***
— Иорвет, старый лис, сколько лет прошло с тех пор, как ты был здесь в последний раз? — слова эльфа с посеребрёнными сединой волосами цвета воронова крыла падали мерно, будто капли, эхом отражаясь от стройных колонн, увитых лианами, и витиеватых каменных узоров террасы. — В тот раз оба твоих глаза были при тебе. — Зим десять прошло, Аланнэнн, или двенадцать, кто ж считает. Седины в твоих волосах я тоже не помню. Тишина сгустилась. Вооружённые эльфы, сопровождавшие нас от ворот города на аудиенцию, бесстрастно ждали. Мона, которая до того шептала мне на ухо синхронный перевод, затихла и отстранилась. Аланнэнн раздвинул в улыбке губы. Волосы его охватывал обруч белого металла, по центру которого светился бледно-голубой сапфир, в точности повторяющий прозрачный цвет глаз эльфа, и оттого казалось, что во лбу его сияет третий глаз. — Чем обязан чести такого сопровождения? — Иорвет кивнул в сторону охраны, и металл в его голосе, казалось, взрезал тишину. Аланнэнн метнул взгляд на эльфийку, стоящую по правую руку, хотел было ответить, но она опередила: — Не волнуйся, Иорвет, уж не тем, что ты тогда сбежал отсюда, не попрощавшись, — её глубокий низкий голос тёк, как медленная река. — Но в этот раз ты привёл к нам человека! Слово dh’oine я поняла и без Моны. Кулаки непроизвольно сжались. «Ну началось», — зло подумала я. Чёрные глаза эльфийки пылали гневом. Видно было, что в Ард Доле именно она была хозяйкой — высокая, с царственной посадкой головы, ростом она не уступала мужу. Подчёркивая её высочайший статус, в уложенных в затейливую прическу тяжёлых льняных косах поблёскивали грани изумрудов золотой диадемы. — Это ведьмак, Юланнэн, — для королевы Иорвет добавил в голос обворожительной мягкости, — без неё мы бы не добрались к вам. Вместо себя её послал Белый Волк. Эльфийка задумалась. — Много лет назад Белый Волк оказал нам неоценимую услугу, — неуверенно начал её муж. — И он единственный из dh’oine, кто когда-либо ушёл из нашей долины живым. Предполагаю, что дело, с которым вы пришли, имеет достаточно веские причины, чтобы открывать путь в Ард Дол для непосвящённых. — Именно так, Аланнэнн, — Иорвет слегка поклонился, — и о них я хотел бы поведать Вашим Светлостям лично. Юланнэн, видимо, пришла к какому-то решению и хлопнула в ладоши. — Мы доверяем тем, кому доверяет Белый Волк… и ты, Лис. День клонится к закату. О делах мы поговорим завтра, а сегодня — пир! Несколько лет мы не видели никого с той стороны гор, вечером забудем обо всём! Я опешила, слишком уж неожиданным был переход от гнева к милости. Иорвет со смирением склонил голову, однако по слегка приподнятой брови я поняла, что и от его внимания это тоже не ускользнуло. Конвой расступился, и эльфийские владыки чинно вышли с террасы. — Я провожу вас в покои, — раздался вкрадчивый голос, — Валеос, дворецкий их Сиятельств, в вашем распоряжении. На террасе, кроме нас и дворецкого, больше не осталось никого, а сам Валеос, казалось, возник из ниоткуда. Он был высок, как и все эльфы, но весь как будто состоял из округлостей и шарниров, а богатством одежды затмевал своих господ. Поверх длинного кафтана небесно-голубого цвета лежали живописные драпировки блестящего шёлка цвета индиго, скреплённые на плече серебряной брошью. Валеос повёл через ажурные мосты, и я, наконец, получила шанс осмотреться по сторонам. С высоты открывался вид на долину — райский оазис, спрятанный в сердце гор. Дивный сад, где каждое дерево, каждый камень и ручей были на своём месте. Деревянные мостки пересекали пруды и вели в тенистые воздушные беседки из белого камня. Дорожки петляли в цветущих садах и растворялись в тени лесов. Шагая по невесомым мостам, мы приближались к дворцу, перед которым раскинулось горное озеро. Скоя'таэли Иорвета притихли. Никогда ещё им не приходилось видеть города эльфов в первозданной красоте, не прибегая к помощи воображения и не силясь с тоской разглядеть былое величие в древних руинах. Мона исподтишка пыталась отряхнуть с плаща грязь. Солнце припекало, стало жарко и потно, и белокаменный тенистый холл дворца дал прохладу. Валеос провёл сквозь просторный зал с барельефами, стрельчатые окна которого выходили на озеро. В зале уже вовсю начались приготовления к пиру: двигали столы, носили посуду. Голова закружилась от обилия прекрасных эльфийских лиц. Я, в свою очередь, тоже притягивала взгляды, однако отнюдь не столь восторженные, как бы мне того хотелось. Высокими коридорами, по стенам которых были развешаны шитые золотом гобелены, дворецкий сопроводил в жилую часть. — В левом крыле покои мужчин, располагайтесь, а дамы — прошу сюда. Нам с Моной достались соседние комнаты. Эльфийка ушла к себе, и я лишилась своего переводчика. Свалила мешок с вещами у кровати, аккуратно разложила оружие, освободилась от куртки. В комнате не было ничего лишнего, она была просто, но изящно обставлена, а из окна расстилались леса, подрумяненные закатом. С наслаждением умыв лицо, я ненасытно пила прохладную свежую воду. Отворилась дверь, и в комнату бесшумно проскользнула эльфийская девушка. Улыбнувшись мне, знаками попросила встать, развела руками, будто измеряла мою длину, ширину и высоту, и выскользнула обратно. Я пошла к Моне. Та блаженно растянулась на кровати, закинув на изножье босые ноги. — Мягкая постель, Яна! — с наслаждением протянула она. — Ты себе не представляешь, какое это счастье! Я сделала вид, что с разбега собираюсь прыгнуть к ней на кровать, Мона захохотала: — Нам обещали баню! Сейчас Илона принесёт одежду, и пойдём. Понимаешь, баня! — Разве в Вергене нету бань? — Нет, ты всё-таки не понимаешь…***
Когда Илона привела нас, облачённых в длинные невесомые туники, в бани, я поняла, что и правда не понимала. Центр белоснежного зала занимал просторный бассейн с прозрачной голубой водой. По бокам располагались каменные чаши, в которых бурлило и поднимался пар. — Горячие источники, — шепнула Мона, — вся долина утыкана горячими источниками, поэтому тут так тепло. В нишах между чашами вода лилась из пастей причудливых каменных зверей. Такое забытое ощущение — стоять под горячими струями. На миг показалось, что я дома, в душе, и вся моя жизнь тут мне просто приснилась. Но нет, мягкое журчание воды в чашах, плеск, тихие голоса и смех эльфиек, эхом наполняющие зал, вернули меня в реальность. Из соседнего помещения валил ароматный пар с запахом соли и трав. Мы посидели на горячих каменных скамьях, и Мона потащила меня дальше, к круглому бассейну, из центра которого время от времени вырывалась к потолку струя воды. Эльфийские девушки, сидящие по бортику в бассейне, как одна, повернули головы в нашу сторону. Я попыталась кое-как прикрыть рукой шрам. Мона уже что-то говорила им, когда из воды вырвалась новая струя, и девушки, завизжав, зашлись хохотом. Я вылезла из бурлящей воды и растянулась на горячем плоском камне. Некрополь, горы, снег — всё казалось далёким и ненастоящим. — Не могу себе представить, что могло заставить его притащить сюда dh’oine, — пропел рядом на всеобщем языке мелодичный грудной голос. Я не спеша развернулась, привстала на локте. На соседнем камне, расслабленно заложив руку за голову и задумчиво глядя в потолок, лежала молодая эльфийка. Чёрные волосы мягко огибали полную грудь с тёмными ареолами вокруг нежных сосков, на щиколотке стройной ноги поблёскивала тонкая цепочка. Девушка повернула ко мне лицо, и бездонные глаза цвета ночи изучали меня, будто была я необычным видом насекомого, озадачившего натуралиста дополнительной парой ног. — Жизнь заставит, и не так подпрыгнешь, — я прямо смотрела в её непроницаемые глаза. Девушка молча вернулась к изучению потолка, в её вселенной меня больше не существовало. Я поднялась, вся магия этого места ушла. — Пожалуйста, останься, получай удовольствие, — шепнула я Моне, которая, увидев меня, перестала счастливо плескаться и начала было вылезать из бассейна, — просто мне хватит.***
Поймав себя по дороге в комнату за насвистыванием «нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы», я горько рассмеялась: да, нам любые до́роги дороги, и именно там, а не здесь, моё место. Среди тех, кто пусть не столь красив и гармоничен, но кто в сто раз более живой, чем идеальные обитатели долины. Глубоко между монет я запрятала в кожаный пояс тонкую маленькую розу Аэлирэнн. Этим эльфам незачем знать о её просьбе. Должна ли я рассказать о ней Иорвету? «Потом, когда выберемся отсюда», — решила я и, подумав, засунула туда же цепочку с обручальным кольцом. Не зная, чего ждать дальше, я уселась к окну и в увядающем свете занялась серебряным мечом, так как после битвы с гарпиями у меня не было возможности привести его в порядок. Солнце коснулось гор по ту сторону долины, когда дверь отворилась, и, что-то оживлённо обсуждая, вошли две эльфийки со свёртками. Захихикали, увидев меч, и знаками поманили к себе. Следующие полчаса в четыре руки они ловко приводили меня в порядок. Умело и ловко расчёсывали волосы, смазывали душистыми маслами, пушистой кистью щекотали по лицу, подводили глаза угольным карандашом. Потом настал черёд одежды. Эльфийки развернули свёрток, и из него выскользнула невесомая ткань матового стального цвета. Девушки одобрительно зацокали языками, когда я занырнула в платье. — Aecáemm ninnau, — пропела одна, вертя ладонь у лица и как бы смотрясь в неё, а вторая легонько подтолкнула в спину к выходу. Я подхватила шёлковые голубые балетки, и девушки провели в комнату Моны, где было зеркало. Мону уже тоже обработали эльфийские умелицы, и меня встретила полузнакомая красавица в лёгком ниспадающем персиковом платье. В светлых волосах переливались серебряные нити, глаза сияли, и я не могла поверить, что сегодня утром мы спали с этой феей на голых камнях, от холода тесно прижавшись друг к другу. — Яна! Ты, ты… ты выглядишь как настоящая эльфийка! — воскликнула Мона, обняв меня. — Никогда бы не подумала, что тебе так идёт платье! Криво улыбнувшись, я потеснила её у зеркала. И правда, идёт. Искусно подведённые глаза стали ярче и глубже, лазурные вставки на платье придавали обычно серым глазам голубой оттенок. Прямое сверху, платье расходилось книзу, как и длинные рукава, ниспадающие с локтей. Интересно, что сказал бы Эскель, если бы увидел меня? Наверное, посмеялся бы. А может быть, и нет… Илона протянула руку, желая заменить ведьмачий медальон на переливающееся колье с подвесками из аквамарина. — Neén, — я мягко отвела её ладонь, покачала головой. Я не эльфийка, я — ведьмачка, поэтому медальон останется при мне.***
На выходе из правого крыла мы с Моной увидели идущих навстречу наших спутников. От удивления у меня приоткрылся рот — одетые в вышитые кафтаны, они будто сошли с обложки модного эльфийского журнала, если бы такой существовал. От Айвора, казалось, исходил свет, Анару можно было перепутать с эльфийским повелителем тьмы, а Роэль с Моной не могли отвести друг от друга глаз. Я украдкой высматривала Иорвета, не сразу заметив его за спинами, и когда он показался, сердце моё заколотилось и кровь прилила к лицу. Ну конечно, зелёный и чёрный — его цвета. Иорвет был без банданы (её заменяла элегантная чёрная повязка через глаз), тёмно-зелёный кафтан был подпоясан чёрным же кушаком с вышивкой. В отличие от остальных белок, он, казалось, прекрасно чувствовал себя в парадной одежде, как будто привык носить именно её, а не поношенные доспехи. Валеос встретил нас и построил, как в детском саду, по парам. Иорвет непринужденно подал мне руку. — Ты похож на пирата, — не сдержавшись, восхищённо шепнула ему я. «На чертовски красивого пирата», — добавила про себя. — Интересные у тебя представления о пиратах, — усмехнулся он, и взгляд зелёного глаза скользнул по моему платью, задержался на медальоне. Губы Иорвета приоткрылись, словно он хотел что-то добавить, но тут шарнирный Валеос вскинул руки, требуя тишины, и отворил резные дубовые двери в зал.