it's a sin

бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же не мощная.

роббе не знает, сколько времени прошло – часы, подарок покойной мамы, папа из мести разбил ещё два дня назад. бас, мысленно поправляет себя роббе. он больше не папа и даже не отец, он – грубый и чужой бас. было ужасно глупо надеяться, что мари не найдёт его дневник, которому он, как маленькая влюблённая до беспамятства девочка доверил все свои мечты и то, как они с сандером развлекались, со всеми подробностями и небольшими набросками красивого обнаженного мужского тела. ужасно глупо. — как я мог, – бас грубо хватает его за волосы, ножницами обрезая длинные кудрявые пряди, не забывая лупить ремнем и ногами, пресекая слабые попытки роббе пытается увернуться – быть похожим на куцего цыплёнка совсем не хочется, – породить такое отродье? смотри на меня, что ты молчишь? с твоим дружком я позже разберусь, когда ты скажешь, кто тебя совратил! пожалуйста, хватит. роббе уже не может говорить – у него и так синяк под глазом и он ничего не видит, он сказал, что любит и его любят в ответ, он отдавался сам, потому что хотел, он не может жить без него. роббе тихонечко молится, зная, что никто не придёт и не спасёт, всем все равно. — я тебя убью, ты выучишь мне библию наизусть и будешь читать заповеди задом наперёд, или я тебя блять убью, роббе! – бас в последний на сегодня раз больно пинает его под ребра носком своего грубого ботинка. больно. — мерзкий пидор, – он сплюнул на пол совсем рядом с ним, – я из тебя это выбью, сделаю нормальным, ещё спасибо скажешь. но ведь он уже нормальный, он пропадал в кино и библиотеке и знает, что он нормальный. дверь пыточной, как мысленно он теперь называл свою выпотрошенную спальню, закрылась с громким хлопком, заставляя прислушиваться, потирая уставшие глаза – спать ему было нельзя. в тяжёлом металлическом засове скрипнул ключ, лязгнула цепь – выхода не было, его охраняли, словно убийцу перед смертной казнью. роббе отполз к стене, морщась от боли. на языке ощущался неприятный металлический привкус крови. айзерманс потёр ушибленную голову, чуть откидываясь назад и нащупывая свое сокровище, хранящееся в неумело пришитом потайном кармане – это все, что у него осталось от сандера, всего лишь одна сделанная украдкой фотография, на которой дризен смеётся. он никому её не отдаст, пусть его убьют, но не отдаст. роббе проводит пальцем по носу застывшего навсегда сандера, глухо зарыдав, вспоминая, какова его кожа на ощупь. сколько он уже здесь?