иисус сказал ему: возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. сия есть первая и наибольшая заповедь. вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.
сандеру хочется закричать и содрать с себя кожу. забыться в адской агонии, погрузиться в манящее и ласковое небытие. сандеру хочется закричать и проснуться в другой жизни, в другой вселенной.если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них.
***
независимо от погоды, будь то ветер или мороз, роббе много времени проводит на улице, находя покой в тишине заброшенного парка, оттягивая момент, когда вновь придётся переступить порог отчего дома, где ему холодно и неуютно, поэтому губы у него всегда потрескавшиеся и он, сдирая омертвевшую кожу, лишь замедляет процесс заживления. глаза, карие, с тёплыми огоньками заинтересованности, напоминали ему бусины, а густые кудри так приятно наматывать на руку. однажды сандер находит старую, невесть откуда взявшуюся пачку сигарет, и, затягиваясь, рассматривает себя в зеркало, тщеславно подмечает, что он вполне хорош собой. прости меня, боже, ибо я согрешил.***
сандер истово молится. сандер сбивает в кровь костяшки пальцев, пытаясь вытравить будто выжженный на сетчатке образ и изгнать из памяти пухлые, сладкие губы, которых так приятно касаться. сандер вглядывается в будто все понимающие, но укоряющие глаза христа на распятие. сегодня воскресенье, будет много людей, и в душе все равно теплится надежда встретиться с ним, сидящим рядом с мачехой и отцом, взглядами. они не виделись уже несколько недель. качая головой, он прогоняет сладкие мечты, и, ставя на алтарь свое счастье, вытирает горькие слезы, крепче сжимая в руках евангелие.***
цепи, которыми он пытается заковать свои мысли и желания, рвутся через два месяца, едва раздаётся тихий стук в дверь. в груди рождается тёмная ярость, хочется разделить боль с ним, а затем стереть её из памяти. у его мальчика на теле — карта звёздного неба из родинок, свежих царапин и синяков, и сандер с жадность исследует и ласкает млечный путь его кожи, глубже насаживая обезумевшего от тоски и желания роббе на свой член. их голоса в этот момент — громкая и хриплая симфония удовольствия и греха, сливаясь в одну, рождает сверхновую. они отдают друг другу не только тела, но и души. нет больше решёток и затворов, нет тайн и лжи, которыми огораживают себя священник и прихожанин. нет ни — че — го есть только они. господь их не простит.***
не достойны. слишком слабы и не достойны.
но на кромке уплывающего сознания, прижимая крепко спящего роббе к себе сандер думает, что гореть в адском пламени с ним он даже не против.