Псих психа издалека видит

После пропахшей лекарствами больницы, свежий воздух стал спасением. За время пребывания в дурдоме, иначе не назвать, Гарри сбросил пару кило и стал походить на призрака. Ничего, кроме тоски смертной он не чувствовал в больнице и был по-настоящему счастлив, когда за ним приехал отец. Уже по пути домой Гарри хотел написать Тому, но как назло, телефон его сгорел вчера вечером — коротнуло розетку во время зарядки. И с чужого не набрать, он не помнил наизусть номер своего парня. Настоящим сюрпризом, не успел Гарри дома оказаться, стало приглашение отца в клуб. Ему срочно требовался помощник у барной стойки, в связи с тем, что бармен, по семейным обстоятельствам, задержится на час, а то и два. А вечером обещалась какая-то мощная тусовка. Больше всего Гарри хотел увидеться с Томом, элементарно отыскать старый телефон, переставить симку, позвонить и попросить встретиться. Но отец не дал такую возможность. Срочно, просто пиздец насколько срочно требовалось поработать барменом. Мама решение отца не одобрила, хотела, чтобы Гарри остался и отдохнул дома. Поел нормальной еды, хорошо помылся и поспал, наконец, в своей комнате, в мягкой постели. Шикарное, просто заманчивое предложение. А если к каждому пункту Тома приписать — так вообще идеально! Но нет. Без Гарри, всё-таки сумевшего набраться навыка в изготовлении коктейлей, отец бы сегодня не обошёлся, хотя и сам был не в восторге от идеи его брать с собой, помня, чем в последний раз всё закончилось. К тому же, брать на работу после лечебницы. Всё одно, что из сауны выпрыгнуть в сугроб. Стаканы, стопки и бутылки заплясали в руках. Отец был прав. Некая тусовка справляла день рождения одного из своих, как понял Гарри по болтовне. Он хорошо справлялся со своей работой, чувствуя себя так же хорошо, как рыба в воде. Заказы шли, он создавал свои шедевры, быстро входя во вкус. Сначала в нём сидело волнение. Пока лежал в больнице, мог что-то забыть, что-то испортить, что-то уронить. Но руки все помнили. Не мешала даже громкая музыка, выкрики диджея с танцпола и постоянный галдёж толпы. Словно это его стихия, которая всё это время ждала его возвращения. Он даже не заметил, как бармен пришёл на работу, закончив свои дела. Время пролетело безумно быстро. Собираясь домой, отдохнуть в тишине, а там наконец позвонить Тому и проболтать до тех пор, пока не сморит, Гарри обалдел от увиденного. Случайно посмотрел в сторону, где и заметил своего, мать его, парня, сидящего на диване с какой-то девицей! Сидела эта сука, хихикая, с бокалом в руке, и лапала Тома то за торс, то за бедро. И ладно бы Реддл как-то пытался остановить поползновения, так нет же, сидел себе спокойно, позволял себя лапать! Ненависть в душе Гарри вскипела за секунду, начисто игнорируя двухнедельный курс мощных успокоительных и стабилизаторов. Он, значит, как идиот последний, ждал встречи со своим парнем, скучал по нему, и поверил тем словам, что были сказаны на фестивале, а этот… мудень! Всё наплел! Развесил лапшу на уши и отправил Гарри в больничку, перед этим трахнув хорошенько! Ублюдок! Гарри уже чувствовал, насколько длинные и ветвистые рога украшают его голову. Как он ещё в косяк поместился, при таком раскладе? Им конец. Обоим. Даже Тому он не позволит уйти без хорошей пробоины в черепе. А девушке — не жить вовсе. Эта вечеринка станет последней в её жизни. Гарри взял карандаш, хорошо заточенный, все письменные принадлежности всегда лежали за барной стойкой, и направился прямиком к воркующей парочке. Плевать он хотел на свидетелей, и что его скрутить могут, когда он совершит задуманное. Абсолютно. Фиолетово. — Гарри, — Том заметил Гарри и улыбнулся, нисколько не показывая удивления от неожиданной встречи. Так и продолжил обнимать девушку. — Тебя уже выпустили? Прозвучало так, словно он был не в больнице, а тюрьме. Как раз и срок похож — пятнадцать суток. — А ты уже и рога мне наставил, да, мразь? — А ты кто? Голубок его? — злобно посмеялась девица и немного дайкири из её бокала пролилось на диванчик. — Твоя смерть в пальто, — коротко ответил Гарри. Всего секунда и он вставил карандаш в горло смеющейся суке. И смех её мгновенно стих. Она захрипела, хватаясь за горло у того места, где был воткнут карандаш, и на лице её отразился ужас. Том впал в шок и совершенно тупо окидывал взглядом именинницу, что кровью истекала на его руках. Смерть быстро забрала её душу. Предсмертный хрип — и она обмякла на руках Реддла. Но рассматривать мёртвую пассию и дальше помешал сильный удар в челюсть. — Вот как ты меня ждал, урод?! ДВЕ НЕДЕЛИ, ТВАРЬ ТЫ ТАКАЯ! Ещё один удар полетел в лицо Тома, но на этот раз в глаз. На них начали таращиться, но Гарри было плевать. Он стал яростной фурией, которая уничтожит всё на своём пути, которая не терпит изменников и предателей. Он избивал теперь уже бывшего парня голыми руками и это доставляло ему мрачное наслаждение. И плевать он хотел на то, что страдают собственные руки. А Том не сопротивлялся. От шока ли, либо же признавая свою вину, он не сопротивлялся, ублюдок такой, и позволял себя уродовать! Позволил показать свой истинный лик, скрывающийся за красотой! Смех компании отвлёк. Гарри резко дернулся и захлопал глазами в непонимании. — Пирамида из шампанского, ура! Ребята, давайте фоткаться, потом разопьём! — какой-то парень окликнул сидящих на диванчике Тома с его пассией и те подошли к барной стойке. В этот миг, увидев его лицо снова прекрасным, будто ничего не было, Гарри понял. Ничего и не было. Ни убийства карандашом, ни избиения. Это не более, чем картинки в его голове. Яркие, яростные, захлёстывающие... Но всё ещё картинки. И пока он их не воплотил в жизнь — Гарри срочно убрался из клуба.

***

После ярости пришла невыносимая боль. Гарри держался перед матерью, выглядел беззаботным, но в комнате на него обрушилось осознание. Предательство. Слёзы потекли по щекам, перерастая в настоящую истерику, которую Гарри начал глушить в подушке. Ведь именно поэтому он не хотел привязываться! Чтобы не разрывать своё сердце и душу! И теперь, едва пройдя курс по запайке психологических дыр, он получил огромную зияющую пропасть внутри... Гарри рыдал в подушку, избивал её, бил её об стену. Не было сил успокоиться. Он и в самом деле хотел снова найти Тома, вытащить треклятого змеёныша из его норы и размолотить его голову об асфальт. Или же задушить своим ремнём, смотря в глаза, наливающиеся кровью... Ужинать в этот вечер Гарри отказался. Заснуть он тоже не мог. Спасительная мысль пришла в половину второго ночи. Раз Том наставил ему рога — он тоже это сделает. Чем он хуже?