***
Я грохотала по двери Сесиля Бурдона. Во сне навестив мой мир, я успела освежить в памяти забытый момент в прохождении игры, в котором Геральт поднёс в качестве подарка Скрытому из Туссента особый минерал. Может быть, нашему Скрытому он тоже понравится, кто его знает? Наконец, дверь отворилась, и сонно потягивающийся краснолюд пригласил войти. — Сесиль, расскажи мне всё про арагонит, — не заходя внутрь, выпалила я. Мы снова спустились в темноту подземного архива, и староста провёл в дальний угол. В глубоких шкафах тут хранилась краснолюдская геологическая коллекция. Сесиль выдвинул плоскую широкую полку, аккуратно поднял бархатную ткань, прикрывающую квадратные ячейки с минералами, и осторожно вынул бежевый кристалл, похожий на ощетинившегося морского ежа. — Вот. А что он тебе? — Я вспомнила, что туссентского Скрытого в своё время задобрили подарком из куска арагонита, — с сомнением разглядывая кристалл, произнесла я. — Подумала, может, есть какая-то связь. — Ну, вот тут всё, что есть, а внизу книги. Вытягивая по одному тома, я пролистывала описания минералов. Они были сугубо практическими: где найти месторождения, как добывать, как обрабатывать и для каких изделий использовать. Насколько волшебными и таинственными казались переливающиеся затейливыми рисунками срезы камней в ящичках, настолько же тяжко было продираться сквозь мелкий текст про их производство и добычу. Да и про вампиров тут не говорилось ни слова. Моё внимание привлекла небрежно брошенная в стороне книга «Легенды о камнях». Я стряхнула с неё пыль и уселась у свечи. Сесиль взялся наводить порядок на разгромленной полке, посвященной шести гномьим родам, и время от времени кидал на меня выжидающие взгляды. «Оникс, на древнем именуемый Ноготь, произошёл из кусочка ногтя великой Креве, что, играя, неловко отсёк её шаловливый сын…», «для мужеской силы и храбрости, а также проникновения в планы врагов…». Я листала дальше: «Янтарь, находимый на ковирских побережьях, заточает в себе частичку солнца. Ожерелье из янтаря поможет от мокрой постели и женщинам на сносях, дабы разродиться здоровым младенцем». А, вот и он: «Арагонит, именуемый так по провинции Назаира, убережёт владельца от загулов и непотребного пьянства, старику сохранит ясный ум да спасёт от бессонницы». — От бессонницы! — воскликнула я. Сесиль побросал книги и подошёл. Я склонилась над страницей: — По легенде, — читала я вслух, — в арагонит превратились слёзы девушки, которой родители не дали соединиться со своим возлюбленным! Мы нашли слёзы, Сесиль! Крупный рот краснолюда раздвинулся в широкой улыбке. — Значится, чашку из арагонита надо? Пойдём искать. Мы прошли мимо серебряных сервизов к столу, на котором теснились десятки чаш разных форм и расцветок — от золотых, богато украшенных орнаментом, до примитивных глиняных. Где-то среди них, как Индиане Джонсу — без права на ошибку, мне нужно было отыскать наш Святой Грааль. Сесиль водил над кубками носом и подслеповато щурился. Я поднесла свечу поближе. Обеими руками он осторожно достал из середины спрятанную за рассохшимся деревянным кубком толстостенную глубокую чашу в форме креманки для мороженого. — Вот, — сказал Сесиль, — хватит упырю глаза залить. — Отлично, — я потёрла руки, — осталось собрать кровь.***
Летняя ночь уже окутала Верген, когда в нашей с Шани квартире собралась толпа гостей. Мы выдвинули на середину комнаты круглый стол, притащенный из моей спальни. В центре возвышались бутылки с мандрагоровой настойкой: на красных облитых сургучом горлышках была выдавлена печать — девушка с растущими из головы вместо волос тремя длинными стеблями с остроконечными узкими листьями и плодами. Ярпен Зигрин любовно расставил хрустальные стопки и вынул из-под полы свёрток, оказавшийся куском твёрдого, как булыжник, остро-пахучего сыра. — Я-то смогу и так пить, а вот вам сгодится, чтоб раньше времени не скопытиться. Саския, Киаран, сам Ярпен и я торжественно расселись и переглянулись. За письменным столом, у камина, сдвинув в сторону горелки и пузырьки, обустроились Шани и Иорвет, которому медичка запретила пить и сдавать кровь за эльфов, но который наотрез отказался пропускать вечеринку. Ярпен разлил по стопкам прозрачную жидкость. — Отборную кровушку вампир получит, забористую, — хохотнул он и махнул рукой. — Ну, понеслась! Я, выдохнув, залпом влила в себя настойку. Горло мигом потеряло чувствительность, из глаз полились слёзы. Как утопающий, я протянула руку за кусочком сыра, столкнувшись пальцами с Саскией и Киараном. Ярпен шмыгнул носом и снисходительно оглядел нас. — Хороша, почти чистый спирт. По второй? — Погоди, — прохрипел Киаран, утирая слёзы, — нельзя же так. Со стороны Шани с Иорветом донеслись смешки. Медичка высыпала на стол игральные кости из мешочка и разложила доску. — Играешь? Хочу отвлечься, не могу на это смотреть. Иорвет с энтузиазмом кивнул, послышался перестук костей. — А мы чего, так и будем как неродные сидеть? Скука же так — молча пить, — заволновался Ярпен. От маслянистого, сладковатого напитка по телу начали расходиться тёплые волны. — Я игру знаю, — заявила я. — Как раз для попойки. Саския, на губах которой появилась лёгкая улыбка, кивнула. — Называется «Я никогда не». Правила простые — ведущий говорит, например, «Я никогда не был на море». Все, кто тоже не был, ничего не делают. А кто был — выпивают стопку. — А если никто не был на море? — заинтересованно уточнил Киаран. — Тогда ведущий выпивает стопку. Да, и врать нельзя! Кто соврёт, тот… тот… — Земляной червяк, — подсказал Киаран. — Погнали! — взревел Ярпен. Мы беспардонно изъяли у Шани кости, разобрали по одной и бросили. Первой водить выпало Саскии. Она облизнула губы. — Я никогда не курила! — Это нечестно, — пробормотал Ярпен, поднимая стопку. Мы с Киараном подняли свои, и все втроём выпили. Саския торжествующе улыбнулась. Я задумалась. После двух шотов в голову начали лезть непристойности. — Я… Я никогда не танцевала голой! — Как так?! — ахнула медичка у камина. — Жалко, что ты с нами не играешь, — язвительно проговорила я, повернувшись к ней. — Мне у вас ещё кровь брать, а так я бы сыграла, — засмеялась Шани и затрясла перед броском кости в ладонях. Киаран с Саскией переглянулись, не шевелясь, и тут Ярпен нехотя поднял стопку. — И нечего на меня так смотреть, — пробурчал он. Коротко выдохнул, грохнул пустым стаканчиком о стол. — Ну ладно. Я никогда не брил ничего, кроме черепа! — Ярпен хитро ухмыльнулся. — А, может, и стоило, — Киаран скосил глаза на его жёсткую бородищу и буйную поросль на руках. — Удар ниже пояса, — пробормотала Саския, и мы с ней выпили. В голове наступила обманчивая кристально-звенящая пустота, и я с нежностью озирала собутыльников. Очередь Киарана. Он внимательно оглядел всех зелёными магнетическими глазами. — Я никогда не мечтал быть кем-то другим. Все задумались. Я решительно взяла стопку и выпила, заметив, что Аэдирнская Дева сделала то же самое. — Ну ладно, — она выдохнула, её зрачки расширились. — Я никогда не предавала друзей. В повисшей тишине все обменялись испытующими взглядами. Иорвет заинтересованно повернулся. — Что же, меня это даже радует, — Саския опрокинула свою стопку. — Я никогда не была в наручниках, — не придумав ничего интереснее, произнесла я. Эльф и краснолюд, чокнувшись, выпили. — Скукота! — Ярпен хлопнул ладонью по столу, и хрусталь жалобно звякнул. — Я никогда не встречался больше, чем с тремя любовями одновременно. Он приосанился, а я выпучила на Ярпена глаза, уверенная, что пить придётся ему самому. Однако, помедлив, Киаран поднял настойку к губам. Ошарашенно смотрела я на такого спокойного, рассудительного, улыбчивого и, однако, ослепительно красивого эльфа — вот он, тихий омут, где черти водятся. Киаран усмехнулся. — Похоже, мне нужно как-то оправдаться, — проговорил он своим бархатным баритоном. — Я никогда не врал, когда говорил: «Я тебя люблю». Мои глаза застила пелена. Никто не прикасался к стопкам. Стук костей стих, и я поймала взгляд Иорвета, который пристально смотрел мне в глаза. «Лучше быть земляным червяком, чем так попасться», — с отчаянием подумала я, рука предательски задрожала на пути к стопке, и, давясь, я влила в себя настойку. Иорвет бросил кости. — Шани, — простонала я, — пора. Больше не могу. Я повалилась на её кровать, медичка подскочила с жуткого вида иглой, продезинфицировала спиртом сгиб локтя. В сосуд потекла тёмная кровь. — Первый готов! — торжественно произнесла она. Я вскочила и пулей вылетела из дома, понимая, что эликсиры принять уже не успеваю. Раскидистый куст игольчатого мирта оказался именно тем, что мне было нужно. Пошатываясь, я вернулась к себе в спальню, не с первого раза попав в дверь, умылась и выпила, наконец, отрезвляющие эликсиры. Комната стабилизировалась, будто миновала зону турбулентности, пол перестал уходить из-под ног, и я почувствовала, что ко мне возвращается жизнь. Шани уже брала кровь у мертвенно бледного Киарана. Я предложила ему эликсиры, и он, восстав с подушек, с благодарностью согласился. За столом с мандрагорой над батареей опустошённых рюмок Саския с Ярпеном тяжёлыми взглядами сверлили лица друг друга. — Довольно! — решительно потребовала медичка. Краснолюд и Аэдирнская Дева не шелохнулись, и только нижние челюсти у обоих, казалось, ещё более выдвинулись вперёд. Ярпен протянул руку, с усилием опрокинул в себя стопку, перевернул и бухнул ею о столешницу. Саския медленно взяла свою, рука с настойкой задержалась у её губ. Дева прикрыла глаза, будто засыпая. — Хватит! — Шани подошла ближе. — Нет! — Саския вскинула голову и залпом выпила. Глаза её увлажнились и заблестели. Все неотрывно наблюдали за происходящим. На столе остались только две наполненные стопки. Пальцы краснолюда потянулись к одной из них, неловко пошевелились, пытаясь ухватиться за хрусталь. Ярпен медленно поднёс настойку ко рту и выпил. На губах расплылась победная улыбка, и краснолюд стал заваливаться на бок. — Помогите мне, — прошипела Шани. Ярпена уложили на кровать, где он тут же захрапел, и медичка взяла у него кровь. Саския торжествующе встала, схватила последнюю стопку и махом влила в себя. Распрямилась, триумфально воздела руки. Я рассмеялась — Аэдирнская Дева привыкла побеждать и не сдаваться до конца в любом деле. Шани ловко собрала в мензурку последний ингредиент — огненную кровь. — Пойду до госпиталя, там смешаю по вашим пропорциям и в лёд положу, — пояснила она. — На рассвете заберёте. Иорвет поднялся. Вместе с Киараном они подхватили под мышки бесчувственного краснолюда, еле волочащего ноги, и исчезли за дверью. Мы с Саскией остались одни. — Я присяду? — попросила она. — Конечно. Хочешь эликсиров? Снять опьянение. — Нет, — она села на кровать, раздумывая о чём-то, и тихо произнесла: — Я всегда должна держать всё под контролем. Всегда. А сейчас не могу, и это так хорошо. — Не вопрос, — улыбнулась я. — Хочешь побыть одна? — Нет! Не уходи, ведьмачка, — она схватила меня за руку, — у меня никогда не было в друзьях ни одной девушки, с кем можно было бы поговорить. С удивлением глядя на неё, я присела рядом. Саския, опустив взгляд и нахмурив изогнутые брови, рассматривала ладони. Уголки полных губ печально опустились. — Мне было так хорошо, — наконец, начала она. — Всё было понятно — моя цель, моя борьба. Мне нравились… некоторые… Я думала о том, кого я захочу видеть рядом. А сейчас… Её лицо страдальчески перекосилось, и она с отчаянием заглянула мне в глаза. — Сейчас здесь, — Саския приложила ладонь к сердцу, — здесь болит. Там огонь, лава, и они сжирают меня изнутри. Я умираю, когда он рядом. Может быть, это от того, что ко мне вернулась моя вторая сущность? Что это, ведьмачка, почему оно так мучает меня? — Не уверена, что во второй половине дело, — я покачала головой, — по-моему, это просто любовь. — Просто? — почти взвизгнула Саския, уткнулась лбом мне в грудь и зарыдала. Я обняла её, похлопала по спине, погладила по светлым волосам. «Кажется, Иорвет всё-таки вытянул свой счастливый билет», — печально и одновременно с чувством какого-то освобождения думала я. — Что мне делать, Яна? — всхлипывая у меня на руках, будто она была обычной девушкой, а не драконом, спросила Саския. — М-м… Сказать ему? — Я не могу, — прошептала она, — я боюсь. — Саския, я уверена, что он любит тебя. Тебя невозможно не любить. Ты знаешь это, — искренне заверила я её. В дверь постучали. Саския втянула носом воздух, смахнула слёзы и шумно высморкалась в гигантский клетчатый платок, приводя лицо в порядок. Я открыла дверь. На пороге стоял Александр, заглядывая мне через плечо в поисках Шани. Обернувшись на Саскию, я увидела, что щёки Аэдирнской Девы стали пунцовыми. «Боже мой, так речь не про Иорвета!» — пронеслось у меня в голове. Я посторонилась, пропуская рыцаря в комнату. Он низко поклонился Саскии, которая жадно вглядывалась в его синие глаза. — Мы, мнэ-э… работали над одним делом, — наконец, нарушила я неловкую тишину, пытаясь будто невзначай загородить собой стол с бутылками. — Не мог бы ты проводить Саскию до дома? На аристократическом лице Александра не отразилось ни капли удивления или возражения. Он галантно предложил Деве руку, и она, став ещё пунцовей, подала свою. Захлопнув за ними дверь, я выдохнула. «Санта-Барбара какая-то», — мрачно подумала я, убрала следы гулянки и отправилась спать. Улёгшись, я достала из-под подушки письмо Эскеля и перечитала его в тысячный раз. «Любитесь тут, как хотите, — такое мысленное послание, только в более матерной форме, сердито отправила я в сторону остальных четырех участников замысловатой любовной фигуры в виде ломаной линии, начинающейся от меня и заканчивающейся на Шани. — А я знаю, к кому я хочу». Сложила письмо обратно в конверт и уснула.