You are making me uneasy. You make me want to scream! I wish I was a dumb pop star So the words wouldn't matter to you. Am I living an illusion? I want to runaway, runaway, runaway. I feel like I'm losing control. Maybe I should let myself go 'Cause this is so predictable… Mars Argo — Runaway Runaway
Краш и Галп не имели семьи. У них не было дома или родины, куда бы они могли вернуться. Они с малых лет были изгоями и одиночками. Краша выгнала из «гнезда» его собственная семья, предварительно чуть не задрав, а все потому, что за его спиной прорезались крылья, которых у его родных никогда не было. Да и в целом, он мало походил на родителей и братьев, совпадая с ними лишь цветом кожи и формой тела. Однако различий оказалось больше и ему пришлось уйти. Краш ни морально, ни умственно, ни физически не был готов к одиночеству и самостоятельности. Чрезмерно большой для своего вида подросток с явными признаками кровосмешения был отличной мишенью для издевательств. Ему приходилось постоянно бороться с более сильными динозаврами не только за еду и кров, но и за собственную жизнь и свободу. Долго бродяжничая и постоянно находясь в борьбе, голубокожий нескладный динозавр-переросток стал внушительным громилой с дубиной на перевес. Живя на отшибе деревни в полном одиночестве, он частично уподобился диким сородичам, ушедшим далеко в глубь местных лесов. Он не мог складно говорить и думать. Мысли путались и застывали в его голове, а с языка срывался только утробный рык. Разумные динозавры не понимали и не принимали его, ровно как и одичавшие. И так он годами слонялся неприкаянным силуэтом, пока на его пути не повстречались двое пришельцев, выходящих из запретного для него леса, которые изменили его жизнь навсегда. Один был зеленокожим четвероногим динозавром, гордо везущим на спине удивительно низкого и худого наездника. Именно второй динозавр, с видом победителя, осматривающего раскинувшуюся перед его взором деревню, окинул его умным цепким взглядом, в котором не было презрения, лишь странное узнавание и понимание. Великан не решился подойти сразу, неуклюже наблюдая из-за деревьев за импровизированным лагерем новоприбывших. Сама судьба подтолкнула Краша тогда помочь этим двоим с внезапно появившейся толпой сельчан, решивших что эти двое — местные хозяева леса, пришедшие по их души. Втроем они успешно справились с неожиданным нападением и после этого вместе покинули опустевшие земли, став верными братьями по оружию. Галп был намного умнее своего нового друга и товарища, отменно демонстрируя это в бою, когда мало ожидающий от него разумных действий противник получал внушительный урон. Будучи воспитанным рабовладельцами и бесконечными боями за выживание, четвероногий здоровяк не знал жизни за пределами арены, пока не пришел Рипто и не освободил его от рабских цепей. Почему ящер это сделал, никто не знал, да и сам он никогда не рассказывал о причинах сподвигших его на подобное милосердие, но этого хватило чтобы получить безоговорочную преданность зеленого здоровяка. Галп был готов следовать за колдуном хоть на край земли, возя того на своей широкой спине и охраняя от любого вреда. Рипто же был далек от святого. Скиталец прекрасно знал, что он умнее двоих верзил, чем и пользовался. Он преследовал какие-то свои цели, когда позволил им идти за ним, долго не подпуская близко к себе. Однако, несмотря на все крики, угрозы и обзывательства, он никогда не издевался над ними физически. Вопреки гадкому нелюдимому характеру, колдун со временем оттаял, переставая гнушаться ласки и похвалы для своих последователей. Думая, что никто этого не замечает, он по-своему заботился о них, в минуты спокойствия обучая речи и простым логическим размышлениям, изредка делясь своими собственными переживаниями и мыслями в тишине ночи. Парням не нужно было просить у него элементарного, по типу еды или отдыха, им все давали как само собой разумеющееся. Рипто порой приносил еды больше, чем они оба вместе взятые, что уж говорить о нахождении лучшего и безопасного места для привала. Рядом с Рипто их держала уверенность в том, что они больше не одиноки, что их понимают и принимают такими какие они есть: нескладными, странными и чужими. В его глазах не было жалости или ненависти к ним. Он был таким же как и они, а им хотелось стать хоть чуточку похожими на него. Этот мелкий ящер стал их опорой и якорем, ради которого они были готовы отдать жизни. Годы в скитаниях сделали их маленькой и странной, но смертоносной семьей. Они прошли через множество трудностей и невзгод, которые сплотили их. Колдун частенько называл их «мои балбесы», а Галп и Краш про себя называли Рипто «ворчливым старшим братом». Всё пошло под откос, когда рассудок Рипто стал истончаться. Мнимое понимание и простота их жизней сменились смятением и внутренним страхом. Не за себя, а за впадающего в безумие близкого существа. Они отчетливо видели, как разгорается в глубине узких зрачков адское пламя неконтролируемого гнева, как глаза теряют четкость и ясность, как связь с реальностью обрывается, сменяясь горячим бредом. Их брат все чаще походил на зациклившегося бешеного зверя с жалкими ошметками логики и разума, который не желал ничего кроме власти и поклонения. Колдун не замечал за собой подобных изменений в поведении и списывал нервозность и страхи двоих великанов на паранойю и бессонницу, ведь ночами Краш и Галп действительно почти не смыкали глаз, наблюдая как что-то черное пыталось поглотить их Рипто изнутри, обвивая шею и руки. Галп клялся, что слышал, как это нечто шепчет гадости и проклятья губами ящера, особенно отчетливо это происходило, когда с первыми лучами солнца ей приходилось прятаться назад. Что терзало и мучило их некрупного собрата, они могли только догадываться, но сами справиться с этим не могли. Им впервые было настолько страшно, что парни также стали делать глупости вслед за не совсем вменяемым Рипто. Самой крупной из них, стало потакание новому поведению колдуна, о чем они не единожды пожалели в последствии. Ими откровенно помыкали и пользовались как вещами, слово поперек встречалось потоком сквернословия, а иногда и резким замахом посоха. Это очень сильно обижало и ранило, но здоровяки не могли бросить того, кого преданно и бесконечно любили. Авалар стал для их маленькой семьи точкой невозврата. Галп первым пришел в себя после поражения в башне Осенней равнины. Вокруг него сновали фавны и прикладывали к его обожженной коже целебные листья. Он чувствовал, как спазмировали мышцы, а на языке был привкус крови. Он притворился спящим, настороженно наблюдая и прислушиваясь к окружению. Оказывается, к нему проявили милосердие, хотя многие присутствующие побаивались его или желали поскорее прогнать прочь, однако Профессор и Элора вступились за него, не желая ненужного кровопролития и насилия. Дождавшись, когда его оставят без присмотра, прихрамывая и пошатываясь здоровяк упрямо зашагал к выходу. Он шел и шел, пока не оказался у завала в подземелье замка Летнего леса. Каким чудом ему удалось дойти незамеченным осталось загадкой для многих, возможно сыграла на руку глубокая темная ночь и откровенное нежелание находиться с ним рядом выбранных надзирателей. Галп упрямо откапывал Краша, не обращая внимания на боль и усталость. Голубокожий динозавр чудом выжил, не размозжив себе голову обломками и не задохнувшись под завалом. Пока Галп вытаскивал глупого братца, его отсутствие уже обнаружили местные и искали следы по всему Авалару, гонимые страхом повторного нападения. Когда их двоих нашли, парни ощетинились словно дикие звери и встали спиной к спине, готовые дать последний бой. Вышедшая вперед Элора мягко уговаривала их послушать ее, обещая помочь им выздороветь и не причинять вреда. Она так же уговаривала жителей своего мира дать им шанс, так как наблюдая за ними издалека и следя за их поведением, она не единожды становилась свидетелем самодурства их «лидера» и подавленности после его резких слов в их адрес. К ней прислушались. Краш и Галп с неохотой, но все же согласились на помощь с ранами, ведь обычно им помогал с ними колдун, но великаны нигде не могли найти ни следа, ни тонкого шлейфа запаха своего собрата, чтобы найти его. Ужасная новость застала их в стенах лазарета и подкосила настолько, что парни перестали есть и пить. Им сказали, что Рипто погиб. Сгорел в лаве живьем. После выздоровления они часто ходили на арену, преданно ожидая чуда у самого края восстановленной платформы, но чуда не происходило. Шло время, им пришлось привыкать жить только вдвоем, ощущая постоянно глубоко внутри недостающий кусочек души. Им выделили место для проживания в одном из миров Авалара, где парни обустроили «гнездо». Галп часто ходил купаться на Солнечные Пляжи вместе с крошками черепашками, а Краш постоянно посещал Бесплодные Земли Скелоса, чтобы погонять Летучих котов и Лавовых ящериц. Элора учила их взаимодействию с миром без агрессии, а Профессор охотно учил их говорить на понятном окружающим, пока остальные жители оттаивали и помогали адаптироваться новым жителям их мира. Но иногда динозавры с тоской смотрели на супер-портал, будто все еще ждали кого-то. Печаль и тоску в их сердцах развеял Спайро, который через несколько лет вернулся навестить своих друзей и наткнулся на живых противников. Он честно рассказал тоскующим громилам, что колдун жив и продолжает слоняться по мирам, привнося хаос и разрушение. Ринуться на помощь брату им не дали Профессор и Элора. Они долго и настойчиво говорили им о том, что Рипто — невменяемый, что он погубит их если они пойдут за ним. Столько гадостей и слухов про своего собрата они давно не слышали, как в тот вечер. Им было все равно. Только серьезные глаза Спайро, в купе с нужными словами, убедили их остаться. — Дайте ему успокоиться. Перебесится, оглянется и придет за вами. Сам. И они остались, с предвкушением и затаенной радостью ожидая возвращения третьего члена семьи. Стараясь отвлечься от вечного ожидания, здоровяки помогали местным с различными делами: перенести что-то тяжелое или сломать мешающее строительству, и много всякого, где требовалась грубая физическая сила. Время за подобными занятиями шло быстро… В один из погожих дней за одним из подобных дел их застал знакомый фиолетовый дракон, пригласивший прогуляться в «интересное» место. Он сказал, что там парней кое-кто ждет. Следуя за Спайро, они задумчиво осматривались по сторонам, не забывая многозначительно переглядываться и наблюдать за выросшим за все эти годы героем. Поспешно шагая по широким светлым коридорам, в котором витали странные запахи целебных трав и лекарств, два динозавра даже не подозревали кого встретят в раскинувшемся в центре огромного строения саде. По команде дракона они на некоторое мгновение застыли на небольшом расстоянии от входа, сквозь бушующую за окнами листву выхватывая взглядом небольшую фигуру на скамье. Галп первым нарушил просьбу подождать и стремительно зашагал вперед, неотрывно следя за застывшим силуэтом, Краш двинулся за ним с небольшим опозданием, однако приглашение войти нагнало их уже в процессе движения в сад. Застыв на самом пороге, их взгляды пересеклись с сидящим, который, услышав их громкие шаги, широко раскрыл прикрытые ранее глаза. В увиденное верилось с трудом, но они не могли отрицать того, что на расстоянии нескольких шагов от них находился не менее ошарашенный подобным поворотом событий Рипто. Из горла помимо воли вырвалось имя колдуна и пресловутое навязанное обращение «босс», однако услышав в ответ свои собственные имена и увидев не замутнённые безумием или гневом глаза, они незамедлительно направились навстречу уже шагавшему к ним ящеру. Они долго не могли оторваться друг от друга, Галп явно вознамерился обслюнявить Рипто целиком, пока Краш на радостях старался его не задушить. Им было приятно чувствовать ласковые прикосновения и слышать сбивчивые извинения, что градом сыпались на них от их меньшего собрата, несмотря на то, что они давно его простили и были рады его возвращению. Однако, когда их воссоединение слегка затянулось, Рипто взмолился: — Звезды, дуралеи, хватит! Один хочет задушить, второй утопить в слюнях! Всё, всё! Я тоже рад! Хватит! — ящер ловко выпутался из их хватки, поспешно отряхивая траву с одежды и рукавом утирая лицо от влаги. — Какая гадость! Галп, больше так не делай! Мне кажется я теперь неделю буду пахнуть тем, что ты съел сегодня на завтрак. Зеленый здоровяк в ответ еще раз облизнул щеку колдуна, выбивая из него влажный смешок. Рипто легко и осторожно отпихнул наглую соскучившуюся морду от своего лица, после чего его ладонь застыла на теплой коже Галпа. Он провел несколько раз вдоль челюсти, выбивая из громилы тихую довольную трель. А внутри него самого бушевала буря эмоций, которую он старательно прятал и сдерживал. — Невероятно! — слегка задушено произнес Рипто. — Я думал… Я думал, что потерял вас, — поборов спазм в горле, прохрипел он, заглядывая в зеленые глаза напротив. — Думал, что вы погибли из-за меня. — Мы тоже думали, что тебя больше нет, — большие синие руки аккуратно легли на узкие плечи колдуна, приобнимая и успокаивая. — Но Спайро сказал, что ты живой, и пока не можешь наш забрать, так что мы стали ждать, когда ты вернешься. — Мы скучать по тебе, — поддержал короткую речь своего собрата Галп, боднув ладонь ящера носом. — Галп, ты…! Ты говоришь на всеобщем! — восторженно воскликнул колдун. На его памяти на понятном всем языке мог говорить только он, а вот его товарищи общались с ним на «рептильем» наречии, да и то за двоих обычно говорил Краш, как самый болтливый. — Охренеть. Да и ты Краш лучше изъясняешься. — Мы прилежно учились, — не без гордости и радости за похвалу, откликнулся Краш. Смотря на лучащиеся радостью и счастьем лица, Рипто не мог не чувствовать растущее чувство вины. — Я не… я правда не знаю, что сказать кроме… Простите меня, — стараясь одновременно коснуться обоих парней и посмотреть им в глаза, выдавил из себя колдун. — Я так гадко поступил… Вы оба столько вынесли из-за меня, а я… Опустить голову и мысленно корить себя за свои дела, Рипто не позволила большая синяя ладонь, которая легко приподняла его лицо за подбородок вынуждая смотреть на них. В глазах двоих здоровяков не было ни осуждения, ни презрения, ни обиды. Они сияли счастьем и радостью, им было достаточно что ящер жив и пришел к ним. От этого осознания горло вновь сдавило, а в глазах закололо. — Но как? — Рипто едва шептал побледневшими губами, — Как вы смогли простить? Почему так просто? Я ведь… — в покрасневших от недосыпа глазах полыхнул гнев. — Я ведь бросил вас умирать! Я подверг ваши жизни опасности! Я использовал вас! Так почему?! Интонация голоса под конец эмоциональной речи резко повысилась на несколько октав. Он остервенело вопрошал свою семью, закусывая губу чтобы просто не начать кричать в пространство от разъедающего душу непонимания и боли. Он не понимал, почему его — прогнившего и злого — так легко прощают. А парни лишь переглянулись и придвинулись ближе. Краш подхватил трясущегося Рипто на руки, усаживая на траву между собой и прилегшим рядом Галпом. Синий здоровяк привалился боком к спине ящера и боку четвероногого динозавра, зеленокожий великан уложил подбородок на вытянутые ноги колдуна, подставляясь под прикосновение трехпалых ладоней. В таком кольце они часто спали на привале, прикрывая тылы и даря ощущение защиты. — Мы шли с тобой, потому что ты – наша семья. Кроме тебя у нас никого нет, — просто и легко отозвался за двоих Краш, приобнимая меньшего динозавра большой ладонью. — Мы семья, поэтому давно тебя простили. — Мы просто любим тебя, — добил самообладание Рипто Галп. Если бы колдун мог, то возможно расшатанные нервы и бессонница позволили бы ему пролить несколько слезинок, но болящие покрасневшие глаза не выпускали желанную влагу, отчего он просто уткнулся в теплый зеленый бок, цепляясь пальцами за синюю ладонь. Рядом с этими двумя он мог позволить себе быть маленьким и несчастным, они никогда не дали бы его в обиду и не задразнили бы за слабость. Рипто в очередной раз не верил в то, что заслужил их безмерную преданность и любовь, но часть его была безмерно рада услышать их слова, от которых дышать стало намного легче. Какое-то время они сидели неподвижно, наслаждаясь физическим контактом. Колдун медленно поглаживал нос Галпа ладонью, пока его вторая рука методично перебирала пальцами на ладони Краша. Его взгляд затерялся в зеленой листве, сквозь которую пробивался свет. Обдумывая сложившуюся ситуацию, ящер не заметил, как за ним пристально наблюдают две пары глаз, чего-то выжидая. — Ты заберешь нас? — тихо спросил его Галп, приподнимая голову. Рипто, прежде чем ответить, глубоко и тяжело вздохнул. — Мальчики, мне некуда вас отвести, — прикрыл глаза динозавр, чуть скривившись. — Вы привыкли к простору и свежему воздуху, к тому, что не нужно больше прятаться. У вас теперь даже есть место куда вернуться. Я не стану отбирать это у вас. Да и к тому же меня возможно скоро казн… Кхе-хем! Я имею в виду, поведут на суд, да, — ящер вовремя успел остановиться, чтобы не сказать ненужного, и замаскировать оговорку кашлем. После чего он строго взглянул на обоих собеседников, нахмурив сурово брови. — Надеюсь, вам двоим хватит ума не лезть в это? — Тебе угрожают? — встрепенулся зеленокожий динозаврик. — Только скажи и мы разнесем всё вокруг, — моментально насупился Краш, порываясь встать, но ощутимый шлепок по руке, вынудил его сесть назад. — Дурачки. Не смейте ради меня подставляться. Узнаю, хвосты надеру! — низко прорычал Рипто, угрожающе ощетинившись. Подобное было нужно, чтобы напомнить пусть и более крупным, но все еще младшим товарищам о том, кто в их группе главный и кого надо слушаться в сложных жизненных вопросах. — Хорошо, — дружно протянули великаны, чуть удручённо опустив головы. Смотря на их чуть поникшие лица, Рипто не мог не почувствовать облегчения. Ему не хотелось, чтобы парней привлекли как соучастников, ведь, по сути, они виноваты только в том, что связались с ним. Дабы приподнять настроение, колдун ласково коснулся их, привлекая назад внимание. — Ну чего скисли? Лучше расскажите, как вы жили-поживали пока меня не было. Воодушевившись возможностью поделиться грузом, что скопился за столько лет, здоровяки бодро рассказывали о своих буднях, перебивая друг друга и переходя на родное наречие, но это не мешало ящеру понимать их. Он слушал их с улыбкой и теплым взглядом, редко зевая и потирая глаза от усталости. Под конец их сумбурного рассказа он даже слегка задремал, откинувшись на теплый бок зеленого динозавра, но тревога все еще не отпускала и не давала ему заснуть. Замечая усталость и сонное зевание, динозавры обеспокоенно завозились на месте. — Тебе сейчас плохо? — Галп в очередной раз четко произнес вою мысль, чем вызвал очередную светлую улыбку на губах колдуна. — Нет, дружок. На удивление неплохо. Мне… нормально? — даже для самого себя эта информация стала неожиданностью, от чего голос невольно сорвался на удивленную интонацию. — Я чувствую себя обновленным после лечения здесь, но… не полным. Не могу собраться, не могу сосредоточиться. Все из-за того, что не чувствую в себе ни крупицы магии от чего чувствую себя не защищенным и пустым, а так же потому что в последние дни из-за кошмаров и паранойи сплю редко и отвратительно, но это не важно, — ящер сделал вялый пас рукой, обозначая что ему безразличная собственная бессонница, однако выглядело это чересчур наигранно. — Меня почти не трогают и не третируют, наполняя дни болезненным ожиданием подвоха. Помогают вернуть память, которая выворачивает меня наизнанку вместе с осознанием близости неминуемого суда, от которого мне никак не отвертеться. А также растущая в геометрической прогрессии вероятность летального исхода из-за неуемных ублюдков, решившись отыграться за мои грехи, растет как на дрожжах, — Рипто сам не заметил, как стал нервно бормотать, выкладывая почти всю подноготную своих постоянных кошмаров. Когти непроизвольно вцепились в голову, а сам он едва заметно покачивался, блуждая стеклянным взглядом по земле. — И бонусом меня давит к земле это гнетущее чувство того, что я забыл что-то очень важное где-то далеко и какой-то блок в моей тупой голове не дает мне это вспомнить! Тело колдуна захлестнул гнев. Он со всей силы всадил кулаки в землю, не обращая внимания на сопутствующую боль. Если бы у него была магия, то от смявшейся травы остался бы лишь пепел, а почва под ней иссушилась, но сейчас его ярость никому не могла причинить вреда кроме него самого, ибо он продолжал остервенело бить, скрипя зубами и утробно рыча. Очередную попытку нанести удар по земле перехватил Краш, сжимая ушибленные руки одной широкой ладонью и обеспокоенно заглядывая в глаза. В них можно было отчетливо прочитать немую просьбу остановиться и не пытаться более делать нечто подобное. В запале Рипто несколько раз попытался вырваться, чтобы продолжить свою ребяческую истерику дальше с упоением молотя по земле до тех пор, пока кулаки не разобьются в кровь, но голубокожий динозавр был сильнее и не отпускал. Успокоиться и прийти в себя помогла глухая, но отчетливая вибрация со стороны Галпа, который вновь пристроил голову на ногах ящера и размерено мурчал. Долгие минуты спустя колдун обрел свободу и крохи былого равновесия, возобновляя поглаживания четвероного друга. — Все не так плохо как кажется, — будто бы успокаивая самого себя и окружающих, возобновил непринужденную беседу некрупный динозавр. — Возможно я зря расстраиваюсь из-за памяти и моя голова наоборот бережет меня от чего-то неприятного. — Еще более неприятного чем было «до» того, как ты нашел себе учителя или «после»? — чуть иронично поинтересовался Краш, ехидно ухмыльнувшись выпучившему глаза Рипто в ответ на подобной выпад. — Уел, — с более настоящей улыбкой отозвался он через пару секунд после того, как вышел из ступора. — Мир реально катится в бездну. Меня уже мои собратья спокойно переигрывают в сарказме и иронии. Звезды вас раздери, — качнув головой пробормотал Рипто, больше для себя чем для парней. — В любом случае это сейчас не важно. — А вдруг важно? — подал голос, молчавший долгое время Галп, смотря то на одного, то на другого собеседника. — А вдруг у тебя появился новый дом? — Я не уверен, — подрастерялся от подобной мысли колдун, нахмурив широкие брови. — Спайро упоминал кое-что… В голове мелькнула картинка, от которой заныло в груди. Рипто увидел чей-то смазанный образ на странном закатном фоне. Он находился в неизвестном ему месте и смотрел на какую-то территорию с высоты, а рядом был мистический спутник. Его образ казался ящеру желанным и дружелюбным, от него повеяло теплом, в груди искрили смех и счастье. Хотелось коснуться, услышать и увидеть собеседника, но обрывок воспоминания исчез так же быстро, как и появился. Колдун и не заметил, как прикрыл глаза, погрузившись в омут своей памяти. Он пытался уловить знакомые черты, выдавить из дальних уголков блокированного разума хоть какое-то ассоциации чтобы вспомнить или хотя бы понять, что он увидел. Однако на ум ничего не приходило и он разочаровано открыл глаза, поджимая от разочарования губы. Двое громил настороженно наблюдали за сменой эмоций на лице ящера и один из них сумел разглядеть в грустном и блеклом взгляде едва открывшихся после приступа глаз нечто необычное. — И что? — отчего-то шепотом обратился к старшему товарищу Краш. — Опять ничего вразумительного, — расстроено проворчал Рипто, прислушиваясь к себе и ощущая тупую боль рядом с пульсирующим камнем в его груди. — Однако сердце упрямо твердит, что я должен вспомнить. И обязательно найти это мистическое что-то чем бы оно не было. Я не понимаю! — не удержался от выкрика отчаяния ящер, вскидывая руки к небу. — Моя голова издевается надомной! Год моей жизни остался там, где я едва не умер по непонятным мне причинам. Не могу представить почему я вдруг решил пожертвовать собой. Зачем? Ради чего? — Ради кого-то, — будто это самая очевидная вещь на свете произнес Галп. — Что? — даже вздрогнув всем телом, оторопело повернулся лицом к зеленокожему динозавру колдун. — Ты - защитник, — терпеливо принялся пояснять великан. — Ты всегда оберегал нас. Как мог и чем мог. Делился последним. Отдавал всё что имел, ради нас. — Ты даже продал свой первый посох, потому что нужны были лекарства для меня, — поддержал собрата Краш. — А его тебе, между прочим, подарил твой учитель. Ты им дорожил, но ради меня отдал, не подумав и дня. — Краш, ты передергиваешь, — заупрямился было Рипто, но две пары родных глаз все еще смотрели на него с непоколебимым огнем веры в свои мысли. — Нет. Так и было, — коротко припечатал зеленый гигант, фыркая и едва улыбаясь. — Ты часто отдавал нам большую часть еды. — Вам было нужнее. — Как и тебе. Кушаешь как птичка. Троица замолчала, устроив сеанс гляделок, в котором уровень упрямства и немого напряжения рос с невероятной скоростью, но так как двое были против одного, капитуляция наступила на удивление быстро. Рипто надменно фыркнул и отвернулся от парней, скрестив руки на груди и подтягивая колени к груди. Громилы лишь усмехнулись. Старший братец изволит обижаться. Вновь окружив Рипто собственной телесной массой и размеренно мурча, эти двое буквально вынудили его перестать дуться. Нахохлившись и поджав губы, ящер с независимым видом гладил Галпа по голове, не забывая провести ладонью вдоль челюсти обнимающего его со спины Краша. В процессе почесывания колдун явно что-то обдумывал при этом тяжело и тоскливо вздыхая, что не укрылось от других. — Может где-то там тебя ждет другая стая? — не отступал от своей идеи Галп, прерывая монотонное гудение. — Вы в первую очередь моя стая, — сурово и твердо произнес Рипто. — А не кто-то неизвестный где-то непойми где. — Но ты тоскуешь, — догадливо протянул четвероногий едва заметно ухмыльнувшись. — Нет, — тут же отрезал Рипто. — Да, — упрямо возразил ему Галп. — Мы так же вздыхаем и смотрим вдаль, когда ждем тебя. От сказанного в груди вновь заворочалось чувство вины. Пока он бездумно носился по мирам он даже не задумался вернуться в Авалар и найти останки своих друзей. Наоборот, он гнал от себя любую мысль связанную с этим чертовым местом, затаив смертельную обиду на него и мечтая сжечь до основания, при этому заставив всех виновных в гибели парней и его унижении страдать в трехкратном размере. Если бы он озаботился чем-то кроме себя, тогда этого тягучего ощущения вины не было бы. Если бы он с самого начала сумел одернуть безумную мысль о захвате, которую ему активно шептала Пустота, тогда возможно… Если бы… Устало выдохнув и обрывая поток самобичевания, колдун задумчиво смотрел на собственные руки. Загадка, которая избавила его от пожирающей изнутри тьмы, ощущалась буквально на кончиках пальцев. Иногда, на грани сна и яви, ящер чувствовал фантомные прикосновения к рукам и торсу, словно кто-то осторожно и мягко трогал его, обнимая и успокаивая. А если учесть предположение собратьев, то к его освобождению от Пустоты причастно неизвестное ему существо, по которому он и вправду скучал, сам того не осознавая в полной мере. — Возможно вы правы. Возможно я нашел там того ради кого я не смог просто проигнорировать опасность и сбежать, а кинулся в последний бой. — Будешь искать? — заискивающе поинтересовался Краш. — Видимо я должен. Однако сперва надо выиграть суд и освободиться, — отстранив ребят от себя Рипто серьезно заглянул им в глаза. — Мальчики, вам ведь хорошо в Аваларе? — Да. Нас там не гонят, дают охотиться на диких. У нас даже свое «гнездо» появилось. Оно простое, но наше, — радостно отрапортовал Краш, однако в конце чуть расстроено протянул. — Мы очень хотим чтобы ты жил там с нами… — Я не могу, — печально закачал головой колдун. — Я хочу, правда, но… — Мы понимаем. Поэтому просим: навещай нас. Не бросай в безызвестности. Мы все еще хотим быть для тебя семьей, — попросил Галп, после чего насмешливо фыркнул. — К тому же мы уже взрослые! Не вечно же тебе нас опекать. — Обещаю вам мальчики. Как только я смогу выбраться, я приду к вам. Они снова обнялись, но их единение прервало учтивое покашливание. В нескольких шагах от них стоял Спайро. — Мне жаль вас прерывать, но пора расходиться, — сказал дракон, оглядываясь на главный вход в сад. — Скоро придет другая смена охранников. Да и Каин должен освободиться в любую минуту, а мне еще ребят надо вывести отсюда. — Хорошо, — кивнул ящер, напоследок касаясь родных лбом и получая радостное урчание в ответ. — Мальчики, я не прощаюсь. — Мы будем ждать тебя в гости! — хором выдали великаны, неохотно следуя за фиолетовым драконом. Они часто оборачивались натыкаясь взглядом на все еще сидящего на траве Рипто, который махал им вслед едва заметно улыбаясь. Как только они скрылись из виду колдун со стоном рухнул на траву, раскинув руки. Несмотря на радость встречи она его вымотала эмоционально, в кои-то веки его не сковывало напряжение и хотелось наконец-то уснуть спокойно. Трава мерно шелестела под освежающим ветерком, где-то рядом послышалось тихое жужжание какого-то насекомого. Чтобы не уснуть ящер бездумно смотрел в искусственное небо, созданное магическим куполом. На мгновение ему показалось что он сумел разглядеть рунное плетение, опоясывающее сферу, но тряхнув головой он прогнал безумное видение, уверяя себя, что это всего лишь усталость играет с ним злую шутку. Однако взглянув вновь на местное небо, символы никуда не делись, наоборот стали четче и яснее. Сместив взгляд на стены здания, горящие защитные руны приветливо сверкали ему в ответ. Рипто стал усиленно тереть глаза, желая прогнать прыгающие перед глазами магические пятна. За спиной раздался приглушенный, но отчетливый шелест травы, схожий с тем, что кто-то случайно оступился. Резко обернувшись, колдун никого не увидел, но перед взором появилось смазанное растекающееся по краям пятно, размером с не очень крупного дракона. И это пятно замерло на расстоянии в пятнадцати шагов от него. Холодок пробежал по спине отнюдь не от ветра. Вперив глаза в это полупрозрачное хаотично двигающееся нечто, динозавр старался не подавать виду что видит неизвестную штуку, тихо принюхиваясь и прислушиваясь к ощущениям. От пятна веяло опасностью, запах распознать в цветущем саду тоже не получалось. Чуть отвернувшись, но оставляя размытое что-то в поле зрения, Рипто притворился что отвлекся на пролетающую мимо бабочку. И когда он вновь повернулся в сторону опасности, ему стоило больших усилий не дернуться от испуга. Хаотичная живая муть находилась в пяти шагах от него, она замерла под его холодным взглядом, в глубине которого пряталась дикая паника. Нутро требовало убраться подальше, однако он будто примерз к земле, не в силах встать. Слабость накатила внезапно, при чем настолько сильная что закружилась голова. Мир начал вращаться в такт мистическому движению опасного нечто, подкатывала тошнота, но Рипто не мог себе позволить отвести взгляд. Если он отвернётся — с большой вероятностью погибнет. Бороться с дурнотой с каждой секундой становилось всё сложнее, в глазах стремительно темнело. Наваждение разорвал звонкий голос вернувшегося Спайро, который нетерпеливо окликнул его, но Рипто не ответил, сверля нечто мутным бессознательным взглядом. И только когда его плеча коснулась ладонь дракона, сознание отключилось. В себя ящер пришел уже в своей комнате, как раз в тот момент, когда юный герой укладывал его на кровать. Пробуждение не осталось без внимания, и возле него моментально материализовался стакан воды. — Ты меня напугал, — облегченно прошептал Спайро, наблюдая как медленно приподнимается и садится динозавр. — Зову — не отвечаешь, а стоило дотронуться так ты отрубился. Это тебя так солнышко разморило или реально плохо стало? — Я не знаю, — забирая стакан из протянутых руки и делая несколько глотков, прохрипел Рипто. — Мне показалось что я не один в саду. — Когда я пришел никого не было, — нахмурил брови дракон. — Ты смотрел в одну точку перед собой и не реагировал ни на что. — Ясно, — допивая остатки воды, прошипел колдун. Подмечая как хмурится и потирает гудящую голову ящер, Спайро озабоченно поинтересовался: — Может Каина позвать? — Не надо. Видимо просто припекло. — Ты же знаешь, что там не настоящее… — чуть насмешливо начал герой, прежде чем его прервал раздраженный выкрик. — Знаю! Отстань! Все нормально, понял?! — огрызнулся на него Рипто, едва не разбив стакан о прикроватный столик в результате сильного удара о поверхность. — Воу, воу! Полегче, — поднимая руки в известном жесте капитуляции, произнес Спайро. — Нормально так нормально. Орать не обязательно. Между ними повисла тишина. Под внимательным следящим взглядом Рипто пытался привести себя в порядок. Голова болела и его тошнило, однако эти эффекты быстро исчезали по мере того как выравнивался его пульс. Проснувшись ему казалось что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, его потряхивало, больничная одежда прилипла к коже и стала мокрой, глаза первые секунды пытались выявить опасность, однако кроме фиолетового недоразумения никого не приметили. Инстинкты молчали, а значит угроза миновала, оставались лишь вопросы: Какого черта это вообще было? Он правда что-то видел или ему померещилось? Он опять сходит с ума? Мысли в голове ворочались неохотно, однако закономерный вывод о буйстве собственного воображения окончательно привел динозавра в норму, после чего он обратил свое внимание на замершего напротив него дракона. Тот жадно следил за ним, ожидая чего-то, в зрачках искрило облегчение и легкое волнение за него, язык тела говорил о том, что тот готов к действию. Губы ящера непроизвольно растянулись в улыбке. — Спайро, — негромко позвал бывшего врага Рипто. — Да? — моментально отозвался тот. — Спасибо. Это слово прозвучало мягко, искренность просквозила в каждой букве. В нем было все: благодарность за помощь, за устроенную встречу, за понимание и заботу. Спайро завороженно впитывал этот звук и картину перед ним, сдерживая себя от шальной радостной улыбки. — Не стоит. Они ждали слишком долго, чтобы откладывать подобное, — дракон не кривил душой, он и вправду переживал за оставленных в Аваларе великанов. Они были неплохими ребятами, ровно так же как и сам Рипто. — И все равно я благодарен. Они неловко замолчали, однако тишину прервал перезвон больничного гонга, ознаменовывающего новый рабочий день для всех. — Мне уже пора, — выглядывая в коридор и с сожалением обнаружив пробудившуюся охрану, Спайро двинулся к окну. — Я не отказываюсь от своих слов. У тебя будет моя поддержка в суде. Если что-то пойдет не так до этого, не стесняйся звать. — Еще чего! — поморщился колдун. — Мы с тобой не друзья чтобы… — Из союзников у тебя в доступе лишь я, Каин и магистр. Не гнушайся нами, особенно когда есть возможность, — строго прорычал дракон, сцепив зубы в бессильной злобе. Его раздражала ситуация, но ничего с ней он сделать более не мог. Рипто явно был тоже недоволен нравоучением, однако и противопоставить он ничего не мог. — Гррр! Ладно! — всплеснул руками ящер, прогоняя из палаты героя. — А теперь вали! — Пару минут назад ты мне нравился больше, злючка, — засмеялся Спайро, вылезая из окна. — Завали пасть и пошел вон!!! — раздраженный вопль утонул в шуме ветра, когда юный дракон спикировал прочь, после чего набрал высоту и скрылся за оградительной стеной госпиталя. Если бы Спайро знал, чем обернется для него и для Рипто эта вылазка в сад, то возможно он бы трижды подумал прежде чем это организовать. После случившейся эмоциональной встряски к Рипто вернулся спокойный сон, правда кошмары все равно напоминали о себе после каждого сеанса мозгокопания с магистром Соох. К его большому сожалению, вспомнить тот самый год, который отпечатался на нем сильнее всего, ящеру не удавалось, лишь стойкое ощущение отправиться в дорогу оставалось с ним по ночам. Тянуло на попытку сбежать, душа так и рвалась на волю, прочь от душных взглядов и нервного напряжения, но разум удерживал его на месте, дабы не обострить ситуацию. А она обострялась с каждым днем. За ним стали наблюдать в три раза сильнее, он все чаще замечал, как в комнату кто-то заглядывает и ловя его взгляд тут же исчезал. Что уж было говорить он внезапных приступов паранойи, когда инстинкты ревели о том, что за ним наблюдают, но никого не было рядом. В воздухе витала агрессия и нервозность. Колдун расспросил Каина про свои глаза, получив неоднозначный ответ. Скорее всего его новые глаза получили доступ к магическим каналам и теперь он мог видеть различные плетения заклинаний и рун, правда из-за того, что ядро работает от силы на 10% от всей мощности, эффект был слабым и кратковременным, так как малый приток магии полностью уходил на лечение организма. Двое целителей, что выхаживали его, с каждым днем мрачнели. Каин изредка срывался на бумаге, которая прилетала ему через пернатых почтальонов, разрывая листы в клочья и сжигая их своим огнем. Магистр поджимал губы и сверкал злыми агатовыми очами из-под широких седых бровей. В чем была причина дурного настроения лекарей догадаться было не сложно — на них сильнее наседали из-за колдуна, атакуя с самых неожиданных сторон. Ящеру как-то удалось подслушать разразившийся скандал в коридоре. Каин стоически спроваживал группу неизвестных, но смутно знакомых Рипто существ прочь, пока те трясли какими-то бумажками и цедили яд между слов. Они хотели забрать динозавра из больницы, а Каин противился, упирая на неоконченное выздоровление. Магистр прервал нарастающий балаган и отвел всех в свой кабинет, где дальнейшее содержание диалога осталось для Рипто неизвестным. Еще месяц прошел в гимнастических тренировках и попытках покорить медитацию. Под чутким надзором Каина слабость в теле и бесконечная головная боль постепенно отступали, мышцы набирали силу, выправлялся аппетит и режим, а благодаря магистру Сооху камень в груди на пару сантиметров вошел внутрь, сильнее сливаясь с главными потоками в его организма, укрепляя заживающее астральное тело. Все налаживалось и даже на мгновения приобретало краски. Пока одним утром на пороге больничной палаты не появились драконы с наручниками. Совет продавил свою волю, откуда-то узнав о вылазке в сад, и было решено, что до суда Рипто должен прибывать в «месте предварительного заключения», чтобы за ним был больший присмотр и повторной попытки «сбежать» больше не было. Здоровье считалось удовлетворительным для вынесения приговора, а остальное их не интересовало. Лишь благодаря упрямству магистра Сооха это была не темница здания правосудия в соответствующем измерении, а изолированная комната в специальном месте. От попытки остановить конвоиров Каина удерживал его учитель, с сожалением и немым извинением смотря на колдуна, которого весьма грубо заковывали в магические кандалы. Магистр брезгливо морщился от необоснованной грубости прибывших, однако сделать ничего не мог. Ящер по глазам уставшего мастера понял, каких трудов ему стоил каждый день его пребывания в уюте и опеке и не находил в себе причины злиться на него за подобное стечение обстоятельств. На прощание Рипто низко поклонился двум поистине отличным лекарям и поблагодарил за свое выздоровление, пусть и не полное. Пусть видят что он умеет быть благодарным. Из местной больницы и препроводили в крошечное помещение без окон, больше напоминающее чулан. В комнате было сухо и тепло, стояли небольшая кровать и стул, в массивной двери с тяжелыми засовами имелось окошко для выдачи еды, свет выключался снаружи строго по расписанию. Стены были зачарованы на любое физическое и магическое воздействие, одна из стен функционировала как одностороннее окно, через которое отлично просматривалась вся комната, так что за ним зорко следили. Возможно ждали «второй» попытки сбежать, но Рипто уперто сидел на месте, буквально чувствуя кожей полные ненависти взгляды прожигающие его. Наблюдение нервировало и выводило из себя, однако понимание собственного бессилия злило еще сильнее. Желание разбить что-нибудь росло с каждым часом проведенным в этом месте. Лекарств больше не давали, от чего восстановление ядра теперь зависело только от него самого. Развлекать себя было нечем, кроме приносящего еду дракона никто его не навещал и не разговаривал, поэтому Рипто предавался размышлениям и старательно пытался освоить медитацию самостоятельно. Получалось скверно, но прогресс был, у него стало неплохо выходить восстанавливать отсутствующие кусочки памяти, собирая их как пазл, правда пазл был капризным, не четким и вспомогательной картинки не наблюдалось. Он посвятил все время этому занятию, прерываясь на еду, сон и мелкие потребности. Однако в один из дней, когда ящер привычно подобрал оставленную тарелку с бульоном и уже было собрался выпить долгожданный обед залпом, нос уловил посторонний запах. Колдун долго нюхал еду, даже залез в миску пальцами, перебирая содержимое. Ничто не выдавало подмеченной странности, кроме запаха, а разборчивый нюх уловил аромат вытяжки из ягод белладонны. Рипто ни с чем не мог перепутать этот запах, его бывший учитель часто пользовался ею в приготовлении различных зелий, и сам он в процессе обучения извел не мало этих ягод и травы. И одно он знал наверняка: Белладонна — это яд. Всё, начиная корешком и заканчивая плодами, было ядовитым. У употребившего это растение в пищу она вызывает сильное возбуждение, бред и галлюцинации, доводящие до бешенства, а в больших концентрациях приводит к долгой и мучительной смерти. Есть перехотелось моментально. Отставляя миску на прежнее место, ящер с раздражением поднял взгляд на дверь, силясь понять какая же тварь, наблюдающая за ним оттуда, решила его не только выставить безумцем, но и отравить. Ощущение некого подобия безопасности и спокойствия исчезло в тот же миг. Более сосредоточиться на попытках вернуть память не получалось, так же пришлось забыть и о спокойном сне. Ночами колдун бесконечно гипнотизировал одну точку на узком окошке в двери злым немигающим взглядом и периодически ощущал оттуда ответный негатив, удушливыми волнами пытающийся добраться до него. К некогда вкусной домашней еде он больше не прикасался, потому что настойчивый запах яда шел от аппетитной тарелки с завидной регулярностью. Внутренний зверь скребся о грудную клетку, требуя свободы. Хотелось выть от неопределённости и сковавшего нервного напряжения. Ящер не знал как долго он вынужден здесь находиться, что от него требуется и как будет проходить суд. Изоляция от информации тяготила его, разум вырисовывал кошмарные ситуации в которых ему даже слова не давалось. Его решили брать измором. Давили психологически, так что хотелось лезть на потолок, и физически, лишив сна и еды. И всё-таки привыкший питаться хотя бы раз в сутки организм настойчиво требовал еды, а опухшая от мыслей голова отдыха. Именно поэтому Рипто сморил голодный полный темноты и неоднозначности сон. Посреди ночи его разбудил ментальный удар, от которого эхом в голове расходился женский голос.— Рипто, проснись немедленно! Тебе грозит опасность! Проснись!
Резкий рывок в сторону, позволил увернуться от чужих рук, а спонтанный бросок одеялом, дал возможность отойти на приличное расстояние от нападавшего, рассержено старающегося выпутаться из ткани. Их было трое. Рассмотреть нападавших как следует не получилось, в комнате было темно и, несмотря на привыкшие ко тьме глаза, силуэты неизвестных расплывались и сливались с окружением. Моментально вспомнилось живое мыльное нечто в саду. Второй силуэт бросился в его сторону, делая замах рукой, а третий направился на помощь товарищу в одеяле. Единственный стул в качестве оружия защиты был сомнительным решением, ибо борьба в узком пространстве была затруднительной, однако несвойственной ему цели предмет мебели служил до последнего. Отсутствие магии в свободном доступе, недельный голод и редкий сон сыграли огромным минусом для ящера. Его взяли в захват, заламывая руки за спину, удерживая ноги от брыкания и сдавливая основание челюсти. С настойчивостью бульдозера в него пытались влить какой-то флакон, заслоняя нос и перекрывая воздух. Троица о чем-то сумбурно переговаривалась на своем диалекте. Видимо терпения и времени у них было мало, посему внезапно для Рипто была осуществлена серия сильных ударов в живот, от которых вышел весь воздух. Челюсть против воли разжалась и предательский вдох он сделал чисто рефлекторно, в жалкой попытке протолкнуть вожделенный воздух в легкие, но тут же ему в рот было что-то влито, челюсть насильно закрыта. На языке оказалась обжигающая жидкость, часть которой уже была проглочена, а остальная из-за охватившего горла спазма норовила попасть в горящие огнем легкие или выйти через вновь заслоненный нос. Рипто любил острое, но эта штука была сравнима с напитком, состоявшим из одних только лезвий, которые беспощадно раздирали горло изнутри. Руки на шее и лице мешали выплюнуть или вдохнуть. Они хотели чтобы он проглотил всё без остатка. Камень в груди стремительно нагревался, выдавая всполохи энергии в помещение. Выпущенная на свободу сырая магия почувствовала угрозу моментально, выдавая импульс, отбросивший обидчиков от колдуна, а его самого выгнуло дугой. Упав на пол, динозавр незамедлительно принялся хрипло кашлять, выхаркивая кровь и остатки неизвестного варева. Внутри все горело и болело, слизистая будто превратилась в сплошные раны, под бледным ящером разрасталась лужа крови, перемешанная с желчью. К нему пытались вновь подобраться, но тело укрыл купол, который пробить нападавшим не удалось. К тому же на устроенное светопредставление снаружи здания стали стягиваться зрители, спугнувшие троих несостоявшихся убийц, которые быстро исчезли в широко открытом дверном проеме, захлопнув за собой дверь. А ящер продолжал бороться за нормальный вздох. В горле словно была какая-то пленка, которая закрыла путь к кислороду. Он заходился в диком кашле, тело тряслось в лихорадке. Адская боль разливалась по всему телу, на минуту показалось, что его лёгкие просто взяли и выжали, свернули в трубку и теперь пытались выдавить из него вместе с потоком крови из рта. Рипто удалось сделать рваный, болезненный, но отчетливый вдох полной грудью до того как в помещение вновь кто-то вошел...