Welcome to Hell

      Придя в комнату, Тэхён стаскивает с полки самую большую игрушку и валится на кровать. Большой медведь, хоть и не ростом с парня, но обнимать его удобно. Пока он лежит, в его голову лезут разные картинки, как Чонгук собирается наказать Чимина. Он боится, что после этого Пак закроется от всех. Тэхён уже наблюдал за закрытым другом и ему хватило. То, как после аварии Чимин больше напоминал амёбу сильно пугало Тэхёна и всех его, когда-то, друзей.       Внезапно Тэхён слышит крик.       «Чимин»       Тэхён с ужасом прикрывает рот ладонью, надеясь, что Чонгук не начал ломать ему что-нибудь. Крик и просьбы остановиться давят на Тэхёна, поэтому он забирается под одеяло и закрывает руками уши, лишь бы не слышать этого. Ему больно за Чимина. Хочется так же вместе с ним закричать.       «Прости. Прости меня»       Всхлип. Потом ещё один. Всё-таки слёз Тэхён удержать не может. Уж лучше бы на месте Чимина оказался он. Минута, и Ким начинает реветь в голос, но подушка, в которую он уткнулся, заглушает рыдания. Почему-то, он чувствует себя виноватым за то, что Паку сейчас больно. Из-за этого он рыдает сильнее и дёргает ногами. Матрац рядом немного прогибается, но Тэхён этого не чувствует, пока его не обнимают.       — Эй, тише, успокойся, Тэхён! Выползай оттуда.       Тэхён притихает, но вылезать не спешит.       «Юнги?»       — Ты не услышал? Или не понял? Я сказал, чтобы ты вылез.       Ким ещё на секунду задумывается, и медленно стаскивает одеяло с головы. Полностью высовываться он не стал, оставляет только макушку и глаза. Перед ним действительно лежит Юнги, всё так же не выпуская из объятий.       — Ну и чего мы плачем? — спрашивает Юнги, убирая одеяло с чужого лица и вытирая слезы.       — Ничего, — отвечает Тэхён, пытаясь отодвинуться от Мина, но хватка второго только усиливается.       — Ничего? Не из-за своего дружка ли ты слёзы льёшь? — спрашивает Юнги и подтаскивает упирающегося парня ближе.       — Даже если из-за него... Вас это не должно касаться.       — Ну вот опять, — вымученно ворчит Мин. — Я ведь говорил, как ты можешь обращаться ко мне, Тэхёна-а.       — А если я не хочу?       — Значит, придётся и тебя наказать. У меня там как раз один пакет крови остался. Что скажешь?       — Не надо, — пищит Тэхён и ворочается, пытаясь скинуть руки Мина с талии.       — Да прекрати, Господи! По лицу ещё попадёшь. Не буду я ничего делать, успокойся, — Юнги перехватывает Тэхёна поперёк, блокируя, к сожалению, только руки.       — Отпусти, — тихо просит Тэхён, — Мне больно.       — Извини, — извиняется Юнги и убирает руки от Кима. — Так из-за чего плачешь-то?       Тэхён садится на кровати и хочет уже съязвить, мол, вам не понять, но очередной крик вне комнаты не даёт ему и рта открыть. Он смотрит на дверь, как кролик на волка, а глаза его снова начинают слезиться.       — Из-за него, значит. Что он такого сделал?       — Зачем тебе знать?       — Ну, мне просто интересно, что мог натворить этот парень, находясь тут три дня, два из которых он проспал. Ну так что?       Юнги всё равно всё узнает от самого Чонгука, но Тэхён знает, что он не отстанет, поэтому решил рассказать сам.       — После ужина, когда я увёл Чимина в его комнату, я рассказал ему про вас, как велел Чонгук, но Чим не поверил. Тогда я решил привести ему в доказательство Джина. Точнее, его обращение. Он ведь и после этого не поверил, решив, что в его еду что-то подсыпали. Потом он выбежал в коридор и почти у своей комнаты столкнулся с Чонгуком. Он просто испугался. Он обращался к Чонгуку на «ты» и даже кричал на него. Чонгук, сам знаешь, не оставил бы его безнаказанным.       — Как я понял, он там всю свою сущность показывает. Теперь мне жалко этого Чимина. Ты не знаешь, но Чонгук жесток, когда дело касается наказаний. У Чимина, видать, характер не сахар. Вы с ним полные противоположности. — рассуждает Юнги.       — Он всегда таким был, — тихо говорит Тэхён, беря в руки медведя и обнимая, — за исключением последней половины года.       — Последней половины года? Почему?       — У него семья весной погибла, — так же тихо отвечает Тэхён, не поднимая глаз с колен, — Летели с отдыха. Самолёт упал. Родители и брат с сестрой. Он тогда не смог с ними полететь из-за учёбы. До сих пор помню, как директор сказал нам, что Чимина не будет на занятиях некоторое время. И причину сказал, хотя, насколько я знаю, он не имел права на это. Из группы к нему никто не решился сходить, кроме Лэя, Гуана и меня...       — Погоди. Лэй это тот, которого Джин с Чонгуком тогда нашли? —спрашивает Юнги, перебив тем самым Тэхёна.       — Да, — кивает Тэхён, а потом вздрагивает, — Чёрт. Нужно ещё про Лея как-то говорить.       — Думаю, от этого он точно истерить не будет.       — Ты не понимаешь.       — Так что там дальше?       — Когда мы пришли к нему, нас пускать не хотел его дядя. Он мне никогда не нравился. Он говорил, что мы ему там не нужны, что вскоре прекратим с ним общение и ещё много чего. Мы уже хотели уйти, но нас его тётя остановила и пропустила к нему. Вот она хорошая женщина. Нас привели к Чимину, и мы сначала даже не узнали его. Бледный и лицо опухшее. Тот Чимин, которого мы знали, его как будто не было. Он тогда посмотрел на нас, и мы сначала даже сказать ничего не смогли, а когда он отвернулся к окну, то просто сели рядом и молчали, пока он плакал. Хорошие друзья, ничего не скажешь. Даже поддержать не смогли.       — Ну вы же пришли к нему, а это уже много. Вы были бы плохими друзьями, если бы не пришли к нему вовсе. А остальные? У него только вы из друзей были? — спрашивает Юнги.       — Были. А потом резко испарились. Да их и друзьями-то назвать нельзя было. Так, для собственной выгоды с ним общались. У отца Чимина был небольшой бизнес, и у него всегда были деньги, поэтому все к нему и тянулись. А потом, когда узнали, что Чимин от этого бизнеса отказался, то начали тихо отворачиваться от него. Просто перестали с ним общаться и всё.       — Общение ради денег – самое мерзкое. А почему он учился на актёрском? Родители разве не были против?       — А почему они должны были быть против? Его родители всегда поддерживали его. Он с самого начала говорил им, что хочет учиться в этом университете, а те даже возражать не стали, — отвечает Тэхён и вздохнул. — Который час?       — Около восьми было, когда я к тебе шёл. А что?       — Ничего. Я хочу спать, — говорит Тэхён и ползёт к подушке.       — Полдня проспал и всё равно хочешь спать?       — Ну извините. Из меня недавно почти триста миллилитров крови высосали, ясное дело, четырёх часов мне не хватит, — бурчит Тэхён, пытаясь натянуть на себя одеяло, что у него явно не получается.       — Четырёх с половиной, вообще-то, но да ладно. И ты на половине одеяла лежишь, что ты пытаешься сделать, глупый? — смеётся Юнги и вытаскивает одеяло из-под парня, а затем укрывает его.       — Спасибо. Теперь можешь уйти? Я буду спать, — говорит Тэхён, сильнее укутываясь.       — Я мог бы посидеть, пока ты не уснёшь.       — Две минуты посидишь? Не думаю, что буду засыпать дольше.       — Да ладно-ладно, я уйду, — Юнги встаёт с кровати и идёт к выходу. — Свет выключить?       — Да, можешь выключить, — кивает Тэхён, закрывая глаза.       — Спокойной ночи, зайка, — тихо говорит Юнги, выключает свет и скрывается за дверь.       — Спокойной, — так же тихо отвечает Тэ и проваливается в сон.

***

      — Намджун? Я войду? —  Хосок просовывает голову в проём.       — Да, заходи. Что-то случилось? — спрашивает Намджун, не отрываясь от книги.       — Да нет. Я завтра снова в город собираюсь ехать, вот и хотел спросить, может, тебе что-нибудь нужно. — говорит Хосок и заходит в комнату.       Пёс, что лежит у Кима в ногах, тут же подскакивает и подбегает к Чону, радостно виляя хвостом.       — Я, наверное, с тобой съезжу. Пройдусь по магазинам, чего-нибудь Чимину куплю.       — Чимин... Я крики слышал. Это Чонгук...?       — Да, это Чонгук. Он перешёл границы на этот раз, — Намджун откладывает книгу и садится на край кровати.       — Что у них случилось? Из-за чего он так с ним?       — Не знаю. Я не разговаривал с Чонгуком после того, как унёс Чимина из его комнаты. И, признаться, я не сразу его крики услышал. Сам знаешь, в моей комнате хорошая звукоизоляция. Будь она неладна.       — А к Чонгуку ты зачем ходил?       — Хотел у него одну книгу попросить. Да так и не спросил. Забрал Чимина и всё.       — А тебе не кажется, что всё начинает повторяться? — спрашивает Хосок, исподлобья посмотрев на Кима.       — Думаешь, дойдёт до этого? Мне кажется, Чонгук, в отличии, от Юнги себя контролирует.       — В прошлый раз мы тоже думали, что Мин контролирует себя, и что из этого получилось? Что он сказал нам, когда...       — Хосок, — прерывает Намджун, —  Чимин не задержится тут надолго. Либо Чонгук сам его отпустит, либо придётся помочь ему сбежать отсюда. Я не позволю случиться тому, что случилось с Данхэ, хорошо? — Намджун встаёт с кровати и подходит к окну, — Позови меня завтра, когда поедешь. А теперь можешь идти.       — Я понял тебя. Принц, что-то твой хозяин сам не свой. Успокой его, — говорит Хосок, поглаживая пса по голове, — Спокойной ночи, Джун.       Хосок выходит из комнаты Кима и идёт в свою, оставляя мужчину одного.

***

      Чонгук лежит на своей кровати, смотрит в потолок и думает о случившемся. И нет, он не жалеет. Он не умеет. Его никто не учил. Ему это не нужно, потому что он вампир. Вампиры рождены убивать. Его отец постоянно говорил ему это. Чонгук всегда жил по этому принципу, и его всё вполне устраивало, пока он не встретил новых друзей, которые стали ему братьями. И неважно, что вампир там всего один. Важно, что они принимают его таким, какой он есть. Их он считает семьёй. Настоящей. Ведь семья — это не тогда, когда за каждое непослушание избивают, пока не начнёшь терять сознание. Семья — это не тогда, когда прямо перед тобой начинают убивать и говорить, что ты должен делать так же. Чонгук воспитан в суровом мире и он правда не знает, что такое жалость, милосердие, доброта. Любовь. Он даже не знал, что такое родительская любовь.        Когда он впервые встретил парней, ему было всего восемьдесят четыре года. Молодой, вспыльчивый, неотёсанный, сбежавший из дома вампир, который при наличии запаха человеческой крови терял всё самообладание, имевшееся у него имелось на тот момент. Он встретил Намджуна в лесу. Чонгук блудил по лесу, в поисках хоть какого-нибудь животного, но наткнулся на Намджуна. Ким предложил Чону помощь, но тот сначала отказывался, говоря, что он только выбрался из одного рабства и не хочет попадать в другое. Намджун, будучи довольно проницательным, сразу понял, что вампир любит свободу, но до того момента был лишён её. Тогда он пообещал ему, что никакого рабства он не увидит. Если ему не понравится с ним, то никто его насильно держать не станет, и он сможет уйти. Намджун привёл Чона в дом, в котором они живут до сих пор. Остальные встретили его радушно и были совсем не против, чтобы с ними жил ещё один вампир.       Чонгук, когда узнал, что в доме жил вампир старше его, решил, что, возможно, тут ему будет даже не плохо. Юнги оказался холодным, отстранённым и молчаливым вампиром. Но Чонгуку это не мешало. Он всегда наблюдал за старшим и даже спрашивал советы иногда. Тут он научился сдерживать себя. Признаться, первые месяца три у него болела шея, потому что при виде крови он терял себя, набрасываясь на очередной бокал донорской крови и получал по шее от Юнги, который постоянно приговаривал: «Будь сдержанней. Ты не дикое животное». Чон всегда на него шипел, но старался сдерживаться.       Прошло уже тридцать пять лет и Чонгук ни разу не пожалел, что остался с ними. Это они научили его всему, что он сейчас умеет. Он сумел добиться признания от них и забраться на верхушку. Его нельзя назвать вожаком, скорее главарем. Пусть он и младше всех, но он умный, сильный и, к тому же, способен защитить, если понадобится. А больше ничего особенного не требуется.       Пролежав ещё минут пять, Чонгук встаёт с кровати и идёт к выходу из комнаты, в которой вдруг стало пусто настолько, что находиться там отчего-то трудно. Он собирается спуститься вниз и выйти на улицу, но останавливается возле комнаты Чимина.       «Могу ли я зайти туда?»       «А с чего это не могу? Я живу в этом доме.»        Чонгук, подойдя к двери, осторожно поворачивает ручку и толкает дверь, которая, на удивление не заперта. В комнате тихо и темно, будто там никого и не нет вовсе. Поскольку Чонгук хорошо ориентируется в темноте, то он без труда находит прикроватную тумбочку и включает небольшой светильник. Чимин лежит спиной к Чону, одеяло закрывает только ноги, а верх остался открытым. Хоть для Чонгука температура в комнате и была нормальной, но он знает, что для некоторых это может быть холодно, поэтому он берёт край одеяла и аккуратно укрывает им Чимина.       — Что ты тут делаешь?       Обернувшись на голос, Чонгук видит в проёме Намджуна, стоящего со скрещенными на груди руками. Он смотрит на него укоризненным взглядом.       — Я просто зашёл проверить как он. Мне разве запрещено это делать? — спрашивает Чонгук.       — Проведать? Напугал его, поужинал им и пришёл проверить? Молодец, конечно, но не думаю, что тебе стоит подходить к нему в ближайшее время.       — Не подходить? Серьёзно? Что ещё мне нельзя делать в этом доме?       — Я разве сказал, что тебе нельзя к нему совсем подходить? Я сказал в ближайшее время. Пусть оправится и привыкнет к нам хотя бы. Не думаю, что он каждый день встречал вампиров. Тем более у вас с Юнги скоро...       — Намджун.       — Ты меня услышал. А теперь выйди из комнаты, прошу, он спит, не надо его беспокоить.       Чонгук смотрит на Намджуна и никак не может понять в чём дело. Почему Ким так печётся о Чимине?       — Я, может, чего-то не понимаю, хён. Но почему ты так относишься к нему? Ужин, потом моя комната, и сейчас ты говоришь мне, чтобы я к нему не подходил. С чего такая забота по отношению к обычному человеку? — спрашивает Чонгук, всем видом показывая, что он находится в непонимании.       — В том-то и дело, что он обычный человек. С хрупким психическим здоровьем, возможно. Если он смог перенести то, что случилось с ним несколько дней назад, не значит, что с ним может быть всё в порядке после того, что ты сделал, Чонгук. Я знаю, что у тебя нет чувства сожаления, которое есть у нас, но пойми одну вещь. Он слаб. Представь кота и загнанную в угол мышь. Кот большой и сильно превосходит мышь в силе. Это ты. Мышь слабая и уступает коту во много раз. С ним она справиться не сможет. Это Чимин. Но вас с котом отличает только то, что он мышь съест, а ты можешь остановиться, если захочешь. Только что-то мне подсказывает, что останавливаться ты не будешь. — говорит Намджун, — Всё, давай закругляйся и иди к себе. Пусть он спит. Не хватало ещё, чтобы он проснулся, и у него началась истерика.       — Странный ты, хён, — говорит Чонгук и, последний раз посмотрев на Чимина, идёт к выходу, — Спокойной ночи, Намджун. — и не дождавшись ответа, уходит из комнаты.       — Спокойной... — в пустоту говорит Джун и выходит, тихо прикрыв за собой дверь.