Jungflop: Поной Давай, Чимин, расскажи мне, какой плохой этот дядя И где он тебя трогал
Jimin-sssssii: Что-то резко перехотелось Но вообще, мне грех жаловаться, там такие гонорары Так что он хорошо губу так раскатал, язык подвесил, и вуаля Я секс-бомба Везде меня хотятJungflop: Я рад твоим успехам, бро Как долго тебя ещё промучают?
Jimin-sssssii: Вроде осталось три дня, и я возвращаюсь Чонгук, ты занят? Не хочешь позвонить по видеосвязи? Почти живое общение комфортило бы меня сейчас лучше Чонгук быстро закрывает диалог и тыкает на видеозвонок, переворачиваясь на живот и подкладывая подушку под подбородок. Он удобно вытягивает одну руку вперёд, не фанатея от идеи снимать себя близко, и ждёт, пока Пак ответит. Тот появляется перед ним через пару гудков, в его номере небольшой полумрак, а сам парень точно так же, как Чон, развалился на кровати, только подпирает свой подбородок рукой, а не подушкой. — Этот лиловый халатик очень миленький, Чимин. Вот это секси вид на ключицы, спасибо. — Ой, отъебись, Чон. Любуйся молча. — Я вообще-то комплимент тебе сделал. — И это первое, что ты вообще решил мне сказать. Так соскучился? — Честно? Да. Пак на секунду замолкает, внимательно вглядываясь в собеседника, а затем немного неловко зачёсывает волосы, едва заставляя себя взгляд удержать. — Я надеюсь, что это не ложь-пиздёж, и, если я скажу тебе, что я тоже скучал, ты не начнёшь смеяться. — Не начну, — Чон мягко улыбается и думает, что Чимин выглядит сейчас таким очаровательным, но быстро приходит в норму. — Я, правда, скучал по тебе. — Извини, я тут почти без возможности зависать в телефоне. Да и ты как-то не порывался написать до сегодняшнего дня. Работа была? — Ага, предложили поучаствовать в новом блоггерском проекте, пришлось много мотаться на разные съёмки, самому много снимать и монтировать, а сроки маленькие. Поэтому я тоже немного увлёкся. — Расскажешь о проекте? — Тебе интересно? — Нет, Чонгук, я просто из вежливости спросил. На самом деле я хотел похвастаться своими подарками от дизайнеров и фиолетовым халатиком перед тобой. — Я просто думал, тебя не особо интересуют блоггеры. — Ты прав, и ты особенно. — Эй, это можно считать, что ты сейчас флиртовал со мной? — Считай, как хочешь. Но давай уже ближе к делу. — Если коротко, то одни ребята-бизнесмены придумали шоу, в котором будет много блогеров участвовать, что-то на подобие командного соревнования, а там на выбывание. Не только шутки, ролики и прочее, а каждый раз новые задания. Типа ты вроде как о себе сам заявляешь, но при этом шоу дополнительно с творчеством знакомит, да и с тобой, благодаря всем этим заданиям, в принципе. Эту штуку будут транслировать по одному из каналов, если всё пройдёт успешно. В общем, мы отсняли пилотный выпуск и ещё два за ним безо всякого выбывания. А моё участие в шоу не значит, что канал должен пустовать, так что я и для себя поснимал как можно больше, пока могу. — Разумно. Мне кажется, я что-то такое уже видел у иностранных блогеров, но это не значит, что ваша идея — провал. — Посмотрим, что выйдет. — Вообще, я рад за тебя. Это классно, когда ты можешь продолжать заниматься любимым делом и пробовать себя в чём-то новом заодно. — Ну, а ты? Замучили тебя? — Чонгук чуть приподнялся и переложил телефон, скрывая за действиями небольшую неловкость, и решил переключить тему. Всё же, они созвонились вроде как для того, чтобы Пак мог расслабиться и немного поныть. — Ужасно! — Ты на такое не подписывался, да? — Ну, это вы видите красивую внешнюю оболочку нашей жизни, и думаете, что так просто приехать, отснять материал, а потом спокойно уехать. В моменты, когда начинается сезон, или поступает много заказов, ты не то, что поесть можешь забыть, но и поспать, тупо отдохнуть. Это сложно. И больше морально, чем физически, у каждого заказчика свои заморочки и требования, а ты вертись и подстраивайся. Я не жалуюсь, просто… Просто немного напряжён от разных событий. — Что-то случилось? — Не бери в голову, — Чон замечает, как темнеет взгляд Пака и как тот специально отводит взгляд, будто стараясь что-то увидеть в своей комнате, и не знает, стоит ли надавить или оставить всё так. — Просто не все проекты и люди оставляют о себе хорошие впечатления. — Оставшиеся дни всё так же загружены? — Нет, уже гораздо меньше. Пик пройден, остались в основном съёмки и реклама. — Что на счёт встретиться, когда ты вернёшься? — Конечно, — Пак, кажется, возвращается и сбрасывает с себя неприятные воспоминания, заметно сильно расслабляясь от смены темы. — Что на счёт сходить в клуб? — Только не гей-клуб, окей? — А что так? Не понравилось? — Мне хватило одной заразы, которую я там подцепил. — Это было грубо, но если надо, я могу вылечиться, и ты эту заразу больше не вспомнишь. — Не надо, — Чон снова мягко улыбается, и Мин подхватывает эту улыбку в ответ. — Мне нравится быть больным тобой. — Тогда, — Пак тушуется и чувствует неловкость от слов Чона. Почему-то, когда они рядом, всё воспринимается чуть проще, а сейчас… Сейчас так странно. — Обычный понтовый клуб с хорошей выпивкой? — Забились. Напиши, как придёшь в себя, и я заеду за тобой. — Заедешь? Ты что, сядешь за руль и не будешь пить? — Не подумал… Но я что-нибудь придумаю. — Особо не перенапрягайся, а то система слетит. — Вот это забота, — Чон не удерживает зевок и неловко прикрывает рот ладошкой. — Эй, Чонгук… У тебя же сейчас уже почти утро?! Вот чёрт, я совсем забыл про разницу во времени. — Ничего страшного, я всё равно не спал же. — А вот мне пора бы. Рад был тебя увидеть, Чона. — И я тебя, Мини. Сладких снов. — И тебе. Пак сбрасывает первый, и Чон чувствует теплоту внутри от состоявшегося разговора. Чимина хочется увидеть уже сейчас, поехать в клуб и вытрясти из него всё плохое, но это пока невозможно. Остаётся только дождаться Пака и натворить вместе новых глупостей.***
— Чего опаздываем? — Пак хмыкает и делает шаг в сторону вылезшего из такси Гука. — Стрелки ровные нарисовать не мог, сладкий? — Всего-то на десять минут опоздал, а, — Чон фыркает и сгребает Пака в объятия, крепко стискивая парня. — Вот придрался. — Эй, задушишь, — Чимин возмущается скорее для приличия, потому что на них обратили внимание прохожие, но не делает ничего против, сам обнимая Чона в ответ. — Я уже понял, что ты соскучился, пойдём уже внутрь. Во мне желание напиться просто до беспамятства, и ты не можешь мне отказать. — Я за этим и приехал. Они отпускают друг друга и с предвкушением хорошего вечера двигаются ко входу. Положение звёзд всегда даёт возможность пройти охрану без очереди и контроля, и этим иногда очень приятно пользоваться. Чонгук как-то раз был уже в этом мажорном клубе и остался не очень доволен, но Чимин утверждал, что после смены хозяина заведение стало лучше и алкоголь там отменный. Да, если бы они ехали оторваться, много танцевать, развлекаться и умирать под утро, то этот клуб бы не подошёл, а так как их цель в основном болтать и пить, то ни громкая музыка, ни толпа, ни прочие неприятные личности им не будут мешать из-за своего отсутствия. После второго стакана Чон в принципе уже готов согласиться, что тут стало гораздо лучше, чем было. Даже как-то уютнее и приятнее, хотя эти слова в принципе для описания клуба не подходят, но было по ощущениям действительно так. И мешал бармен хорошо, не придраться к вычурному вкусу, так что расслаблялся Гук уверенно и быстро. Конечно же, хихикающий под боком Пак Чимин тоже влиял и, возможно, гораздо больше, чем Чон пока понимал. — Поздравляю с мини-отпуском, Чимин. — Спасибо, дорогой, выпьем за это. — Читал в инете, что тебе какая-то мировая шишка предложила быть амбассадором? — О да, обсуждаем контракт на эту тему. Честно говоря, я не люблю привязываться к шмоткам и пихать их везде, но почему бы не попробовать, так? — От такого обычно не отказываются. — Мой менеджер сказал точно так же, — Пак скривился и фыркнул, делая второй глоток. — Но и ты, и он правы. — Вот и не выпендривайся. — А вокруг тебя новый слушок, после вашего шоу. — Не начинай, — Чон закатывает глаза, но заведомо знает по дурацкой улыбочке Чимина, что тот так быстро не отвяжется. — Я просто помог ей, почему всё перевернули с ног на голову? — Зато классный способ снять с себя «голубую» ауру. Просто подыграй, пусть за тебя пофантазируют, и ты больше не гомофоб, который оказался латентным геюгой, а обычный мачо-натурал. — Не понимаю, стебёшь ли ты меня сейчас или действительно предлагаешь так сделать, — Пак на это как-то неопределённо ведёт плечом и смотрит с насмешкой в ответ. — И то, и то. Смотря, как ты сам это воспримешь. — Не хочу я никем пользоваться и что-то делать, пусть отстанут и от девчонки тоже, ей это зачем? — Что-то напоминает, — Пак хмыкает, и Чон снова не удерживается, чтобы закатить глаза. — Казанова. Бросаешь меня? — Любовь моя, ну что ты несёшь? — Чон кивает на принесённый новый стакан и двигается ближе, подпирая голову локтем. — Для меня только ты. — Посмотрим, как ты это объяснишь, когда отношения заведёшь. — Ты меня сейчас вроде задел, а вроде и нет… А что на счёт твоей личной жизни? — Как видишь, просиживаю её здесь и с тобой. — Скажи честно, к тебе часто подкатывают другие модели или заказчики? — Чону вдруг становится настолько интересно, что он меняет шутливое настроение на щекотливую тему, и Пак, кажется, допивая свой стакан, не относится к этому негативно. — Нет. — И всё? — А что ты хотел услышать? — Подробности?! — Ну, бывает, что кто-то предлагает и секс на одну ночь, и позволяет себе чуть больше положенного, но это не повседневная рутина, нет. Ко мне если только поначалу много лезло, когда я только входил в модельный бизнес. Тогда я не знал, как себя лучше вести, и поэтому, наверное, так и нарывался, но сейчас всё спокойно. Я не такой во время работы, как сейчас с тобой, Чонгук, приходится держать лицо и всё такое. — Почему-то мне казалось, что ты должен пользоваться популярностью или что-то типа того. — Я и пользуюсь, только не в этом смысле, — Пак странно улыбнулся, и Чону от этой улыбки стало немного волнительно. — Хотя было недавно пару случаев. — До тебя грязно домогались? — О да, и это не шутка. Один старый хер решил, что раз у него много денег, то можно меня снять на ночь, и спрашивал о стоимости у моего менеджера. Отказ его не смутил, он попытался зажать меня в гримёрке, но получил по ебалу. Проект сорвался, конечно, но что поделать. — Дикая киса. — Мой менеджер тоже в этой поездке отличился, — Чимин как-то грустно выдохнул и отвёл взгляд, смотря на бутылки сбоку от них. — Я только подумал, что, наконец, у меня нормальный, адекватный и крутой чел, как тот стал подкатывать свои шары ко мне. Ну вот за что? — А говоришь, что нет такого, — почему Чона начинает злить это, он ещё пока точно не знает, но как минимум то, что до Пака домогались, уже плохо. — Объясни ему, если не хочешь отношений. — Спасибо, Чон, а я вот думал, что же мне делать, — Пак фыркает и возвращает взгляд обратно брюнету, отпивая от нового стакана. — Я уже несколько раз говорил, но он пытается. Не хочу его менять, потому что он реально знает, как и куда нужно сунуть свой нос, и пусть иногда перегружает и меня, и себя работой, на самом деле очень клёвый мужик, но… Не знаю, надеюсь, забьёт. — Скажи, что ты занят. — Фейковые отношения? — Почему фейковые? — Так и кем же я тогда занят? — Мной. — Он в это в жизни не поверит, — Пак горько улыбается, и Чон думает, что это, наверное, должно быть из-за менеджера, но почему-то горько улыбается в ответ тоже, хотя расстраивает его определённо другая причина. И так совершенно не должно быть. — Но, если что, у меня куча флиртующих смсок от тебя, могу хоть на показ выставлять. — Не забудь отметить. — Конечно, давай-ка за нас выпьем, — Чимин протягивает стакан и ждёт, пока Гук ударит своим в ответ. Чон быстро тянется, легко чокается и, не отпив, тормозит, хмыкнув. — На брудершафт? — Если хочешь, — Пак смеётся и весело подмигивает, разбавляя этим прежде немного натянутую атмосферу. Гук, улыбнувшись, всё же делает глоток, допивая свой стакан, и с гулким звуком ставит стакан на стойку обратно, кивком прося повторить. — Так понравилось целоваться со мной? — Уже почти забыл, как это было, вот и вспомнить захотелось. — А не страшно? — Пак вдруг приподнимается, оказывается почти вплотную, соприкасаясь своим носом с чужим, и специально — Чонгук уверен на все сто Чиминов из ста по шкале хитрости — роняет взгляд на его губы, медленно возвращая его обратно, и Гук буквально чувствует, как от этого действия кровь начинает бурлить внутри него. — Упс, прости. Соломинку взять нужно было. Чимин возвращается на своё место и с довольной улыбочкой зажимает соломинку губами, бросив другой её конец в свой стакан. То, как поменялся этот дьявольский взгляд на почти невинный за долю секунды, Чон уверен, что никто не сможет повторить. У него внутри до сих пор странные бешеные ощущения, и он не уверен, поцелуй его Пак в итоге, оттолкнул бы он его или просто ахуел. — Ты рушишь мою гетеросексуальность, прекрати. — Было бы что там рушить… — А вот ты не проверяй и не узнаешь. — Ты паникуй менее заметно, Чонгук. Ничего страшного, подумаешь, сексуальный мужчина был так близко из-за случая, не бери на свой счёт. — А жаль, — Чон хмыкает и вроде собирается, осушая половину нового стакана. — Представь, как трубили бы всевозможные источники, подтверди мы отношения. — Ну-у, — Пак закусывает губу и смеётся, хитро прищурившись после. — Трубили бы они о тебе в основном. Звезда в этих отношениях не я. — Да, но какая им была бы разница, если мы счастливы? — Тебе же была какая-то разница раньше, уже не согласен? — Не согласен, — Гук как-то просто жмёт плечами и мягко улыбается на заметно напрягшийся взгляд Чимина. — Не думаю, что лезть в чью-то личную жизнь, это нормально. — Ого, да ты продолжаешь делать успехи. Что будет следующим? — Наша свадьба? — А не рано? И я не соглашался. — Чимин… — Плохая шутка, Чонгук, прекращай, — Пак снова смеётся и непроизвольно, кажется, двигается ближе, — У кого жить будем? — У тебя, конечно. Меня Тэ быстро выселит и назад не пустит. — Справедливо. — Медовый месяц обязательно проведём где-нибудь у моря, в личном домике и желательно на острове. Как будет скучно, вернёмся в большой город. Будешь умирать от большого количества тупых шуточек от меня, которые я буду тебе не отправлять, а сразу показывать. — Звучит как пытка. — О нет, тебе понравится. Так что ты не знаешь, от чего отказываешься, дорогой. — Или не знаешь ты, — Чимин хмыкает и на секунду теряет взгляд, чуть отодвигаясь и облокачиваясь щекой на руку. — Чонгук, расскажи мне о своих лучших отношениях. — Я должен ответить, что это наши с тобой? — Да, а после рассказать правду. — У меня никогда не было особо долгих отношений, но если из тех, что были… Не знаю? Они все примерно одинаковые. Чаще всего я думал, что нравлюсь людям, а они пользовались, ничего захватывающего. — Серьёзно? Хочешь сказать, твоё лицо и тело не пользуется популярностью? — А как же прекрасный характер, почему только внешность? — Потому что только ты думаешь, что он у тебя прекрасный. — Обидно, — Чонгук хмыкает и делает ещё один глоток. — Я просто не особо обращаю на это внимание. Если мне нравится человек в ответ, то мы будем встречаться, если нет, то, увы. — А если тебе признается кто-то, от кого бы ты не хотел это услышать? — Это будет грустно, но не смертельно. — Почему ты не любишь геев? — Ты опять? — Нет, мне интересно. Есть на это причина? Какой-то дядя потрогал тебя там? — Нет, просто само как-то возникло. — Бывшая не меняла тебя на другого, а ты думал, что он гей? — Нет. — Может, лучший друг разбил сердце своей ориентацией? — Нет. — Просто так ничего не бывает, Чонгук. — Бывает, мне просто было неприятно даже от мысли, что какой-то мужик может меня поцеловать. — Так зачем ты об этом думал? — В смысле? — Пак снова выпрямляется и сначала немного отпивает, не прекращая мягко улыбаться, прежде чем отвечает удивлённому Чону. — Зачем ты думал о том, что какой-то мужик тебя целует? — Я не… — Тебя же никто не просил проверять на себе, так? Я вот никогда не думал, чтобы меня целовал кто-то. — Когда ты понял, что не любишь девчонок? — Когда мне в старших классах признался одноклассник. Я, конечно, был в шоке, но после того, как понял, что не нахожу в себе что-то противоречащее, решил попробовать с ним встречаться, и в общем-то это на многое открыло мне глаза. — Тебя реально ничего не терзало? — А должно? Признание есть признание, какая разница, от кого оно. Противно принимать чьи-то чувства быть не должно, точно так же, как и отказываться от них. Это не материальная вещь, это просто возникло в человеке, так почему надо это принижать? Тем более не согласись я тогда попробовать с ним, то, возможно, согласился бы с кем-нибудь другим, и всё бы свелось к одному и тому же. — И ты не копался в себе? Ты просто спокойно принял тот факт, что ты гей? — Ну… да? А надо было драму закатить? — Пак допивает стакан и чувствует, как в голову начинает отдавать, а разговор, кажется, становится всё более откровенным. — Эта информация должна шокировать? — Я часто слышал, что, когда люди понимают, что их ориентация отличается, они бурно реагируют на это. — Возможно, кто-то да, но меня это никак не смутило. — А первый секс? — А что с ним? — Чимина веселит, что Чона, кажется, сейчас абсолютно ничего не смущает, и тот смотрит на него любопытными глазами, в которых так и пляшут чертята. — Заинтересовало? — Это же больно? — Если не знать, что делать, конечно, да. Девушкам тоже будет больно, если ты не постараешься, знаешь ли. — И твой первый опыт тебя не напугал? — Нет, он был прекрасным, мой партнёр сделал всё, чтобы нам обоим было хорошо. — А ты обычно сверху или снизу? — Ого, Чонгук, — Пак хмыкает, а Чон чувствует, как его уши какого-то хрена начинают гореть, освещение клуба как никогда спасает его. — Я универсален. Ещё вопросы? — Пока что не придумал, — Чон делает пару глотков и думает, что стало как-то жарковато. — Извини, если влез в личное. — Я мог бы не отвечать, если не хотел. Так что не заморачивайся. — Я не заморачиваюсь, я просто… — Чувствуешь себя неловко. — Отчасти, — Чон криво улыбается и всё же собирает себя в одно целое. — Я мог бы пошутить, что я просто примеряюсь, ложиться мне под тебя или на, но это будет очень грязная шутка, да? Чимин смеётся, а затем слезает со стула, бросает взгляд на часы и подходит вплотную, прислоняя горячую руку к шее Чона и заставляя его нагнуться немного ниже, чтобы выдохнуть фразу ему прямо в ухо, и уйти. — Я больше люблю, когда надо мной доминируют и втрахивают в кровать, Гуки. Чимин отходит в туалет, а Чон готов схватиться за сердце и руками заставить его остановиться, потому что ещё чуть-чуть и оно точно протаранит его грудную клетку. От слов Пака почему-то стало слишком горячо. Чонгук чувствует, как пылают его щёки, как свербит где-то в горле и очень сильно хочется пить. Какого хрена, это же было специально, почему он так реагирует, как чёртов младшеклассник?! Чонгук одним большим глотком осушает свой стакан и слишком громко ставит его обратно на стол. У него есть пару минут, чтобы отпустить ситуацию, прийти в себя и придумать какой-нибудь колкий ответ, но в голове бегущая строка из «Чимин любит, когда его втрахивают в кровать» и это какой-то пиздец. Чон массирует виски и запрещает себе давать этой мысли пойти дальше, вешая на неё кучу предостерегающих табличек, замок, ставит пароль и прячет в самый тёмный угол своего сознания. Нет-нет, ни за что, это же шутка, мысли, угомонитесь уже! Когда Пак возвращается, Чон пялится в одну точку и, кажется, не замечает его возвращения. Чимин сначала думает воспользоваться этим, но быстро убирает эту мысль, просто плюхаясь обратно на свой стул и цепляя на лицо прежнюю улыбку. — Так сильно загнался, Чонгук? Слишком откровенно было? — Чимин?.. — Чон дёргается от неожиданности и возвращает себя к реальности. — Прости, немного замечтался о нас с тобой. — Всё представил? — Да ещё в каких подробностях. — Молодец, — Чимин хмыкает и тянется к стакану. — Ещё вопросы? — Расскажи теперь ты о своих самых лучших отношениях, Чимин. — Наши? — Это мой ответ! — Ты прав, зачем говорить о том, чего нет, — Чонгук почему-то чувствует в этой фразе какой-то укор. — Наверное, это те первые отношения с парнем из школы? Они были далеко не идеальными или не такими, какие бы я хотел, но… мне было комфортно? Я не знаю, чисто в теории, они были лучшими из тех, что у меня были. По крайней мере, мной тогда интересовались не потому, что я известная личность. — Хочешь сказать, тобой пользовались всё последующее время? — Ну, не всё… У меня было не так много отношений, Чонгук. Чаще всего, у меня просто нет на это времени, особенно так было в самом начале, когда надо влезть везде, чтобы заработать себе имя. Поэтому я обходился недолгими связями и старался об этом не думать. В конце концов, быть одному не преступление. — Но тебе хотелось бы иначе? — Ты на что-то намекаешь? — Нет, я… — Чонгук не заметил, как придвинулся ближе и вцепился в Чимина внимательным взглядом, но стоило их глазам встретиться, как реальность будто бы окатила его холодной водой. Чимин смотрит почему-то немного насторожено в ответ, и Чон не хочет, чтобы тому стало некомфортно от их общения. Лучше уйти от темы, чем сейчас всё испортить. — Просто моё предложение о свадьбе и медовом месяце всё ещё в силе, зайка. — Думаешь, с тобой будет по-другому? — Пак хмыкает и придвигается ближе, облокачиваясь локтем о стол и подпирая щёку рукой. Их локти касаются друг друга, ещё немного и столкнутся ладошки, если кто-то из них двинется чуть ближе, но пока это не делает никто, оставляя видимость личного пространства. — Звучит так, будто ты разочаровался в этой жизни. — Нисколько, просто даю оценку тому, что ты мне хочешь предложить. — Молодого красивого парня, много секса, тупых шуток и флирта? — Вау, Чонгук, ты сказал слово секс? — И почти не смутился! — Ты делаешь успехи. — Хочу быть достойным тебя, понимаешь? — Чонгук забавно передёргивает бровями, и Чимин смеётся, после опуская руку Чону на плечо и несильно хлопая по нему. — Для этого тебе нужно просто выполнить одно условие, дорогой мой. — Какое? — Убрать свои гомофобные мыслишки. — Эй! — Непосильная задача, так ведь? — Чимин отстраняется и хочет запить неприятный осадок, как Чон хватает его за руку и дёргает обратно на себя, сверкая обиженными глазами. — Тебя самого не задевают такие шутки? — Про твой гомофобный зад? — У меня ощущение, что ты сам себе делаешь этим неприятно. Не всегда, конечно, но, например, сейчас. — И как я могу себя этим задеть? — Твой друг презирает твой выбор жизни? — Мой друг? — Чимин наигранно удивляется, а у Чона сжимается сердце. — Я думал, мы встречаемся… Я для тебя шутка, Чонгук? — Окей-окей, — Чон чуть ослабляет хватку и меняет взгляд на более мягкий, соглашаясь подхватить тон. — Твой парень презирает твой выбор жизни? — Звучит смешно. — Согласен, поэтому фраза с другом сюда подходит больше. — Так и знал, что ты пользуешься мной, — Чимин высвобождает руку из чужих пальцев, но никуда не отодвигается. — Мне кажется, ты преувеличиваешь. — А мне, что ты недоговариваешь. Чимин неоднозначно ведёт плечом и всё же выпрямляется, добираясь до стакана и делая пару глотков. Между ними повисает какая-то странная атмосфера, и Пак чувствует, будто бы его загнали в угол сейчас, хотя ему по-прежнему не о чем волноваться. Он гоняет оставшуюся жидкость в стакане по кругу и пытается понять природу своего настроения, чтобы поскорее сменить тему и вернуть всё так, как было, но Чон справляется с этим быстрее, неожиданно кладёт свою широкую ладошку Паку на коленку и снова ни черта не соблюдает дистанцию, наклоняясь к Чимину близко-близко. — Эй, если тебе это важно, то я не презираю ни тебя, ни твой выбор жизни. Мне нравится, как смело ты выступаешь за то, что некоторые тупицы, как я, осуждают. Ты классный, Чимин. Я на самом деле очень счастлив, что ты случился в моей жизни. — Я тоже рад, что ты появился в моей жизни, Чонгук, — на секунду повисает странная пауза, и Чонгук думает, что в такие моменты обычно надо целоваться, и его совершенно точно не воротит от этой мысли сейчас. Он либо слишком пьян уже, либо, чёрт возьми, Чимин, прочти уже его мысли и возьми всё в свои руки. Но Пак лишь щипает его за щёку совершенно по-дружески, и Чонгук чувствует, как в нем разливается досада. — Должен ли я сказать, что люблю тебя? — Может докажешь потом в нашей спальне? — О, так сегодня всё-таки к тебе? Наконец-то! — Попридержи коней, герой-любовник, я не сказал тебе в ответ, что тоже люблю тебя. Напряжение уходит, Чон выпрямляется и снова как-то шутит, выходя на нейтральную тему для разговора. Они снова чокаются, много говорят и смеются, наслаждаясь компанией друг друга, и бесконечно флиртуют. Чонгуку это даже как-то настолько привычно, что он не обращает внимание на то, какие фразы он иногда Паку говорит, точно так же, как и Чимин ему. Вскоре Чимину немного наскучивает сидеть на месте, тем более пьяному мозгу всегда нужно где-то оторваться, он тянет Чона потупить на танцполе, и вместо нормальных танцев они, кажется, устраивают соревнование на самого большого идиота. Это похоже на кривляние гораздо больше, чем на танцы, вечные подколы друг друга и что-то совсем стрёмное со стороны. Но им, честно говоря, немного плевать, они веселятся вместе и это сейчас самое главное. Чонгук как-то очень вовремя подхватывает запнувшегося о его ногу Чимина, когда трек сменяется на сильно расслабляющий и медленный, и Пак ещё больше смеётся с этого, смыкая руки за шеей Чона и придвигаясь ближе. — Если хотел пригласить меня на медленный танец, можно было не ставить подножку. — Прости, я немного не смелый… — Только дар речи от чести не потеряй, — Чимин хмыкает и подмигивает, и Чонгук ни черта не понимает, почему вдруг они реально остаются танцевать, а тем более, почему так от близости Чимина ведёт. Да, они уже ужасно пьяные, но почему-то сквозь всё затуманенное алкоголем сознание, у Чона мигает красными лампочками в голове мысль, что конечности такие ватные совсем не от этого. Чимин забавно водит бёдрами и покачивается в такт из стороны в сторону, а ещё прикрывает глаза, сохраняя на лице расслабленную улыбку. Чонгук смотрит, как на лице Пака сменяется один цвет прожектора за другим, и сглатывает ком в горле, разрешая себе залипнуть. Чимин очаровательный, до коликов в животе очаровательный даже сейчас. Чонгук как-то бессознательно просто повторяет за Чимином движения и смотрит, смотрит, смотрит… Пак прикусывает нижнюю губу и приоткрывает глаза, и Чон буквально чувствует, как его сердце пропускает удар, а затем срывается с места, потому что это чертовски сексуально. И да, ему это нравится. Определённо нравится. Он прижимает Чимина ближе к себе и наклоняется, соприкасаясь с чужим лбом, и Пак удивлённо распахивает глаза, оторопев от внезапно сменившегося поведения парня. Чонгук буквально сканирует его взглядом, проскользив им до губ и остановившись там. В голове пустота, а внутри странные желания, которые не дают время на то, чтобы сформироваться в адекватное предложение. Но Чонгук уверен на все сто, что хочет, черт возьми, Чимина поцеловать, прямо сейчас, под эту тупую песню, и плевать, что будет завтра, когда Пак, смеясь, напомнит ему об этом. Он наклоняется ниже, но чужие пальчики накрывают его губы и тормозят, заставляя поднять непонимающий взгляд выше и столкнуться с чужим виноватым. — Эй, Ромео, остановись. Завтра будешь жалеть об этом. — Это будет уже завтра, а сейчас я хочу поцеловать тебя, Чимин. — Не надо, — взгляд Пака становится грустным, а сам он как-то легко отстраняется, увеличивая расстояние между ними. — Не надо, Чонгук, ты просто пьян, окей? Пойдём выпьем лучше, вернём тебя на Землю. — Но… — Пойдём, — Пак выпутывается из объятий и тянет Чона за рукав обратно к бару. — Я угощаю.***
Чонгук ещё не открыв глаза понимает, что это не его квартира. Пахнет чем-то приятным и сладким, кровать слишком мягкая и удобная, чтобы её покидать, а ещё, кажется, где-то играет музыка. Прежде чем ослепнуть от того, насколько сейчас должно быть ярко, Чон прислушивается к собственным ощущениям, и кроме постепенно усиливающейся тошноты, в принципе, ничего особо нового. Он осторожно сначала открывает один глаз, затем второй, а после переворачивается на спину, осматриваясь по сторонам. О, это квартира Чимина, он тут уже как-то раз был. Он не спеша приподнимается на локтях, скользит взглядом по мебели и останавливается на стуле, где заботливо висит его одежда. Чон по-дурацки приподнимает одеяло, замечая, что спал он в одних трусах, и почему-то совершенно не помнит, как он здесь оказался, а тем более разделся. Хотя он не помнит события уже после какого-то стакана в клубе, чего говорить о таких формальностях. Надо бы спросить у Чимина, когда Чон его, конечно же, найдёт. Пак спокойно зависает в телефоне и жуёт какой-то батончик, когда Чонгук выползает из душа к нему в гостиную и садится рядом. Чимин кидает на него хитрый взгляд и по-доброму интересуется, как он себя чувствует и не хочет чего-нибудь, на что Чон отмахивается и говорит, что если только кофе, желательно чёрного и как можно крепче, на что получает предложение пойти на кухню. — Насколько я плох был вчера и должен ли за что-то извиняться? — Ну, ты обслюнявил таксисту всё заднее сидение, а так всё в порядке, Чонгук. — Я вырубился прямо в клубе? — Нет, в такси. — А как я умудрился раздеться? — А ты не помнишь? — Чимин кидает какой-то загадочный взгляд, ставя турку на огонь, и Чонгук прекрасно понимает, что здесь сто процентов какой-то подвох, но внутренне всё равно начинает нервничать. — Не помню что? — Как срывал её с себя? — Мы переспали? — Расстроен? — Чимин хмыкает, а Чонгук испытывает противоречивую смесь из сожаления и волнения одновременно. — Ничего, милый, ты быстро свыкнешься с тем, что у тебя встаёт на парней. — Ты шутишь? — А что, если нет? — Чонгук подходит к Чимину почти вплотную и внимательно следит за эмоциями парня. Тот поднимает на него серьёзный взгляд и молчит с несколько секунд. — Соберёшь свои вещи, заблокируешь меня в своём телефоне и больше никогда не появишься в моей жизни? Чонгук всё ещё чувствует ебучий подвох, но нервничает с каждой секундой всё сильнее. И, честно говоря, он не знает, хочет ли, чтобы это оказалось ложью, или нет. Он сверлит Чимина взглядом с минуту, соревнуясь с ним в каких-то непонятных гляделках, и Пак сдаётся первым, хмыкая и отворачиваясь от Чона. — Расслабься, красавчик, ничего не было. — Чимин? — Я серьёзно, Чонгук, ничего не было. Мы приехали домой, я помог тебе переодеться, и мы легли спать. — Даже в трусы не заглянул? — Конечно заглянул, убедился, что у тебя маленький член. — Не упустил свой гейский шанс? — Чонгук двигается к столу и чувствует, как его отпускает внутренне, но всё ещё не сводит глаз с Чимина, пытаясь в его эмоциях что-то увидеть, сам не понимая, что именно. Но Чимин поворачивается к нему всё с той же хитрой улыбкой и ставит чашку с кофе, пододвигая её к Чону, совершенно никак не меняясь в лице. — Я что, не гей, чтобы его упускать? Пей давай, Казанова. Я планировал ещё потусить с тобой за приставкой, прежде чем ты свалишь. — О, вау, ты не хочешь меня отпускать? — Не хочу. — Отлично, я надеялся, что ты не выставишь меня тут же, как только я допью кофе, — Чонгук улыбается, а Пак тихо смеётся в ответ, подпирая щёку ладошкой и наконец поднимая на него взгляд. — Так, эм… Между нами ничего не было, да? — А ты думал, что я тут же воспользуюсь твоим пьяным состоянием? — Нет, я… — Нет, Чонгук, мы не спали. Даже не целовались. Ничего не было, расслабь свои гомофобные булки. Я не трахаюсь с пьяными. Чонгук кивает, затыкаясь и делая глоток. Чимин меняет тему и начинает что-то рассказывать, но Чонгук не слышит, пропуская начало истории мимо ушей, осознавая одну новую для него вещь. Они не переспали, между ними не было совсем ничего, и пока он не пытался вспомнить в принципе всё, что было вчера, он ощущает неприятное, горькое, саднящее чувство внутри. Он чувствует ебучую досаду, и это разрывает его изнутри.