***
— У меня есть план и я кое–что выделила, пока утром прочитывала повторно дела пропавших без вести! Полина влетела в большой зал на завтрак–обед и плюхнувшись на своё место, начала активно уплетать омлет, пару кусочков которого Альфред сохранил в пластиковом контейнере специально для неё. — И какой же? — Решил уточнить Брюс, который, на опять же, всеобщее удивление сидел со всеми, а не в кабинете. — Раз преступник залёг на дно, а достать его мы не можем, нужно попробовать выкурить его из логова. На живца! — Живца? — Чуть напрягся Тодд, понимая, куда клонит Смирнова. — Да. Если мелькнуть у него перед глазами несколько раз за день, то велика вероятность, что мы его спровоцируем и он высунет свой поганый нос из логова! — Идея, в общем–то, неплохая. А кто будет «живцом»? — Ухмыльнулся Дэмиан, понимая, что после этого вопроса может начаться буря. — Я буду наживкой, — Фыркнула девушка. — Нет, я не позволю тебе подвергать свою жизнь опасности, — Тодд чуть не согнул ложку в букву зю и глянул на русскую исподлобья. — Ты хочешь Алёне предложить эту роль? Или ещё кого–то другого видишь, кто добровольно станет жертвой? Вот и я не вижу, — И не позволив ему и слова сказать, она продолжила, — И вообще, если это может помочь найти всех тех людей, я уже не говорю, что живыми, но хотя бы найти, то действовать нужно решительно и радикально. Установите за мной слежку, жучков и следящих устройств понавешаете и дело в шляпе. Если люди и вправду сами одеваются и уходят к преступнику, как под заклинанием Империус из Гарри Поттера, то должно быть какие–то странности во внешности, поведении. Вдруг у них цвет глаз меняется или ещё что–то! Заодно запишем, как я буду отличаться от стандартного среднестатистического жителя города–милионника. — Это действительно хорошая идея, — Поддержал девушку Тим, — Я за план, но внесу некоторые корректировки. Воздушная поддержка. Супермена вызывать не буду, так как не мир спасать надо, а Супербой в самый раз будет помогать. — Раз так, то реализовывайте, — Махнул рукой Уэйн–старший, взяв на заметку, что недооценивать хитрость и ум девушки не станет. — Погодите! — Грейсон аж поднялся из–за стола, чтобы привлечь внимание к своей персоне, — А выяснила ты что? Ну, когда просматривала повторно дела… — Точно! В общем, я сравнила то, что писали в полиции и вы, и пришла к удивительным лично для себя отличиям. Возьмём дело Уильяма Уилкинса — первой жертвы, двадцать полных лет. Первое отличие — это следы, которые распологались на земле в хаотичном порядке. В деле написали, что именно в переулке его и похитили, причём грубо, но они не учли тот факт, что это были следы одного человека. Билл словно бился в агонии и бегал по всему переулку, падал, вставал и снова метался. Человек в нормальном состоянии стал бы так метаться от сильного стресса или волнения, но после первого падения он бы либо замер на месте, уперевшись в стену, либо уменьшил радиус метаний, но тут он вообще не обращал внимания на падения, удары об стены и прочие препятствия. Я могу сказать лишь то, что парнишка был не в себе, либо под чем-то… — Пугало! «Люди под чем–то» — это его почерк. Любитель травить жителей всякими газами и ядами… — Фыркнул Грейсон. — Второе отличие — место, откуда всё изначально начинается. Чаще всего это квартиры. Полицейские тут информацию зажали, черти, зато от вас были кое–какие данные и, судя по тому, что я сейчас услышала, то возникают новые вопросы. Вероятнее всего, этот Пугало создал что–то новенькое… Вы там каждый угол облазили в поисках улик, да и с газоанализатором во всех местах побывали. В записях сказано, что остаточных следов газов, яда или других веществ не было найдено. И тут версия про вещества делится на две: либо новая разработка, либо замедленное действие принятых за несколько часов до… Какая удобнее, решайте сами. — Если ловля на живца сработает, то мы с респираторами после твоего ухода сразу влетаем через окно и с аппаратурой обшариваем всё, до чего сможем дотянуться, — Кивнул Дрейк. — Заранее делитесь по командам. Кто–то должен остаться в пещере, кто–то должен быть с Тимом и страховать его, а кто–то должен следить за мной на пару с Супербоем. Причём, всё, что касается действий вне пещеры, должно быть ещё более незаметным, насколько это возможно, иначе провалимся… — Смирнова начала дёргать ногти от нервов, а верхнее веко начало поддёргиваться, — Я уже успела пожалеть о том, что вообще предложила это всё… Энтузиазм прошёл, стало страшно… А вдруг и со мной что-то произойдёт… От прикосновения Джейсона Полина вздрогнула и отлетела с такой скоростью, с какой убегала от Тодда и его пушек, то есть очень быстро и чуть сдвинула огромный забитый дубовый стол, а свой стул уронила и раздался страшный грохот. Все замерли, а девушка обхватила себя руками и выдохнула, подумав про себя, что с подобным образом жизни и таким темпом ракеты она превратится в невротичку. — Прости, Джей… Я под конец немного перенервничала… — Она прижалась к боку парня и тот, уже успев поднять упавший стул, прижал её к себе. — А я изначально был против, припоминаешь? — Прошептал он ей на ухо, отчего она вздрогнула и фыркнула. — Помню. Но раз предложила, значит, доведу дело до конца. — Я не удивлён… У меня такое себе предчувствие на это всё… Так себе эта ситуация решится, с исчезающими людьми, задницей чую… — Поверишь или нет, но я тоже ощущаю, что всё пиздой накроется… Как бы ни с нашей стороны, ни со стороны простых людей не было смертельных жертв… Я себе этого не прощу… — Мы постараемся этого не допустить. Кстати, — Он хитро ухмыльнулся, переводя тему, — я не озвучивал этого, но эти дни я планировал провести с тобой. — А ночи? — Прищурившись, ухмыльнулась девушка, чуть запрокидывая голову, чтобы глянуть Тодду в глаза, отчего слегка прогнулась в пояснице и положила ладонь ему на грудь, за которой сердце зашлось в бешенном ритме. — А ночи обсуждению так и так не подлежат! — Отрезал Джейсон, поднял Смирнову на руки, как принцессу, и под показательные крики: «Произвол! Похищают!», унёс её из помещения. Ричард и Тимоти одновременно вздохнули и усмехнулись, а Уэйны сделали вид, что никого вокруг не существует. — Заебись у нас семейка… — Пробубнил себе под нос Дрейк, матернувшись, а Грейсон, услышавший это, показательно схватился за сердце и упал обратно на стул. И всё же в мыслях Дик был с ним согласен. Семейка у них и вправду заебись.***
Сидя в библиотеке на диване, Полина читала вслух «Гордость и предубеждение», а на её коленях лежал Джейсон, правда без книги и слушал. Свободной рукой девушка поглаживала Тодда по голове, периодически пропуская пряди между пальцев.«…После нескольких минут молчания он стремительно подошел к ней и сказал: — Вся моя борьба была тщетной! Ничего не выходит. Я не в силах справиться со своим чувством. Знайте же, что я вами бесконечно очарован и что я вас люблю! Невозможно описать, как его слова ошеломили Элизабет. Растерянная и покрасневшая, она смотрела на него и молчала. И, обнадеженный ее молчанием, Дарси поторопился рассказать ей обо всем, что пережил за последнее время и что так волновало его в эту минуту. Он говорил с необыкновенным жаром. Но в его словах был слышен не только голос сердца: страстная любовь звучала в них не сильнее, чем уязвленная гордость. Его взволнованные рассуждения о существовавшем между ними неравенстве, об ущербе, который он наносил своему имени, и о семейных предрассудках, до сих пор мешавших ему открыть свои чувства, убедительно подтверждали силу его страсти, но едва ли способствовали успеху его признания. Несмотря на глубокую неприязнь к мистеру Дарси, Элизабет не могла не понимать, насколько лестна для нее любовь подобного человека. И, ни на секунду не утратив этой неприязни, она вначале даже размышляла о нем с некоторым сочувствием, понимая, как сильно он будет расстроен ее ответом. Однако его дальнейшие рассуждения настолько ее возмутили, что гнев вытеснил в ее душе всякую жалость. Решив все же совладать со своим порывом, она готовилась ответить ему, когда он кончит, возможно спокойнее. В заключение он выразил надежду, что согласие мисс Беннет принять его руку вознаградит его за все муки страсти, которую он столь тщетно стремился подавить в своем сердце. То, что она может ответить отказом, явно не приходило ему в голову. И, объясняя, с каким волнением он ждет ее приговора, Дарси всем своим видом показывал, насколько он уверен, что ответ ее будет благоприятным. Все это могло вызвать в душе Элизабет только еще большее возмущение. И как только он замолчал, она, вспыхнув, сказала: — Чувство, которое вы питаете, независимо от того — разделяется оно человеком, к которому оно обращено, или нет, — свойственно, я полагаю, принимать с благодарностью. Благодарность присуща природе человека, и, если бы я ее испытывала, я бы вам сейчас это выразила. Но я ее не испытываю. Я никогда не искала вашего расположения, и оно возникло вопреки моей воле. Мне жаль причинять боль кому бы то ни было. Если я ее совершенно нечаянно вызвала, надеюсь, она не окажется продолжительной. Соображения, которые, по вашим словам, так долго мешали вам уступить вашей склонности, без труда помогут вам преодолеть ее после этого объяснения. Мистер Дарси, облокотясь на камин, пристально смотрел на Элизабет. Ее слова изумили его и привели в негодование. Лицо его побледнело, и каждая черта выдавала крайнее замешательство. Он старался сохранить внешнее спокойствие и не произнес ни слова, пока не почувствовал, что способен взять себя в руки…»
— Мисс, Мастер? Прошу прощения, что нарушил долгожданную тишину, но через пятнадцать минут ужин. — Не стоит извиняться, Альфред, всё хорошо. Спасибо, что предупредил, мы прийдём, — Ответила девушка и дверь в библиотеку закрылась. — Что там дальше? Она его выгонит? Или сейчас будет финт ушами и она резко ответит на его признание в конце, что всё это лишь фарс и что она тоже его любит? — Не открывая глаз, начал заваливать её вопросами Тодд. — Не торопись, а не то окажешься на месте мистера Дарси, а роль Элизабет буду играть я… Через пятнадцать минут они уже медленно шли по дому в сторону большого зала. Джейсон согнул правую руку в локте, а Полина держалась за его руку чуть выше сгиба, в правой же она несла роман Джейн Остин. В большой зал они вошли чинно и размеренно, в очередной раз заставляя всех говорящих умолкнуть. Ужин прошёл в невероятнейшей (Брюс Уэйн аж молиться на Джейн Остин начал) тишине, все поглядывали на книгу, лежащую на столе. В конце концов, Джейсон и Полина первее всех откланялись и удалились обратно в библиотеку — их маленький Рай, тихую гавань среди штормовых ветров и шумных волн. Как только они скрылись, Тим озвучил самую глубокую философскую мысль за день: — Если хотите пробудить Люцифера и Лилит — уничтожте на глазах Джейсона и Полины любую книгу, но если вы хотите услышать тишину покруче кладбищенской — дайте им любовный роман Джейн Остин.