***
Вечерний Верген расцветился гирляндами флажков, всюду алели вышитые полотнища. На площади у таверны и на близлежащих улочках расставили длинные, наскоро сколоченные деревянные столы. Верген готовился к празднику. Как только мы доложили Саскии об успехе в деле со Скрытым, она, переглянувшись с вергенским старостой, дала распоряжение готовить пир. — Жителям нужно отпраздновать победу и оправиться от горя. Сесиль, организуй, как мы и планировали, еда и выпивка за счёт казны. Дома я застала Шани, которая крутилась перед зеркалом, поправляя белые чулки и затягивая под коленями банты на алых подвязках. — Как тебе? — весело спросила она. На медичке красовалась весьма смелая для этого мира коротенькая бордовая юбка и нарядный зелёный жилет с золотой вышивкой, из-под которого ниспадали пышные рукава белой блузы. — Блеск! Это что же, и мне надо наряжаться? — с сомнением спросила я. — Конечно, тебе тоже нужно! Алекс сказал, что будет официальное награждение. При упоминании рыцаря по лицу Шани пробежала тень. — Что-то случилось? — спросила я, почувствовав укол совести. Всё-таки, сама того не ведая, именно я посоветовала Саскии объясниться с Александром. — Нет… Ещё нет, — медичка подошла ко мне. — Я уезжаю. Всё, что могла, я сделала, заботу о раненых теперь вполне может взять на себя травник. Я печально покачала головой. — Ну что же… Это должно было рано или поздно случиться. Практика в Оксенфурте? — Да. — А как же Александр? Шани положила руки мне на плечи, заглянула в глаза. — Яна, тебе ли не знать с твоей профессией. У меня есть единственная любовь, и это медицина. Она не терпит соперников. Александр Альдерсбергский — птица слишком высокого полета, чтобы бросить всё и уехать за мной в Оксенфурт. Значит, всё будет так, как будет. — Я приеду к тебе как-нибудь, — я подняла на неё глаза. — Я и сама не собираюсь тут задерживаться. — Ну вот, значит, ты понимаешь! — медичка легко чмокнула меня в щёку. — Я буду тебя ждать. Обернувшись к зеркалу, она пощипала себя за щёки и, махнув мне рукой, ушла. Задумавшись, я выбрала из двух имеющихся пар кожаных штанов светло-рыжие, назначив их парадными — на них хотя бы не было въевшихся пятен. Достала новую неношеную шёлковую рубашку и расчесала волосы. Взамен потрёпанного аквамаринового пера гарпии закрепила за лентой шляпы нежно-белое лебединое перо. Мечи и тяжёлую жаркую бронированную куртку оставила дома, но пояс с эликсирами и ножом всё-таки надела. Достаточно!***
На столах горели свечи, запрятанные в зелени лампы мягко и таинственно сверкали в сумерках. Весь центр Вергена украшали огоньки, нарядные жители стягивались на площадь. Между столами кругами бегали умытые, радостные и предвкушающие праздник дети всех рас. Саския и Сесиль Бурдон рука об руку стояли на освещённой факелами лестнице, ведущей от Махакамских ворот в эльфийский квартал. Краснолюд зачитывал имена из свитка, и из толпы к ним подходили награждаемые. Вот Саския вызвала скоя'таэлей и, встав на цыпочки, надела Иорвету на шею нечто на сверкающей цепи. Киаран, Анару, Айвор, Мона и другие эльфы получали из её рук награды. Потом дошла очередь до краснолюдов. Ярпен высоко поднял над головой золотой кубок, толпа зашлась в одобрительном рёве. Александр, как всегда элегантно, преклонил колено, и Саския, ничем не выдавая своих чувств, приколола орден ему на грудь. Потом награждали рыцарей и людей из ополчения. — Медики! — зычно вызвал Сесиль. Шани и Виго Бамберг поклонились толпе, получив дары. Краснолюды, эльфы и люди устроили овации. Лицо медички зарумянилось, и она позволила галантно склонившемуся низушку под руку свести себя с лестницы. — Ведьмачка Яна и Тит Сорока! — выкрикнул староста. Мы с нарядным кузнецом, которого я впервые видела без кожаного фартука, поднялись по ступеням. Саския крепко пожала нам руки, вручив кузнецу ювелирно украшенный топор, а мне богато инкрустированный драгоценными камнями стилет. — Три, два, один, — мы с Титом переглянулись, и он махнул рукой. Краснолюды на стенах увидели сигнал. В чёрное небо вырвались цветные, сыпящие искрами, хвосты фейерверков. Толпа взревела, дети прыгали, хлопая в ладоши. Огни освещали счастливые лица. Мы с кузнецом ударили по рукам и довольные спустились вниз. Масштабное производство селитры и пороха свернули, но мы не отказали себе в удовольствии выпендриться напоследок и подготовить городу финальный сюрприз. Пир начался. Тут и там, на расстоянии друг от друга, чтобы не мешать, играли музыканты. Я посидела за столом Ярпена Зигрина, смеясь над грубыми шутками краснолюдов и наблюдая за мощным бойцом из гарнизона Ярпена, который терзал скрипку и выдавал задорную танцевальную мелодию. Народ в ритм постукивал каблуками. Потом стала пробираться в сторону эльфийских столов и вдруг заметила невдалеке светлую головку Несы, играющую с мальчиком-краснолюдом. Рядом сидели её родители. Я поздоровалась и присела к ним за стол. — Можно я сделаю вашей дочери подарок? — спросила я. — Тогда, на барже, она спасла мне жизнь. — Рад знакомству, — папа-эльф крепко пожал мою руку. — Конечно, — улыбнулась мама. — Неса, иди сюда! Девчушка, в уже измазанном в пыли платье, подбежала. — Айни, это были такие красивые фейерверки, не зря тебя так зовут! Я рассмеялась и протянула ей наградной стилет. — На, это подарок. Сейчас он тебе по размеру, как настоящий меч. Только будь осторожна, родители научат обращаться с этим оружием. Эльфы, раскрыв рты, смотрели на переливающиеся в свете свечей драгоценные камни ножен и рукояти. — Мы не можем принять такой дорогой подарок, — наконец, сказал мужчина. — Свою жизнь я оцениваю дороже, — улыбнулась я. — А потом, мне нечем больше вас отблагодарить. Да и такой клинок мне не пригодится в пути. Неса, высунув от восторга язык, робко протянула пальчики к стилету, выдвинула лезвие из ножен наполовину, благоговейно закрыла обратно. — И-и-и! — она бросилась мне на шею, и я прижала её к груди. Поднялась. — Мне пора, я скоро уеду из Вергена. Лучше отдай клинок родителям на хранение, — посоветовала я и попрощалась с ними. На душе стало легко и свободно. Люблю отдавать долги. Невдалеке я нашла Мону и знакомых мне скоя'таэлей. Они приветливо замахали руками, и я села за их стол. Роэль поднял початую бутылку вина и хитро поглядел на меня: — Эльфы предпочитают белое вино. — Ты же знаешь, что ведьмачки тоже, — засмеялась я. Невдалеке музыкант отложил лютню, послышались голоса, упрашивающие кого-то сыграть. Наконец, в круг факелов вышел Иорвет с флейтой в руках. Приложил её к губам. Я подпёрла щёку кулаком и, не таясь, смотрела на него, потягивая вино. Скоро я уйду, а он останется здесь. С Саскией или нет, это их дела, а мне хотелось унести в памяти его таким — расслабленным, почти счастливым. Светлая мелодия лилась, наполняя сердце надеждой. — Как красиво, — прошептала Мона. — Яна, нам надо попрощаться, завтра Иорвет уводит отряд — нам надо объехать границы. Меня не будет пару недель. — Завтра!? — воскликнула я. Помолчала. — Я тоже ухожу, Мона, и не знаю, когда вернусь. Моя эльфийская подруга взяла меня за руку, повисла тишина. Вино вдруг стало горьким. Иорвет закончил играть и подошёл к нам. — Ты завтра уезжаешь, да? — уточнила я у него, и эльф согласно кивнул. — Тогда мне нужно поговорить с тобой. Сегодня. Под удивлённые взгляды скоя'таэлей я вылезла из-за стола и кивнула Иорвету в сторону. Недоумевая, он пошёл за мной. Я решительно шагала сквозь толпу, уходя подальше от шума, однако народу вокруг всё ещё было многовато. — Давай пойдём ко мне, тем более, мы почти дошли, — решила я. — Да что случилось-то? — нервно спросил он. Я отперла дверь, щелчком зажгла свечи. — Есть одна вещь, о которой я уже давно должна была тебе рассказать. Ты завтра уезжаешь, а я уеду через пару дней, так что время пришло. — Куда ты собралась? — вскинулся Иорвет. Прикрыв глаза, я сделала глубокий вдох и выдох. — Неважно, речь сейчас о другом. — Да, неважно, потому что ты никуда не поедешь, — прищурившись, категорично заявил он. Гнев застучал в висках, я сконцентрировалась, выдохнула. — И это почему же? — почти вкрадчиво спросила я. — Потому что нравится тебе или нет… а мне так точно нет, но мы с тобой связаны, — он раскрыл правую ладонь. — Это не повод, и ты отлично это знаешь! Мы прекрасно жили с этими клеймами и до того, как встретились. И будь уверен, что чего-чего, а радости мне от этого тоже никакой, — ядовито добавила я, понимая, что мой план договориться миром трещит по швам, — и я не буду обсуждать свои решения с тобой. Речь сейчас о другом. Я вынула из-за пазухи цепочку с крохотной белой розой и положила на стол. — Просто выслушай меня. Он молча смотрел на розу, и, присев за стол, я рассказала ему о наших с Геральтом приключениях в Шаэрраведде. О песне Аэлирэнн, её словах, подарке и странной просьбе: — «Возьми это и передай тому, кто так же, как и я, проклял себя. Проклял за то, что вёл за собой. За то, что обрёк молодых эльфов на гибель. Скажи ему, что в последний бой я приведу всех, кто скитается без покоя. В Дол Блатанна должны вернуться живые цветы!» — процитировала я слова Аэлирэнн, которые почти ежедневно повторяла со дня нашей встречи. — И ты рассказываешь мне это только сейчас? — голос Иорвета звучал глухо. — У меня было не так много возможностей с тобой поговорить, если ты не помнишь. И даже сейчас ты всячески мешал мне это сделать! Он вскочил и заходил по комнате из угла в угол. — Повтори ещё раз её слова, — потребовал он. — Пожалуйста, — проворчала я и повторила. Иорвет опять заметался по комнате. — Ты никуда не поедешь, — отчеканил он. — И я никуда не поеду. Нам нужно понять, что делать дальше. — Моя миссия выполнена, — веско сказала я и пододвинула розу к нему, — теперь сам думай, что с этим делать. Я уезжаю в Каэр Морхен! — Нет, ты не понимаешь! — в ярости он опёрся руками о стол и навис надо мной. — Аэлирэнн дала розу тебе, и ты не можешь просто так её выбросить! Ты должна выполнить её просьбу! Я вскочила и тоже упёрлась кулаками в стол. — Я по уши наелась вашими эльфийскими делами! — крикнула я. — И ты уже сидишь у меня в печёнках! С меня хватит! Дверь распахнулась, и на пороге возникли Шани с Александром, которые изумлённо оглядывали Иорвета и меня, испепеляющих друг друга взглядами поверх многострадального стола. — М-м, пойдём-ка пройдёмся, милый, — медичка подхватила рыцаря под руку и захлопнула дверь. Иорвет шагнул и повернул в замке ключ. Шумно вздохнул, выровнял голос. — Послушай, зайдём с другой стороны. Он сделал ещё один круг по комнате и остановился, прямо глядя мне в глаза. — Дело и правда не в клеймах, как ты их назвала. Хотя преимущества, которые даёт изнанка, очевидны, — Иорвет помолчал и медленно продолжил: — Не знаю, заметила ты или нет, но нам с тобой, вместе, удаётся то, что одному не под силу. Это был удар под дых. Я опять села. — Заметила, — буркнула я. — А, значит, ты не можешь просто так уйти… — Ещё как могу, — перебила я, — и уйду. — Да погоди ты! — опять взорвался он. — Хорошо. Скажем так — теперь, когда ты рассказала о розе, ты не можешь уйти. Аэлирэнн… — Иорвет, ты ненавидишь dh’oine, я dh’oine. И сейчас мне плевать, что напела Аэлирэнн. Меня всё достало. Я хочу к мужчине, которого люблю. Может быть, потом мы вернёмся к вопросу о розе, если в обмен ты поможешь мне вернуться в мой мир. — Опять так любимый людьми торг, — мрачно усмехнулся он. — Ах да, эльфам больше нравится, когда dh’oine молча делают, что им говорят, и не выпендриваются, когда эльфы их презирают! — Вот значит, как ты считаешь… — Как будто это неправда! — Нет! — он стремительно подошёл, сел на стул напротив, понизил голос. — Я не презираю тебя. Мы напарники и, чёрт возьми, отличные напарники. И я… — его голос стал едва слышен, — я тебе доверяю. Просто я с тобой честен. Мои брови вопросительно поползли вверх. — В смысле, честен? — В том, что я не могу позволить себе отношений с людьми, и этого не изменить, это сильнее меня, — он взял цепочку с розой, подержал на открытой ладони, приблизив к лицу, и бережно опустил обратно на стол. — Но ты не можешь уйти, потому что нам нужно отправиться в Зерриканию, и ты отдашь розу тому, кого имела в виду Аэлирэнн. Обхватив голову руками, я застонала. — Почему? Почему не может быть просто? Почему я не могу просто взять и сделать то, что хочу, без того, чтобы ты контролировал каждый мой шаг? — Твой ведьмак подождёт. Они живут долго, — в его голосе снова прозвучал сарказм. — Я не живу долго! И не лезь не в своё дело! Глаз Иорвета опять яростно засверкал, и в этот момент в центре комнаты появилась светящаяся оранжевая точка. Она росла, превратившись в окружность размером с чайное блюдце. Из глубины этого крохотного портала показалась изящная женская рука. Пальцы разжались, и на пол полетело свёрнутое в трубочку письмо. Портал с лёгким шипением закрылся.