поднять свой туманный взгляд на профессора и пару раз кивнуть, вернулся к тому, что успокаивающе поглаживал спину слизеринского принца. — Ну всё, она ушла. — прошептал Поттер, не выпуская ржущего хоря из своих объятий. — Знаешь, Поттер, я очень сильно хочу тебя… — начал было угрожающе шипеть Драко, но был грубо перебит довольным восклицанием откуда-то сверху. — Представляешь, я тоже себя хочу! — Пф — фыркнул серебряный принц, наконец, вырвавшийся из пасти льва, быстро оправляя свою помявшуюся мантию, открывая бесполезный учебник «камасутры» на главе «гадания по линиям руки». — Дай ручку, пожалуйста. — Левую или правую? — протянул обе руки гриффиндорец, одна из которых была цепко схвачена холодными бледными пальцами, а вторую эти самые вампирские пальцы с присущей им бессмертной мощью неслабо огрели. — Ау! Дракончик, будь по ласковее! А если у меня пальцы опухнут? Как же ты тогда кольцо будешь одевать? — обиженно засопел Поттер, размахивая пострадавшей ластой. — Ты даже не представляешь, что я сейчас с тобой сделаю… — угрожающе стал сжимать жилистую ладонь ало-золотого ловца Драко — Только давай по-нежнее, окей? — умоляюще ответил Гарри, уже прикидывая, как объяснить на квидичных тренировках сломанную кисть. Видимо, профессору Трелони, хватило на сегодняшний день потрясений, поэтому больше она к парочке драгоценных принцов двух факультетов не подходила, и даже старалась не смотреть в их сторону. Что вскоре наскучило Поттеру, и он начал предпринимать некоторые поползновения в сторону сосредоточенно что-то пишущего слизеринца. Горячая ладонь мелкими перебежками сначала приблизилась к острой, выпирающей коленке, погладив, затем продвинулась чуть выше, сжимая, добралась до тазовой косточкой, не вызвав никакой реакции со стороны пишущего, что лишь подстегивало веселье царя зверей. Следующими целями на пути ловких пальцев были пряжка ремня, пуговица и молния брюк. Одна за одной защита рушилась, да так быстро, что Малфой заметил это, лишь ощутив уверенно ползающую по тонкой ткани нижнего белья ладонь. От такой наглости Драко прямо-таки опешил, сумев выдавить из себя слова, когда осознал, что между двумя участками разгоряченной кожи больше ничего нет. — Я тебя… — Надеюсь, продолжение фразы звучит: люблю? — прошептал по заалевшее ухо Гарри, ускоряя движения рукой. — Какого Мерлина. — шипел Малфой, судорожно оглядываясь на поиск свидетелей из-под чёлки. — Меня немного смущает кое-что в твоих штанах… — невинно ответил Поттер, обдавая горячим дыханием открытый участок шеи с яростно бьющейся венкой. — Слушай, успокойся, это мне надо смущаться, ведь это ТВОЯ рука у МЕНЯ в штанах! — попытался воззвать к голосу разума своего партнера слизеринский принц. — Просто расслабься. Это безопасно. — уверял наглый гриффиндорец, наблюдая за реакцией своей личной Немезиды, — Ты молодец. — Моя самооценка достигла небес, благодарю. — съязвил Драко, посильнее закусывая губу, без сил роняя голову на стол, успокаивая бешено бьющееся после закидона своего парня сердце. — Зачем ты это сделал?! — А нечего обжиматься с другими, когда я рядом есть для этого! — невозмутимо парировал гриффиндорец, делая пару пассов своей палочкой, поправляя одежду и избавляясь от следов недавнего происшествия. — Ты о чём, чертов гриффундурок?! — шипел получше Нагайны Драко — Я же говорил, мне не нравится, что какая-то Панси каждую переменку вешается на тебе. — Оу… наш Потти ревнует. — слащаво протянул Малфой, возвращаясь в сидячее положение, получив на свою неосторожную реплику неподдельно обиженный взгляд побитого щенка, — Ладно, ладно, буду держать ее на расстоянии. Доволен? — Ага! — радостно обьявил Поттер, возвращаясь к незаконченному конспекту. Со звонком парочка одновременно покинула задымлённый класс, сталкиваясь в дверях с возбужденно хихикающими слизеринками, что мельком поглядывали на штаны принца своего факультета и смущённо убегали. Проследив за их взглядами, Драко наткнулся на расстегнутую пуговица и ширинку школьных брюк. — Что-то не так? — спросил Гарри, сдерживая смех от картины: аристократ до мозга костей Малфой прилюдно застегивает свои штаны. — Ты говорил, это — безопасно! — взвился Драко, принимая вновь возвышенный, надменный вид. — Только если не смотреть детали. — ответил Поттер сквозь «кашель». — Ты самый сумашедший из людей, которых я видел! — Знаешь, какой это уже заезженный комплимент, нет? — бросил через плечо гриффиндорец, убегая в компании своих подозрительно оглядывающихся друзей на обед, после которого они встретятся только под покровом ночи в комнате с единственной дверью.***
Сбежав со своего ночного дежурства, аристократ в n-поколении, самый примерный ученик и староста факультета слизерин, топтался перед «внезапно» появившейся дверью, как ребёнок, который боится показаться на глаза родителям, после того как разбил любимую мамину вазу. Пригладив и без того идеально уложенные волосы, серебряный принц с глубоким вдохом, наконец, прошёл в деревянную дверь, что тотчас скрылась за его спиной. В зелёном кресле, протянув ноги к ярко полыхающему камину, сидел отрешённый от мирских забот гриффиндорец, медленно потягивая содержимое бокала. — Рад тебя видеть… — меланхолично заметил национальный герой, даже не поворачивая головы в сторону застывшего парня. — Не успел глаза выколоть себе, да? — в привычной язвительной манере ответил Малфой, не без интереса оглядываясь, — Что за шабаш ты тут устроил?! — Я всего лишь убрался, не преувеличивай. — как-то без энтузиазма, скорее даже по привычке ответил гриффиндорец, указывая на соседнее кресло и небольшой столик возле, — Шампанское или вино? — Лучше виски… И тебя рядом. — погрустневшим тоном ответил Драко, присаживаясь на предложенное место с бокалом огневиски. У каждого после войны в шкафу образовалась целая Нарния из скелетов, которые переодически вылезают оттуда, отравляя мирное заслуженное сотней битв и тысячью смертей существование. И сколько не разговаривай, не обговаривай тревожащие мозг темы, они возвращаются, накрывая нас воспоминаниями, старыми чувствами, давними сожалениями, и осознанием, что ничего из этого уже не исправить. Можно лишь принять деяния рук своих и обратить внимание на то, за что мы боролись в те темные времена, ради чего вставали с колен, под грады ударов. — Ты так и будешь там сидеть! Подойди и поцелуй меня, чёрт побери! — не в силах больше смотреть на очередной акт самокопания, выкрикнул Драко. — Уже в приказы играем? Мне нравится. — с текучей грацией навис над своей жертвой лев. — Я тебя… — сняв с загорелого лица круглые очки, смотрел в невозможные зелёные глаза пойманный хищником зверёк. — Надеюсь, продолжение фразы звучит: люблю? — привычно поддел своего парня Поттер, не надеясь услышать ответ. — Люблю… — выдохнул Малфой, сам притягивая застывшего гриффиндорца для горького от смеси алкоголя и воспоминаний поцелуя. — Люблю… — вторил ему Гарри, подхватывая на руки свою несравненно приятную ношу, чтобы позже уложить ее на ложе великого китайского императора, понимая что оно никогда не будет и в половину достойно распростершегося на нем белоснежного ангела.