Под контролем

      Часы на правом запястье (кто вообще носит часы на правой руке?) мужчины, который забрал ее с площади Пьяцца-дель-Плебишито в Неаполе, показывали начало шестого. Наверняка, они показывали уже местное время. И всё же, деньги, возможности и прогресс творят чудеса. Еще утром она проснулась в особняке Джонса, в полдень стояла в центре Неаполя, беспомощно оглядываясь по сторонам, и вот, она уже в Шотландии.       Холмы покрытые зеленью, леса, серое небо, река, озера тут и там — всё это разительно отличалось от ландшафта средиземноморья. Что уж говорить о климате. Умеренный океанический, более прохладный и влажный, чем в остальных регионах Великобритании, формирующийся под влиянием теплых воздушных потоков со стороны Атлантического океана, где протекает теплое течение Гольфстрим, и холодных воздушных потоков со стороны Северного моря, и совершенно непохожий на неапольский. Погода здесь была очень переменчива — что говорить, за полчаса нахождения Бетти на земле древних скотоводов, было и солнце, начинал моросить дождь, а сейчас небо заволокло свинцовыми облаками. Бетти съежилась на переднем сидении Бентли, везущем ее в неизвестность. Что говорить, температура воздуха здесь тоже отличалась, казалось, на добрый десяток градусов. Теперь-то девушка понимала любовь семьи Шелби к костюмам из плотной ткани и сама бы не отказалась от такого. Бенджамин (так звали человека, который сначала привез ее на самолет с надписью на фюзеляже «Shelby Company Limited», а теперь вез куда-то, маневрируя между холмов), заметил дрожь в теле путницы и прибавил температуру внутри машины, а затем и скорость. Оторвавшись от пейзажа за окном, Бетти опустила глаза на колени, на которых стояла плетеная корзинка, накрытая салфеткой из-под которой до сих прорывались умопомрачительные ароматы. Только она чувствовала не запах корицы, а запах Джонса. Она не видела его больше недели, не чувствовала аромат его одеколона, которым он щедро смачивал свои щеки после каждого бритья, но он настиг ее почему-то именно сейчас. Здесь, более чем за полторы тысячи миль от него. Его колкий взгляд, образ встал перед ее глазами. Он укоризненно, с презрением и болью смерял ее своими синими глазами, и Бетти затрясла головой, прогоняя наваждение. Джонс даже сейчас преследовал ее, навязывал свою волю. Насколько же глубоко он запустил в нее свои пальцы, раз сейчас заставлял сомневаться в правильности сделанного выбора. Но нет, Бетти чувствовала острую необходимость в том, что делала. Ей просто нужно было сюда. Она должна была оказаться здесь. Встретиться с ним.       Этого не было в планах. Бетти не вспомнила о Томми, о его предложении ни разу за последний месяц. А в последнюю неделю ее мозг заполонили мысли совершенно иного характера — болезненные, уничтожающие… Воспоминание о том, что где-то на площади ее ждет "острый козырек", всплыло лишь когда она увидела площадь собственными глазами и поняла, вот оно, то, что ей сейчас необходимо. Да, она могла вернуться в Америку, но она не знала, что она там станет делать. Как жить. Последние сто дней вопрос об этом за нее решал Джонс, она уже забыла какого это — быть самостоятельной, в ответе за себя самой. Бетти рассчитывала, что Томас Шелби тот мудрый свет, который укажет ей нужный и правильный путь. Ей хотелось вернуть ту жизнь, без Джагхеда Джонса. Именно поэтому она без раздумий села в машину к Бенджамину, затем в самолет компании, а потом сошла на землю ветреной Шотландии на каком-то полузаброшенном аэродроме, вокруг которого не было ни домов, ни хоть какой-то деревушки. Бетти их всё же увидела, позже, из машины, которая везла ее дальше и дальше, регулируемая всё тем же Бенджамином.       — Долго еще? — нетерпеливо спросила Бетти у него, пытаясь выгнать из головы образ Джонса и сконцентрироваться на поездке.       — Минут десять и мы будем на месте.       Холмы начали становиться все меньше и меньше, ниже, реже, пока окончательно не расступились, как и тучи, и впереди не показался настоящий замок. Он был небольшой, но с башенками и возвышающимися над крышей дымоходами, настоящим воплощением викторианской эпохи. Сложная форма здания, многогранная острая крыша, множество окон разного объема, закрытые террасы. Серый, отдающий голубизной кирпич с двух сторон зарастал цепким плющом. Одна из башенок так и вовсе полностью была обвита им. Этот дом был словно из сказки, и Бетти подумала, что он очень подходит Томасу и его стилю. Теперь картинка сложилась полностью. И здесь не было никакого глухого забора. Обширная территория была обнесена изгородью из тонких и редких металлических прутьев, а ворота так и вовсе были распахнуты настежь.       Продвинуться вглубь территории Бенджамин и Бетти не успели. Справа к ним не торопясь приближался всадник на коне.       — Остановись.       Бенджамин покорно сбавил ход и замер на месте. Бетти вглядывалась в силуэт, приближающийся к ней, пока не поняла, что это был Томми.       — Он... Вы все носите что-то кроме этих костюмов? — спросила Бетти у Бенджамина, не поворачивая головы в его сторону.       — Нет.       Бетти вышла из машины одновременно с тем, как Том остановился перед ней на седом молодом коне. Сощурившись, девушка смотрела вверх, пытаясь заглянуть в лицо мужчине, скрытое тенью от козырька кепки.       — Помнится, ты предлагал попробовать твой джин? Предложение еще в силе? — первой заговорила Бетти после затянувшегося молчания, пока откуда ни возьмись взятые слезы не начали душить ее.       Томми проворно соскочил с жеребца (кстати, он разъезжал на нем без седла), и удерживая его за удила, встал перед гостьей.       — А это, я понимаю, — он указал глазами на корзинку, которую девушка по-прежнему сжимала в руках, — на закуску?       — С пустыми руками было как-то неприлично… — глупо пожала плечами Бетти.       — Я рад видеть тебя, Элизабет.       Бетти сделала всего лишь один шаг вперед и оказалась прижатой к мужской груди, и это объятие полное поддержки, спокойствия — вот что было ей необходимо всё это время. Вот зачем она приехала сюда.       — Знакомься, — Томми аккуратно отстранился и между ними возникла лошадиная морда, — это Чемпион.       — Самоуверенная кличка, — немного боязливо, Бетти приблизила ладонь к морде и провела от глаз до влажных ноздрей. Он довольно фыркнул и девушка счастливо улыбнулась, повторяя движение. — Я не знала, что ты еще и лошадьми увлекаешься.       — В Лондоне у меня есть ипподром, на который иногда даже приходит королевская семья посмотреть на скачки. И даже делают ставки.       – У твоих амбиций есть предел? — сощурилась Бетти, поражаясь тому, сколько всего скрыто внутри этого человека.       — Предлагаю обсудить это внутри, за ужином и джином. Думаю, Чемпион не против довезти тебя.       Томми снял с себя пиджак, накинул на плечи Бетти, и она почти утонула в нем. До этого момента она не замечала какие у него широкие плечи. И сильные руки. Поняла она это когда Том взял ее за талию и подбросил в воздух, усаживая на коня. Теперь с высоты, Бетти оглянулась. Машины как и Бенджамина рядом не было, а она даже не заметила как он уехал. Тем временем, руководимый твердой рукой хозяина, Чемпион приближал Бетти всё ближе к дому.       — Ты любишь гольф? — Бетти безошибочно узнала поле для гольфа среди лужаек, окружающих дом.       — Терпеть не могу, — обернулся на секунду Томми. — Но Артур с Джоном любят здесь спустить пар, выбить лишнюю дурь.       — Дурь? Это же гольф. Они точно знают правила?       — Мои братья и правила? Это несовместимые понятия. Они по своему себе представляют эту игру.       Возле широких каменных ступеней входа в дом стоял худосочный пожилой мужчина в простой рабочей одежде, граблями собирая начинающие опадать листья. Томми снова подхватил Бетти и опустил с коня на ноги.       — Пол, отведи Чемпиона в конюшню. Думаю, он уже прогулялся.       — Конечно, Томми, — принял поводья мужчины, и тут же повел коня за дом.       Бетти удивленно вылупила глаза. «Томми? Просто Томми?». Да, это был не Джагхед.       В доме было достаточно мрачно. Сказывались и наступающие сумерки, перемешанные с непогодой за окном, и внутренне убранство в основном из темного дерева.       — Френсис! — не повышая голоса позвал Томас, провожая гостью всё дальше внутрь. — Пойдем пока в мой кабинет.       Кабинет Томаса был большой. Красные шторы с золотой вышивкой заполоняли всю стену с окном в центре. В углу на деревянной резной тумбе стоял бронзовый орел с распростертыми крыльями. Остальные три стены представляли из себя стеллажи от потолка до пола забитые книгами. Возле окна стоял стол — тяжелый, массивный, откуда-то из 20-30х годов прошлого века. На нем было две лампы, пара фоторамок, записные книжки, фигурка лошади, разложенные листы бумаги, а поверх них очки. Словно их хозяин только-только встал из-за стола и отошел ненадолго. Даже резной стакан и бутыль с виски стояли здесь. Томас в своем костюме, начищенными до блеска ботинками и карманными часами идеально подходил этому месту. Этот дом был воплощением его самого. Бетти хотела было сказать об этом хозяину, но не успела. За спиной прозвучал тихий женский голос:       — Вы звали меня?       — Френсис, это Элизабет, моя гостья. Подай нам ужин, мой джин и приготовь гостевую спальную.       — Добро пожаловать, — женщина и комплекцией, и возрастом совпадавшая с Полом, слегка кивнула головой. — Какую именно комнату?       — Можно соседнюю с моей, — наобум ответил Том.       — Разжечь на ночь камин?       — Камин? — встрепенулась Бетти.       — Да, — дал указание домработнице хозяин, одним кивком разрешая ей удалиться, а затем обратился к девушке. — Здесь не Неаполь. Ночами довольно холодно. И тебе понадобятся вещи. Теплые вещи.       От упоминания о Неаполе, Бетти погрустнела.       — Что с Джонсом? — Томас тут же заметил перемену настроения и решил не ходить вокруг да около.       — Мне плевать, что с ним, где он и всё, что с ним связано, — отрезала девушка.       — Ты говоришь, что тебе плевать, но твои глаза говорят совершенно другое, — заметил Томас, стоя перед ней, спрятав ладони в карманы брюк. — Но мы не будем об этом говорить, если ты не хочешь.       — Как ты и говорил, он запудрил мне мозги, — решившись, быстро заговорила Бетти, решившись вскрыть нарыв сразу, не оттягивая. — Наплел про любовь, что хочет, чтобы я осталась, а на самом деле я была лишь копией любви всей его жизни, которой хватило смелости сбежать от него раньше. А на мне он решил отыграться. И теперь я здесь и понятия не имею что мне делать дальше. Это если вкратце.       — Хорошо. Давай подумаем над этим завтра. Думаю, на сегодня для тебя достаточно принятых решений. Пойдем, Френсис уже приготовила нам джин на аперитив. Ты наверняка не ела с самого утра.       — Меня покормили в твоем самолете.       Бетти послушно вышла за мужчиной в коридор и проследовала дальше, пока они не достигли огромной столовой. Если бы на улице было солнце — оно наверняка залило бы ее, множество окон способствовали этому. Ну, а пока люстры с десятком лампочек и две большие статуи-светильники у стены делали за него эту работу. Между этими светильниками в виде античных женщин, удерживающих плафоны над головами, на стене висела большая картина. На ней, вдалеке виднелись очертания этого дома, луга и поля, окружающие его, а в центре стоял Томми, удерживающий рядом с собой Чемпиона или другую похожую на него лошадь. Свободная рука Томми лежала в кармане длинного пальто, на голове всё та же кепка. Художнику удалось добиться удивительного сходства. Даже цвет глаз был один в один.       На противоположной стороне, на другом торце огромного обеденного стола, разрезающего столовую, тоже висела картина, еще большего размера. На ней были изображены люди, уже знакомые Бетти. Это не был стандартный семейный портрет, но тем не менее это был он, причем написанный в этих стенах. Все лица, изображенные здесь стояли на разных уровнях. В центре, впереди всех был Том. Всё в том же пальто, руки в брюках, но без кепки. Прямо за его правым плечом была Полли со свойственной ей статью. Далее были рассредоточены остальные братья Шелби, парень, который приезжал подписывать к Джонсу договор (сын Полли), и еще одна молодая женщина — видимо, сестра. Каждый из мужчин был в пальто, а женщины в ярких платьях. Но все они были словно стальные, каждый со своим стержнем внутри и холодным расчетливым блеском в глазах.       — Это впечатляет, — вслух произнесла Бетти, с открытым ртом любуясь изображениями и людьми на них.       Томас подошел к ней со спины и протянул стакан с ледяной жидкостью на дне, прозрачно-зеленоватого цвета.       — Хоть кому-то нравится.       — А тебе не нравится? Разве джин не разбавляют? — Бетти с недоверием посмотрела на алкоголь в стакане.       — Настоящие ценители употребляют его в чистом виде без каких-либо добавок. Но не смакуй. Пей одним глотком.       Она сделала всё, как было велено. После глотка во рту на несколько секунд появилась приятная свежесть и прохлада, сменившиеся обжигающим жаром, присущим крепкому алкоголю.       — Что это? — пыталась разгадать послевкусие Бетти, глядя в опустевший стакан. — Кардамон? Анис? Что-то пряное…       — Ты не сомелье? — вскинул брови Томас, улыбаясь.       — Я просто много тренировалась последние месяцы от безделья.       — Ну так как?       — Прикольно, — честно признала Купер. — Подаришь мне парочку бутылок перед отъездом?       — А ты уже собралась уезжать?       Том опустился во главу стола, ровно за собственным портретом, забрасывая ногу на ногу, впиваясь в гостью взглядом.       — А ты хочешь чтобы я осталась? — затаив дыхание спросила она.       — Моя собственная семья отправила меня в принудительный отпуск, посчитав, что я устал и мне нужен отдых. А я не могу сидеть без дела. Мне скучно.       — Предлагаешь развлекать тебя?       — Я бы не отказался от компании. Пол и Френсис прекрасные люди, но постоянно в делах. А Чемпион неразговорчив.       — А где твой сын? Чарли, я правильно запомнила?       — Начался учебный год. Он в лицее.       — Такой большой дом и пустой, — Бетти опустилась за стол справа от хозяина. — И так далеко. Сколько отсюда до Лондона?       — Достаточно, — Томас наблюдал, как Френсис начала расставлять приборы на столе. — Я вырос в большой семье и хотел, чтобы у меня самого была большая семья. На нее и был рассчитан этот дом. А теперь это просто место, где я могу побыть в одиночестве и тишине, которые, как считает моя семья, мне необходимы. А дедушке Шелби почему-то приспичило строить дом именно здесь, в Шотландии. Но должен признать, мне здесь нравится.       — Мне тоже. Только прохладно.       Бетти невольно поежилась и поняла, что пиджак Томми до сих пор на ее плечах. Она сняла его и положила на свободный стул рядом.       — Предлагаю поужинать, выпить и думаю, ты согреешься.       — Ну давай попробуем, — вздохнула Бетти, разворачиваясь к тарелке с ароматным жарким, которую опустила перед ней Френсис. — В этом доме можно было бы давать концерты. Он запросто вместит в себя балетную трупу.       — Балет? Ты любишь балет?       — Не знаю, — честно пожала плечами Бетти. — Я не разу не видела его в живую. Но ужасно хотелось бы.       — Тогда, — Томас обновил бокалы из запотевшей бутылки с джином, — выпьем за исполнение желаний.