Frau Groupie

- Ты в порядке? - Да, - улыбаюсь я Шону, самому лучшему человеку на земле. Шон, он… он schön, понимаете? Таких не бывает. Наверно он думает, что у меня были какие-то большие проблемы в прошлом, или что я ненормальная, и со мной надо осторожно общаться. Или всё сразу. Я не знаю. Он самый лучший, самый хороший, самый отзывчивый… Я не умею вести себя с парнями вообще. Я постоянно сторонюсь его, я не понимаю, что это значит, когда мне дарят цветы или приглашают куда-то сходить просто так. И это правда просто так. Когда мне дарят подарки, делают комплименты, я не улыбаюсь во всех этих случаях, мне странно. Странно, что к девушке относятся не как к скоту. Не как к вещи. Не как Билл. Билл… Боже мой, если бы кто-то знал, как я живу. Я постоянно перечитывала это письмо, звонила Кристине, умоляя ее не говорить никому, что я что-то узнаю о нем. Я так корила себя. Я вела нечестную, двойную игру, я убеждала себя, что люблю одного, но сходила с ума по другому. При том, что я вроде бы действительно любила Шона, а Каулитца я совершенно искренне ненавидела. Какая смесь… Учеба, работа, Шон и конец весны. Он строил планы на лето за нас двоих, обещал что-то там придумать, а я только пассивно кивала, соглашаясь со всем, что бы он ни говорил. Наверно, он это замечал, но никак не выказывал. Милый Шон… Если бы только у Билла была хотя бы частичка тех качеств, что есть в тебе… От Кристины я узнала, что пластика все же не понадобится. Он выглядел ужасно, но самое главное, он был убит и растоптан внутри. Он вообще ни с кем не разговаривал первые недели, затем смог только подпустить к себе брата. На фоне всех событий у него стал развиваться психоз, что-то типа паранойи, навязчивой идеи, поэтому было решено, что Каулитцы остаются в Лос Анджелесе до полного восстановления Билла, как морального, так и физического. Кристина оставалась у них и всячески поддерживала Тома, хотя и понимала, что едва ли это поможет. Она стала единственной нитью, связывающей меня с моим прошлым. И нет, я никак не могла ее разрубить… Билл был стабилен все время. Раны заживали, но он лежал, пока не в состоянии ходить ввиду каких-то повреждений. Со слов Кристины мне было несложно догадаться, что скорее всего поврежден позвоночник, либо нервные окончания. Это меня дико пугало, я понимала, к чему это могло привести, но я так надеялась, что их врачи сделают все возможное… Стабилен. С одной стороны это хорошо, потому что ему не становится хуже, но с другой стороны не так уж это и хорошо, потому что ничего не улучшалось, затягивались шрамы, психологи делали свое дело, но он постоянно был угрюм, мало разговаривал, часто вздыхал и… Казалось, что огонек жизни погас в нем. И я не находила себе места. На одной чаше весов были семья, университет, Шон, новые друзья. На другой – мое прошлое, раненый зверь и единственная подруга. Меня разрывало, что же делать? Я впервые окунулась в обычную жизнь, мне понравилось, но быстро наскучило. Прошлая жизнь в разъездах была ужасной, но привычнее… Там всегда был он. И я никак не могла себе признаться, что я переживаю за него, ведь моя реакция была вполне однозначной. Но я никому не сказала, ни Шону, ни Кристине, что я на самом деле испытала тогда, когда впервые увидела эти строки. Дикое, безумное желание… быть рядом. Сумасшедшая.

***

Шон объявил мне, что после сессии мы поедем с ним к морю, немного отдохнуть, позагорать, все как обычно. Я без слов согласилась, решив, что, пожалуй, хватит себя перемалывать через тяжелые камни, пора стать взрослой и самой принимать решения. Если бы кто-то сказал мне тогда, что я решу потом… Экзамены шли своим чередом, он всегда ждал меня до самого конца, и мы долго обсуждали после, что бы мы могли ответить, что можно было бы опустить, но оба приходили к выводу, что разговор пустой, поскольку оценки уже стоят. - Кстати, Ютти, ты так и не сказала мне, что ты решила по поводу моего предложения? - Какого? – улыбаясь, я подняла на него глаза. - Мы поедем? На мгновение я замялась, в голове снова появились ненужные мысли, которые я поспешила отогнать, а затем уверенно кивнула: - Да. По-моему, он даже выдохнул с облегчением. - Отлично, - сияющий парень обнял меня и поцеловал в щеку. Не за что, Шон. Все-таки, я же твоя девушка… Быстрее бы домой. И на следующий день начались быстрые сборы в спешке. Ехали мы всего на неделю, но мне казалось, что это протянется всю жизнь. Я волновалась. Что, если в мое отсутствие что-то изменится, что-то случится? Что, если я ему понадоблюсь?.. Нужна ли я ему? Я постоянно задавалась этим вопросом и боялась дать самой себе отрицательный ответ. Все время внутри сидело и точило это бесконечное «а вдруг…» А вдруг да? Он, конечно, гордый, но ведь было время, когда он сам писал мне первым. Что же сейчас изменилось… Я вздрогнула, внезапно осознав, что мой телефон давно разрывается старой мелодией. Я схватила трубку и не глядя выпалила: - Билл? - Что? – услышала я голос Шона. Мгновенно покраснев, я прокашлялась и постаралась исправить ситуацию. - Алло? Шон, это ты? - Юта, ты меня слышишь? - Вот теперь да, привет! Я не поняла, что это было, - усмехнулась я трубке, глядя на себя в зеркало. По щекам, Юта, по щекам, чтобы прийти в себя. Дура. Билл всегда был прав, ты дура. - Я хотел сказать, я заеду завтра за тобой, хорошо? - Да, конечно, Шон, - Шон, Шон, Шон. Билла нет. - …а затем мы заселимся в отель, окей? Что? - Да, хорошо. Я что-то все еще от экзаменов не отойду, делай, как считаешь нужным, я согласна. - Хорошо, - засмеялся он. – До завтра, принцесса. - Пока. Повесив трубку, я вздохнула. Я не улыбалась, мне снова стало странно. Я обычная, Шон. Не милая, не принцесса, я просто Юта. Юта, которая, как мне кажется, стала жить какими-то циклами. Хорошо – нормально – плохо – депрессия. Потом что-то меня вытягивает на первую стадию – и по-новой. И сейчас я была на переходе от «нормально» к «плохо». Я очень хотела разбить эту цепь поездкой, но первая эйфория от отношений с Шоном прошла, я уже четче осознавала, что он – просто замена, попытка отвлечься, а мысли мои заняты исключительно одним человеком. Около трех месяцев мне понадобилось для того, чтобы осознать это. Грустно… Отменять поездку я, конечно, не буду, но думаю, что после, когда мы приедем, у нас будет разговор… Шон. Запомни, Шон, и никак иначе.

***

«Вода должна смывать все. Должна очищать мои мысли. Я не думаю, я волна. Я свободна, я бесконечна, я просто волна…», - морщу нос оттого, что кто-то брызнул мне в лицо. Черт, не дадут никак расслабиться, чертовы туристы. Слизываю с губ соленую воду. Третий день мы валяемся на пляже, я читаю, он слушает музыку, купаемся, отдыхаем. В первый вечер отметили наше прибытие походом в местный пляжный клуб, вчера решили отдыхать, сегодня скорее всего тоже, может завтра куда-то выберемся… Мне быстро надоедает отдых такого рода. Я не могу вечно болтаться морской звездой в этой воде, у меня такое ощущение, что вся жизнь идет где-то мимо меня, а я словно выброшена за борт в какой-то океан вакуума, и только по вечерам или уже глубокой ночью я проверяла почту в надежде услышать хотя бы что-то от Кристины, но она ничего не писала. Все в порядке? Все в порядке и без меня. Я уже просто не могла дождаться вечера следующего дня. С утра я потащила Шона гулять по небольшому городку у моря, где мы отдыхали, потом, перекусив и поднабравшись сил, мы еще немного побродили, уже двигаясь к нашему отелю. Сегодня я не хотела никаких купаний и загораний, потому что я бы точно сошла с ума. Вчера вечером Кристина написала, что ему стало хуже. Я долго сидела в ванной, проплакав несколько часов. Ну как сказать, проплакав, так, сидела и приходила в себя, а слезы сами текли временами. Внезапный звонок, увидев номер Кристины, мне кажется, я побелела. - Да? - Ютти? Ты не простыла? - Нет, Крис, все нормально. Скажи мне, что… Как вообще дальше? - Ютти, я решила тебе позвонить чтобы кое о чем попросить… - О чем? – я подняла взгляд на закрытую дверь ванной комнаты. Она с минуту молчала, потом, глубоко вдохнув, выпалила: - Ты должна приехать. - Что-о-о? Никогда. Я никому там не нужна, я не хочу прибиться. - Юта, послушай. Так считаю не только я, Том со мной согласен. - Очень здорово, но Том для меня не авторитет, да даже если сам великий Дэвид попросит, я не соглашусь. Крис, послушай… Оно едва затягивается, я не хочу расковыривать. - Значит так, грелка, или как тебя там. Сейчас ты становишься очень противной горькой таблеткой, благодаря которой больной может пойти на поправку. И ты – то самое лекарство, которое наш маленький пациент отказывается принимать, но какая бы горькая пилюля ни была, он должен ее проглотить. Так на твоем мудреном языке понятно? Ты понимаешь? Ты нужна нам здесь, всем. Мне тяжело с ними, а больше просить мне некого, сама понимаешь. А тут ты не только в курсе всего, мы еще и подруги… Пойми… Алло? - Да, я здесь. Я… Я не знаю. У меня в конце концов нет денег. Это все очень внезапно, я не дома, я… - Боже, ты боишься парня? Придумай отмазку! Эй, вспомни школу, - усмехнулась она в трубку, и я не смогла сдержать улыбку. Может я и не мастер врать, но лицо у меня обычно невинное. - Я не нужна ему. - Это он сейчас так думает. Снова молчу, затем, вздохнув, произношу: - Я подумаю. Слава всем богам, Шон куда-то делся что-то выяснять, а я, сославшись на головную боль и на «что-то я перегрелась», осталась в номере. Когда он вернулся, он конечно же видел меня и мои глаза. Очень ловко отвертелась тем, что приняла таблетки, и у меня пошла аллергическая реакция, но сейчас все хорошо. Он не на шутку испугался, оно и не удивительно, его же так просто не проведешь, все же мы учимся в одном университете, и об организме он знает не меньше моего. Я подумаю. Такая смешная Ютти. В данном случае «подумаю» означает «еду». И все мои клятвы, все мои обещания, проклятия, убеждения и планы – все разом рухнуло. Все, что строилось с самой зимы. Меня снова поманили, и я снова согласна. И в голове все время бьется этим противным его голосом «Дура».