Faster than the light (Быстрее света)

— Мы бойфренды, — сообщил Тэхён Чонгуку, когда в очередной раз пришёл в тренажёрку. Типа официальное заявление. Они не обсуждали прежде статус своих отношений на троих. Он рассчитывал, что Чонгук… согласится? Удивится? Обрадуется? Да хоть какая реакция! Чонгук буркнул: — Я в курсе. Нет, не хоть какая. Вот эта реакция для флирта не подходила, а Тэхён собирался пофлиртовать. — Это значит, что мы можем целоваться, — толсто намекнул он и добавил в тон Чонгуку: — Если ты не в курсе. — Ну и целуйтесь. Я-то тут при чём? Вы же бойфренды, а не я. — Так ты и есть бойфренд! — пояснил Тэхён специально для непонятливых. — Чей? — тупил Чонгук. — Мой и Чимина. Чонгук застыл с открытым ртом и перестал дышать. Пришлось ткнуть его в грудь, чтобы он вспомнил, где у него лёгкие. — Только хёнам не говори, — предупредил его Тэхён. — А то не разрешат больше втроём в ванной закрываться. С этого идейного сталось бы рассказать куратору ради одной только правдивости. Чонгук не ответил — он ещё не совсем отмер. — Ты согласен? — уточнил Тэхён. — А почему вы берёте меня к себе? — Ты же наш донсэн, — вылетело у Тэхёна раньше, чем он успел сболтнуть что-нибудь вроде «ты мне понравился с первой секунды». Ну и хорошо. Признаваться в таком совсем не круто. — А если завтра в общагу подселят спидстера младше меня, то вы его четвёртым возьмёте? Или третьим, а меня побоку? — Не «вы», а «мы». Нас теперь трое, понимаешь? У тебя есть право голоса, и ты тоже можешь предложить нам что угодно. Но у нас у всех, включая тебя, есть право отказаться. Три — очень удобное число. Я, честно, не всекаю, как люди в обычных отношениях на двоих решают вопросы. Голосовать же невозможно. — Так вы меня для числа взяли? Вот как ему объяснить? Если самому Тэхёну скажут: «Ты лучше всех», — он будет доволен и горд. А если сказать такое Чонгуку — он лишь вежливо улыбнётся. Потому что не поверит. — Для секса, — поддразнил его Тэхён. — Всю жизнь мечтал какую-нибудь позу на троих попробовать. А ты до сих пор даже раздеться при нас не можешь! — Ну так выкиньте меня из бойфрендов, — скривился Чонгук. — Большинством голосов. Вот как с таким что-то обсуждать? — Большинством не получится, потому что я буду против! — отрезал Тэхён и хлопнул дверью тренажёрки. Но сдаваться он не собирался. На следующий день на перемене он поймал Чонгука: — Глянь, как я умею. Если постепенно засовывать в рот очищенный банан и убыстряться по чуть-чуть, то зрители в обычной скорости не заметят мгновенных жевательных движений, и им покажется, что банан плавно исчезает в глотке целиком. (Пришлось заранее снять себя телефоном, чтобы проверить эффект.) Чонгук вытаращился и стал похож на оленя в свете фар. Интересно, он вообще сообразил, что это флирт, или всерьёз подумал, что Тэхён хвастается чудесным бананопоглощением? Судя по тому, как краска начала заливать его щёки — понимание подступило, а потом нахлынуло и затопило. Чонгук стал совсем багровый и отвёл глаза. Но ничего не сказал. — Зачем ты его провоцируешь? — спросил ЧимЧим, когда они вдвоём сидели во дворе. Нашёлся тут защитник маленьких зверят! И вовсе Тэхён не собирался давить колёсами выхваченного светом фар оленя. Он хотел этого оленя взять в салон машины к ним с Чимином. А в перспективе дать ему порулить. Но для этого бессловесное животное должно было хотя бы научиться говорить. А в идеале — отрастить руки и начать ими пользоваться. — С его застенчивостью нужно что-то делать, — объяснил Тэхён. — Это ненормально. — Так ты его только отпугнёшь. Другу хорошо было говорить — он-то с этим оленем уже целовался! Хотя Тэхён, между прочим, первый придумал, что им двоим нужен Чонгук. Несправедливо. Ну, зато Тэхён мог предложить что-нибудь другое. Банан — это была демоверсия, чтобы все желающие захотели купить не урезанную, а полную. — А ты видел, как он покраснел? Всё он просёк. Он только прикидывается оленёнком. — Ты же не этого с ним хочешь. — Чимин всё понимал слишком хорошо. Если честно, Тэхён хотел всего. Он хотел себе Чонгука в любовники, в партнёры, в напарники, в соперники, в донсэны и даже в хёны. Бороться с Чонгуком на матах, петь с Чонгуком на два голоса, подложить Чонгука себе под голову и намазать Чонгука на хлеб. Ну, и закрыться с ним в ванной, чтобы делать всё, чему сам уже научился и что ещё не умеет. Про закрыться в ванной сказать было легче всего, а вот для остального слов не было. «Любибельный» — такого нету в словаре. — Мне даже по международному счёту восемнадцать, я не импотент. Естественно, я хочу с ним этого! — Ты, по ходу, на голову импотент, — сказал ЧимЧим. — Ты-то не начинай, что я странный. Ты же мой лучший друг. Я всего лишь не боюсь своих… — Ты именно что боишься своих желаний и скрываешь их. — А ты ревнуешь? — отбился Тэхён нечестным приёмом. Чимин ведь не признается, даже если да. Ревновать не круто. — Раньше ревновал, — склонил голову Чимин. — Но когда увидел, как ты топчешься в тренажёрном на скорости — а ты ведь никогда не убыстряешься просто так. Это чтобы посмотреть на него как в замедленной съёмке, да? А он тренируется себе, словно тебя нет. Вот тогда даже у меня возникло желание встряхнуть его хорошенько, чтобы до него дошло. Тэхён-то думал, что это не заметно, а Чимин… А Чимин не стал смеяться. Он оказался таким умным! И таким добрым. Тэхён обнял его и с удовольствием уткнулся в родные светлые волосы: — Я люблю тебя, ЧимЧим. Просто он, ну… — Я понимаю, — сказал Чимин. — Он — это он. — А ты — это ты, — искренне сказал Тэхён. — Ты лучше всех. Но Чимин даже из объятий не преминул дать мудрый совет: — Поговори с ним, Тэ. Иначе до него не дойдёт. Тэхён попытался вспомнить, как на канале Дискавери рекомендуют общаться с оленями в дикой природе. Почему у ЧимЧима получается? — Словами, не через бананы, — добавил Чимин. — Как люди между собой говорят. Для разговора Тэхён выбрал воскресное утро, когда все остальные уже встали и убрались из спальни. Он любил поваляться в выходные, а сейчас просто перелез из своей кровати в Чонгукову. Чонгук попытался его спихнуть. — Нам надо поговорить. — Тэхён использовал код доступа: от разговора донсэн отказаться не сможет. Чонгук затих. Он был уютный, и Тэхёну хотелось не подбирать слова, а вдыхать слабый запах кондиционера от пижамной футболки. А ещё неплохо было бы доспать. Тэхён устроился поудобнее: одна рука и одна нога поперёк Чонгука — и уже начал проваливаться в сон, когда его стали осторожно трясти: — О чём ты хотел поговорить? Пришлось открывать глаза и приподниматься на локте. Но взгляд было никак не перевести выше выреза Чонгуковой футболки — там горловина была очень интересно отделана. Тэхён глубоко вздохнул: — Гуки, ты можешь не трахаться с нами. Мы тебя взяли не ради секса, а потому что… это была моя идея. Пока не встретил тебя, не знал, что так бывает, чтобы кто-то нравился настолько сильно. Ты особенный. Я это… ещё до того, как мы узнали, что ты супермен, а когда впервые увидел. Можешь не отвечать. Я же вижу, что я тебе не очень… что тебе ЧимЧим больше… Нормально всё. Звучало как-то не круто. С чего Чимин решил, что станет лучше, если сказать? А Чонгук вдруг приблизил лицо и коснулся его губ своими. Он, должно быть, ускорился — дотронулся на долю секунды, так что и не почувствовалось. Но было же! Сам первый поцеловал! — Надо в одной скорости, — сказал Тэхён, даже не пытаясь скрыть улыбку. Притянул его к себе и показал — как. Как ласкать языком, как пробовать друг друга на вкус, как мягко надавливать и жадно засасывать… С Чонгуком хотелось целоваться так, чтобы потом болели губы, но в общей спальне так долго было нельзя. К тому же стало жарко — и, кажется, не ему одному. — Хён, — попросил Чонгук. А больше ничего не попросил. — Замедлись и закрой глаза — сказал Тэхён. Если кто-нибудь войдёт в спальню — двое младших спят в обнимку, одеяло между ними сбилось. Для тех, кто знает Тэхёна, ничего нового. На самом деле двое младших, крепко зажмурившись (Тэхён подглядывает сквозь ресницы на всякий случай), сосредоточенно возятся на низкой скорости. Спарринг по борьбе. Одеяло — щит, который не даёт Тэхёну сунуть Чонгуку руку между ног. Ну ясно: Чонгук не хочет, чтобы его там трогали. А сам трётся об это одеяло, хочет же, ну! Тэхён и сам хочет, желание растёт и набухает, наливается и копится, но он старше — значит, должен сдерживать себя. Чонгук уже не расслабленно-тёплый — он обжигает. А Тэхёна так и тянет сгореть. Он на пробу проводит ладонью по огненной коже под футболкой. Чонгук шипит сквозь зубы — будто на раскалённую поверхность чем-то плеснули. Тэхён знает это чувство, когда всей кожей жаждешь прикосновения, наконец желанная рука трогает, и от этого так хорошо, что не-вы-но-си-мо. Сам он тоже ждёт всей кожей, но Чонгук ещё не отрастил себе руки. Ладно, Тэхён терпеливый. Пока что он сам может сделать Чонгуку не-вы-но-си-мо… и другой рукой… по горячей груди и по жаркой спине. По животу — особенно приятно, Тэхён знает, и у него пальцы сводит от удовольствия, которое сейчас испытывает Чонгук. Чонгук борется. Хватает за запястья, прижимает Тэхёновы ладони крепко к себе, чтобы обездвижить — не даёт себя ласкать. Но хочет же, ну! — Что? — шепчет Тэхён. Если кто-нибудь войдёт на обычной скорости, то вместо шёпота услышит мирное сопение. — Не… так… быстро, — выдыхает Чонгук. Ну ясно: хочет растянуть. Тэхён убирает руки, захватывает Чонгука в объятья и начинает двигаться медленнее: проводит ногой по ноге, проезжается коленом по колену, давит всей своей тяжестью на чужое тело. Они перекатываются по кровати. Тэхён, наверное, больше никогда не сможет встать с ним в пару на борьбе, чтобы не возбудиться. Чонгук дышит как на тренировке, а на виске блестит капелька пота. Тэхён тоже измучен. — Отпусти себя, — шепчет он. — Разреши мне. Это будет приятно. Ну Гу-у-у-ки-и-и… И Чонгук наконец отодвигает скатанное комом между ног одеяло. Тэхён кое-как расправляет его и накидывает на них обоих. Если кто-нибудь войдёт — двое младших спят, укрывшись вместе. А что у них происходит под одеялом на низкой скорости, никого не касается. Тэхён кладёт ему руку на живот, а потом сдвигает её вниз. Чонгук давится воздухом. Сразу браться за стояк было бы слишком, поэтому Тэхён сначала гладит его через трусы: поправляет, обводит, изучает размер и форму, наслаждается длиной и толщиной. Головка влажная даже через ткань. Хочется лизнуть. Хочется взять в рот, чего уж там. Тэхён сжимает пальцами член и начинает его дрочить прямо через трусы. А другой рукой — свой голый стояк, раз уж у кого-то нет рук. Чонгук задыхается и стискивает Тэхёновы плечи до синяков. А Тэхёну не хватает чуть-чуть, внизу живота уже собирается самое сладкое, туда стекаются мурашки, удовольствие накапливается, вот-вот, сейчас, ещё немножечко, ну… Тэхён суёт ладонь Чонгуку в трусы и хватается за твёрдый горячий член. Чонгук всхлипывает на вдохе. Этого и недоставало — сладкое наконец растекается по всему телу, и Тэхён уже не обращает внимания, что мокро и липко становится обеим рукам. Чтобы привести себя в порядок, им пришлось ускориться. — Переоденься и в стиралку кинь, — посоветовал Тэхён. — А на простыню почти и не попало. Чонгук ловко, чтобы не испачкать, откинул одеяло, встал и нашёл салфетки. Но глаза прятал. Понравилось? Не понравилось? Что ты опять молчишь, Чон Чонгук? Тэхён тоже поднялся и сказал: — Слушай, я не хотел на тебя давить, это… …само вышло. Но после секса, даже вот этого детского, так говорить не круто. Надо взять на себя ответственность. Хён всё-таки. — Ладно, на самом деле я хотел, — Тэхён развёл руки в стороны: вот он я, прошу любить и жаловать с пятном на трусах. — Но если тебе не понравилось, то больше не будем. — А раз мы трое бойфрендов, то Чимин… он не должен был, ну, как бы, присутствовать или… участвовать?.. — А вы же меня в поцелуй тогда не взяли! — поддел его Тэхён. — Так что это необязательно. — И зачем-то добавил: — Тебе больше с ним хотелось, да? Зря спросил. Такое лучше не знать. — Ты можешь с ним, — легко сказал Тэхён, прежде чем Чонгук успел ответить. — Мне… с тобой хотелось, — наконец выговорил Чонгук. — Вы разные, я не могу вас сравнивать. — И не надо. — В сравнении с ЧимЧимом слишком легко проиграть. Переодеваясь, Тэхён улыбался. Чонгуку хотелось с ним! Круто же, ну!