***
К вечеру замок был переполнен людьми, одни из которых выглядели как знать, другие – как простолюдины. В толпе собравшихся можно было наблюдать и экзотическое вкрапление магического народа, за последние годы ставшего союзником Камелота. На балу присутствовали Алатор, личный друг Мерлина, несколько старцев из числа друидов и стоящий особняком ото всех как живое воплощение царственности, конечно… – Эйсуза! Эйсуза завертел шеей, услышав знакомый голос, и едва завидев Мерлина, заулыбался. – Отец! – отозвался он, проявляя гораздо больше сдержанности и зрелости, чем в былые времена. Благодаря своим длинным теперь ногам он всего за пару шагов подошёл к повелителю драконов. – Не думал, что ты появишься здесь так рано, – Мерлин улыбнулся, глядя на дракона снизу вверх. Эйсуза улыбнулся ему в ответ. – И я не думал, что так рано здесь появлюсь. Kилгарра посылает поклон. – Его всё так же никакими коврижками не заманишь погостить? – Он такой. Ты его знаешь. Волшебник согласно хмыкнул. – Как бы там ни было, отрадно снова видеть тебя, я по тебе скучал, – Мерлин подался вперёд и обхватил Белого дракона за шею, которая всё ещё находилась на достаточно невысоком уровне для того, чтобы он мог до неё дотянуться. Эйсуза склонил голову к плечам Мерлина, таким образом тоже его обнимая. – И я скучал, отец, – сказал дракон. Он был уже не тем болтливым, неуклюжим и неугомонным ребёнком, который выпорхнул из-под опеки Мерлина всего несколько месяцев назад. Эйсуза превратился в возмужавшего представительного и учтивого дракона за относительно небольшой промежуток времени. Мерлин читал, что драконы проходили этап психологического взросления за считанные месяцы, но продолжали расти и развиваться физически на протяжении всей жизни. Молодой маг старался не представлять себе, каким огромным однажды станет Эйсуза: он уже сейчас почти не уступал по габаритам обозной лошади. И всё же после того как он достиг духовной зрелости, его рост заметно замедлился, а черты стали мягче. Из-за давнего инцидента у рога на левой стороне его головы был обломлен кончик, но если не знать об этом, скола было не заметить. Его чешуя, больше не тускневшая от постоянной линьки, отливала жемчугом и делала его настолько красивым, что он сам постеснялся бы это признать. Вдобавок к тому, если в свои ранние дни Эйсуза говорил на английском сбивчиво и пискливо, то теперь, когда он подрос и отточил навыки изъяснения на человеческом наречии, его голос перешёл в плавный насыщенный баритон, излучавший мудрость и силу, которые веками приписывали драконам. Конечно, Мерлин понимал, что в глубине души его воспитанник был всё тем же угловатым птенцом, которого он помнил, и этот птенец ждал лишь подходящего момента, чтобы выйти наружу. Он мог выглядеть величаво, но на самом деле Эйсуза оставался безрассудным, игривым и чуточку проказливым созданием. Мерлин был невыразимо рад встрече с ним. – Как долго ты пробудешь в Камелоте? – с надеждой спросил он. – Боюсь, что недолго. Kилгарра хочет, чтобы до лета я вновь отправился к Восточным горам, – Эйсуза виновато глянул на своего «отца». Мерлин мгновенно приуныл. – Вот как… – чародей старался не показать своего огорчения, но оно не ускользнуло от дракона. – По-прежнему пытается найти подтверждение слухов? Эйсуза кивнул. – Kилгарра уверен, что если в мире ещё остались драконы, то они нашли убежище в здешних краях. Как-то раз мы уже осматривали пещеры, но… Он непреклонен. Мне совсем не хочется улетать. Прости, отец. Мерлин только отмахнулся от извинений. – Не бери в голову, – он натянул улыбку, правда, Эйсуза, невзирая на это, улавливал его истинное настроение лучше, чем кто-либо другой. – Давай развеемся сегодня, идёт? Но как Мерлин ни старался, развеяться тем вечером у него так и не вышло. Сперва он пошёл поприветствовать своего почтенного наставника Гаюса, и хотя лекарь, как и всегда, излучал теплоту и отеческую заботу, его немало отвлекало от компании Мерлина присутствие давней подруги и возлюбленной – Элис. Элис вернулась в Камелот всего пару месяцев назад, как только до неё дошла молва о том, что запрет на магию снят. Теперь они с Гаюсом днями напролёт вспоминали истории своей юности. Эти истории, пусть они и были любопытными, не имели практически никаких точек соприкосновения с жизнью Мерлина. После краткой беседы с молодым человеком парочка вышла на одну из своих общих тем, и Мерлин, чувствуя себя лишним, потихоньку исчез. Казалось, Гаюс и Элис были так увлечены друг другом, что даже не заметили этого. Затем Мерлин присоединился к компании рыцарей. – О, Мерлин! – разумеется, первым его заприметил Гвейн, он тут же сунул ему под нос пивную кружку. – Никак, решил заглянуть на настоящие гуляния? Брюнет указал жестом на себя и остальных рыцарей, которые – все до единого – выглядели определённо трезвее него. Когда балагур махнул рукой, заказывая новую порцию выпивки, Персиваль спросил: – Тебе не кажется, что это уже перебор, Гвейн? – Не говори чепухи, Перси! – Не называй меня так. – Ах да, – Гвейн опьянённо ухмыльнулся и обернулся к товарищам. – Только леди Аурелле позволено тебя так называть, я правильно понимаю? Персиваль залился краской, хотя окружающие никак не отреагировали на подкол, если не считать добродушных улыбок. За зиму сэр Персиваль завязал серьёзные отношения с одной из фрейлин и, несмотря на то, что все были за него очень рады, он невероятно конфузился всякий раз, когда речь касалась этого предмета. Гвейн же обыгрывал данное обстоятельство при любом удобном случае. – Красный как помидор, – прогоготал он. – Ты не лучше. Гвейн знал, что от выпивки ему в лицо ударил румянец, но предпочёл поломать комедию. – Будь за меня спокоен, Перси. Своё спиртное я держать в состоянии. – Это пока что, – вставил Леон. – Но если не сбавишь обороты, ночью помоешь им пол в спальной. Все дружно засмеялись, и когда подошла служанка с подносом, чтобы вручить Гвейну очередную кружку, Мерлин решил, что пора вмешаться. – Проявим уважение к дворцовому паркету! – и кружка, прежде чем Гвейн смог её коснуться, взлетела с подноса и отправилась в руки к Мерлину. Служанка ахнула. – Спасибо, Элиза, – ободряюще обратился к ней Мерлин, – но думаю, что сэру Гвейну добавка больше не потребуется. Девушка улыбнулась придворному магу, присела в реверансе и упорхнула прочь. – Минутку, вернись! – крикнул Гвейн Элизе, но было уже поздно. – Гвейн, хватит с тебя на сегодня, – одёрнул друга Элиан. Захмелевший парень, пошатываясь, поднялся на ноги с улыбкой на губах. – Ну её, выпивку, – сказал он и нетвёрдой походкой заковылял вслед за Элизой, которая, стоит признать, была довольно хорошенькой. Элиан покачал головой. – Схожу-ка я, пожалуй, прослежу за тем, чтоб его не стошнило на девушку, да чтоб не учудил ещё чего. И почему Гвейн считает, что он имеет успех у женщин? Никогда этого не пойму. Что ж, всем приятного вечера! – Элиан склонил голову перед товарищами и вприпрыжку побежал догонять Гвейна, пока тот не разнёс что-нибудь вдребезги. Мерлин рассмеялся. Он уже открыл было рот, чтобы начать разговор с оставшимися рыцарями, но его планам помешали. – Леон, скоро танцы, – прошелестел женский голос. – Пойдём? Мерлин узнал в говорящей дочь серебряника, которой, похоже, был симпатичен Леон. Сам же мужчина, по всей видимости, не имел ничего против такого внимания к своей персоне. – С удовольствием, – Леон расплылся в улыбке, и, несмотря на его репутацию ужасного танцора, юная особа просияла. Персиваль и Мерлин оказались предоставлены самим себе. Из центра зала, где расчищалась площадка для танцев, начали доноситься звуки передвигаемых по полу столов. Скрипачи и флейтисты принялись настраивать свои инструменты. – Пойду поищу Ауреллу, – сказал Персиваль, смущённо улыбнувшись Мерлину. Он хлопнул волшебника по спине, тем самым чуть не сбив его с ног, и скрылся в поисках своей избранницы. Осознав, что внезапно он остался совсем один, Мерлин огляделся по сторонам в надежде найти знакомого, с которым можно было переброситься словом, или даже какую-нибудь давнишнюю приятельницу из слуг, которая не отказалась бы потанцевать, но не обнаружил ровным счётом никого. Удручённо понурив голову, он взглянул на своё отражение в подносе, который до сих пор сжимал в руках, – и заметил, что пропустил клочок щетины, когда брился. Он вдруг задумался, почему никто не сказал ему об этом. – Мерлин! – справа от юноши раздался голос Артура. Мерлин поднял глаза и увидел улыбающегося ему короля. – Ещё раз спасибо за цветы! Гвен оценила сюрприз, – произнёс Пендрагон, глядя туда, где его жена восхищённо любовалась красками, которыми наполнились королевские чертоги. – Рад быть полезным, сир, – ответил Мерлин. Артур был слишком отвлечён своими мыслями, чтобы заметить неестественный тон мага. – Она этого достойна. Великолепная женщина, Гвиневра, – с гордостью сказал Артур. Мерлин мог только согласиться с этим, и Артур добавил: – Не верится, что прошёл уже целый год. – Сияя, он с минуту обводил счастливым взором зал, а затем перевёл взгляд на друга. – Ты собираешься танцевать, Мерлин? – Не-а, – тот лишь пожал плечами. Было нестерпимо обидно говорить Артуру правду, признаваться, что ему не с кем танцевать, поэтому Мерлин неуклюже пробормотал: – Ты же меня знаешь: нескладный, неловкий, кожа да кости. И потом, мне больше нравится наблюдать со стороны. Хотя им обоим было известно, что Мерлин стал более чем достойным партнёром для танца, Артур принял эту отговорку со смешком. Скрипач заиграл вступление к первой песне, и Артур повернулся к Мерлину, раскинув руки. – Как я выгляжу? Как думаешь, Гвен одобрит? – Безусловно. – Хорошо, – Артур довольно выдохнул, глядя через зал на королеву, которая направлялась к танцевальной площадке вместе с другими дамами. – Девушки так придирчивы в вопросах внешности. Кстати, – он оглянулся на Мерлина, – по-моему, ты пропустил пятнышко, вот здесь, – Артур указал жестом на собственный подбородок для пущей наглядности, и Мерлин понял намёк на островок щетины, упущенный во время бритья. Король добродушно усмехнулся в нос: – Возможно, и тебе стоит найти барышню, чтобы она следила за твоим внешним видом, Мерлин. По тону Артура Мерлин понял: предполагалось, что он воспримет это как шутку, так что он улыбнулся королю с нарочитым скепсисом. Артур хмыкнул и пожал плечами: – А может, и нет. Танцоры ждали теперь только его, поэтому в заключение беседы он потрепал Мерлина по спине и вышел вперёд, выводить жену на расчищенное от толпы пространство. Придворные последовали за королевской четой. Все они закружились под музыку, наслаждаясь обществом друг друга. Мерлин чувствовал себя неуместным. Подсознание говорило ему, что он тоже должен быть там, в центре зала, но потом он вспомнил, что ему не с кем танцевать. И чем позднее становился вечер, тем больше он начинал жалеть, что у него нет партнёрши. Мерлин знал: на самом деле Артур не считал, что ему нужна спутница; Артур не сомневался, что Мерлин был и всегда будет вечным ребячливым холостяком, которому нет никакого дела до амурных хитросплетений. Вот только Мерлин знал себя лучше. В глубине души он отчаянно томился жаждой таких человеческих отношений, страстно желал обрести сердечного друга на всю жизнь, который бы заботился о нём и которого он мог бы окружать заботой и беречь. «Я о тебе позабочусь». Юный маг вздрогнул от воспоминания. Он знал, что здесь, в Камелоте у него есть семья. Он знал, что у него есть друзья. Гаюс, Артур, Гвен, Эйсуза, рыцари… Он был окружён людьми, которые его любили. И всё же он никогда не чувствовал себя таким одиноким и сознавал, что близкие не поймут этого. В другом конце зала завершился танец, и Артур объявил перерыв для того, чтобы произнести речь в честь своей супруги, – речь, которую Мерлин помог ему написать. У всех кто-то был. У всех, кроме него. Внезапно Мерлин ощутил, что больше не может выносить весёлые лица, ликование и танцы. Никто не заметил, как он покинул праздник. Когда он вернулся к себе в башню, комнаты были такими же пустыми, как и всегда. Волшебник с неохотой сбрил щетину, которую пропустил накануне, и задумался, не пропустил ли он других участков. Затем он забрался в постель, и ему захотелось, чтобы в его башне не было так мучительно тихо. Он сделал попытку подавить старую боль, которая начала подниматься в груди в последние несколько месяцев, – боль, которую он отчаянно желал унять и забыть. Но тщетно. Пусть даже он не признался бы в этом, Мерлин ещё никогда не тосковал о ней так сильно. О Фрее.Глава 1. Одиночество в людном зале
3 апреля 2020 г. в 21:58
Наступившее время года негласно было признано самым живописным сезоном Камелота. Везде, где возможно, разместились корзины с полевыми цветами, увивавшими колонны и усыпавшими подоконники, а благодаря небольшой помощи придворного мага растения украсили не только столы, но и стены замка. Заезжему страннику могло показаться, что всё это убранство – лишь расточительная дань уважения прекрасной весне, которая выдалась в здешних местах в нынешнем году, но кое-какие изменения дворцовых порядков указывали на нечто более необычное. Кулинары метались по служебным коридорам словно испуганные лани, а шеф-повар раскатистым голосом гонял свою команду направо и налево, дирижируя подготовкой к большому празднику. Очевидно, для Камелота и его народа приближался важный день, однако он не был частью всеобщих традиций и никто, кроме жителей королевства, не смог бы пояснить, с чем связано радостное оживление.
Завтра должны были состояться торжества по случаю годовщины свадьбы короля и королевы. Отмечался их первый год в статусе супругов. И хотя королева Гвиневра настаивала на том, чтобы не делать из этой даты колоссальное мероприятие, король Артур упросил её позволить ему устроить грандиозный бал – только в этот раз, чтобы отдать должное их первому году совместной жизни. Король ничего не любил так, как улыбку своей супруги, а она всегда улыбалась на празднествах подобных тому, что он организовывал теперь в её честь. Именно ради её прелестной заразительной улыбки Артур заранее попросил Мерлина заняться цветами. Растения было несложно добыть, но для того, чтобы сохранить их свежесть в закрытых помещениях, требовалось чародейственное искусство, с чем Мерлин был несказанно счастлив помочь.
– Ах, Мерлин, они прекрасны! – Гвен прижала к сердцу сцепленные руки, восторженно озирая цветы, которые раскрывали свои лепестки повсюду вокруг неё. Мерлин удивился её внезапному появлению, но тут же широко улыбнулся.
– Тебе нравится? Отлично. Только не говори Артуру. Мне было поручено проследить за тем, чтобы ты ничего этого не видела до вечера.
– Ну что за человек? Вечно пытается меня поразить, – девушка покачала головой. – Вечером обязательно постараюсь выглядеть крайне удивлённой. Я никому ничего не скажу, если ты тоже будешь молчать.
Гвиневра сделала шаг к своему старинному другу, посылая ему заговорщическую ухмылку. Мерлин прыснул, и королева тепло обняла его.
– Спасибо, Мерлин! – Прежде чем отстраниться, она покрепче стиснула его в объятиях. – Я это очень ценю… Кстати, Мерлин, что тут у тебя? – Гвен слегка нахмурилась и протянула руку к его щеке. – Отращиваешь бороду? – хихикнула она.
Мерлин мгновенно оторопел и сам поднёс пальцы к своему подбородку. Наощупь чувствовалось, что им не очень-то занимались, а при тёмных волосах юноши щетину уже можно было разглядеть. Он осознал это и покраснел.
– А… Э-э… Нет, я, э-э… Я просто забыл побриться. – Мерлин пристыжённо улыбнулся подруге, и та лишь помотала головой.
– Ты не лучше Артура. Постоянно приходится следить за тем, чтобы он был чисто выбрит. Недавно ему втемяшилось, будто мне втайне нравится его козлиная бородка. – Гвен огляделась по сторонам, а потом добавила шёпотом: – На самом деле, ничего подобного. – Оба рассмеялись.
В этот момент в дальнем конце холла эхом отдался голос Артура.
– Ох, я лучше пойду. Не хочу, чтобы кое-кто понял, что я испортила его сюрприз. Ещё раз спасибо тебе большое, Мерлин! – Перед тем как уйти, девушка благодарно сжала ладонь волшебника.
Мерлин улыбнулся, но после ухода Гвен вновь поднял руку к лицу. Наверное, ему и вправду пора побриться. Нужно будет взять на заметку.