It's might be escapism

Call me crazy, call me insane But you're stuck in the past And I'm ahead of the game A life lived in penance, it just seems a waste And the devil has much better taste And I tried to be sweet, I tried to be kind But I feel much better now that I'm out of my mind Florence + the Machine — Call me Cruella

      Спайро бежал на всех парах туда, где был заперт Рипто на протяжении двух недель, а старина Спаркс подсвечивал ему путь во тьме. Во всем здании не было света, в темных коридорах дракон не встретил ни единого существа, но при этом местный охранный патруль отчего-то собрался у главного входа и упорно не хотел впускать никого внутрь. Пришлось прорываться силой, посему теперь они за ним гнались в тщетной попытке выпроводить прочь, однако Спайро был быстрее и моложе большинства из собранных советом отрядом, оторваться в хитросплетении коридоров ему ничего не стоило, особенно в темноте.       Юный герой понял, что Рипто в опасности, когда золотая нить на его запястье вспыхнула красным цветом и стянула руку настолько сильно, что она на миг онемела, а кожа запузырилась от мощного ожога. Он бросил всё и незамедлительно помчался к изолятору, надеясь успеть до того, как его убьет откатом. Спаркс был рядом, когда это произошло посему отправился вслед за ним, теперь же стрекоза услужливо разгонял мрак. Влетев через открытую настежь дверь в крошечную комнатушку в самой темной части подвала, дракон едва не налетел грудью на магический щит, что угрожающе искрил по краям. Спаркс с секундным опозданием залетел внутрь, замерев под самым потолком и давая лучший обзор.       Рипто лежал на полу, мелко подергиваясь и сипло ловя ртом воздух. Грудь еле поднималась, было видно, что дышать ему очень тяжело. Он был укрыт толстой сферой, которую юный герой с трудом проломил и то благодаря тому, что действие спонтанного заклинания закончилось. Ящер был в сознании, говорить он закономерно не мог только хрипеть, но зато сумел передать в руки дракончика оброненный нападавшими пустой флакон и судорожно указать куда-то под кровать. Там Спайро обнаружил застоявшуюся и несвежую тарелку с едой. Не понимая зачем колдун там ее хранил, но видя попытки указать на нее, дракон осторожно зачерпнул мутной жидкости из нее в пустую флягу на поясе. После подхватив бледное трясущееся тельце, дракон тут же встретился с укоризненными взглядами прибывшей охраны, которая гналась за ним от самого входа. Они требовали оставить Рипто в камере, увещевая что это всё обман и притворство. А Спайро не мог осознать того, что услышал, ведь уровень бреда и предвзятости просто пробивал все мыслимые границы. В тот день многие впервые в жизни слышали, как фиолетовый дракончик матерился. Отойдя от первого шока, он костерил ошалевших от перемены поведения героя существ почем белый свет стоит, при этом проворно активировав портал зачарованным камешком и скрывшись в нем, напоследок сплюнув под ноги запоздало прибежавшему на шум представителю Совета.       Дракончик бежал по солнечным коридорам больницы, постоянно опуская взгляд на замершую в руках фигуру. Рипто был бледен, кровь багровыми разводами застывала на его лице и шее, давно испачкав и без того пыльную больничную робу, в которой его увели почти две недели назад. Его мелко потряхивало, на коже проступил пот, лихорадочный румянец расползался по острым скулам и носу, приоткрытые глаза расфокусировано смотрели прямо на него. Хрипящее дыхание, срывавшееся с губ, подгоняло двигаться быстрее, ровно как и горящая огнем рука.       Каин едва не получил сердечный приступ, когда в его кабинет ворвался Спайро отчаянно прижимающий к груди еще более хрупкого и бледного ящера. Ни слова не говоря целитель двинулся к ним, сходу запуская заклинания для диагностики. Юноша сбивчиво стал объясняться со старшим, но ничего вразумительного кроме просьб быстрее помочь не срывалось с губ дракончика.       Сам же Рипто не понимал, что происходит. Всё кружилось и расплывалось, в ушах стоял противный писк, сопровождавшийся тяжелым и быстрым биением собственного сердца. Из горла вырывалось протяжное сипение, выдающее его борьбу за право дышать. Его трясло и знобило, вдох делался с трудом. Запоздало он уловил движение в его сторону и чувство того, что ему снова пытаются влить в рот что-то. Он скривился, сжимая губы, но сквозь пелену внутреннего шума расслышал увещевания Каина, что это лекарство и разомкнул челюсть, болезненно проглатывая горькую жидкость короткими глотками. Приятное онемение стало постепенно разливаться внутри, кашель с кровью прекратился, однако удушье и жар никуда не ушли.       Сосредоточившись на медленных хриплых вдохах, Рипто на какое-то время выпал из реальности. Он был на грани сна и бодрствования, но посторонние звуки рядом все время вырывали его из рук Морфея. Где-то слева от него обеспокоено гремел склянками Каин, а в нескольких шагах от кровати бушевал Спайро. Голова страшно раскалывалась от создаваемого окружением шума, горло всё ещё адски болело и першило, а вот дышать с каждой минутой становилось всё легче. Ящер не решился давать драконам знать о своей невозможности уснуть из-за них не потому что хотел подслушать, а потому что трясущееся в ознобе тело и головная боль не давали сознанию уйти в спасительную темноту.       — Мальчик, успокойся или я вколю тебе успокоительное! — рыкнул лекарь, остервенело смешивая что-то в звонком сосуде и наблюдая за шипящей реакцией. — Я пытаюсь тут работать, если ты не заметил.       — Ты не понимаешь! — голос дракончика сорвался во время выкрика. — Нить исчезла!       — И что? — даже не видя Каина, Рипто мог поспорить что в этот момент старший дракон флегматично пожал плечами и насмешливо вздернул одну бровь. — Ты вроде не умер, ядро цело, следовательно ты выполнил свое обещание. Чего орать-то?       — Но как же суд? — отчаянно пискнул юноша, видимо в порыве чувств что-то задев и уронив на пол, ибо последовал отчетливый звук разбившегося стекла и рассыпавшихся по полу мелких предметов.       — Напомни формулировку клятвы, — сдерживая раздражения произнес целитель.       — «Клянусь магией что помогу ему выжить».       — Ну вот, — протянул старший дракон, явно отворачиваясь и продолжая заниматься своими делами. — Ты помог. Он выжил. Причем судя по отметинам на руке, ты трижды отвадил от него погибель.       — Но ведь получается я больше никак не смогу его защитить! — не унимался Спайро, шурша чем-то по полу. Наверное осколки собирая или рассыпанное.       — Магия четко тебе дала знать, что дальнейшее не в твоей власти и ты свою клятву выполнил, — строго отчеканил Каин, в раздражении стукнув чем-то стеклянным о стол.       — Угомонись, а то натравлю на тебя твоего наставника, и он тебе прочитает длинную лекцию про клятвы еще разочек.       — Не надо, — как-то по-детски испуганно попросил юноша, замолкая на долгие минуты. — Что было во флаконе?       — Яд, — в одном слове было заключено столько гнева и отвращения, что даже лежащего неподалеку Рипто пробрало. — Правда модифицированный и отложенного действия. Сначала он должен был потерять собственную волю, а после выполнения задания быстро бы умер, выплевывая внутренности. Однако у него оказалась аллергия на один из компонентов и мы получили яд незамедлительного действия, — целитель цедил слова сквозь зубы, остервенело стуча чем-то по столу. Шипение и характерные звуки выпускаемого выхлопа после реакции разбавили долгий период напряженной тишины. — В еде что ты принес тоже неприятна добавка к специям. А именно Подчиняющее зелье в большой дозе.       — Это противозаконно! — моментально взъелся Спайро, опять что-то задевая, но вовремя сумев поймать уроненное. — Оно же из него агрессивный овощ могло сделать!       — Разделяю твое негодование. Но к счастью для нас и самого Рипто, он догадался о зелье и поэтому не ел по меньшей мере неделю, а также плохо спал. Опять глаза запали и скулы стали сильнее выделяться. А ведь ему для полного выздоровления надо хорошо питаться и отдыхать, — включил режим заботливой бабушки Каин.       — Именно поэтому они и напали, — догадливо протянул дракончик. — Видели, что зелье пропадает зря и решили действовать кардинально. Всё очень странно. Охраны не было, свет был выключен, охранные чары были деактивированы.       — Всё было подстроено. Очевидно же…       — Кем-то заинтересованным… Имел я всех этих зловредных скользких гадов в одно место! Только как они смогли?       На самом интересном месте голоса драконов стихли, а на лоб ящера легла теплая шершавая ладонь целителя.       — Спи, — и колдун насильно отправился в объятия Морфея, забываясь лихорадочным сном.       Сам же целитель с ехидной улыбкой взглянул на застывшего героя. Тот явно не ожидал что их будут подслушивать и видимо рассчитывал на то что их диалог не услышат. А Каин просто не хотел нервировать своего пациента, с которым ему еще работать.       — Он нас слышал?       — Наверняка, — беззаботно пожал плечами Каин. — Объясняться с ним будешь сам.       — Проклятье, — юный герой неосознанно присел на край кровати, рядом с которой расхаживал, держась за голову.       Пока Спайро пребывал в прострации, целитель занимался своими прямыми обязанностями, а именно заставлял потерянного для мира не спящих ящера выпить очередное зелье, после чего коснулся его лба и нахмурился. Лихорадка набирала обороты, дыхание пациента сбивалось, он начинал бредить и несвязно что-то говорить, губы кривились от остаточной боли. Вторая порция лекарства пошла хуже, так как из-за консистенции ее приходилось вливать маленькими порциями чтобы пострадавший не подавился. Закончив с этим, Каин набрал небольшую чашу воды и окунул туда кусочек ткани и принялся стирать кровавые разводы на подбородке, губах и на шее. Какое-то время задумчиво наблюдающий за этим Спайро спросил:        — Что ты делаешь?        — Пытаюсь минимизировать количество грязи. Одежду можно хоть сейчас выкидывать, а его помыть я сейчас могу только таким образом. Ему нужен покой какое-то время, чтобы не дать остаткам яда распространиться по крови.       — Он будет в порядке?       — Если бы ты принёс его часом позже, то сейчас можно было бы уже хоронить, так что ты подоспел вовремя. Еще несколько зелий и угрозы для здоровья совсем не будет. Останется только убирать последствия. Спонтанное заклинание истощило и без того мизерный запас, который ему доступен, благо ядро урона не понесло. Так что резерв после подобного восполниться не раньше полугода, я бы мог что-то с этим сделать, но это уже не в моей власти. Времени мало.       — Жаль, — неоднозначно качнул головой Спайро.       Целитель отошел от пациента с целью найти тому новое одеяние и сменить грязную воду в чаше, предварительно подмешав туда несколько сушеных трав для спокойного сна. Дракончик пересел на освободившееся место и замер, пытливо всматриваясь в знакомые с детства черты, а меж тем фиолетовая ладонь аккуратно обхватила чужие пальцы.       Поставив новую чашу рядом с кроватью, Каин увидел это прикосновение краем глаза и сперва не осознал, что он увидел. Однако через несколько секунд он с удивлением и запоздалым пониманием взглянул на сгорбленный силуэт юноши, сидящего подле его пациента, который обмакнул ткань в чаше с травами, оставленную им же, и положил ее на горячий лоб ящера. В голове старшего дракона почти мгновенно сложилась картинка, он мысленно недоумевал как же это произошло и как этот глупый юный дракончик еще не догадался, что с ним происходит. Спайро будто бы не замечал, как осторожно касается меньшей ладони, не подмечал как аккуратно сжимает тонкие пальцы, не осознавал, как жадно смотрит на спящего колдуна. Старый дракон не единожды видел подобное и заранее жалел юношу, ибо тонкие губы увязнувшего в токсичной лихорадке существа шептали другое имя, зовя и ища в нем успокоение. И невзирая на это Спайро не отпускал чужой руки, погружаясь куда-то в свои мысли и мрачнея лицом. Каин, смотря на это, только покачал головой. Молодо-зелено…       А Спайро меж тем трясло от эмоций. Он впервые ощущал такое всепоглощающее чувство ненависти к конкретной группе лиц, что это пугало юношу. Вдобавок он ощущал себя полным и беспросветным идиотом, когда взгляд опускался на мелко дрожащее в лихорадке тело перед ним. Он ведь прекрасно догадывался, что Рипто так просто не оставят в покое. Он изо дня в день видел эти искаженные глумливой гримасой лица других существ, которые с упоением поливали динозавра грязью и ждали казни. Именно казни. Никто даже не сомневался, что ее не будет, наоборот с восторгом делились предположениями как она будет происходить.       Отрубят голову! Сбросят в бездну! Повесят! Сожгут! Растерзают! — кричали они и смеялись.       Спайро слушал их и его тошнило, а душа разрывалась от непонимания такой показательной жестокости. Ему приходилось терпеть их пересуды, иначе понять суть дела не получалось. Ему нужен был материал для того, чтобы найти хоть какую-то лазейку для оправдания колдуна. Совет неохотно делился сведениями, а «свидетели» были слишком голословны и предвзяты, на уговоры отступить мало кто шел. С Аваларом Спайро договорился спокойно, всё же несмотря на то, что Элора могла быть жесткой и неуступчивой, она выслушала его и согласилась смягчить обвинение. Некоторые так же выслушали и переменили мнение, отказываясь требовать смерти. Однако таких понимающих народов было мало, все равно большая часть требовала сурового наказания, но тройка «обвинителей» склоняла сомневающихся в сторону полного уничтожения. С ними было труднее всего. Они не слушали, были упрямы и жестоки, а главное они предвкушали скорую месть.       Фиолетовый дракончик не понимал их. Да, они когда-то с Рипто были врагами. Да, Рипто делал много всякого дерьма. Да, он конфликтное агрессивное создание, но никто не пытается заглянуть дальше этого фасада, довольствуясь увиденным. Спайро с сожалением признавал, что раньше и он сам думал о колдуне в подобном ключе, но он не ненавидел его. Злился, обижался, раздражался — но не желал смерти.

«Ты слишком добрый для подобного, болтливый ты баклажан. К тебе мир светел и добр, а ко мне он жесток и холоден. Я с малых лет убиваю ради того, чтобы выжить, а тебе от подобной мысли уже не по себе, что уж говорить о преднамеренном нанесении увечья или убийстве… И даже если ты когда-нибудь убьешь меня, ты сделаешь это из милосердия и желания облегчить мучения… Ты на многое способен, блядский героишка, но только не на жестокость.»

      Рипто был абсолютно прав. Спайро не способен на жестокость, и долгое время верил, что никто из его сородичей не способен. Но как же он ошибался. Именно сейчас холодное безразличие, искрящаяся в зрачках злоба и кровожадность, резали юношу без ножа. Смотря на Совет, он понимал Рипто как никогда.

«Драконы не знают границ, идиот. Вы привыкли к тому, что рамки всегда можно обойти или изменить, ведь ВЫ можете, ВАМ можно. Вы же такие сильные, одаренные и правые! Законы написаны не для вас, а для остальных. Как удобно, правда?»

      Колдун имел все основания презирать драконов как вид. Ведь драконы сделали его таким каким он стал: холодным, циничным, недоверчивым, озлобленным и напуганным. Спайро не мог понять, почему никто не хотел заглянуть глубже? Почему никто не пытался разобраться? Почему всех всё устраивает? Потому что проще избавиться чем искать первопричину? Или потому, что никому нет дела до таких как Рипто кроме него? Но разве это правильно? Разве это справедливо по отношению к пострадавшим от репрессий и гонений? Разве тогда они чем-то лучше любого замшелого злодея?       Дракончику хватило одной роковой случайности чтобы заглянуть за ледяные стены, что выставлял вокруг своей души Рипто и увиденное навсегда изменило его мнение о ящере. Он видел, что Рипто способен на благородство, милосердие и щедрость, но только для тех, кто не оттолкнет его из-за первого впечатления и не станет учить его жизни. Что он мог бы быть самым храбрым, сильным и умным существом на свете, если бы ему дали только шанс. Что ящер вернул бы магическое величие динозавров, если бы ему вовремя помогли. И если бы мир не искалечил его душу и тело…       Исчезнувшая нить жгла фантомной болью кожу, рана быстро затягивалась поощряемая притоком магии. Еще одна загадка, которая свела юного героя с бывшим врагом, заставляя находить его снова и снова. Однако другая незримая нить сейчас была натянута до предела. Фиолетовый дракончик едва заметно прикоснулся к бледному лицу, тканью стирая влагу с кожи. Лихорадка терзала колдуна, но отступала под натиском лекарств, придавая напряженному лицу расслабленность. Губы по-прежнему шептали несвязные мольбы, от которых невольно герой сжимал зубы. Он надеялся, что колдун не будет терзаться падением в лаву, что не поддастся нахлынувшим воспоминаниям, и что не вспомнит это имя, эту привязанность и это существо. Подобное желание было не свойственно для Спайро и настораживало его. Не поддающаяся описанию животная жадность накатывала волнами на юношу, отчего он порой делал странные поступки, такие как сейчас. Он не имел права касаться, но ему нестерпимо хотелось, в особенности, когда предстала такая уникальная возможность. Спайро не понимал, что именно являлось источником подобных мыслей или же отказывался себе признаться в страшных подозрениях.       Симптомы древнего проклятья их вида всё чаще угадывались в его поведении. За свое сокровище дракон будет бороться до последнего. И возможно поэтому Каин так неодобрительно посмотрел на него ранее. Возможно поэтому друзья задумчиво наблюдали за ним в последнее время. Возможно… возможно стоило попытаться связаться кое с кем. Может это поможет отодвинуть странные дурманящие мысли. Пасть жертвой проклятья Драконьей жадности не хотелось, недаром же темная слава о ней прошла сквозь века и широко распространилась далеко за пределы королевства.       Рипто метался в бреду, иногда выныривая из удушливого марева и слыша голоса, которые кружили над ними и о чем-то яростно спорили. Сперва это были мужской и женский голоса. Последняя кричала и явно наносила удары, запыхавшись и томно дыша из-за повышенной активности. Мужской лишь скулил и просил успокоиться. Был еще третий голос, холодный и пробирающий до самой сердцевины, бросавший не лестные реплики в адрес невидимого мужчины.       — Сестра! Ай! Погоди! Не бей, пожалуйста! Я же не знал! — жалостно просил мужчина, айкая при каждом хлестком ударе.       — Не знание не оправдывает тебя, братец! — не хуже змеи прошипела женщина.       — Ай-яй-яй! Да за что так больно-то?!       — А ну-ка быстро бросил бездельничать и занялся своими подопечными! Они провинились! Я требую возмездия!       — Ай! Да не может быть! Ай! Они ведь у меня круче всех! Ай-ай-ай! Мои малыши знаю, что делают! Больно, сестра, пощады!       — Нарушают договор, не чтят законы, зазнались и загордились твоими дарами, принимая их как должное! — продолжала распаляться женщина. — Они у тебя от рук отбились!       — Поддерживаю, — повеяло холодом от третьего голоса.       — Вот вечно ты на ее стороне…       — Конечно, она же моя подруга, а ты бездарь и повеса!       — Ай! Сестра только не по лицу! Да понял я! Разберусь!       — И только попробуй угробить последнего моего потомка! Я сгнию твоих подопечных живьем, если он погибнет!       — Как последнего?! А как же…       Разговор приглушился и перешел в фоновый шум, когда могильный шепот обратился напрямую к нему:       — Не подслушивай, непоседа. Спи спокойно пока есть возможность.       Мягкий эфемерный толчок и он снова в небытие сновидений. Тишина и покой были долгими и приятными, он вправду отдыхал в этом ласковом мареве сна, однако собственный сдавленный хрип из груди вновь разбудил его. И снова были голоса. Они эхом долетали до слуха, будто бы прорезали толщу непроходимого шума, и исчезали в болезненном тумане головной боли.       — …Ты осознаешь, что это было преднамеренное покушение? … И что оно напрямую…? — голос был определённо знаком ящеру, так как в груди заметно потеплело, несмотря на то что говоривший был в весьма расстроенных чувствах. Говорил явно парень, срываясь на фальцет и истерику.       — Я не тупой, мистер адвокат! — огрызнулся другой голос, знакомый ящеру не меньше. Мальчишеский и звонкий, но уже приобретающий взрослые нотки. Спайро.       — Ты сказал, что с ним все хорошо! Что… — звуки местами исчезали будто говорящие замолкали на середине фразы, после чего диалог возобновлялся вновь с новой силой и ясностью, потеряв в промежутке тишины часть слов и контекст сказанного. — А в итоге мой друг мечется в бреду борясь с ядом в организме! Ты наглый врун, …!!!       — …Я уже жалею о том, что рассказал тебе как сюда попасть.       — Ах, ты…!!!       Видимо эти двое ругались из-за него, переходя на личности и срываясь на оскорбления. Непроизвольно захотелось встать и наорать на них чтобы не мешали ему страдать от жары. Рипто буквально чувствовал, как с него градом течет пот, в горле начинало першить от сухости. Пошевелиться не получилось, ровно как и открыть тяжелые веки. Но как-то он все-таки выдал свое пробуждение, ругань быстро стихла, сменяясь напряжённым шепотом.       — Он кажется скоро очнется… — обеспокоено прозвучал Спайро, приблизившись к нему.       — …Я хочу с ним поговорить. Я ведь так скучал… — в голосе неизвестного сквозила щемящая душу тоска.       — Пока нельзя. Если он вспомнит тебя в лицо, … Ты будешь заинтересованной стороной. Мне и так с трудом удалось протолкнуть Совету твое присутствие как своего помощника…       — Я понимаю. Это шанс его вытащить из петли, но…       — …Еще чуть-чуть. Надо потерпеть.       Разговор быстро стих, завершившись гулкими быстрыми шагами и хлопком двери. Кровать прогнулась, кто-то сел рядом. Колдуна кто-то коснулся, ласково проводя вдоль лица прохладной тканью и даря легкое облегчение.       — Рипс. Ты не поверишь, как я счастлив увидеть тебя спустя год разлуки… Черт, дружище, мне без тебя так хуево, — дребезжащий от эмоций голос неизвестного оборвался на резком вдохе. — И сейчас не лучше, потому что не могу с тобой поговорить… Не могу забрать тебя, — его руку аккуратно сжала холодная ладонь, неловко переплетая пальцы. Прикосновения было до боли знакомым, что даже сердце болезненно екнуло. — Поправляйся… Я обязательно вытащу тебя из этого дурдома. Чего бы мне это ни стоило.       Контакт исчез, а сам Рипто рвался следом. Он знал обладателя голоса, звериное естество встрепенулось и пыталось дотянуться, однако дурман делал его слабым, не способным даже открыть глаза, чтобы высмотреть загадочный облик неизвестного. Эфемерное тепло и ощущение присутствия быстро рассеивались, а он, преодолевая слабость и протягивая руку в темноту сознания к исчезающему голосу, старался ухватиться хоть за что-то лишь бы остановить, только бы не упустить. Едва коснувшись смутного силуэта, перед его глазами забегали картинки. Потерянные воспоминания хлынули бурным потоком в его сознание. Попытки контролировать это были сравнимы с укрощением горной реки голыми руками. Невзирая на тренировки и возросший навык медитации, колдун не смог структурировать, а следовательно, осознать и вычленить из мешанины ощущений нужное. Его резко выкинуло из сна, вынуждая поднять тяжелые веки и встретиться с последствиями своей эмоциональности и привязанности.       Реальный мир встретил Рипто белым потолком знакомой больничной палаты и жуткой головной болью. В воздухе витало обманчивое спокойствие и расслабленность и если бы колдун не видел символы на стенах, выведенные специально для успокоения эмоциональных больных, то возможно бы воспринял эти чувства как благоприятный знак, но вопреки убаюканным инстинктам он понимал, что нужно быть начеку.       Кровать была отгорожена тканевой ширмой, пряча его от назойливых глаз, обладатели которых наверняка проели мозг местному целителю на предмет его болезной тушки. Невольно проскользнула мысль о том, что он впервые в жизни оказался больнице и уже умудрился тут прописаться на постоянку, а ведь в школьном лазарете он столько не валялся как на этой кровати. Его обычно сразу же выдворяли вон, стоило ему только открыть глаза. Рипто попытался подняться, дабы приоткрыть занавеску, но неожиданная боль в груди резко кольнула его, отчего он, тихо прохрипев что-то невнятное, опустился обратно. Тонкая шторка отделявшая его кровать от остальной комнаты отдернулась и ящер встретился с теплыми глазами Каина, на что он лишь кривовато ему улыбнулся.       — Опять ты вскакиваешь и ранишь себя… — проворчал целитель, присаживаясь рядом и размеренно разгоняя магию по ладоням. — Лежи, иначе привяжу к кровати. И ради всех богов — молчи.       Рипто на этот раз улыбнулся еще шире, обнажая острые зубы. Он-то помнил, как его насильно заставляли оставаться в постели на ранних этапах лечения, когда он настырно порывался сбежать или уползти подальше от окружающих его драконов. Однако Каин доступно объяснил ему, что рассерженный врач хуже демона. Первый точно знает, как тебя обезвредить без насилия, так ты еще и дураком останешься.       Водя руками в районе груди и горла, Каин то хмурился, то задумчиво закусывал губу. Яркие желтоватые искры вылетали из-под его рук, щекоча и вызывая табун несуществующих мурашек.       — Ну что ж, — закончив свое нелегкое дело, хлопнул в ладоши Каин. — Легкие я тебе восстановил по максимуму моих скромных возможностей, при этом залив под завязку быстрыми регенераторами и блокаторами яда, поэтому тебе сейчас и больно. Дыхание полностью восстановится через две-три недели полного покоя твоей чересчур активной тушки. Так что кашель и ощущение тяжести в груди будут тебя иногда беспокоить.       — А… — было открыл рот ящер, но оттуда вырвалось лишь сдавленное хрипение и сип.       — А с этим чуть сложнее. Рот и горло тебе выжгло капитально, там одно кровавое месиво было, — целитель ободряюще улыбнулся ящеру. — Но не волнуйся, мой маленький пациент, всё обратимо. Благо ты успел выплюнуть большую часть. При этом все равно умудрился наглотаться собственной крови и от этого тошнить тебя будет еще несколько дней. Говорить сможешь через неделю, но я не рекомендую, ибо это будет надрывный клекот и хрип чем ты навредишь себе еще сильнее. Настоятельно прошу молчать или в редком случае шептать. Язык жестов на общем знаешь? — колдун отчетливо кивнул. — Вот и попрактикуешься. Пожелания или жалобы есть?       Отчетливо коснувшись пальцами висков, ящер демонстративно сморщился. Целитель доброжелательно на это улыбнулся и, прежде чем успел сказать хоть слово, в палату ввалился взмыленный Спайро, принявшийся вещать о том какое скотство устраивает Совет из-за случившегося. Из потока динозавр выловил только то, что они требовали вернуть его в камеру немедленно, невзирая на вето магистра Сооха, в очередной раз напомнившего им о своих заслугах и об их долге. Жаловался Спайро долго и со вкусом, не замечая, как на него смотрят не одна пара глаз, а две, курсируя озлобленным ураганчиком по небольшому пространству комнаты. Каин же был оплотом спокойствия и, не замечая мельтешащего дракончика, прошел до шкафа с лекарствами, растворил травяной порошок в стакане с водой и отдал его хмурящемуся от боли Рипто. Тот зажимал подушкой так называемые уши, чтобы снизить градус перезвона в голове от голоса Спайро. Прикрикнуть на бестолкового героя он не мог, рот беззвучно открывался и закрывался, а с порывом кинуть в того подушкой пришлось повременить до получения лекарства. Горечь от напитка хоть и оседала на языке, зато голова больше не ощущала на себе сдавливавший ее огненный обруч. Вот они достижения магической медицины! Наконец-то подушке нашлось применение и, прежде чем Каин успел перехватить снаряд, та полетела прямиком в цель. В голову юноши.       Однако вбитые тяжбами геройской профессии рефлексы перехватили летящий предмет и ловко метнули его обратно. Ящер довольно оскалился, поймав подушку в считанных сантиметрах от лица. К подобным перебрасываниям Спайро приучил именно Рипто, не единожды переводя атаку героя в собственную и нанося урон не только по телу, но и по гордости. Наконец-то обратив внимание на то, что ящер в сознании, дракон фиолетовой кометой метнулся к нему, бомбардируя чередой вопросов о самочувствии. Динозавр едва заметно дернулся прочь от внезапно приблизившегося и севшего рядом с кроватью Спайро, что не укрылось от внимательных глаз Каина, чье лицо невольно исказилось на считанные секунды в неком подобии неодобрения. Звериная часть дала о себе знать навязчивой волнительной вибрацией где-то глубоко внутри горла, которую колдун старательно глушил и сдерживал. Резкий выпад героя заставил его насторожиться и подсознательно вспомнить недавнее нападение. Неприятное ощущение никчемности прокралось вдоль позвоночника. Собственная уязвимость и слабость больно царапали по гордости и спокойствию, этим и обуславливалось его взвинченное состояние. Он не мог ничего противопоставить окружившим его существам, которые в физическом и магическом плане превосходили и могли делать с ним что угодно. От этого было больно.       — Почему он молчит? — наконец-то закончил разговаривать сам с собой Спайро, обращаясь к Каину.       — Спайро, ты чем меня слушал день назад? — целитель явно сдерживал порыв ударить себя по лбу ладонью. — Он не может и не должен говорить, балбес! И сколько раз просить не врываться в палату как к себе домой, — сердито замахнулся на дракончика тряпкой Каин, сгоняя с насиженного места и присаживаясь туда сам. — Вернемся к тебе, мой маленький пациент. Вот, — бутылек из темного зеленого стекла оказался в руках ящера. — Будешь промывать горло и рот, пока находишься здесь. Желательно, конечно, делать это на протяжении месяца, — важно оповестил Рипто старший дракон, расстроено вздыхая в конце. — Но кто же мне позволит тебя лечить, когда суд уже на днях.       Колдун вопрошающе взглянул на обоих драконов, пальцами спрашивая, что будет с ним дальше.       — Поднять разбирательство по нападению мне не позволили, поэтому пришлось давить через общину, — решительно произнес Спайро, опираясь руками на изголовье кровати. — Теперь я лично буду следить чтобы тебя больше никто не тронул. Буду приносить еду и воду сам. Ты будешь под моим присмотром и пусть проклинают меня сколько хотят. Запереть рядом с тобой или не пустить к тебе они не имеют права.       — Не зарекайся, мальчик, — одернул его Каин, сурово сдвигая брови. — У них достаточно власти чтобы посадить тебя на цепь, так что мой вам совет юноши — не скальте зубы понапрасну. Пусть мне это тоже не нравится, но такую власть нам троим не перекроить за пару дней.       Рипто и дракончик недовольно дернули головой, едва слышно фыркая и скрипя зубами. Целитель был прав. Не в их ситуации ставить условия, для Рипто и вовсе первостепенно дожить до суда и пережить его. Что касалось Спайро, то он все сильнее увязал в политике драконьего общества и эта грязь начинала его засасывать без возможности вырваться. Ему следовало не усугублять свое шатающееся положение в иерархии общины, ибо еще одна выходка и никакой статус героя ему не поможет. Сдержав порыв сплюнуть на чистый пол, фиолетовый дракончик вновь обратился к ящеру.       — Ты хотя бы видел кто это был? Хоть что-нибудь.       Ящер покачал головой, руками показывая, что было темно, но разглядеть удалось троих. Герой и не рассчитывал на ответ. Следы нападавшие подчистили за собой отменно, кроме бардака и пострадавшего колдуна, сумевшего скрыть оброненный флакон, ничего не оставили. Даже крови не было…       На пальцах Рипто удалось задать интересующий его вопрос.       «Когда?»       — Скоро. Неделя, — четко и ясно прозвучали эти слова, запуская в голове динозавра невидимый простому глазу таймер.       Пробыть в гостях у целителей Рипто удалось не больше двух суток, после того как температура нормализовалась, и стреляющая боль от вдохов перестала быть такой навязчивой, за ним пришли вновь. Возвращаться в злополучную комнату не хотелось от слова совсем, но у Рипто никто не спрашивал. Он опять сидел на соломенном матрасе и гипнотизировал входную дверь, разница лишь была в том, что еду теперь приносил Спайро, иногда протаскивая лекарства для больного горла. Ему удалось выпросить у вредного героя единственную сигарету, явно скрученную вручную из курительной бумаги и местного табака. Ее явно стащили у кого-то из взрослых драконов, но то уже история.       Один единственный раз вместо фиолетового дракончика ящера навестил магистр Соох. Сначала он провел показательный осмотр для наблюдающих по ту сторону. Молчаливо и размеренно. Меж тем по волнам магии и сиянию чужих глаз Рипто считывал целителя, как и тот его. Магистр был чем-то очень сильно расстроен, но старый дракон гордо держал эмоции глубоко внутри, однако кое-что другое насторожило колдуна. Дракон будто постарел, посерел и уменьшился в фигуре. Чуткий нос улавливал пугающий запах, который витал в катакомбах его бывшего учителя — запах смерти. На выразительный взгляд динозавра старый целитель не обращал внимания, легко посмеиваясь и отмахиваясь. Но внезапный барьер от посторонних звуков окружил их абсолютно незаметно для наблюдающих. То с каким мастерством магистр колдовал, невзирая на запрещающие руны начерченные внутри комнаты, поражало. Рипто с завистью следил за ловкими манипуляциями, после чего удивленно уставился на пожилого мужчину, опустившегося на колени рядом с его кроватью. Попытка поднять и посадить рядом не увенчалась успехом, только ладонь попала в плен старческих рук.       В глубине морщин скрывалась многолетняя боль, щемящая душу тоска блестела в потускневших черных агатах Сооха. Мозолистые сухие ладони дракона крепко вцепились в меньшую руку, вливая под кожу горячую силу и оставляя на коже метку. Древнее знание изготовления печатей, позволяющей делать удивительные вещи, теперь находилось на внутренней стороне ладони колдуна. В проступающих черных линиях узора он мог прочитать отчетливо слово «Искупление». Поднимая круглые от удивления и непонимания глаза на магистра, Рипто ждал ответа.       И он не заставил себя ждать. Соох признался ему, что разобрал надписи на его астральном теле и помогал по мере сил с Советом. Поведал ему историю о старом договоре между динозаврами и драконами, который последние нарушили из-за гордыни и безразличия. Что из-за их глупости и трусости погиб его клан и его родные, а он сам оказался брошенным. Старый дракон рассказал о своей любимой, что была лекарем в деревне последних магически одаренных динозавров и погибла, и как тогдашний совет старейшин запретил Сооху собрать отряд и отправиться на помощь. Пожилой мужчина просил прощения и этой печатью надеялся помочь Рипто выжить на суде. Целитель упомянул имя того, кто будет судьей на его слушание и предусмотрительность дракона оказалась не напрасной. Честного суда можно было не ждать — его не будет. Ящера постараются утопить в том дерьме, что он натворил, чтобы грязь, прилипшая к светлому лику драконьей расы, вновь не стала видна другим. Так еще и его единственную оставшуюся семью хотели привлечь к этому делу и заставить понести наказание за пособничество, а этого Рипто допустить никак не мог. Печать хранила весь мизерный резерв магии старика, которая давала шанс призвать магический суд, являющийся единственным шансом спасти себе жизнь. Поэтому Соох выглядел откровенно паршиво.       Он умирал. Однако судя по улыбке тот ни о чем не жалел. Не ему было отвечать за безрассудство собратьев, но остаться снова в стороне и отпустить все на волю случая он более не смог. Перед тем как уйти, Соох виновато улыбнулся и сказал:       «Прошлое может причинять боль. Можно или убегать от него, или научиться чему-то. Для тебя наступает момент встречи со всеми последствиями решений, которые нагнали тебя в момент слабости. Жизнь вынуждает вновь окунуться в темные воды, чтобы ты наконец-то смог расстаться с этим грузом и открыть новую главу, где всё будет по-другому. Ведь всё меняется. Все мы меняемся. Мы непостоянны как морская волна. Прошлое не изменить, зато ты сможешь изменить настоящее и будущее. Я желаю тебе не захлебнуться в водовороте событий прошлого и найти свой путь в этих бушующих просторах, зовущихся судьбой. Возможно, мы встретимся в Сияющих дюнах, когда придет и твой срок. Прощай, последняя мятежная душа пустынь.»       Дракон тяжело поднялся, опираясь на трость, развеял полог тишины и медленно удалился. Тонкий шлейф печали еще долго витал в камере колдуна, водящего пальцами по черным линиям на ладони.       Соох умер тем же вечером.       Относительная безопасность от протекции Спайро давала небольшую передышку, но сутками быть подле него дракон не мог, отчего очередная попытка запугать и заставить подчиняться не заставила себя ждать. В этот раз нападавшие даже не выключали свет, вошли не пряча лиц и глаз, охрана благополучно удалилась прочь в тот самый момент когда явный лидер группы вытащил какой-то артефакт и играючи приблизился к замершему в углу комнаты ящеру. Пришедшие были еще мальчишками, которые решили кому-то что-то доказать. Особенно расходился в пафосной речи заводила группы, вскользь упомянув отца и Спайро как источники мотивации. Не распознать схожие черты лица и характера парня с тем, кто будет его судьей по сообщению почившего Сооха не составило труда, а догадаться что за «игрушку» украл у своего родителя ссыкливый драконишка тоже было не сложно. Артефакт в руках юнца был регалией верховного судьи и одной из функций этого предмета была парализация подсудимого, в целях прекратить буйство. Однако пришедшие использовали его для того, чтобы со смаком отпинать ящера, не давая даже шанса защититься и действуя во благо ведомой цели — заполучить расположение занятого отца и проучить зазнавшегося героя.       Били его долго и со вкусом. Рипто мрачно вспомнил школьные годы, когда его также зажимали в темных углах школы группой из четырех-шести существ. Правда сил у школьных задир было больше, чем у холеных аристократичных детишек, так что первая же рваная рана от осколков сломавшегося от напора увлекшегося главаря артефакта и первые капли крови, попавшие на него же, заставили их отступить с побледневшими и зелеными лицами.       Ящер насмешливо сплюнул убегающим в след, осторожно пытаясь сесть прислонившись спиной к стене. На большее у него все равно не было сил, да и артефакт много из него вытянул пока держал на одном месте. Тело болело и жгло, благо сломать ему ребра или проломить череп у них не вышло, максимальный урон пришелся на руки, которыми из-за паралича ему слабо удавалось шевелить и закрываться от ударов. Из раны на правом предплечье размеренно текла кровь, образуя лужицу, а левая явно была сломана, от каждого движения ослепляя острой болью. Будто травмы горла было мало так теперь ему подарили перелом и кровопотерею. Из-за бедственного положения колдуну оставалось либо ждать помощи, либо надеяться, что рана сама затянется под контролем магии. В обоих случаях он потеряет много крови и будет ослаблен еще сильнее.       Мир вокруг расплывался, черные тени пугающе двигались и тянули к нему толстые щупальца. Холод пробирал до нутра, тело потряхивало от сквозняка и упадка сил. Звон в ушах превратился в тонкий гул голосов, шепчущих гадости и проклятья. Динозавру, казалось, что сейчас он слышит все звучавшие в его адрес проклятья и пожелания.       Внезапно в пустом дверном проеме камеры показался силуэт. Рипто было обрадовался, что это Спайро, однако проморгавшись смог лучше разглядеть пришедшего и увиденное заставило его вздрогнуть всем телом и попытаться вжаться в холодную стену. Он догадывался, что эта драконья тварь не упустит шанса поквитаться с ним за унижение, но никогда не думал, что тот снизойдет до встречи, после того что натворил его сын.       — Ты… — хрипло выговорил колдун, едва шевелясь. Голова безвольно склонилась на еще рабочее плечо. — Приперся.       Осторожными шагами перешагивая мусор и осколки, к нему приближался драконий силуэт.       — Привет, Рипто, — с явной довольной улыбкой крался тот все ближе и ближе, покачиваясь от медленной ходьбы на носках. — Рипто, привет, — дракон говорил вкрадчиво, нарочито ласково, с наслаждением протягивая его имя в тишине комнаты.       Саммерхэд был двуличной похотливой мразью, которая издевалась над колдуном продолжительное время, упиваясь силой и властью над ним. После проигрыша в Аваларе, Рипто по дурости сунулся на Драконий берег, где сразу же попал в руки старших драконов. Те, недолго думая, вручили его едва живую тушку Саммерхэду. Дракон был в восторге от новой «игрушки». Самой безобидной игрой у него была заставлять других задыхаться. Его это возбуждало. А душить руками быстро приедалось, ведь можно заставить давиться и бороться за желанный вдох другими способами. Именно этим он и промышлял, воплощая в жизнь свои извращенные фантазии и насыщаясь чужой болью, а так как он был драконом на пике сил и с весомой должностью судьи, то ему всё сходило с рук. До тех пор, пока наблюдавший какое-то время за извращениями дракона Рипто не стал очередным развлечением на ночь. Накопив сил и перетерпев другие игры больного на голову дракона, динозавр сделал ему обрезание под корень, засунув напоследок отрезанное в глотку.       Колдун не сомневался, что на него затаили лютую злобу, поэтому ему физически было противно и одновременно страшно вновь видеть этого грязного ублюдка, который наверняка не преминул приписать еще и этот случай к его нескончаемому списку послужных дел.       Холодные голубые глаза Саммерхэда смотрели на него с маниакальной жадностью и предвкушением.       — Я обычно не спускаюсь к заключенным, — растянув губы в приторной усмешке, дракон остановился в паре шагов от него. — Но к тебе я решил прийти сам. Лично.       — Вижу, — лениво отозвался ящер, приподнимая едва функционирующую руку и запуская ее в карман. Непослушные пальцы смогли достать оттуда одну единственную сигарету, которую он с трудом выпросил у Спайро. Приметив вскинутую бровь, динозавр криво улыбнулся. — Предлагать не буду.       — О, конечно, валяй, — подтянув уцелевший стул и сев напротив полулежащего Рипто, великодушно разрешил дракон.       — Гвоздь в гроб… — про себя прошептал колдун, но его прекрасно расслышали и даже соизволили рассмеяться.       — Метко сказано.       Кое-как поднося сигарету ко рту, в попытке призвать хотя бы искорку огня ладонь внезапно свело судорогой, и она безвольной плетью опала на пол. Смотря на открытое проявление слабости, Саммерхэд довольно заулыбался, не поленившись соскользнуть с места чтобы посмотреть на глубокую рану на предплечье ослабшей руки.       — Если не рассчитать и порезать слишком сильно, — методично ощупывая края пореза и нарочно делая ящеру еще больнее, поучительно рассказывал гость. — Перерезаешь сухожилия и пальцы не двигаются, — рука вновь упала на пол, а существо склонилось сильнее. — Давай-ка помогу.       На кончике острого пальца дракон поднес мерцающий огонек к лицу ящера, предлагая воспользоваться им. Он открыто издевался, уводя огонь от сигареты, игнорируя колкий взгляд зеленых глаз и смеясь над попытками закурить. Упрямства у Рипто было много, поэтому он все же сумел вовремя затянуться чем оборвал пришедшему всю игру.       — Смешно, правда? — оскалился судья, погасив огонь и вновь усаживаясь на стул. С минуту они сверлили друг друга взглядами, пока дракон жадно облизывался, а Рипто дрожащими пальцами делал затяжку. — Малыш, я приготовил целый парк кровавых аттракционов для тебя! — пафосно выдал дракон, поудобнее устраиваясь на стуле и все еще наблюдая за сменой эмоций на избитом лице.       — Ты просто прелесть… — выдыхая дым сквозь сжатые зубы и нос, прошелестел Рипто.       — Знаешь, я не думал, что ты повторишь свою ошибку и попадешься в руки Спайро… — надменно вскинул брови наблюдатель, но губы предательски растянулись в язвительной усмешке. — Но как всё сложилось, а?       — Как здоровье? — не остался в долгу ящер, криво ухмыльнувшись в ответ.       — Всё в полном порядке. Дела, дела, дела, дела, — дракон удушливо зарычал, разминая шею и плечи. — Нужен отдых.       — Видел, что ты обзавелся сыном. Чудо, не правда ли?       — Твоими стараниями, — в понизившемся на тон голосе дракона отчетливо слышалась злоба.       — Он твоя точная копия, — в очередной раз затягиваясь прохрипел колдун, ловя удивлённый взгляд собеседника почти не видящими глазами.       Сознание ощутимо ускользало от него. Еще несколько минут и он отключится.       — Ну… — задумчиво протянул Саммерхэд. — Я постарался его воспитать.       — Заметно, — Рипто каркающее рассмеялся. — Особенно наблюдая как он себя ведет с другими и чем занимается в свободное время.       — О вкусах не спорят, коротышка, — небрежно взмахнув рукой, словно отгоняя назойливую муху, ответил ему дракон. Похоже тема была болезненной несмотря на мнимое спокойствие. — Мальчик просто развлекается.       — И он взял твой Посох Судьи, — оскалился не хуже пираньи колдун, глазами указывая на оставленные на полу осколки от артефакта.       — И он взял Посох Судьи, — проследив за взглядом своего собеседника, но не рассмотрев, дракон вновь повернулся к ящеру, зловеще рассмеявшись. — Хе-хе-хе. Это твой очередной трюк?       — Пойди и сам проверь, — просипел Рипто, с трудом удерживая себя от ухода в спасительную темноту. — Ты ждал меня целых двадцать лет, так потерпи еще пару минут.       Дракон резко вскочил с насиженного стула, опрокинув его. Острые зубы оказались в опасной близости к беззащитной шее ящера буквально за доли секунд, но тот даже не дернулся и продолжал докуривать остатки сигареты, выпуская дым прямо в лицо. Насупленное тяжелое дыхание длилось меньше минуты. Дракон что-то пытался высмотреть в его глазах, но не видел желаемого. После чего в раздражении отпрянул и исчез в темноте комнаты. Судя по шагам, он сперва приблизился к осколкам, а после вышел прочь из камеры, на долгое время оставляя динозавра одного. По итогу, когда дракон вернулся, Рипто все же потерял сознание, выронив изо рта тлеющую сигарету, но та потухла в луже крови. Его резко выдернули из небытия, одним хорошо поставленным ударом по щеке. Саммерхэд перед ним был в гневе, но весьма умело прятал его в глубине себя. Только хвост, ходивший ходуном выдавал его истинные эмоции.       — Итак… — холодно пророкотал нависающий над ним дракон.       — Итак? — просипел Рипто, удивленно взглянув на недовольного жизнью судью.       — Чего ты хочешь за эту информацию? — надменно скалил зубы тот. — Свободу? Я не смогу тебя отпустить. Я уже под клятвой, — запнувшись на секунду, тот придирчиво осмотрел бледного не соображающего ящера и догадливо произнес. — Нет, с тобой сейчас общаться бесполезно.       Щелчок пальцев и терпкая обжигающая волна принудительной магии коснулась ран колдуна, силой затягивая их и залечивая, от чего тот невольно простонал и сполз на пол окончательно. Его дернули вверх, усаживая обратно.       — Итак? — вновь спросил Саммерхэд. — Чего ты хочешь?       — Галп и Краш, — решительно выдавил колдун, раздирая горло попыткой говорить громче и отчетливей. — Они не виноваты. Не привлекай их к этому. А от суда я более бегать не намерен.       От длинной речи горло неистово заболело и его пробрал кашель, который он был не в силах утихомирить. На миг показалось, что на языке почувствовался привкус крови.       — И всё? — удивился дракон. — Ты променяешь шанс получить себе смягчение на их свободу? Смешно… — однако, когда взгляды из пересеклись, судья понял, что с ним не шутят. — Но ты серьезно. Ладно. Сделано, — легко хлопнул в ладоши собеседник, предвкушающее улыбнувшись. — Жду не дождусь, когда тебя казнят, но увы это случится только завтра. Ожидание так долго тянется.       За пределами камеры раздался шум. Кажется охрана возвращалась.       — Жаль, что вспомнить былое нам не дадут, — состроил печальное лицо Саммерхэд, быстро направляясь к выходу. — Что ж не прощаюсь. Увидимся завтра на арене Правосудия. Я буду с наслаждением наблюдать как тебя раздерут на части.       Дверь камеры с громким хлопком закрылась, проскрипел тяжелый замок и Рипто вновь остался один. Целый, относительно здоровый, но опустошенный и смертельно уставший.       В назначенный день, под конвоем из четырех вооруженных драконов вновь закованный в цепь Рипто гордо шагал к рукотворному порталу. Он плохо спал в последние дни, расшатанные нервы и головная боль вынуждали его подскакивать посреди ночи и бесконечно созерцать потолок покрасневшими от недосыпа глазами. Тревога и сумбур в воспоминаниях не давали ему покоя, тугой узел из страха затягивался все сильнее вокруг горла. Но когда за ним наконец пришли все чувства схлынули, оставляя после себя пустоту. Пока надевали наручники он крепко сжимал ладони в кулаки, пряча заветную печать оставленную почившим магистром. На его показную злость никто не обратил внимания, сопровождение было на редкость скупым на эмоции. Они спокойно огласили их маршрут и предупредили не делать глупостей, потому что в противном случае они будут вынуждены применить силу. Сдержанно кивнув, окруженный со всех сторон колдун покинул пределы камеры, с упоением вдыхая уличный воздух, когда они поднялись на поверхность. Благо никого поблизости больше не было и пока создавался проход, Рипто мог спокойно смотреть на предрассветное небо и белые словно свежевыпавший снег облака. Вспомнилось такое же небо над Мотоворлдом, когда он только туда пришел, уставший и злой после самого сокрушающего разочарования в себе и в возможности когда-либо поучаствовать в гонках.       Из воспоминаний его вырвал яркий всполох открывшегося портала. Шагнув в него, динозавр оказался в весьма неприветливом мире, в котором большинство магических созданий почти тысячу лет кряду проводили суд. Бушующие темно-фиолетовые и розовые потоки энергии формировали небесный узор, прорезаемый редкими всполохами молний и плавающими островками с различными статуями. Золотые искорки оседали на телепортационную площадку, от которой тянулся длинный мост, соединяющий этот небольшой остров с основным и более крупным. На огромном пласте земли было воздвигнуто здание, по своей архитектуре напоминающее амфитеатр. Монументальное здание выполнено в форме эллипса, окруженное концентричными кольцами мест для участвующих, в середине которого была арена. Оно тянулось ввысь, внушительной громадой нависая над пришедшими, облицованный темным мрамором и закаленным камнем фасад был усеян пилястрами и колоннами, судя по их состоянию очень старыми и древними. Строение было старинным, местами потрескавшимся от вьющейся в пространстве энергии, а в поверхность внешних стен мертвой хваткой въелись золотые песчинки, отблескивая от очередной вспышки молнии. Огромные ворота были величественно раскрыты и во внутрь стремились существа, которые как и он пребывали сюда порталами. Его конвой плотной стеной из тел отгородил его от снующих мимо существ, оставаясь неподвижными какое-то время. Видимо они дожидались, когда основной поток народа схлынет, чтобы беспрепятственно пройти внутрь. Сквозь шум далекой бури прозвучал гонг, ознаменовывающий начало мероприятия, после которого охрана двинулась вперед.       Заходя под свод арки, Рипто почувствовал, как стены давят на него. На потолочных сводах были изображены мозаикой самые легендарные заседания происходившее в этом месте, а на стенах висели гобелены иллюстрирующие другие конфликты разрешенные на арене Правосудия. Множество древних артефактов было сокрыто под стеклянными крышками, когда-то принадлежащие опасным преступникам и которые хранились здесь в деактивированном виде как напоминание. Колдун был наслышан об этом месте, многие оступившиеся побаивались показаться здесь и избегали поимки всеми силами, однако с годами пошли слухи о том, что в этом месте уже сто лет не видели настоящей справедливости и страх этого места нарастал как снежный ком. Столько казней, ссылок и жестоких наказаний никогда не было в этих стенах как за последнее время и Рипто догадывался кто был тому виной. А всё было до смешного просто: глупые драконы отказались от клятвы принятия в должность верховного судьи несколько столетий назад, посчитав ее темной и страшной магией, губящей славных драконов. Вот тогда и пошло все по наклонной, в этих стенах было загублено столько же невинных жизней сколько было осуждено за свои злодеяния до отмены клятвы. Слухи прошлись по многим мирам, но те же драконы ловко купировали утечку информации превращая все это в банальные завистливые байки. Впрочем, всё как всегда…       В хорошо освещенных коридорах было пусто, шаги его небольшого отряда сопровождения резонировали от стен, создавая напряженный размеренный звук, ритм которого сливался с биением сердца. По мере приближения к следующим воротам, Рипто мог расслышать нарастающий шум голосов и ощутить усиливающийся гул земли. На какое-то время они застыли напротив двухстворчатых массивных дверей, чего-то выжидая. Второй удар гонга пронесся по пространству, тонкой и чувственной вибрацией отдаваясь где-то в сердцевине естества. Сердце ускорилось, волнение снова подкатило к горлу, сжимая его в болезненном паническом спазме.       Рипто хотел убраться отсюда. Убежать так далеко, как только возможно. Затаиться, исчезнуть, спрятаться. Бежать, бежать, бежать…       Накатила удушливая волна иррационального страха, дыхание стало рваным и частым. Руки сами собой вцепились в мятую и грязную рубашку, сжимая ткань в районе груди. Мир стал кружиться и сужаться, воздух застревал в горле, не позволяя даже попросить вывести его обратно. Он и сам не понял, как стал издавать шипящие кашляющие звуки, горбясь вперед и стараясь скрыть свое состояние от окруживших его драконов. Но подобному не суждено было случиться. Его напряженной вспотевшей спины коснулась теплая широкая ладонь, а рвущие рубашку руки оторвали от одежды. Один из конвоиров, видимо самый ответственный и неравнодушный, решился нарушить запрет на прямой контакт с заключенным.       — Дыши, — в голосе дракона Рипто почудились сочувствующие нотки.       Чужое прикосновение заставило ящера дернуться и отскочить, неловко гремя цепями. В результате он столкнулся с другим драконом, врезавшись тому в бок своей спиной. Увернувшись от второй попытки коснуться его и проигнорировав помощь в сохранении равновесия, колдун злобно ощетинился и выпрямился самостоятельно, заталкивая накатившую невовремя панику глубоко в себя, не без удовольствия вдыхая полной грудью. Гнев сработал как отрезвляющая оплеуха, выдергивая из омута эмоций, но его действие быстро иссякало, теряясь в нарастающем шуме. Видя его агрессивный настрой, драконы отступили и отвернулись, делая вид что ничего не случилось. Меж тем прозвучал третий гонг и ворота перед ними дрогнули. Яркий свет на миг ослепил, но нисколько не помешало начать шагать вперед.       В абсолютной тишине они оказались на арене. Именно здесь решалась судьба всех самых страшных и прославленный злодеев и убийц из самых разных миров. Множество преступлений и конфликтов было решено здесь, неисчислимое количество раз в этом месте звучали обвинительные приговоры.       Смотря на это величественное строение изнутри, оно казалось еще монументальнее и пугающе чем снаружи. Огромная площадь арены отлично обозревалась сверху, однако не вся площадь была пригодна для хождения. Узкая для большого количества существ дорожка от входа вела в самый центр здания, выполненное в виде висящего над бесконечной пустотой платформы, на которой располагалась небольшая трибуна для обвиняемого.       Небо даже если и представлялось открытым пространством, не обремененным никаким потолком или решеткой, все равно не внушало даже долю надежд на побег. В привычном представлении любые небеса манили в даль бескрайних просторов, в спокойствии которых было приятно порой утонуть. Здесь же, в этом специфичном измерении, оно вдавливало своей тяжестью в землю, вытаскивая из самых глубин любого живого создания на всеобщее обозрение его ничтожность и слабость против нависающей плотной завесы всполохов, печального блестящего пепла и одиноких звёзд едва заметных среди скопища туч серо-алых оттенков. К тому же, слепо надеяться на отсутствие барьеров над ареной с как минимум тридцатислойной защитой, было бы до крайней степени наивно.       В дальнем конце от входа на площадь возвышалось место судьи. Седалище главного лица располагалось на возвышенности, на одном уровне со вторым рядом мест для зрителей и производило неизгладимо отчётливое впечатление всевластия. К креслу вела небольшая лестница, а само сидение стояло под могучими лапами покровителя драконов. Верхние конечности каменной копии жуткого дракона крепко держали спинку кресла, гигантские крылья простирались на свободные места по бокам, могучий хвост оплел один из подлокотников, а длинная голова возвышалась над самим судьей, суровыми мраморными глазами окидывая всех присутствующих. Пустующие места по обеим сторонам от судейского кресла имели специальные массивные выемки, но отчего-то они пустовали и покрылись толстым слоем золотой пыли.       Места для зрителей образовывали четыре кольцевых уровня — концентрических стен, самая высокая и последняя из которых служит внешней стеной здания и пространством для других статуй. Шестнадцать каменных фигур возвышались по обоим сторонам арены, только они были сильно меньше, нежели семнадцатая фигура по центру. Они были посвящены самым известным высшим созданиям, когда-либо бывавших в этом измерении и подарившим многим существам жизнь, блага и защиту во множествах других. Боги и покровители многочисленных рас взирали с высоты самой высокой площадки арены на центральную трибуну. Их тяжелые неумолимые взгляды пересекались в одной точке, образуя стену осуждающих глаз.       Рипто могло бы стать не по себе от сей зловещей картины, если бы только он был в состоянии бояться сильнее чем есть. Тянущая к земле усталость сквозила в каждом медленном и размеренном шаге. Однако несмотря на то, что ящер шел вслед за своей охраной, не выражая ни протеста, ни явного возмущения, он старательно держал маску горделивой холодности. Иногда он поглядывал по сторонам, всматриваясь в лица присутствующих. Его со всех сторон прожигало огромное множество осуждающих взглядов. Присутствующие то и дело о чем-то перешептывались друг с другом, время от времени показывая в сторону маленького динозавра и даже злорадно посмеиваясь, но ему до них не было никакого дела.       Колдун зациклился на засевшей в груди панике, которая ощущалась неестественно и зловеще, как когда-то внушаемые ему зловредной Пустотой. Она мешала думать о чем-либо ещё, высасывала те крохи сил и желания бороться за правду и собственную жизнь. В уставшем мозгу циклично повторялась мысль пустить всё на самотек, которая убаюкивала взбудораженный разум. Было ли это чье-то заклинание, пущенное исподтишка, или же влияние этого старинного места, ящер сказать не мог. Каждая его попытка мыслить здраво и логически в конечном счёте трагично разбивалась о неизвестный ему блок. От усиленной борьбы боль в голове становилась сильнее, удерживать лицо стало нестерпимо сложно. Зубы напряженно скрипели.       Потуги Рипто справиться с мороком прервал обернувшийся полнейшей внезапностью громовой глас, обрушившийся на его сознание так, словно бы ударило молнией, хотя принимая во внимание окружающую действительность, он бы не удивился, если бы так и произошло на самом деле. От голоса вещателя содрогалась земля и ноги, без того слабые, так ещё и заключённые в кандалах, стали подкашиваться как ветхие спички.       — Объявляется начало судебного заседания! До конца процесса двери на Арену Правосудия будут запечатаны!       Объявивший данное сообщение голос принадлежал почтенному старцу, использовавшего волшебную палочку как мегафон. Судя по его нашивке на мантии и сумке со свитками, он был секретарем, который будет вести записи протокола. После его слов двери за спиной Рипто с отчетливым грохотом закрылись, а по деревянной поверхности пробежала магическая волна, в коротком всполохе проявилась старинная вязь символов, быстро исчезнувшая с глаз.       — Поприветствуем Главного Судью! Прошу всех встать!       Существа на трибунах почтительно поднялись на ноги, едва заметно склонив головы в знак смирения и приветствия. Поклонившийся конвой ящера косо на него поглядывал, потому что Рипто упрямо держал спину ровно, видев, как вальяжно и царственно усаживается на место судьи Саммерхэд. В руках у него был явно наспех отремонтированный Посох, стеклянный шар которого был увит множеством трещин. Колючий и полный ненависти взгляд ящера встретился с холодными глазами дракона, едва заметно улыбнувшегося ему.       — Прошу поприветствовать стороны защиты и обвинения!       Нестройные аплодисменты прокатились по арене, сопровождая выход оставшихся основных лиц из скрытых лестницей ниш. Видеть в качестве своего адвоката Спайро было непривычно и даже нервирующе, однако кроме как на этого болтливого юношу колдуну больше надеяться было не на кого. Фиолетовый дракончик был не один, следом за ним на небольшое пространство балкончика справа от судьи шла неизвестная фигура скрытая плащом. Единственное что смог рассмотреть со своего места динозавр так это легкий отблеск чего-то металлического в темноте капюшона. Прокурором же выступал один из представителей пострадавших. Раса, к которой он принадлежал, была хорошо знакома колдуну. Он по юности не хило на бедокурил в мире «мохнатых макак». Перебил гарнизон, украл несколько ценных артефактов, за которые ему отменно заплатили, и случайно уничтожил несколько связующих мостов между внутренними подмирами. И по мелочи: еда, одежда, деньги и вандализм. Обезьян недобро смотрел на него, в яркой мимике существа отчетливо сквозила ненависть и презрение. Его помощником был представитель змеелюдов, о его конфронтации с которыми не знал никто кроме самих змеелюдов. С этими чешуйчатыми у Рипто была не меньшая вражда чем с драконами, точнее более масштабная. Змеи по наивности решили, что использовать его и его друзей в качестве корма для результатов неудачных экспериментов в алхимии это очень занятное зрелище, поэтому получили сожженную до основания арену, убитых химер и растерзанных магов-алхимиков. Колдун многое видел и мог понять, но превращение собственных детей и случайных спутников в страшных монстров, не поддающихся контролю, понять не смог, посему ни капли не жалел о содеянном.       — Просьба обвиняемого занять свое место!       Сопровождение размеренно повело его на трибуну в центре площадки. Как только он поднялся на возвышенность цепь, за которую его вели, сняли, оставляя только наручники. Оковы были не простыми, а рассчитанными на магических существ, чтобы те не могли колдовать ни при каких обстоятельствах. Воздействие Рипто ощущал даже сейчас, невзирая на то, что Ядро не работало и магии в нем был самый мизер. Охрана учтиво удалилась обратно к двери, оставляя его одного, под давлением сотни или больше взглядов.       Объявляющий действа секретарь убрал от горла палочку и взялся за сумку с пишущими принадлежностями, но отчетливый сигнал руки судьи прервал его занятие.       — Благодарю за работу, но думаю обойдемся без протокола.       Почтенный старец смутился, на миг оробев и замерев под хитрым взором дракона, но смиренно подчинился, исчезая в тени лестницы. Помощник Спайро остервенело тыкал того в плечо, явно возмущаясь.       — Ваша честь, как же без протокола? — подал голос Спайро. — Не положено по правилам.       — Дело не требует подробного документирования, — лениво отмахнулся от замечания юноши Саммерхэд. — Бумаги и так в наличии.       В его руке уже продолжительное время был свиток, который старший дракон передал прокурору. Тот учтиво принял его и поспешил раскрыть, пока слово взял сам судья.       — Судебное заседание объявляется открытым, — провозгласил он и ударил волшебным посохом о землю, пуская волну магии по пространству. — Слово для изложения обвинений предоставляется представителю от пострадавших, мастеру Маа из измерения Терра, королевства Симия, мира Кхи Лон. Мастер Маа, — кивнул дракон, — слушаем вас.       — Да, Ваша честь, — обезьяноподобное существо поклонилось судье и прочистило горло, прежде чем начать зачитывать содержимое свитка. — Уважаемые гости и Суд, подсудимое существо носящее имя Рипто обвиняется в многочисленных преступлениях против законов миров и законов магии, таких как: кража магических и не магических ценностей, вандализм в больших размерах, причинение физических и ментальных травм, массовые принуждения ряда лиц к насильственным и не законным действиям, преднамеренные и случайные убийства, нарушение границ и общественного порядка, участие в террористических действиях против действующей власти и проведение захватнических маневров на без монарших землях, — свиток с тихим шелестом свернулся. — На этом всё, Ваша честь.       Саммерхэд хищно ухмыльнулся, впиваясь глазами в обвиняемого. Колдун не менее выразительно вскинулся в ответ, угрожающе оскалившись.       — Суд дает слово прокурору.       Юный герой в очередной раз скривился, различимо скрипнув зубами, а у балахонщика, кажется, полыхнуло. Судья нарочито игнорировал принятый устав и не давал ни защите, ни обвиняемому слово.       — Ваша честь, это не по правилам! — вновь напомнил о установленном регламенте Спайро.       — Стороне защиты выносится предупреждение, — стукнул посохом судья. — Я веду дело так как считаю нужным, юный Спайро. Спрашивать обвиняемого, — подчеркнуто надменно произнеся последнее слово, дракон раздраженно цыкнул. — Не имеет смысла, так как тот не в состоянии говорить. В его личности ни у кого нет никаких сомнений. Я экономлю время всех многоуважаемых существ, собравшихся сегодня здесь.       Толпа на трибунах положительно зароптала. Обвинение едва сдерживало кривые ухмылки.       — Далее. Для полноты картины будет предоставлена возможность услышать обвинения непосредственно от очевидцев, собранных по делу, чтобы убедиться в вине подсудимого. Так что прошу защиту, открывать свой рот только тогда, когда ей есть что возразить, — жестко и сурово обрубил возражение юного адвоката Саммерхэд.       — Да, ваша честь, — угрюмо отозвался герой, сжимая руки за спиной.       — Мастер Маа, вам слово.       После этого начался настоящий цирк.       С трибун поднимались существа, которые не фильтровали речь и просто в открытую оскорбляли ящера, попутно обвиняя его во всех грехах. Ему приписывали всё зло в мире, лишь малая часть обиженных когда-то ящером вела себя корректно и отвечала строго на вопросы судьи и прокурора. И все равно их слова умудрялись вывернут наизнанку. Когда же сторона защиты пыталась вмешиваться и исправлять формулировки вопросов, чтобы ответ был максимально точным и не предвзятым, им затыкали рты и отклоняли протесты. Самого же колдуна даже не просили подтвердить или опровергнуть очередное обвинение. Спайро и его помощник сперва пришли в замешательство от такой предвзятости, а вскоре тихо пылали праведным гневом. У них не было права голоса.       Это был не суд, это было просто словесное унижение без возможности что-либо возразить. Дракон захлебывался эмоциями, не в силах оторвать взгляда от маленькой фигуры в центре огромной арены, окруженную со всех сторон. Рипто же стоял с расправленными плечами и прямой спиной, лицо было непроницаемым, губы сжаты в тонкую линию, но глаза были пусты, они смотрели куда-то вдаль, а не на судью перед ними. Напоследок он не хотел дать им сломить его до конца и увидеть что-либо помимо презрения. Тем временем ему удалось высвободиться от насланного морока, и наконец задумчиво вслушаться в звучавшие слова. Что он сразу понял, что никому не интересно его мнение и его история. Динозавра отчаянно и со вкусом топили во всей той грязи, в которой он успел побывать. Однако на некоторые претензии ему было что сказать, но из чертова горла не вырывалось ничего кроме хрипа, а шепот затерялся в шуме. Саммерхэд видел все это и наслаждался тщетными попытками защитить свою жизнь, не прерывая потока ненужной информации от очередного свидетеля. Рипто нестерпимо хотелось разбить надменное лицо судьи о мраморные ступеньки. Печать на руке болезненно кольнула, как будто напоминая о себе.       Речь стороны обвинения уже подходила к концу, а защиту в очередной раз заткнули, наложим заклятье немоты при помощи посоха. Колдун впился когтями в ладонь, пуская кровь. Печать моментально нагрелась добела, незаметно высвобождая в пространство скрытое послание, которое быстро нашло адресата. Тонкий поток энергии едва заметной глазу стрелой устремилось в высь, исчезая в неспокойном небе. Никто и не заметил, как в глазах одной из статуй мелькнул живой магический огонь.       Монотонный стук посоха оглушил всех присутствующих, призывая их к порядку и тишине. Судья величественно поднялся с кресла и начал вещать:       — Защите предоставить опровержения не удалось, а доказательств вины более чем предостаточно со слов не только прокурора, но и свидетелей. Засим, обвиняемому выносится приговор, а именно смертная казнь. Исполнителем приговора будет назначена персона на усмотрение стороны обвинения. Да будет мое слово закон!       На трибунах разразился радостный шум, некоторые повыскакивали с мест и зааплодировали, и только защита отчаянно кричала просьбы выслушать их, но немота не давала и шанса. Все это случилось за считанные секунды и один удар замершего сердца.       Прежде чем судья успел завершить последнюю фразу и ударить посохом, юркий драконий хвост, покоящийся на ручке кресла, перехватил его руку, вынуждая ее остановиться. Самерхэд сдавленно охнул и попытался высвободить руку из внезапной хватки, от которой кровь перестала поступать к конечности. Люди на своих местах испуганно замолчали, во все глаза смотря на происходящее. Стоявшая позади судейского кресла статуя, ожила. Она с отчётливым треском расправила крылья и перебралась через спинку, все еще удерживая дёргающегося в испуге и непонимании судью за руку. Саммерхэд было направил свой посох на напавшего, но сильная лапа выбила его из рук, а захваченную руку сдавили еще сильнее, ломая ее. Судейский артефакт с грохотом покатился вниз по лестнице, в оглушительной тишине его стук о мраморный пол эхом разносился по застывшей арене, прекратившись только с падением предмета в пустоту. Меж тем каменная пасть статуи с хрустом разомкнулась и со свистом втянула воздух.       — ЧТО ЗДЕСЬ ЗА МРАКОБЕСИЕ ТВОРИТСЯ? — прогремел голос, мощной волной расходясь по арене. — ЭТО ПО ВАШЕМУ СПРАВЕДЛИВЫЙ СУД? ПОДКУП, КЛЕВЕТА, ОТСУТСТВИЕ ГОЛОСОВАНИЯ, ИГНОРИРОВАНИЕ ЗАЩИТЫ, А ГЛАВНОЕ ПРЕДВЗЯТОСТЬ!       Теперь ни у кого не осталось сомнений, что это не просто ожившая статуя, а именно Покровитель драконов пробудился и впервые за пять тысячелетий спустился в мир своих подопечных. Драконы учтиво, а кто-то неуклюже, поклонились, остальные незнающие недоуменно застыли с открытыми ртами. Статуя осмотрела присутствующих цепким сердитым взглядом, задержав горящие зрачки на не менее удивленно застывшей фигуре колдуна, после чего они впились в Саммерхэда.       — Как смеешь ты, опорочивший благородное имя моего рода, заседать на месте верховного судьи? — нарочито тихо спросил у него великий дракон. — Как у тебя хватило духу только сесть на это место? Кто дал тебе право?       — Великий, меня избрали, — сконфужено и раболепно отозвался новый обвиняемый.       — Я лишь скромный исполнитель…       — ЧТО?! — взревел каменный образ так, что затряслось все здание. — Избрали?! Тебя?! Вы что, совсем отупели без присмотра? Или все клятвы и ритуалы принятия в должность не для вас были придуманы, о дети мои?!       Покровитель драконов был в ярости. Его светящиеся силой и могуществом глаза гневно всматривались в каждого присутствующего дракона на арене, входящего в состав Совета, даже бывшие конвоиры не смели поднять стыдливый взор на обозленное высшее существо.       — Покровитель, это ведь темная магия, она опасна… — предпринял попытку оправдаться один из членов Совета, но был безбожно перебит еще одним возмущенным воплем.       — И этот бред я слышу от вас! Баланс! Я вдалбливал в ваших предков это знание не просто так! Как смели вы игнорировать мое учение?!       — Великий, мы…       — ХВАТИТ! Я еще спрошу с ваших старейшин за ваше образование. А сейчас я задам всего лишь ОДИН вопрос, кто избрал этого преступника, — хвост легко сдернул Саммерхэда с ног и подвесил над пропастью, вынуждая того вцепиться целой рукой в удерживающую его конечность повелителя. — В качестве судьи?       — Мы повелитель, но…       — Великий, прошу…!       Совет и судья наперебой пытались объяснить свою искаженную логику, однако если судить по темневшему лицу их покровителя своими же словами они делали только хуже. Меж тем, отошедший от первого шока Рипто не без удовольствия наблюдал как отчаянно цепляется за могучий хвост наглый драконишка, еще пару минут назад считавший себя победителем и бессменным вершителем судеб. Да и вообще слушать как песочит своих последователей древний божественный дракон был очень приятно, невзирая на нелюбовь к этим созданиям. Печать исчезла с ладони, растворившись под залеченной магией кожей, оставляя после себя лишь пятна крови. Переводя взор на непонимающих ничего в происходящем существ, ящер не мог не остановиться на своих защитниках и криво им усмехнуться, давая понять, что отчаиваться рано.       Спайро завороженно слушал и восхищался появившимся существом. От облегчения, которое подарил ему повелитель, дракончику хотелось сползти на пол. Несмотря на каменную оболочку от появившегося существа веяло безграничной мудростью и силой. Он и надеяться не мог что так все обернется, что случится настоящее чудо и это злодеяние будет остановлено. А видя, как ухмыляется Рипто, пораженно усмехнулся, догадываясь что это его рук дело. Кстати о руке, ладонь помощника все еще сжимала его предплечье, юноша чувствовал нервную дрожь существа в плаще и тихий шепот одними лишь губами: «Его не убьют». Спайро как никогда понимал своего вынужденного напарника, поэтому даже не пытался одернуть того и высвободить руку из болезненной хватки.       Когда гомон стал переходит все границы, ожившая статуя вновь громогласно проревела в пурпурное небо.       — МОЛЧАТЬ! — рев был приправлен магией, сила которой была сравнима с ударом многометровой волны.       Многие попадали на свои седалища, наиболее удачливые просто упали на колени. Сдавленные стоны боли прокатились по арене. Рипто вцепился в трибуну для удержания равновесия, слыша как отчаянно стучит сердце в груди от накатившего страха. Подобное ощущение непередаваемого ужаса перед сильным созданием вселенной он уже испытывал, но перед кем? Воспоминание внезапно укололо куда-то в висок. Красивая статная женщина-динозавр, олицетворяющая его женскую версию, резко раскинула руки в стороны. Полы ее платья взметнулись в воздух, крылья за спиной угрожающе раскрылись, а поток магии от нее утроился, вдавливая Рипто в мраморный пол, однако холодные невидимые руки придерживали его спину, не давая лечь обратно и позволяли наблюдать лучившийся силой силуэт. Богиня громогласно произнесла свое имя, эхо ее голоса отдавалось в самом центре естества.       Руки сами собой вцепились в гудящую голову, от носа к подбородку что-то потекло, капая на трибуну. Проведя дрожащей рукой возле носа, динозавр увидел алые капли, но зато туман в разуме окончательно рассеялся, будто пелену кто-то сдернул. Леди Ладасин! Его наследие! Как ее позвать прямо сейчас?!       А параллельно с этими метаниями, Покровитель драконов распалялся все сильнее, вдавливая своих потомков в пол. Ну и гостям доставалось.       — Я не могу поверить в то, что слышу, — рассержено шипел дракон не хуже настоящей змеи, срываясь на утробный рык. — Чтобы за пару тысяч лет не то что регрессировать, но и знатно деграднуть, это еще постараться надо. Но я этого так не оставлю. Готовьтесь дети мои. После сегодняшнего заседания я лично посещу каждую общину и проведу проверку не только знаний, но и моральных качеств каждого. Бежать или прятаться бесполезно! — раскрыв крылья и нависнув над сиреневым небом измерения, древнее существо стало вещать. — За сим, Я Великий Создатель и Повелитель Драконов — Йормун Рю Дэркэштаи, именем своим, повелеваю: да начнется с сего момента испытание для крови моей, потомков моих и последователей моих. Я сказал и да будет так!       Невероятной силы порыв магии хлынул от Высшего существа, накрывая всех и каждого удушающей волной. Драконы похватались за грудь, на грудных пластинах быстро расцветала круговая вязь из рун, которая в точности повторяла сказанные ранее слова их покровителя, стягиваясь в плотную спираль по центру. Рипто заинтересовано вслушивался и ехидливо улыбался в закованные ладони, вспоминая подобное выступление от своей леди. Видимо у богов так принято объявлять свою волю.       Как только гневный порыв Великого Дракона стих и магия растворилась в пространстве, сияние рун потускнело, но не исчезло, оставшись назойливым клеймом на пластинах ящеров.       — А теперь вернемся к делам насущным, — пророкотал назидательно повелитель огнедышащих.       Каменная голова с треском повернулась к висящему над пропастью Саммерхэду. Побледневший донельзя бывший судья круглыми глазами смотрел прямо в мечущие молнии сияющие очи.       — Мне хватило одного только взгляда на тебя чтобы увидеть в какую отменную тварь ты превратился, — громко возместила ожившая статуя, даже не стараясь чтобы звуки голоса не разносились по всей арене. — Возгордился властью, упивался силой, и главный твой порок не в этом. Ты издевался над теми, кто искал у тебя справедливости. За пригоршню монет мог продать чужую жизнь, а про твои увеселения мне говорить противно. ТЫ отвратительный, прогнивший до мозга костей лицемер! Мне стыдно и ненавистна одна лишь мысль о том, что ты принадлежишь моей крови. ТЫ опорочил все что я вам оставил! За это я отбираю у тебя всё: регалии, силы, семью, владения. Всё что тебе дорого я отдаю тем, кто пострадал по твоей вине! — горящий взгляд вновь прикипел к съежившимся члена Совета драконов. — Надеюсь хотя бы на это у вас хватит мозгов?       — Да, повелитель, — раздался в ответ не стройный хор голосов с первого ряда трибун. — Всё будет сделано в лучшем виде.       — Хорошо. А теперь дракон Саммерхэд я приговариваю тебя к суду магии. За все свои злодеяния ты ответишь ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС!       Статуи на крыше арены засветились, испуская из глаз разноцветные лучи, которые будто ведомые тяжелыми взглядами сконцентрировались на висящем на одной руке драконе. Какое-то время они изучали его, едва различимый шепот голосов доходил до слуха каждого на арене. Будто все эти существа, чьи образы стояли на вершине, действительно наблюдали и решали судьбу провинившегося.       — Свидетельствуем! — по всему пространству площади с прокатилось эхо единого голоса, меняющего тональность и тембр, но говоривший как единой целое. — Наш вердикт: ВИНОВЕН!       — Твоим наказанием будет смерть! Но о покое ты будешь только мечтать, — сурово возвестил Йормун. — Так как я изгоняю твой дух из Сияющих дюн и на протяжении тысячи лет ты будешь скитаться на границе мироздания. Лишь при условии раскаяния ты сможешь уйти на перерождение!       Хвост расслабил хватку и дракон безмолвно полетел вниз, в неизвестность и глубокую бездну.       — Да будет так! МЫ сказали! — поддержали решение нового судьи другие наблюдающие боги.       Из скопления грозовых облаков над ареной разразился шквал разрядов молний, ударившие прямо в летящего в пустоту дракона. Все что осталось от него это черный пепел, который растворился бесконечности.       Пробрало каждого. Все присутствующие испуганно и завороженно следившие за событиями не могли вымолвить не звука, ни единого вздоха не раздалось на арене, пока бушующие молнии не стихли, а тучи не рассеялись.       После того как все вернулось в норму, статуя Великого Дракона размяла плечи и лениво присела на освобожденное место судьи.       — А теперь, дорогие мои подопечные и гости, мы начнем настоящий суд. И теперь я буду в нем судьей. Чтобы все было по правилам, прошу назначить секретаря, который будет вести протокол, — на место у основания судейского кресла аккуратно опустился ранее прогнанный прочь старик, ловко раскатав свиток и приготовившись писать. Судья благосклонно ему кивнул. — А теперь прошу по каждому представителю от пострадавших и главных потерпевших спуститься на самые нижние трибуны, не первостепенные свидетели — на вторую, наблюдатели — на третью, — существа неохотно менялись местами. — Замечательно. Кто является защитником подсудимого?       Спайро молчаливо поднял лапу не осознавая, что заклинание наложенное ранее спало и он мог свободно говорить. Однако насмешливый наклон головы от покровителя прибавил ему уверенности и решимости попробовать.       — Великий, я прошу позволить мне выступить в качестве защиты.       — Замечательно. Хоть кто-то из моих детей не растерял достоинства и жажды справедливости, — на губах статуи впервые за все время появилась мягкая отеческая улыбка, но она быстро растаяла, а взгляд потяжелел. — Кто у нас прокурор?       — Я, ваше великолепие, — обозначил себя обезьян, учтиво поклонившись.       — Отлично, хоть кто-то на своих местах. А теперь финальные приготовления перед началом.       Огромные каменные лапы три раза хлопнули в ладоши и к арене стали приближаться два острова, которые аккуратно присоединились в те самые пустующие места подле кресла судьи. За спиной Спайро теперь стояла статуя, в которой Рипто узнал Ладасин, а за спиной прокурора — новый лик, старинный обитатель пантеона драконов Китайский Огненный Змей — Конн-Кир. Как-только осела поднятая золотая пыль глаза фигур вспыхнули внутренним светом. Народ недовольно зашумел.       — Я пригласил свою сестру и моего брата не просто так, — прервал не нужные обсуждения Великий Йормун. — Так как на стороне обвиняемого только адвокат в лице юного Спайро и его помощник, а инициатором моего появления является именно сам подсудимый, возмущённый творившейся несправедливостью, то Леди Бэндизин будет курировать защиту и говорить за обвиняемого в ходе допроса. И, — важно вознес к небу палец дракон. — Так как со стороны обвинения поступало много клеветы, мой брат — Магистр Конн-Кир — будет курировать сторону обвинения. Он не позволит никому солгать. Теперь объявляю суд открытым. Секретарь огласите обвинение.       Вновь прозвучал неутешительный список «геройств» Рипто, который на это опять скривился. Руки уже порядком устали и болели в тяжелых наручниках, да и расслабился он пока ждал чем закончится заварушка с драконьим садистом. Невольно напрягшись под тяжелым любопытным взглядом высшего существа, он ждал очередной подлости. Ну не могло все быть так хорошо!       — Список внушает, но не тянет на ранее вынесенный приговор.       — Приговор был самым верным! — выкрикнул кто-то со своего места и сразу же захрипел.       — За выкрики на вас накладывается минутное заклятье немоты, — отозвалась одна из статуй на верхней трибуне. — Суд снисходителен до третьего замечания.       — После чего вас удалят из зала, — прогремел другой голос.       — Благодарю, друзья мои. Итак, вернемся к протоколу. Леди Бэндизин, суд просит вашей помощи.       Наконец-то колдун ощутил присутствие своей покровительницы, она незримо стояла рядом с ним, невидимая для всех кроме него и судьи.       — Говори, тебя услышат, — ласково произнесла она.       В подтверждение этому, судья перечислил стандартный перечень вопросов: кто он, откуда, сколько лет, где в последний раз был привлечен к ответственности и за что. Из его рта по прежнему не вырвалось ни единого звука, однако статуя его леди уверено вещала за него, цитируя слово в слово, даже интонацию выдерживая.       — Ты согласен с обвинением? — подводя итог первичного допроса, поинтересовался великий судья.       — Да, — отчетливо сорвалось с сухих губ. — Но не со всеми пунктами.       — С какими именно?       — С половиной из ранее перечисленного.       Арена взорвалась от возмущения, больше всего бушевал обезьян. Гул голосов быстро прекратился благодаря вмешательству остальных наблюдающих покровителей, напомнивших о выкриках с места массовым заклятием немоты на определенное время.       — Ваша честь, это наглая ложь! — не унимался местный прокурор, которого заколдовать коллеги ожившего божества не могли.       — Протестую! Еще ничего не доказано, чтобы подобное утверждать! — вступился Спайро.       — Суд выносит прокурору предупреждение за выкрик с места без соответствующего разрешения, — строго обозначил судья. — Протест адвоката удовлетворен. Подсудимый в ходе вашего дальнейшего выступления сможет четко обозначить свою причастность и вину в высказанных преступлениях. Данным образом будут выявлены несостыковки и соответственно правда.       Прокурор сдержанно кивнул, принимая пояснение дракона, но явно не удовлетворившись подобным решением.       — Суд начинает допрос свидетелей. Обвинение, представьте вашего клиента и можете начинать.       Змеелюд жестом пригласил кого-то из сидящих на первом ряду трибун и самый первый возмущавшийся двинулся вниз, вставая аккурат под балконом обвинения. Мастер Маа коротко представил вызванного и перечислил обвинения с его стороны к подсудимому: кража, поджог и тяжелое проклятье. Великий дракон внимательно это выслушал и задал один интересующий вопрос:       — Вы клянетесь, что выдвинутые вами обвинения правдивы?       — Да, — не размышляя ни секунды отозвалось существо и горько за это поплатилось.       Из глаз статуи за спиной прокурора ударила молния, судя по болезненному вскрику свидетеля весьма мощная. Судья недобро оскалился.       — А вот мой брат говорит, что вы бессовестно врете суду, — насмешливо протянул дракон, поворачивая голову к Рипто. — Что из сказанного им было правдой?       — Проклятье и кража.       — Расскажи подробнее.       — Я забрал только то, что принадлежало мне! Этот козел упер мой посох и думал, что я не замечу! За что и получил проклятье.       — Какое?       — Я не буду озвучивать это в слух! — громко возмутилась Ладасин, под конец коротко рассмеявшись. — Хулиган! — тихо пожурила она подопечного.       — А поджог?       — Про это ничего не знаю.       — Ложь! Ты мало того, что украл мою вещь, ты еще и дом мне спалил! И пол квартала!       — Ты бы у своих пьяных друзей спросил накой хрен они у тебя в подвале с вином курили. Пьяные!       — Вранье! — очередной удар молнии заглушил возмущение.       — К порядку! Обвинение, удалите вашего свидетеля и вызовите следующего. С настоящими проблемами.       — Но ваша честь…       — Мой брат не даст никому соврать. Пока что обвиняемый не солгал в отличие от этого… — скривился от вида хнычущего существа дракон.       Видимо поняв, что дело пахнет провалом прокурор стал вытаскивать козыри. Первыми в ход пошли змеелюды, которые не лгали, а просто недоговаривали некоторые детали случившегося, поэтому уличить во лжи их было сложно, также они имели на руках доказательства вины динозавра. Однако Рипто вывернул всю их подноготную не без помощи Ладасин и Спайро, которые контрили все нападки, закидывая своего противника нехилым компроматом на него. Колдун был приятно удивлен проинформированностью дракончика про некоторые миры и расы, присутствующих на суде. К тому же действовал он весьма профессионально, но тут не укрылось от его цепких глаз как помощник тыкает его в нужные моменты, передает бумаги и быстро шепчет что-то на ухо. Похоже компаньон героя был спецом в подобных делах, не удивительно что им удалось разнести показания змеелюдов в щепки и даже заставить судью завести на них отдельное дело.       Дальше были те самые радикально настроенные существа, которые понесли людской урон от деяний Рипто. В одном из обвинений числилось то самое истребление деревни, жители которой попали под сумасшедшую руку ящера.       — Что из сказанного по твоему правда?       Вот тут внутри Рипто всё похолодело. Тут его вина полная и ничем ее оправдать нельзя. Он совершил убийство специально, из злого умысла, просто потому что мог. Беспринципная жестокость.       — Всё, — решительно вскинув опущенную в размышлениях голову, отозвался колдун.       — То есть ты признаешь свою вину? — изумленно уточнил судья.       — Да.       Арена забушевала. Вновь стали раздаваться не лицеприятные выкрики и проклятья с трибун. Спайро досадливо ударил кулаком по перилам. Вот до чего доводит невозможность быть рядом с подзащитным и заранее согласовать с ним речь. Ящер говорил сугубо то во что верил, а отсутствие удара молнии от статуи был подтверждением правдивости его высказывания. Коллега тихо чертыхнулся и тут же посоветовал взять слово.       — Ваша честь, разрешите внести уточнение?       — Защита, вам слово.       Множество пытливых взоров устремилось на дракончика. Входе выступления свидетелей им удалось перетянуть мнение большинства на свою сторону и выставить Рипто если не главным мировым злом, то просто буйным озлобленным бунтарем с зацикленностью на некоторых травмирующих пунктах из прошлого. Так что радикально настроенных осталось очень мало, но шанс провалиться все еще маячил на горизонте. Прокурор явно был доволен проделанной работой и насмешливо смотрел на своего противника.       — Я понимаю, что это прозвучит не правильно и лживо, но я как и многие раньше не знал, что служило причиной подобной агрессии со стороны обвиняемого. Сейчас я готов предоставить отчеты двух самый сильных целителей общины Ду, которые развеют недопонимание и станут весомым аргументом в подобной обвинении.       Дракону в руки попали свитки, которые каменное божество быстро читало.       — Пустота? — невольно сорвалось с губ судьи. — Это правда?       — Протестую! Это все небылицы! Этих тварей не существует! — вскинулся прокурор.       — Протестую! — не остался в долгу Спайро. — Если вам не знакомо подобное проклятье, еще не значит что его нет!       — Всё что угодно можно придумать чтобы оправдать злодея! Например, что он сумасшедший!       — Это голословно и не имеет никакого отношения к делу! — вскинулся фиолетовый дракончик, невольно скаля зубы.       — Протест защиты удовлетворен. Обвинению выносится предупреждение, — прервал ругающихся судья громким стуком хвоста об мраморный пол. В повисшей тишине дракон обратился к колдуну. — Рипто, почему ты сразу об этом не сказал? Это же в корне меняет дело.       Ящер гневно закусывал губы. Он не хотел чтобы кто-то знал, что в нем сидела подобная пакость. Не хотел показаться еще более жалким и убогим, но поганец Спайро решил все за него и его это безмерно бесило. Уж лучше бы он просто дал ему признаться в своей невменяемости и жестокости. Ладасин сурово молчала, но по ее глазам было видно что она против подобного.       — Слушайте, я знаю, что многим откровенно поднасрал, — Рипто решил высказаться коль ситуация позволяла. — Я не буду оправдываться и прикрываться той дрянью, что точила мои силы и рассудок много лет. Я сам виноват в том что не смог от нее избавится!       — Ты бы и не смог! — возразил ему Йормун. — К тому же Пустоты не появляются просто так!       — Именно! Вы верно все подметили — я нестабильный, аномальный и абсолютно не приспособленный к обществу! Мне не место среди вас — нормальных! Да только кто сказал что вы нормальные? Не забывайте, что вы тоже не святые. Те, кто якобы пострадал сильнее всех от моего террора! Мне напомнить, что вы первые нападали на меня? Что вы сами того не зная навлекли на себя несчастье в моем лице?       — Вранье! — загалдела толпа на трибуне.       — А вот и нет! Торговля рабами, бои без правил, запрещенные эксперименты…       — Заткнись! — поспешил вмешаться в балаган змеелюд за спиной прокурора.       — …И еще очень много вы творите пока никто не видит. А злодей отчего-то я!       Существа опять зашумели. Кто-то обсуждая услышанное, кто-то пытался опровергнуть сказанное, а кто-то все же молчал, обдумывая и решая для себя что-то очень важное.       — К порядку! Порядок! — грохот хвоста об пол дал о себе знать и воцарилась благословенная тишина. — Задам вопрос по другому, — снова обратился к ящеру судья.       — Ты раскаиваешься за содеянное?       — За некоторые дела мне и в самом деле немного стыдно и хотелось бы чтобы этого не было вовсе. Но это уже случилось! И никакими извинениями это не исправить.       Шум еще долгое время витал по площади, пока статуи поспешно затыкали крикунов. Судья задумчиво все это время смотрел на бумаги и на Рипто, изредка встречаясь глазами с невидимой Ладасин. Такого Йормун не ожидал, а если прибавить к данному факту еще и то что колдун последний из рода, то казнить или как-то сурово наказать как того хотят не особо добросовестные существа не получиться.       — Суду многое стало понятно. Думаю этап освидетельствования нужно закончить и наконец-то вынести приговор. Обвинение, ваше финальное решение.       — Входе дела выявились факторы, которые не позволяют вынести самый суровый приговор для подсудимого, — скрипя зубами произнес мастер Маа. — Но наша сторона все еще настаивает на справедливом и правомерном наказании.       — Защита, ваше последнее слово.       — Подсудимый не заслуживает сурового наказания в виду всех вышеописанных факторов и наша сторона просит отнестись с пониманием. Так же защита просит принять во внимание частичное раскаяние подсудимого.       — Я вас услышал. Прошу минуту тишины для вынесения окончательного решения мной и моими коллегами.       Арена вновь погрузилась в тишину. Великий дракон Йормун напряженно смотрел прямо в глаза не менее напрягшегося Рипто, будто считывая его как открытую книгу. Ящеру было тяжело удерживать прямой контакт с могущественным существом, но Лада рядом просила держаться и не сопротивляться. Она знала, что вина ее потомка глубока, но она исправима и не настолько глобальна. Ее крайне возмущала такая мелочность некоторых созданий, которые посмели попытаться поживиться за счет колдуна, просто потому что он оказался не в том месте не в то время и уже имел не самую лучшую репутацию. Для себя богиня решила, что поможет потомку выправить отношения с миром, подпорченные буйной юностью и болезненным безумием, и обязательно проследит чтобы приговор никоем образом не помешал ее планам.       Тем временем, Спайро напряженно переводил взор с Рипто на застывшего покровителя. Они вроде бы выступили хорошо, колдуну не должна угрожать расправа, однако судя по мрачному настроению существа рядом от вины они его не очистили. Возможно, им подпортила работу последняя речь динозавра, однако несмотря на весь гадкий и нелюдимый характер, он был максимально честен ко всем кто посмел ткнуть в него пальцем и сказать какой он не хороший. Он и не мог быть хорошим. Он хаотичная сила себе на уме и нужно быть идиотом чтобы не понимать этого и рассчитывать не пострадать от разбуженного вулкана по имени Рипто.       Наконец дракон зашевелился и медленно поднялся с кресла.       — Суд в моем лице постановил, что на основании собранных доказательств подсудимому выносится следующий приговор, — оповестил Йормун окружающих.       Его суровый назидательный голос подхватил хор других великий созданий.       — ВИНОВЕН! В качестве наказания за содеянное совет шестнадцати рассмотрел мягкий приговор с учётом раскрывшихся фактов. Решением магического суда подсудимый приговаривается к 100 годам умеренного тюремного заключения с возможностью досрочного освобождения при условии общественных работ на остаток срока с возмещением нанесенного ущерба пострадавшим. Самосуд и нарушение магического приговора любой из сторон карается ОТКАТОМ первой степени.       — Прокурор назначается ответственным за сопровождение подсудимого в соответствующее место для отбывания срока. Заседание закрыто. Все свободны.       Рипто медленно выдохнул сквозь сжатые зубы, он не сразу заметил, как задержал дыхание на объявлении приговора. Он не привык получать наказания за свои ошибки, но судя по грустной улыбке исчезнувшей Лады, ему предстояло смириться и как следует обдумать свое поведение. Но что за гнетущее чувство охватило его с ног до головы, пригвоздив к месту?       Подняв глаза выше, на балкон защиты, он понял, что его взволновало. Рядом со Спайро стояло существо, от взгляда на которое стало грустно и тоскливо. Скрытный помощник героя сбросил капюшон и пытливо смотрел на него, вырываясь из хватки дракончика, пытающегося его успокоить. Он что-то кричал, тянул руку и отчетливо обращался к нему.       Колдун видел эти глаза, без труда читал рвущее с губ имя. Его имя.       — Тогда мне нужен хороший адвокат, который вытащит меня из цепких лап местного правосудия, — съехидничал Рипто, удобнее устраиваясь на узкой спине смешного фрукомутанта, чуть погодя елейно спрашивая: — Будете моим адвокатом, мистер Чикс?       — Потребуется, буду!       Финальный кусочек пазла встал на место ровно в тот момент, когда его взяли под руки бывшие конвоиры и потащили к дверям, а его глаза прикипели к фигуре Вилли на балконе.       — Бля, подождите! — опомнился ящер, начиная вырываться и тянуть скованные руки к долгожданно найденному другу. Которого он вспомнил только в самый последний момент. — Да постойте! УИЛЛ!       Выкрик, похожий на сдавленое сипение, потонул в шуме голосов, все еще кипевших на трибунах арены Правосудия, от которой он очень быстро отдалялся. Вскоре двери закрыли взор на площадь с глухим стуком. Его очень спешно и быстро тащили к телепортационной площадке, будто боялись, что отберут или рассерженная толпа их настигнет. Но все было прозаичнее. Перед Рипто остановился змеелюд, недобро скаливший клыки.       — Не думай, что ты так легко отделаешься, маленький ублюдок. Ты пожалеешь о том, что приговором была не смерть.       Прежде чем его впихнули в открывшийся портал, в голове мелькнула досадливая мысль, о том, что опять змеи портят ему жизнь… Или он себе…