Welcome to Hell

      — Потому что они не люди, Чимин, — перебивает Тэхён Чимина, ещё на один шаг подходя к кровати. — Не люди.       Чимин смотрит на Тэхёна так, будто тот сумасшедший, только-только сбежал из психиатрической больницы. И ведь серьёзно. Либо Чимин до сих пор под впечатлением, либо у Тэхёна и вправду не всё хорошо с головой. Он уже сомневается в адекватности друга, поэтому спрашивает:       — Тэхён-а?       — Да?       — Скажи честно, они тебя какими-то таблетками пичкают? Или ты надо мной опять пошутить хочешь? — вопросительно поднимает бровь.       — Не веришь, да? Я расскажу тебе всё. А потом ты пойдёшь вместе со мной к кому-нибудь из них, и они тебе докажут правоту моих слов, — Тэхён усаживается на кровать рядом с Чимином.       — «Сумерки» помнишь? Эдвард с Бэллой, — спрашивает Тэхён у Пака и, дождавшись положительного кивка, продолжает. — Так вот. Чонгук и Юнги такие же, как Эдвард и его семейка. Они вампиры, Чимин. Не перебивай меня. Все вопросы после, — Ким спешит остановить, собирающегося что-то сказать, Чимина. — Им обоим за сто лет, хотя нет, им всем за сто, Юнги старше Чонгука лет на пять-семь, не уточнял. Джин — оборотень. Как Джейкоб. Он с Юнги почти одного возраста. Да, он может обращаться в волка, — уточняет Тэхён, увидев нахмуренное лицо Чимина, — Большого и пушистого, к слову. Хосок — демон. Если честно, я не знаю, с кем его можно сравнить, но Юнги говорил, что в гневе он опасен, и возле него лучше не находиться. Но я знаю, что цвет его глаз зависит от настроения. Вот когда ты его первый раз увидел, там, на лестнице, каким цветом у него были глаза?       — Эм, карие, насколько я помню, — немного подумав, отвечает Чимин.       — Он, видимо, был чем-то раздражён. Да и не важно, — отмахивается Ким, — Намджун — колдун. Или ведьмак, называй как хочешь, но он называет себя колдуном. Он этакого рода волшебник. Я не знаю, чего он не умеет, но умеет он буквально всё. Лучше всего у него получается лечить, на мой взгляд, — Тэхён закатывает рукав рубашки. Половину его предплечья занимает большой шрам. Он почти белый, будто появился давно. — Месяц назад я хотел сбежать отсюда и выбрал не самый лучший вариант. Когда перелезал через окно, нога соскользнула, и я напоролся на ветку дерева. Она была наполовину срубленной, и получился глубокий порез. Я надеялся, что они повезут меня в город к врачам, и там я смог бы сбежать, но Намджун устроил всё у себя в комнате.       — Он сам зашивал рану?       — Нет. Я же сказал, что он колдун. Что-то покумекал, пошептал, я уже не помню: почти без сознания был. Очнулся в своей комнате с повязкой на руке и хмурым Юнги рядом. Так меня даже мама родная не ругала.       — Нет. Рассказывай, сколько хочешь, но я в это всё равно не верю. Этого не может быть! Откуда в нашем мире возьмутся вампиры, оборотни, колдуны?       — Демона забыл, — напоминает Тэхён, снисходительно глядя на Чимина.       — Хуемона!       — Смотри при Хосоке этого не говори. Обидеться ведь может, — усмехается Тэхён и слез с кровати. — Хорошо, раз ты не веришь, то подожди меня тут. Я только проверю, закончился ли ужин, и вернусь.       Как только Тэхён вышел из комнаты, Чимин судорожно выдыхает и калачиком падает на кровать. Он полностью кутается в покрывало, оставив лишь лицо. Вампиры? Оборотни? Чушь собачья! Тэхёна определённо пичкают какими-то психотропными препаратами, иначе с чего ему нести такой бред? Его определённо точно нужно вытаскивать отсюда, надо только придумать как.       — Чимин.       Вздрогнув, Чимин резко поворачивается в сторону двери, в которой стоит Тэхён.       — Вставай, и пошли за мной.       — Куда?       — За доказательствами, — прыскает Ким.       Чимин на это ничего отвечает, лишь фыркает и неохотно поднимается с кровати, кутаясь в то же покрывало.       — Тебе холодно? В этой комнате вроде тепло, — говорит Тэхён и смотрит на маленький термометр, висящий справа от двери. — двадцать три градуса. Это нормально.       — Можешь считать, что в нём я чувствую себя в безопасности. И в коридоре температура ниже, чем в этой комнате.       — В безопасности? А без него ты чувствуешь себя не в безопасности? Что за ерунда? Никто тебя тут убивать, если ты успел так подумать, не собирается. Да даже если бы и собирались, то покрывало бы тебе явно не помогло.       — Просто... просто веди меня уже, куда ты там хотел.       — Хорошо. Сходим к Джину. Ты ему, кажется, понравился.       — И что с этого?       — Я просто так сказал, Чимин. Выходи уже и пошли, он ждёт.       Чимин, выйдя за пределы комнаты сразу почувствовал себя некомфортно. Теперь картина, которая висит недалеко от комнаты казалась устрашающей, и изображенный на ней черный, скалящийся доберман всем своим видом нагоняет страх. Казалось, что сейчас он выпрыгнет из картины и набросится на Пака, из-за чего его передёргивает, и он поспешно отворачивается от картины.       — Холодно? — спрашивает Тэхён.       — Страшно.       — Страшно? Почему? Тут вроде свет горит, бабайка не нападёт.       — Картина. Устрашающая, — кивает Чимин в сторону картины.       — Оу. Это собака Намджуна. Принц добрый, на самом деле. До тех пор, пока не обидеть его или его хозяина. Я, признаться, тоже его побаиваюсь и стараюсь лишний раз не злить.       — Принц. Не самая подходящая кличка для такого зверя.       — Нормальная кличка. Он всем нравится. И хватит уже трещать. Пошли скорее.       Чимину совсем не хочется никуда идти. Ему бы лечь и продумать план побега, а не блуждать по дому в поисках каких-то там доказательств.       Между двумя дверьми находится проём в такой же длинный коридор, который Чимин, когда первый раз выходил из комнаты, почему-то не заметил. Тут было несколько темнее, чем в коридоре, в котором находится комната Пака, из-за чего Чимину так же было некомфортно.       — Почему тут так темно? — спрашивает Чимин идущего впереди Тэхёна.       — Потому что они любят темноту, — отвечает Тэ, даже не повернувшись к другу.       — Ах да, чего это я? Такие вопросы задаю, на которые ребён...       Ким внезапно поворачивается к Чимину и пристально смотрит на него. Стоит и молчит, рассматривая Пака сверху вниз. Чимина это молчание, мягко говоря, напрягает, из-за чего он вопросительно поднимает правую бровь.       — Чего ты на меня уставился?       — Я пытаюсь предугадать кое-что. Как ты отреагируешь на то, что увидишь сейчас.       — Сначала посмеюсь.       — И давно ты начал смеяться? Помнится мне, как два месяца назад из тебя и улыбку невозможно было вытянуть. Что-то изменилось?       — А я, по-твоему, всегда должен ходить и светить своим унылым лицом? — спрашивает Пак, зло смотря на Тэхёна. — Мне интересно, что с тобой стало. Почему ты...       — Не самый подходящий момент для обсуждения моего состояния. Я лично переживаю за тебя.       Отвернувшись, Тэхён шагает дальше. Он и правда переживает за Чимина. И, возможно, его поведение было связано с тем, что он пережил за ужином. Потому что два месяца назад, когда он ещё вместе с Чимином ходил на занятия, из него действительно практически невозможно было и мизерной улыбки вытянуть. Он не уверен, что за два месяца его отсутствия Чимин мог полностью отпустить трагедию, которая с ним случилась полгода назад. Вот если бы это был один член семьи, то да. Но потерять всю семью разом. Тэхён до сих пор не может представить, что чувствовал Чимин в ту минуту, когда ему сказали, что теперь он один. Хотя, один — это грубо сказано. У него ведь остались родственники со стороны мамы и папы, его тётя заботится о нём, как о родном сыне. Это не может не радовать Тэхёна.       Дойдя до самой последней двери, Тэхён останавливается и оглядывается на Чимина. Тот останавливается возле него, так же укутавшись в покрывало, только уже с головой. Ким, глядя на него, хочет уже посмеяться, но вовремя прикрывает рот ладошкой, на что Чимин вопросительно поднимает бровь.       — Что смешного ты увидел?       — Ничего смешного. Ты просто слишком милый в этом покрывале, — кивает Тэхён, поворачивается к двери и стучит. — Джин-хён, можно?       — Заходите! — слышится глухой голос по ту сторону.       Тэ поворачивает ручку и аккуратно открывает дверь.       — Я привёл Чимина, чтобы ты показал ему кое-что.       — Не поверил? Прямо как ты в первое время не верил Юнги, да?       — Ага. У тебя ведь есть нашатырный спирт? Может, его придётся так же откачивать, как меня тогда, — спрашивает Тэхён, усаживаясь на большую кровать.       — В столе, в первом ящике стоит стеклянная бутылочка. Не ошибёшься, — говорит Джин, снимая с себя кофту, в которой он был на ужине.       — А когда передо мной обращался, то кофту не снимал.       — Та была старая, её было не жалко, а эту я на той неделе купил, — прыскает Джин, обернувшись к Тэхёну.       — Давай уже, хён! А тебе, Чимин, лучше сесть на стул. Он стоит за тобой.       — Постою, спасибо.       Вообще Чимин глубоко в душе поверил Тэхёну и уже приготовился увидеть что-то странное, не существующее в мире, в котором он живёт. Но это только в душе. Поверхностно же он всё ещё уверен, что с Тэхёном что-то не так. Всё-таки, эти вымышленные существа, вроде оборотней, вампиров, колдунов, демонов, встречаются только в сказках и фильмах, подобных «Сумеркам». Если Чимин ещё верит в энергетических вампиров, то в вампиров, пьющих кровь, как это делал Чонгук за ужином, — нет.       — Мне кажется, что его лучше посадить, иначе упадёт и головой ударится, а мне потом от Чонгука получать, — говорит Джин, косясь на Чимина, что стоит перед ним и выжидающе смотрит.       — Чимин-а, сядь пожалуйста на стул. Тебе трудно, что ли? — канючит Тэхён, даже не удосужившись встать с кровати.       — Ты достал со своим стулом! — восклицает Чимин и с психом ставит стул прямо перед Джином. — Доволен?       Не успевает Чимин глянуть на Тэхёна, как на месте, где секунду назад стоял Джин, стоит большой белый волк. Хоть Чим и не видел самого обращения, но понять, что этот самый волк и есть Джин, он смог.       «Неужели и меня чем-то напоили?»       — Чимин, всё нормально? — тихонько спрашивает Тэхён.       Всё нормально? Он сейчас это серьёзно? Перед ним сидит дикое животное, а он спрашивает, всё ли нормально? Конечно, Чимину не нормально. Не каждый день, всё-таки, перед ним обращаются в животных, да ещё и диких. Страх. Животный страх чувствует Чимин, глядя на волка. Хоть волк и сидит перед ним смирно, но есть ощущение, что он вот-вот набросится, разорвёт Чимина.       Он медленно встаёт со стула и пятится к двери.       — Чимин, постой. Сначала выс...       — Заткнись! Какого хрена ты такой спокойный? — кричит Чимин, уставившись на Тэхёна, вставшего с кровати.       — Послушай, я ведь...       Тэхён не заканчивает, но Чимин дослушивать не стал. Открыв двери нараспашку, он бежит в комнату, где проводил время до всего случившегося. В коридоре темно, из-за чего Чимину ещё страшней, чем в комнате. Он, к счастью, запомнил, где находится его комната, поэтому решает как можно скорее добраться до неё. Только он сворачивает налево, как тут же врезается во что-то. Точнее в кого-то.       — Ну и куда это мы бежим?        «Чонгук! Ещё лучше»       — Чимин! Куда ты убежал?       Тэхён почти подбегает к Чимину, но увидев рядом Чонгука, останавливается в метре от него.       — Что у вас произошло? — спрашивает Чонгук, оглядывая Тэхёна, который стоит рядом с опущенной головой, и Чимина, у которого в глазах читается ужас.       — Господин, вы сказали рассказать всё Чимину. Я так и сделал, но он не поверил. Мы пошли к Джи... Господину Киму за доказательствами. Господин, он просто испугался, — отвечает Тэхён, всё так же не поднимая головы.       — Не поверил, значит? Убедился после увиденного? — улыбается Чонгук, наклонившись к Чимину.       — Вы что-то добавили в еду! Точно! Что это? Какие-то препараты или наркотики? — спрашивает Чимин, пристально смотря на Чонгука. — Какого... Это линзы?       — Линзы были на мне, пока ты ничего не знал про нас. Теперь ты знаешь, и мне больше не придётся носить эту гадость. Как вы, люди, вообще ходите с ними?       — Ты...       — Что я говорил по поводу обращений в присутствии кого-либо? — строго спрашивает Чонгук, уже зло смотря на Чимина.       — Начхать мне на то, что ты там говорил! Я спросил, что вы добавили в еду?       — Чимин! Ты не должен... — Тэхён, с ужасом понимая, что может ждать друга за ослушание, одёргивает Чимина.       — Что Чимин? Что я не должен, Тэхён? Ты под теми же препаратами, что и меня сегодня напичкали, поэтому ты...       — Никто нас никакими препаратами не пичкал! То, что было на ужине — правда! То, что ты увидел в комнате Джина, тоже было правдой! И хочешь ты того или нет, но пока ты находишься тут, ты должен принять это. Поверь мне, ты будешь тут пока они не отпустят тебя, — не выдержав, Тэхён срывается на крик и, вплотную подойдя к Чимину, тихо шепчет: — И если ты не поверил даже после того, что увидел, то ты поверишь, после того как почувствуешь. Чонгук не оставит безнаказанным то, что ты проигнорировал его приказ.       — Что ты имеешь в виду?       — Узнаешь. Сегодня ты больше меня не увидишь. Я зайду к тебе завтра днём. Желаю тебе терпения.       После сказанных слов Тэхён коротко кланяется Чонгуку и идёт в сторону своей комнаты. Он чувствует только жалость к Чимину, потому что хорошо знает, что ему придётся вытерпеть сегодня.       — Ты ослушался меня. Хоть я тебя и предупреждал. Ты либо слишком смелый, либо слишком глупый. Я склоняюсь ко второму.       — Ты так и не ответил на мой воп...       — Заткнись! С этого момента ты можешь говорить только с моего разрешения. Пошли, — холодно говорит Чонгук и, схватив Чимина под локоть, тащит в неизвестном для Пака направлении.       — Куда ты меня тащишь? — спрашивает Чимин, сопротивляясь.       — Надо же, ты и правда глупый, — Чон дёргает Чимина на себя и бьёт по щеке. — Я ведь сказал, говорить только с моего разрешения. Что непонятного в этом?       Щека после удара сильно горит, из-за чего Чимин прикладывает руку. В уголках глаз скапливаться слёзы, и как бы Пак ни хочет, но сдержать он их не может, и они медленно катятся по щекам.       — Оставь слёзы на потом. Они тебе понадобятся сегодня, — Чонгук смахивает каплю с левой щеки, что почти добралась по подбородка.       Чимин не отвечает. Из-за того, что не знает, что сказать, или из-за того, что страшно. Он точно не знает, из-за чего.       — Ну вот, прогресс пошёл. Буду иметь в виду, что тебе нравится, когда тебя бьют.       «Молчи. Только молчи»       На молчание Чимина Чонгук усмехается и тащит его дальше. Они останавливаются прямо перед картиной чёрного добермана, и Чонгук, не отпуская руки Пака, поворачивается влево. Там, сливаясь со стеной, находится дверь.       — Ты очень провинился сегодня, хомячок. Тебе полагается наказание. После него ты, я надеюсь, поймёшь, что нельзя нарушать правила, которые я тебе озвучил.       Чон толкает дверь от себя и, опять дёрнув руку Чимина, заходит с ним в комнату. Внутри прохладно и темно, окна зашторены плотными темно-синими шторами. Большая кровать с навесом стоит у стены. Покрывало и подушки естественно чёрные.       — Это твоя комната? — спрашивает Чимин оглядываясь.       — Да, но тебе быть тут запрещено, если меня нет. И ты опять нарушаешь правила, — отвечает Чонгук и толкает Чимина на кровать, а сам идёт к двери, которая находится напротив кровати. — Сиди тут и не рыпайся. Не дай Бог убежишь — получишь вдвойне.       Когда Чонгук скрывается за дверью, за которой находится ванная комната или гардеробная, как успевает предположить Пак, Чимин вскакивает с кровати, порываясь побежать к двери, но сразу останавливает себя.       — А вдруг правда получу?       Так и оставшись стоять у кровати, Чимин начинает осматривать комнату. Тут и правда слишком темно. Маленький ночник, что стоит на прикроватной тумбе, охватывает светом лишь малую часть комнаты, которая больше той, в которой он спит. Чимин еле разглядывает большой стеллаж с книгами, стоящий рядом с дверью, в которую зашёл Чонгук минутой ранее.       «Почему в моей комнате нет стеллажа с книгами?»       Чонгук, не заставив себя долго ждать, выходит в комнату.       — Сбежать хотел? — спрашивает он, улыбаясь. Или ухмыляясь. Чимин не понял.       — С чего ты решил? — спрашивает в ответ Чимин, отходя в сторону, когда Чонгук начинает подходить к нему.       — Ну, во-первых, ты громко думаешь. А во-вторых, мне кажется, что если бы ты хотел осмотреть комнату, то прошёл бы дальше. Но ты стоишь почти у кровати, следовательно, ты хотел убежать, но подумал, что я и правда тебя накажу, и передумал. Ничего сложного, — Чонгук ставит бокал, который Чимин сначала не замечает, на тумбочку. Он обращает внимание на то, что бокал наполнен красной жидкостью, и что-то подсказывает ему, что это далеко не вино.       — Что это? Снова кровь? — спрашивает Чимин, косясь на бокал.       — Какой догадливый хомячок. Тебе не страшно тут? Могу включить свет, если хочешь, — говорит Чонгук и отходит к входной двери. Через секунду комнату заполняет мягкий искусственный свет люстры, висящей в середине потолка.       — Решил в рыцаря поиграть? — фыркает Чимин.       И тут же жалеет об этом. Чонгук за миллисекунду оказывается перед Чимином и опрокидывает его на кровать, склонившись на ним.       — А ты, я смотрю, решил героем прикинуться? Не боишься, что пожалеешь? — спрашивает Чонгук, наклонившись к самому лицу Чимина, от чего он сильнее вжимается в кровать.       — Что я снова не так сказал?       — Да ничего. Просто твоё выражение не понравилось.       — Ты сумасшедший.       Чонгук ничего не отвечает, а только наклоняется к шее Чимина и шумно вдыхает.       «Надо же, как мне повезло. Моя любимая»       Ещё раз вдохнув около сонной артерии, Чонгук совсем невесомо касается губами горячей шеи.       — Эй! Какого хрена ты творишь? — восклицает Чимин, пытаясь отпихнуть от себя Чонгука, но у него это мало получается.       — Расслабляю перед наказанием, — отвечает Чонгук, не отстраняясь от шеи.       — Это у тебя способы расслабления такие? Тэхён не говорил мне, что ты извращенец.       — Я пытался. Будет больно, но ты заслужил этого.       Не успевает Чимин и слова сказать, как резкая боль в шее не даёт даже воздуха вдохнуть. Больно до такой степени, что комната мгновенно наполняется воплем.       — Отпусти! Хватит! Отпусти меня!       Чонгук его, разумеется, не слышит, потому что контроль теряет, стоило первой капле чиминовой крови коснуться языка. Он изначально хотел только попробовать. Но теперь ему не остановиться. Ему редко попадаются люди с такой кровью.       Крики и просьбы остановиться продолжаются уже минуты три. У Чимина начинает кружиться голова, чертовски ноет место на шее, куда присосался Чонгук. Пак уже мысленно попрощается со всеми родственниками, с которыми он общался, и друзьями.       — Отпусти. Пожалуйста, — шепчет Чимин, вцепившись в плечо Чона. Ему кажется, что дышать уже невозможно, и он вот-вот задохнётся.       — Чонгук, я хотел спрос... Чонгук, твою мать!       Рядом с кроватью неожиданно появляется Намджун и силой стаскивает Чона с Чимина, который вот-вот потеряет сознание.       — Убить его захотел? Мальчик и так напуган, а ты ещё больше пугаешь его! — кричит Намджун, похлопывая Чимина по щекам. — Подожди, Чимин, не теряй сознание! Чонгук! Ты приготовил...       — На тумбочке стоит. Уж об этом я позаботился, хён.       Намджун поворачивается к тумбочке и схватив бокал, чуть не разлив половину к чертям на покрывало, подхватывает одной рукой Чимина, садит его, оперев на себя, и подставляет бокал к его губам.       — Давай, малыш, тебе надо это выпить, чтобы восстановить силы и кровь.       — Убери это... Я не буду... — бормочет Чимин, отворачиваясь от бокала.       — Надо, Чимин. Давай, чем быстрее выпьешь, тем скорее сможешь поспать. Ну? — говорит Джун, наклонившись к Чимину. — Не теряй сознание, Чимин! Сначала надо выпить всё до капли. Если ты не сделаешь это добровольно, то мне придётся применить силу.       Захныкав, Чимин нехотя поворачивается к бокалу, и Намджун немного наклоняет его, чтобы Пак мог сделать глоток.       — Не вздумай выплёвывать, — говорит Чонгук, наблюдавший за всей картиной.       — Заткнись, Чонгук.       — Чего ты с ним возишься? Это всего лишь человек.       — Вот именно! Он человек, Чон. Ты не можешь обращаться с ним, как... как со скотом! — рычит Намджун и продолжает попытки напоить Чимина, который сделал только один глоток долбаной крови. — Я не отпущу тебя, пока бокал не опустеет, Чимин.       — Меня тошнит от запаха.       — Потерпи, маленький. Попробуй большими глотками.       Чимин уже на грани. Темные круги перед глазами становятся всё больше, а просьбы Намджуна допить кровь уже отрывками долетают до его слуха. Его сильно тошнит от одного только запаха, а после одного глотка почти вырвало, но он смог сдержать себя.       «А может правда, чем быстрее выпью, тем скорее это всё пройдёт?»       Взяв себя в руки и собрав последние крупицы разума, Чимин тянется к бокалу, который Намджун всё еще держит возле него, и делает большой глоток. Потом второй, третий, четвёртый, пока бокал полностью не опустел.       — Ну вот, так бы сразу. Молодец! — поддерживает Намджун, вытерев капельку крови с губы Чимина, и ставит бокал обратно на тумбочку. — Теперь иди сюда, я отнесу тебя в комнату.       — Он может и тут поспать, — говорит Чонгук.       — Не может. Пусть спит у себя, а в эту комнату, я надеюсь, он больше не войдёт, — холодно отвечает Намджун, поднимая Чимина на руки.       — Что-то мне подсказывает, что он ещё не один раз тут побывает, — ухмыляется Чонгук и откидывается на спину, разваливаясь на кровати.       Намджун ничего не отвечает, даже не оборачивается, и идёт на выход из комнаты. Комната Чимина находится в пяти метрах от комнаты Чонгука, поэтому Джун, не задерживаясь, шагает к нужной двери, которая, к счастью, закрыта на замок, легонько пинает её ногой, чтобы та открылась, и заходит внутрь. Чимин уже спит, и Намджун не стал его будить, а кладёт на кровать. Кое-как вытащив одеяло из-под парня, он аккуратно укрывает им его.       — Нелегко тебе тут придётся, малыш, — тихо говорит Ким и, ещё раз посмотрев на Пака, отправляется к себе.