You are scum
You are scum
And I hope that you know
That the cracks in your smile are beginning to show
Now the world needs to see that it's time you should go
There's no light in your eyes and your brain is too slow
Can't believe you were once just like anyone else
Then you grew and became like the devil himself
Pray to God I can think of a kind thing to say
But I don't think I can
So fuck you anyway
Placebo — Fuck u
Всё дальнейшее происходило сумбурно.
Оставшимся в живых людям и существам пришлось в срочном порядке эвакуироваться из разваливающегося на части и горевшего адским пламенем парка, встречая возле ворот пожарные машины, отряд полицейских и несколько бригад скорой помощи. Тяжело раненых быстро увозила скорая, а в отдалении от борющихся с огнем пожарных – напряженно застывший народ сиротливо стоял и дожидался автобусов, которые должны были доставить их вслед за уже уехавшими пострадавшими в ближайшую больницу. Там их обследовали, обрабатывали раны, опрашивали о случившемся и распределяли в центр помощи, некоторых переправляли в госпиталь самого близко расположенного города. Гости фонтанировали недовольством, страхом и злостью, поливая грязью всех сотрудников парка без исключения. Сами же работники на вопросы отвечали скупо и коротко, чаще отмалчиваясь, ибо понятия не имели какой линии поведения им стоит придерживаться. Многие даже рассказать ничего толком не могли, их состояние после укусов и кровопотери ухудшалось и зачастую приводило к летальному исходу. Количество жертв росло как на дрожжах, не говоря уже о финансовой стороне вопроса произошедшего.
Вилли отпустили из приемного покоя достаточно быстро, а вот полиция жадно оккупировала его внимание для более тщательного допроса на несколько изнурительных часов. Однако если учесть, что директор парка не в кондиции для снятия показаний, увезенный в специальное отделение интенсивной терапии и ожидающий инженера, то маскота в противовес под подпиской о невыезде вполне оставили в покое до следующего вызова в участок. Других же вменяемых и относительно здоровых выживших опросили, поставили на учет и отпускали или отправляли в центр для пострадавших, ибо из-за давления прессы и раздутого на фоне уничтоженного парка скандала, полиция была вынуждена проводить собственное разбирательство, при этом отваживать любопытных репортеров от еще горящего парка и получать на орехи от губернатора штата за всевозможные проволочки.
Вслед за Вилли неотступно шли с нуля перебинтованные братья-мумии, уставший Стю и вымотанная морально Пасадена. Эта компания в принципе негласно решила держаться вместе, поэтому, когда им дали оформить все документы и разрешили уйти из больницы, они дружной вереницей поплелись к выходу. Они были выжаты до предела, двигаясь на чистом упрямстве. Тот же Стэнли с его раной должен был отлеживаться и не напрягаться, но он по-тихому написал отказ от услуг и свалил вместе с другом, мотивируя это тем, что ему запрещали курить в палате. Стэн держался лучше своего близкого товарища, несмотря на дикую усталость и боль в саднящих ребрах, и не переставал возмущаться глупости напарника, правда только мысленно. Стю невидяще моргал, щурясь от освещения и размытости. Его глаза пострадали от финального импульса, выводящего электронику из строя и резко ослепившего не подготовившегося к такому вампиренка через вспыхнувшие экраны мониторов. Так что его, словно слепого, за собой тащила на буксире Пасадена, лицо и конечности которой все еще нервно подергивались, а глаза то и дело выискивали силуэт фрукточеловека. Вилли же с невозмутимостью айсберга прихрамывая шагал впереди этого квартета калек. На его теле расцветали темные синяки, мелкие царапины быстро затягивались, но от этого не перестали напоминать о себе ноющей болью, ровно как и ушибы, потянутые связки и мышцы. За внешним спокойствием пряталась черная кровавая буря, которую мутант из всех сил удерживал внутри, дожидаясь момента когда появится возможность выплеснуть хотя бы малую ее часть без лишних проблем с кем-либо.
Выйдя на парковку перед больницей, Вилли не представлял где им пятерым сейчас искать убежище, чтобы банально отдохнуть и перевести дух, ибо всех еще ощутимо потряхивало от нервного напряжения и выброса адреналина. Однако задумчивый взгляд Чикса с приятным удивлением встретился со взглядом агатовых глаз Мадам, ждущей их на стоянке и терпеливо перебирающей пальцами на руле своего внушительного джипа. Женщина лукаво улыбнулась растерявшимся существам и, легким кивком головы, пригласила внутрь авто. Недолго раздумывая, компания устроилась на мягких сидениях и транспорт поспешно сорвался с места, плавно лавируя сквозь усилившийся автомобильный поток.
Паучиха услужливо разместила их в своей пустующей квартире над мастерской, вклиниваясь в объединившуюся группу с грацией слона и не встречая сопротивления. Она не спрашивала, что произошло и где находится недостающий член компании, читая ответы на свои вопросы в красных помутненных глазах мутанта и в нахмуренных лицах его спутников. Женщина не хотела бередить свежие раны и доставать Вилли не нужной заботой, однако она всё равно едва уловимо огладила ладонями напряженно сгорбленные плечи.
— Не сдавайся, Уильям. Это твой
шанс, ради которого было сделано очень много. Не упусти его, — это было единственное, что паучиха сказала ему в тот день, после чего она направилась на первый этаж, в свою мастерскую, давая гостям возможность отдохнуть и набраться сил.
Поздний ужин прошёл скомкано и тихо, каждый раздумывал над случившимся и пытался успокоиться. Ко сну отходили в гробовом молчании, расположившись на минимальном отдалении друг от друга. В отличие от моментально отрубившихся Стю и Стэнли, напичканных лекарствами под завязку, Вилли немигающим взглядом изучал собственное запястье, на котором под слоем бинтов на коже тускло переливалась нить магической клятвы. Перед его глазами все еще ярко стоял почерневший образ дорогого существа, от которого в груди неистово болело и воздух застревал в горле. Пальцы все время искали амулет на груди, сжимая золотую окантовку до побеления. Он бы промучился всю ночь, тяжело вздыхая и ворочаясь, если бы спавшая с ним на одном диване Пасадена крепко не обняла его со спины, а проснувшийся от его возни Стэн не вручил флягу с настойкой, пахнувшей травами. Влив в себя согревающий напиток, маскот наконец уснул, не ощущая более тупую боль в районе груди. Вновь засыпающая и не размыкающая рук Пасадена впервые за долгие годы тихо шептала молитвы, прося подарить другу спокойный сон и отдых, несмотря ни на что. К ее счастью это сработало, до утра их сон ничто не тревожило.
И ровно с этой ночи события в жизни Вилли полетели со скоростью гоночного болида.
Со следующего дня компании товарищей по несчастью пришлось взять себя в руки и решительно заняться насущными делами. Пока полиция носом рыла первопричину разрушения парка, город, ставшим эпицентром этого разбирательства, лихорадило, а причиной стала статья в крупном издательстве, опубликованная с подачи Вилли через Мадам. На первых полосах пестрили заголовки, отсылающие к пожару в Von Clutch’s MotorWorld, а также в весьма ярких красках повествующие о всем том мракобесии, что творилось внутри этой забавной на вид организации на протяжении многих лет. Эта статья произвела эффект разорвавшейся бомбы. Сотни и сотни гневных писем с требованием разобраться и привести к ответу виновных полетели в почтовый ящик главной судье штата.
Делу дали оборот.
После подобной
шалости, Вилли первым же делом подал прошение на участие в назревающем судебном разбирательстве в качестве адвоката со стороны пострадавших работников. Адвокаты Эбенейзера и он лично вставляли ему палки в колеса на каждом шагу к зданию правосудия. Вилли таскали по всем возможным инстанциям, силясь не допустить даже на пушечный выстрел к суду, не говоря уже про трибуну прокурора, но документы у мутанта были в порядке, лицензия и сертификаты имелись, требуемые справки были давно зарегистрированы и собраны.
Не зря он готовился последние полгода, знал что так просто договориться не получится. Его прошение удовлетворили — через месяц допросов, обследований, экзаменов и интервью, он с восторгом сжимал в руке жетон прокурора. Несмотря на попытки Фон Клатча рыпаться и бороться за свой публичный образ чудаковатого ученого/директора парка, параллельно с яростной борьбой Чикса за свое звание адвоката, Мадам по своим каналам публиковала в газетах разгромные статьи, продолжая втаптывать репутацию Клатча в грязь. Его жалкие потуги оправдаться тонули в гуле возмущения, который только нарастал.
День первого слушанья был назначен спустя полтора месяца после пожара и официального закрытия парка, а весомых доказательств на руках у стороны обвинения всё еще не было. Договорившись с детективом, курирующим дело о «возгорании парка развлечений», парни в спешном порядке отправились
туда где всё началось, чтобы достать необходимые документы. Эвакуация вынудила многих в спешке покинуть разваливающуюся и полыхающую территорию, оставляя позади личные вещи и скромное имущество. Выкапыванием завалов занимались многие: добровольцы из состава бывших работников, также желающих утащить из этой гниющей могилы ценные вещи; группа спасателей, страхующая всех присутствующих; рабочие различных профилей и направлений, начиная криминалистами и заканчивая строителями, помогающие первым двум группам. По всему парку велись раскопки захоронений и завалов, в которых находили не только без вести пропавших людей, но и кости давно почивших, так и не найденных много лет назад. После обнародования статистики и списка жертв, люди стали называть парк «
развлекательным кладбищем», а на работников косились с презрением и неприятием. Конфликт обострялся.
Прибыв на место и пробравшись через горы мусора и рабочую технику, наша компания парней взялась за поиски и добычу личного сейфа Чикса, из которого в последствии было изъято всё содержимое: бумаги, улики, папки, записки, даже скромную наличность удалось выгрести из недр железной коробки, выстоявшей под целым зданием администрации, которое обрушилось в ходе безумного метания огромного змея.
Во время короткой гнетущей прогулки до своего убежища, бывшие информаторы, ныне здравствующие начинающие предприниматели по оказанию мелких услуг, забрали подготовленные сумки с личными вещами и спасенным хабаром. Стэн был в курсе плана своих партнеров по Профсоюзу, заранее зная, что скоро придется линять куда подальше, поэтому с настойчивостью бульдозера вынуждал Стэнли подготовиться к побегу. Только теперь друг оценил данную подготовку, извинившись за ранее высказанное по этому поводу недовольство.
Вилли же с замиранием сердца шагал к своему старенькому сараю, вглядываясь в знакомые очертания постройки. К его большому удивлению дом устоял, пострадав частично и кое-где обвалившись, но именно из-за этого скромного на вид разрушения находиться там было невыносимо. Вилли в последствии с болью вспоминал момент, когда он впервые за несколько недель после инцидента вернулся домой.
Снова один.
Висевшая на одной петле входная дверь, услужливо впустила его внутрь. В гостиной и кухне сильнее всего пострадали хрупкие предметы и техника. Пробки выбило и по проводке прошелся нехилый разряд, который сжег все контакты к чертям. Полки покосились, их содержимое выпало и дополнило картину общей разрухи. Через выбитое окно в гостиную с заунывным воем врывался ветер, принося в помещение удушливый запах гари и пыль разрушенных зданий. Стены кое-где пошли трещинами от силы землетрясения, с почерневшего потолка капала вода, просочившаяся через дырявую крышу. Окно в его спальне так же было выбито, через него внутрь попал пепел и осела гарь на некогда чистых простынях. Осколки не только оконного стекла, но и зеркала разметались по полу, листы из упавших с полок книг разлетелись по комнате, тумба у стены опрокинулась, дверца шкафа покосилась, вещи из него вывалились на пол.
Разрушение общего пространства и спальни были не критичными, по сравнению с тем, что стало с комнатой Рипто — ее больше не существовало. Пристройка обвалилась до основания, засыпая обломки мебели раздробленными перекладинами и кусками потолка. Один вид раскачивающейся на ветру двери, за которой
никого и ничего не было, вводил Вилли в жуткую апатию и депрессию. Пальцы сами с собой сжались вокруг запястья, на котором все еще сияла нить клятвы. Она стала главной причиной продолжать что-то делать. Она стала
всем —
обещанием того, что это не конец;
гарантией того, что непоправимое еще не случилось;
связью, что тянется сквозь расстояние в потусторонний и чужой мир, хранившим в своих недрах его главное сокровище в жизни. Пугающий Вилли в самых страшных кошмарах сценарий разворачивался у него на глазах, лишь упертая вера помогала отогнать клубящийся вихрь тоски и одиночества, а также притупляло темное желание уничтожить все вокруг и себя самого. Магия была честной с ним, она не могла лгать, но и дать ему желанный ответ тоже не могла. Ему оставалось только надеяться и ждать, внимательно следя за тонкой нитью на запястье.
Мутант так и застыл на пороге бывшей комнаты друга, не в силах перешагнуть его. Чикс снова не смог преодолеть свой иррациональный страх неизвестного, поэтому, резко развернувшись, он отправился в уцелевшую часть сарая. Он не смог себя заставить войти в разрушенную комнату, как и не смог заставить себя уйти вместе с Рипто, когда еще был шанс.
Он снова испугался.
У Вилли ушла большая часть отведенного на раскопки времени на то, чтобы выудить все свои уцелевшие вещи, поверхностно очистить их и сложить в коробки для транспортировки на съемное жилье, укладывая только нужное, ценное и памятное.
Немного-немало, а вышло несколько больших коробов с вещами, которые в несколько пар рук несли до грузовика, чтобы увезти прочь из заброшенной территории. Закрывая багажник, Вилли с глубоким сожалением в последний раз взглянул на сарай, после чего молчаливо сел в машину, дожидаясь остальных. Он вновь и вновь отгонял назойливые воспоминания, которые прорывались сквозь заслон в его голове. Память услужливо подкидывала совместные посиделки на диване, смешную возню за душ, уютные разговоры за чашкой чая, фантомные ощущения от теплого прикосновения к руке, звуки раскатистого низкого смеха и мерцание колдовских глаз. Чикс дышал через раз, так как в груди болело сердце, за последние дни превратившееся в грубый кусок льда, а глаза предательски увлажнились от одного вида потрепанного сарая.
Когда рядом с ним сел Стэнли, протягивающий плотный белый конверт, мутант не сразу сообразил, что от него хотят. Хиппи настойчиво потряс конвертом, терпеливо дожидаясь пока Вилли решится взять его. Пальцы с неохотой обхватили хрустящую бумагу, неспешно вытягивая из чужих рук. После этого Стэнли отвернулся к открытому окну автомобиля, выдыхая дым сигареты и дожидаясь пока его друг закончит разговор со строителями по поводу уплаты за помощь. Стю на переднем сидении с любопытством поглядывал через зеркало на Вилли, отрываясь от работы на планшете. Видя замешательство и нервозность на лице начальства, вампиренок решил подтолкнуть замершего мутанта.
— Сэр, я думаю вам стоит открыть его, — они пересеклись глазами в отражении автомобильного зеркала. Стю не стушевался под напором холодного скептичного взгляда, смело гипнотизируя в ответ. — Там для вас послание. Думаю, что вам стоит его прочесть, прежде чем мы уедем отсюда.
С минуту нечитаемым взглядом, прожигая дыру в спрятанных за линзами темных очков глазах Стю, Вилли сдался первым, опуская взор на конверт. Тот был не подписан, не заклеен и в принципе был девственно чист и бел. Внутри него было какое-то хрупкое, но объемное содержимое, по хрусту напоминающее очередную пачку бумаги. Отогнув помятый клапан почтового изделия, фрукточеловек заглянул внутрь. К своему удивлению, он обнаружил там внушительную пачку банкнот различной степени измятости и чистоты. Стопка десяток, двадцаток и даже сотен оказалась в его руках, а между ними потерялся сложенный в несколько раз лист. Отложив деньги, Вилли с затаенным любопытством принялся распрямлять бумажку, оказавшейся на деле аккуратной запиской, предназначавшейся ему. Мягкая улыбка коснулась его губ, а глаза заметно потеплели, скользя по буквам на листке. Эти смешные завитушки, этот росчерк ручки, эти прямые как сплошной забор буквы… О, Вилли ни с кем не перепутает обладателя этого паранормально красивого почерка, как и автора подобного послания.
«Если честно, то я не знаю, что принято писать в таких случаях… Наверное, стоит начать с банального. Если ты это читаешь, то у нас всё получилось и вторая часть плана пришла в исполнение. Скорее всего я сам отдал тебе этот конверт и трусливо сбежал куда-нибудь. А если ты это сам нашел… Положи где взял и забудь! Ну что ж... Хреново я значит спрятал, на правах охоты имеешь право читать.
Я никогда не писал писем и не оставлял посланий, посему могу написать херню что-то отдаленно похожее на это. Обычно все свои записи я сжигаю или прячу, но интуиция и творящийся хаос вокруг подсказывают оставить этот клочок бумаги именно здесь. Вдруг повезет. Чтобы я мог хоть как-то пояснить, что ты нашел или что я тебе отдал. Иначе мы опять разругаемся из-за ерунды недопонимания. Да и ты, уверен, накрутишь себе всякого. Так что, во избежание!
В общем, Уилл… Это все деньги, что я смог сберечь за время работы в этой дыре. Не бурчи, я их реально заработал, а не украл! По правде сказать, мне они никогда не были нужны, ибо то о чем я мечтаю купить всё равно нельзя. А нужные для нашего быта вещи и еду ты покупал сам, за что тебе большое спасибо! Именно поэтому, в знак безразмерной благодарности, я хочу отдать эти бездушные бумажки тебе. Я хочу, чтобы ты пошел и купил себе новый дорогущий, как три наши зарплаты костюм, в котором ты будешь покорять зал суда. Это не пустая пафосная блажь наглого меня! Мне искренне хотелось подарить тебе что-нибудь полезное и нужное, а так как скоро суд, и я не разбираюсь ни в моде, ни в размерах, и палиться перед Мадам не хотелось то ты должен быть при параде, когда будешь втаптывать Клатча в грязь. Да, ничего умнее в качестве применения этим деньгам я не придумал! И не спорь! Тебе нужнее! Все же это твоя месть и она должна пройти на высоте, и раз я могу тебе в этом помочь, не вижу причину пренебрегать возможностью. К тому же, будущему успешному адвокату надо блеснуть на своем первом деле.
Уверен, ты смущен подобным решением с моей стороны, однако не волнуйся! Мне ничего не нужно взамен, достаточно твоего успеха и удовлетворения от процесса уничтожения одноглазого, а там посмотрим, как ты сможешь отработать мой скромный вклад в твою карьеру. :) Хочу мяса на ужин, я не кролик!
Так же тебя наверняка пугает предстоящий суд, опять же – никаких тревог! Я буду рядом и помогу чем смогу! На меня ты точно можешь положиться. Однако, если выйдет так, что меня рядом не окажется по ряду причин или я не смогу сказать все ниже описанное вслух, то мне есть что тебе сказать в этом послании.
Во-первых, не стесняйся себя и не заморачивайся из-за внешности. Всегда найдется тот, кому ты не нравишься просто потому, что не так дышишь. Не понаслышке знаю каково тебе, поэтому поверь на слово. Ты прекрасен таким какой ты есть, не давай безликим ублюдкам сломить твой дух. Глубоко вздохни и пошли их нахуй! Или расскажи мне, я сам их пошлю и языки в задницы затолкаю!
Во-вторых, я верю в твои знания. Ты действительно понимаешь все эти заумные термины и свод законов у тебя от зубов отскакивает. Ты проделал колоссальную работу, никто кроме тебя не знает всех нюансов, поэтому я уверен, что ты справишься и выступишь так, что никто и никогда не посмеет смеяться над тобой. Ты мастер своего дела, способный доказать это на практике.
В-третьих, я понимаю, что тебе страшно и это нормально. Открою тебе один секрет — мне тоже иногда страшно. Удивительно, правда? И я только недавно понял, что наш страх — это сложно контролируемая суперсила. Если ты обуздаешь его, он сделает тебя быстрее, умнее и сильнее. Однажды, когда тебе придется вернуться в свой сарай и тебе будет очень страшно сделать шаг, просто помни, что ты умнее и сильнее, чем до этого. Ты уже не тот, кто прозябал в этой картонной коробке. Ты лучше себя прежнего. Не позволяй страху делать из тебя труса или бессердечного ублюдка. Ты услышал? Не позволяй ему изменить себя и превратить в очередного монстра, как я это сделал. Я ему поддался и до сих пор разгребаю последствия. Тебе я такого не желаю.
Ты — не Воин, но Ты — Мыслитель. Изничтожь страхи в голове волей собственного разума и выйди из прогнившего сарая кошмаров победителем. А я? А я буду ждать тебя за дверью…
P.s. С обновкой, Уилл. :Р»
Руки тряслись к концу прочтения, но Вилли всё равно улыбался. Подняв влажный взгляд на отражение в зеркале, он столкнулся с понимающими глазами Стю.
— Парни смогли откопать крошечный сейф в коморке уборщиков. Конверт был единственной личной вещью, лежащей там, — парень мягко улыбнулся своим мыслям. — Видимо он хотел сделать сюрприз.
— У него получилось, — дрожащий смешок сорвался с губ Чикса, бережно складывающего записку обратно в конверт. — Гаденыш дальновидный.
Тугой узел в груди чуть ослаб. Вилли уже больше месяца терзала нервозность из-за предстоящего суда. На него периодически накатывал ступор или била крупная дрожь, от которой зуб на зуб не попадал. Собраться было сложно даже с помощью лекарств, ибо отсутствие главного источника спокойствия и поддержки сильно сбивало медикаментозный эффект. Послание затушило сжирающее его изнутри пламя страха, притупив боль и тоску. На мгновение ему показалось, что Рипто был сейчас с ним рядом, поддерживая и успокаивая, незримо и старательно оберегая его от самого же себя. Голос Стэнли, спрашивающего у брата-акробата когда они отправляются, вывел Вилли из легкой мечтательности и расслабленности. Из-за всех своих переживаний он проигнорировал комнату Рипто, его вещи останутся здесь погребенные
навсегда под грудой мусора. От накатившего ужаса и отвращения к себе засосало под ложечкой.
Мутант резко выскочил из машины, поспешно направляясь обратно в сарай, но его на полпути поймал Стэн. Парень-мумия многозначительно посмотрел в полыхающие недовольством красные глаза и мягко улыбнулся в ответ.
— Мы всё достали и упаковали.
Не переживай.
Пришедшая на выручку троица с именами на «С» втихаря разобрала завал комнаты колдуна, собирая в отдельный большой контейнер его вещи и запечатывая их для сохранности. Они не сказали Вилли об этом, боясь расстроить еще сильнее, ведь они видели с какой затаённой болью он смотрел на предметы, которые он делил с Рипто. Они прекрасно знали, что он всё еще с трудом спал, просыпаясь от кошмаров и растирая руку в кровь, проверяя не стерся ли тонкий ободок светящегося золота. Имя ящера стало табу, ибо Чикс откровенно не справлялся с внезапной разлукой, смертельно тоскуя по нему. По-первой мутант вообще потерялся в ощущениях, осунулся от недоедания и стресса, под глазами залегли тени от бессонницы, а глубоко в глазах застыло немое отчаяние. Пасадене и Мадам удавалось растормошить его в моменты меланхолии, дать стимул работать и жить, но они не могли залечить горящую ноющую рану в душе бывшего маскота, как не могли заполнить появившуюся пустоту, которую раньше заполнял один малогабаритный ящер.
Чикс удивленно воззрился на одного из своих помощников, ища в словах подвох. Быстрое понимание сказанного ранее вынудило отступить и напряженно уставиться на Стэна.
— Вы знали? — гулко сглатывая слюну, уточнил мутант. — Знали, что я не смогу сам? Знали, что передумаю после записки?
— Мы хотели помочь, — чуть виновато произнес парень, едва отводя насмешливый взгляд тёплых карих глаз. —
Его слова всегда имели для тебя больший вес, чем наши. Да и вещи бросать жалко.
Эти двое с минуту переглядывались, будто бы мысленно общались, однако смешок облегчения сорвавшийся с их губ, разрядил обстановку. Наблюдающие из машины товарищи довольно заулыбались. Буря миновала.
— Спасибо, — искреннее поблагодарил их всех бывший маскот, после чего взволновано заглянул за плечо Стэна. — А не нашлось ли шарика? Красивый такой, переливается на свету.
— Нет. Я такого не видел, — стушевался тот, нервно почесывая затылок.
Обернувшись к машине, Вилли увидел, как ребята задумчиво качают головой, видимо изо всех сил пытаясь припомнить подобный предмет среди целой кучи барахла колдуна.
— Я пойду гляну, — аккуратно обходя Стэна, сказал Вилли. —
В последний раз.
— Только не долго. Пропуск истекает через двадцать минут, десять из них нам потребуется чтобы добраться до выхода на машине. Завалы все еще разгребают.
— Понял, я быстро.
Фрукточеловек уже более уверенно зашел в сарай, служивший ему домом и убежищем на протяжении почти семи лет. Он прошел вдоль стены гостиной, прикрыв глаза и пытаясь вспомнить последний день перед тем, как всё завертелось.
Перед тем как они расстались. А также пытаясь понять, где он мог потерять волшебный подарок Рипто. Он точно положил его в карман, после того как колдун вручил сей дар, но впоследствии Вилли не ощущал присутствие предмета на протяжении всего дня и в течение заварушки с Трексом. До этого послания он боялся даже думать о друге, испытывая вихрь негатива к себе, но сейчас, воодушевлённый оставленными словами, он впустил закрытые воспоминания, поспешно перебирая их.
Перед внутренним взором появилась их чистая гостиная, легкий запах лимона и чая витает в кухне, за окном смеркалось. Он, сонный и уставший после работы с бумагами, лежал на диване и откровенно спал, пока из кухни доносился уютный перезвон посуды и свист чайника. В гостиную скользнула знакомая фигура Рипто, несущая на подносе две дымящиеся чашки кофе и тарелку с аккуратно нарезанными бутербродами. Осторожно опустив свою ношу на столик, ящер коснулся его плеча, легко встряхивая и посмеиваясь. Он его дразнил, называл спящей принцессой, которую вот-вот украдет злой колдун и запрет в высокой башне. А Вилли только фыркал и лениво отмахивался, пока пронырливые пальцы не прошлись по бокам, едва щекоча и вырывая из него вскрик. Завязалась возня на полу у дивана, куда Вилли утащил за собой Рипто, пытаясь повторить трюк с щекоткой, но юркий ящер не давался, лишь хохоча от потуг друга его достать. Смотря на них со стороны, Вилли не мог не улыбнуться. Им было хорошо вдвоем, он ощущал витавший в комнате уют и тепло. И тем не менее, он заметил еще одну вещь:
когда они весело катались по полу, из его кармана что-то выскользнуло и закатилось под диван.
Резко открыв глаза, Чикс отлип от стены и с усилием отодвинул пыльный диван, отбрасывая постеленный рядом коврик в сторону. В полу была небольшая щель, достаточная для того, чтобы протиснуть туда маленький предмет. Подцепив пальцами доску, мутант заглянул внутрь, тут же выхватывая глазами кокетливо сверкавший шарик.
Вилли покидал парк в приподнятом настроении, крепко сжимая в руках найденные подарки и тепло улыбаясь своим мыслям. Поглаживая большим пальцем золотую нить, Чикс решительно был настроен не сдаваться до самого конца, и бороться за то, что они начали вместе с Рипто. Не потому что преисполнился уверенностью в себе, а потому что дорогой друг верит в его силы и
где-то ждет его.
В назначенный срок начался затяжной судебный процесс, в ходе которого Уильям Вумпа Чикс в качестве начинающего прокурора отстаивал интересы работников парка, расчехляя весь компромат, который удалось спасти от разрушения. Уилл защищал своих бывших коллег несмотря на то, что в свое время они у него множество крови попили, ведь целью его отмщения был кое-кто другой. Так что временно он забыл об обиде и мести другим, сосредоточившись на главном виновнике своей поломанной жизни.
Его команда помогала всем чем могла. Стэн и Стэнли припрятали не только своё имущество, но и часть ранее украденных охранниками ценностей, которую они отдали полиции, получив за них вознаграждение и благодарность. Этот маленький бонус дал им толчок к расширению своего скромного дела, через которое они помогали и оставшимся без работы коллегам и Вилли, распространяя о нем положительные слухи и рекомендуя его в качестве адвоката. Парни успешно удерживали в узде оставшихся ради разбирательства в суде работников, не давая им сливать информацию раньше времени, загоняя их под свой жесткий контроль и беря над ними преимущество. Взамен у тех появлялась уникальная возможность публично подгадить Клатчу и получить заслуженное вознаграждение. Всё было в рамках договора, составленного еще Профсоюзом в самом начале наращивания сопротивления. Внушительно помогала затыкать слишком наглых магическая клятва Рипто, которой тот опутал большую часть их подчиненных, не позволяющей ни словом, ни делом, ни умыслом испортить Чиксу весь триумф или причинить ему вред. Мадам, узнав о подобном, выразила бурный восторг и пела колдуну дифирамбы на протяжении многих месяцев. Обитавшая в высших кругах общества и вхожая во все популярные тусовки страны, женщина со своей стороны держала репортеров и журналистов на коротком поводке, скармливая им только нужное и вертев общественным мнением на свое усмотрение.
Вот уж и вправду —
Паучиха.
Скандал вышел громким. Были подняты вопросы не только о вменяемости Клатча, а также вопросы о правах и свободах мутантов, которых с каждым годом становилось всё больше и ими по-прежнему распоряжались как вещами. Из всех живущих, или на тот момент находящихся на территории страны искусственно выведенных существ, только у четырех из них были легально заверенные документы, позволяющие им принимать участие в некоторых общественных мероприятиях и иметь право на судебное разбирательство. Это были Пасадена, Крэш и Коко Бандикуты и сам Вилли. Оказывается, в свое время Кортекс занимался вопросом легализации своих творений на законодательном уровне, но из-за побега главных претендентов на управление будущей «армии мутантов», забросил это дело на половине пути. Коко получила наработки документов через племянницу Кортекса, которая отдала их в счет уплаты какого-то долга. Довести всё до ума было не сложно, а желавший подпортить жизнь своему бывшему однокласснику и коллеге Доктор Нитриус Брио взял брата и сестру бандикутов на поруки и оформил им все необходимые бумаги.
Очередному делу дали оборот.
Суды шли один за другим, фрукточеловек с головой ушел в работу, скрипя зубами вырывая себе свободу из-под гнета Эбенейзера, который с безразличным лицом гнул свою линию, упирая на причастность к появлению на свет и, по откопанным адвокатами документам, к финансированию образования. С киборгом было
трудно. Он слабо шел на уступки, постоянно ставя собственные интересы выше рациональности, невзирая на многомиллионный иск, что на него подали жертвы пожара и умалчивания происшествий. Киборг вцепился в самого Уилла и не желал отпускать, чем доводил бедного мутанта до белого каления. Пасадена вела с бывшим коллегой и другом диалог через силу, силясь не орать громче допущенного приличиями и не разбить довольную зеленую рожу о ближайшую стену. Благо к ней на помощь подключился доктор Протониум, ищущий способ вернуться домой к семье. Декстер неплохо
сдружился с одноглазым на фоне случившегося и живого интереса к генной инженерии, благодаря чему смог наладить контакт.
По итогу долгих и мучительных переговоров им удалось договориться с Фон Клатчем: Вилли получает свободу и деньги, как только он передаст весь необходимый органический материал для дальнейших попыток по излечению сына Клатча, причем Протониум будет курировать процесс воссоздания. Доктор согласился на это условие только чтобы загладить вину перед фрукточеловеком, который на самом деле не имел к нему никаких претензий и даже пытался отговорить, однако мужчина был непоколебим в своем решении.
Передавая чемодан с образцами, Вилли не чувствовал ничего кроме презрения и злости к стоявшему напротив него киборгу, жадно впившимся глазами в заветный чемоданчик. Маскот в первый и в последний раз высказал своему «создателю» всё что он о нем думает, глядя прямо в глаза с застывшей на лице маской холодной отстранённости и толикой превосходства.
— Я мог бы принять тебя как свою семью, но ты с самого начала дал мне понять, что я для тебя не более чем удачное стечение обстоятельств. Ошибка в твоих расчетах. Ты причинил мне много боли: косвенно и напрямую, физическую и моральную. Глядя мне в глаза, ты втаптывал мои чувства, мечты и желания в грязь. Из-за тебя у меня не было ничего, что бы я мог назвать своим — ни семьи, ни друзей, даже дома ты мне не дал. Я всего добился сам, и единственное твоё достоинство — это удобная слепота ко всему, что тебя не интересует. Ибо благодаря ей я нашел верных друзей и поддержку, которой никогда не видел от тебя. Я ненавижу тебя всем сердцем и надеюсь больше никогда не видеть твоего лица, конченный ублюдок. Подавись своим сыном, который так же сбежит от тебя, как только поймет какая ты — бессердечная эгоистичная мразь.
После этого они не виделись, а за Эбенейзера отдувалась толпа адвокатов.
Дни перетекали в недели, затем они складывались в месяцы. И таким образом в трудах, стрессе, в победах и поражениях прошло больше года. Почти все дела, которые сыпались на голову Чикса из-за разбирательств с парком и мутантами, он выиграл, за редким исключением, когда ему совсем нечего было поставить в защиту своего подопечного. На самом последнем заседании, когда Уилла никто не смел перебивать или смеяться над его внешностью, он и другие мутанты получили официальное признание, а новоявленная звезда судебного дела стала амбассадором «генетически выведенных людей», ровно как и поддержавшие его О’Поссум и Бандикуты. Последние двое и с Кортекса умудрились стрясти солидную сумму за моральную и физическую компенсацию, но тот на удивление молчаливо откупился и пропал с радаров. Видимо поднятая шумиха немножко его отрезвила, а может выписанный штраф и угроза тюрьмы поубавили его энтузиазм по захвату планеты. С подачи Уильяма Вумпа Чикса были приняты на рассмотрение законопроекты, защищавшие мутантов и дававшие им такие же привилегии, как и обычным людям, а также обладали правом привлечения к ответственности за проявление расизма и нетерпимости. Судебный аппарат страны бурлил, прогресс шел со скоростью тяжеловесного локомотива, только берущего разгон, но начало было положено.
Иски пострадавшим и работникам были удовлетворены и выплачены в полном объеме с немого согласия Клатча. Тот не отсвечивал и лишь изредка пытался обелить свою репутацию в прессе, но получалось не очень. Счета киборга внушительно потеряли в весе, оставляя его практически ни с чем. Парк закрыли, землю и оставшееся имущество в виде картов и разработок гоночных трасс было распродано для уплаты штрафов. Побочные предприятия Эбенейзера были закрыты и проданы, за счет вырученных средств тот продолжал самостоятельные эксперименты. Путь в научное сообщество ему перекрыли, как и в развлекательную индустрию. Впрочем, тот не сильно переживал по этому поводу, имея под рукой связанного с ним договором Протониума. По слухам какие-то сподвижки с воскрешением сына все же были, но подробности не уходили дальше личной лаборатории Фон Клатча. Влияние, деньги и связи им были утеряны, вот он носа из поместья не показывал.
Пасадена уволилась, упорхнув из-под крыла Клатча, и официально числилась основателем частного сообщества «Brotherhood of Mutants Against Necessary Security». Это сообщество оказывало различные услуги мутантам: помогала с трудоустройством и обустройством жилья, с получением медицинской помощи, предоставляла консультацию адвоката, а также продвигала в человеческий социум равенство людей и мутантов. Вилли числился в этой организации штатным консультирующим адвокатом, при этом сохраняя за собой право выступать в суде по интересным ему лично делам, таким образом нарабатывая репутацию и стаж. Он даже организовал небольшую контору, о которой мечтал с самого выпуска из университета.
Стэн и Стэнли успешно развивали бизнес, поддерживая вышеупомянутую организацию материально, входя в состав управляющего совета. Стю стал начальником информационной лаборатории в IT ответвлении данного сообщества, радуясь возможности изучать и творить новые программы и изобретения. Мадам по-прежнему занималась ателье и руководила своей подпольной сетью, держась за Уилла всеми лапками и предоставляя ему весь спектр возможных услуг, ибо терять выгодного союзника она не желала, да и ценила его как личность.
Когда в истории с парком наконец-то была поставлена последняя точка, Вилли внезапно почувствовал, как его наконец
накрыло. Все закупоренные переживания, волнения, страхи и усталость беспощадной волной накрыли его. Но добила его шаткое состояние исчезнувшая с запястья нить, растворившаяся под кожей. В тот день он закрылся в съемной квартире и бесстыже напился, болезненно завывая что-то нечленораздельное в потолок. Пришедшая на шум Дени, которая делила с ним жилое пространство, в ускоренном режиме произвела на нем отрезвительные процедуры и выбила причину подобного закидона, после чего успокаивала вновь рыдающего мутанта всю оставшуюся ночь.
Уилл всё это время скучал по Рипто. С амулетом он практически не расставался, что не единожды спасло ему жизнь, ведь кое-кому не понравился поднятый резонанс за права и свободы личных игрушек безумных ученых. Тонкая вибрация магии внутри рубина успокаивала и дарила вожделенный сон, когда в голове болезненно ворочались воспоминания. Легкая апатия и тоскливый взгляд появлялись на его лице в моменты одиночества и расслабленности. Про тихие горькие слезы никто не знал, кроме самых близких. Он думал над тем, чтобы отпустить и забыть, но это было бы предательством, которое он никогда бы себе не простил.
Да и как забыть лучшую часть собственной жизни?
Исчезновение нити стало последней каплей в чаше терпения фрукточеловека. Уже на следующий день после нервного срыва и душевного потрясения, он с убийственной хваткой вцепился в Старшего Бандикута, требуя вывести его на дракона. Вилли и до этого несколько раз пытался связаться через Крэша с драконами и выяснить, что с его другом, но связи не было. Артефакт, по которому поддерживался контакт с волшебным измерением, ушел на перезарядку, а так как магии в их мире мало, то могли потребоваться годы для нового «звонка».
Ждать в неизвестности Чикс более не желал. Вилли удалось ударить по предмету мощным концентрированным зарядом, расходуя весь запас магии заложенный в амулет, и вызвонить Спайро. Юный дракон выглядел бледно и устало, но глаза лучились тихой радостью. Время для общения было ограничено, поэтому герой быстро выдал инструкции для телепортации при помощи бережно хранимого марблса и пообещал объяснить все, бесконечно заверяя, что жизни Рипто ничего не угрожает, а с остальным придется разбираться при встрече.
Воодушевленный данным сообщением Чикс в считанные дни завершал свои дела и закрывал договоры, беря продолжительный отпуск чтобы заняться «личной жизнью». Близкие товарищи, которых за это время Вилли мог смело назвать друзьями, знали куда и за кем он собрался, поэтому помогали и поддерживали чем могли, надеясь на скорое воссоединение двух несчастных потеряшек. За полторы недели Вилли успел завершить все накопившиеся дела и для всего мира ушел в неизвестность, оставляя адвокатскую арену для своих доверенных людей, полагаясь на их верность и трудолюбие.
Складывая необходимые вещи для путешествия, часть из которых принадлежала колдуну, в специальный модифицированный Декстером рюкзак, мутант чувствовал небывалое воодушевление. Словно он снова лезет в какое-то приключение ведомый хитрым обаятельным ящером, от чего сердце, доселе холодной глыбой застывшее в груди, заходилось в трепетном волнительном темпе. Руки бережно касались волшебного гримуара или красивой шкатулки с неизмеримым дном и прочих мелочей, которые принадлежали колдуну и с помощью которых тот творил магию. Холодный амулет по прежнему висел на шее Чикса, его он собирался вернуть лично владельцу.
Сжимая переливающийся камешек в руке, мутант прикрыл глаза и, мысленно прокручивая выученные до зубного скрежета скудные описания места назначения, постарался представить нужное место. Перед ним вспыхнул портал, за которым рябил и переливался какой-то красочный мир. В этот раз адвокат не колебался и не раздумывал.
Уильям смело сделал шаг.
