(Нет, это не те вечера, которые он проводил в компании стройных брюнеток в постели)
Как выяснилось позже, Джон заселился в этот же отель, в освободившийся номер рядом с другом. Судьба явно благоволит старшему Блейку. Отношения с Кларк... Разве это можно назвать отношениями? Скорее их совместная деятельность вынуждала общаться не только на медицинские темы. Беллами шутил — Кларк смеялась, иногда наигранно обижалась и закатывала глаза. Но несмотря на это, двое всё равно придерживались принципа: «как бы ты ни был(а) хорош(а), ты меня раздражаешь». Время от времени стычки сопровождались ссорами. Однако Кларк стала думать не только о его улыбке. Ей нравилось, как Беллами произносил придуманное ей прозвище. — Принцесса, — шёпотом произнесла, будто пробуя на вкус. Затем она просто отрицательно покачала головой и продолжила делать вид, что ей это вообще не доставляет удовольствия. Ситуация в мире накалялась. Блейк, опережая волнение родных, поддерживал версию, озвученную Департаментом, где говорилось, что всё шло неплохо, ситуация была под контролем. И повторяя это каждый раз, внутри всё вскипало от ярой ненависти к правительству. Скажи он правду — уволят. А помогать людям он обязывался своей профессией. Франция закрыла границы якобы для безопасности, говоря о том, что за три недели количество заражённых практически не изменилось. Только вот границы они закрыли не ради людей, а для своих же целей. Ведь многие любопытные журналисты и не только съезжались в страну романтики, дабы разузнать что-то большее. На самом деле, заражённых стало в три раза больше. И не только во Франции. Соединенные штаты и другие страны коснулась та же проблема. И власти настолько тщательно всё скрывали и по сей день, что обычные люди толком не догадывались об истинных цифрах. Исследования продвигались, однако результатов практически не было. Единственное, чего добились врачи, опробовав много различных существовавших лекарств, — нашли парочку, поддерживающих жизнь пациентам. Состояние не ухудшалось, но и лучше не становилось. Данные лекарственные средства скорее замедляли процесс. У Беллами и Кларк был один пациент, к которому доктора прониклись всем сердцем, тот самый мальчишка Аарон. Каждый день, осматривая его, они слушали различные истории, мечты ребёнка стать супергероем. В его глазах появилась угаснувшая надежда. Возможно, этому поспособствовали слова Блейка. Аарон понимал, что мог им доверять. Раньше он боялся врачей, перед глазами представала не особо радужная картина: суровые лица, белые халаты и равнодушный взгляд. Такими он запомнил их с раннего детства. А двое молодых людей в конечном итоге изменили мнение мальчика. В личной жизни обоих ничего не поменялось, однако Кларк продолжали приходить сообщения от бывшего парня, который всеми силами пытался вернуть её. После десятков сообщений на день Кларк обычно звонила подруге, обсуждая его назойливость. Она блокировала его и в социальных сетях, и номер телефона, но Финна Коллинза не остановить. Он казался очень странным, буквально зависимым от неё. Любой бы парень давно бросил такую затею. А он писал смс с таким же странным содержанием, поэтому его поведение настораживало. А телефон продолжал вибрировать. Теперь он решил звонить, а Кларк — игнорировать. — Мне становится интересно, Гриффин, кого же ты так усердно пытаешься игнорировать? Неужели поклонники? Я удивлён. Нет, даже поражён, — слегка наклонился к ней, оперевшись на стенку лифта. — Блейк, в этом лифте пару недель назад я поверила, что в тебе есть не только качества мудака, так что не подвергай мои убеждения сомнению. Достаточно одного строгого взгляда, чтобы Беллами рассмеялся над её словами. А она, как и всегда, тяжело вздохнула и попыталась не улыбнуться. Наверное, именно это и поменялось за некоторое время.Департамент здравоохранения. Нью-Йорк. Офис Маркуса Кейна.
Кларк за этот срок успела подружиться с Габриэлем Сантьяго. Несколько раз они встречались в кафе, пили кофе и обсуждали всё, что угодно, но не медицину. В жизни её и так было достаточно. Никаких намёков на симпатию и отношения, только общение. И Гриффин могла узнать какие-либо сведения раньше, чем проведут очередное собрание. Вновь длинный белый стол, множество людей и всё тот же серьёзный Маркус. Никто и не видел, чтобы за долгое время на его губах хотя бы промелькнула улыбка. Даже Телониус порой сомневался в том, что в этом человеке осталось что-то оптимистичное. Беллами сидел на этот раз напротив напарницы. Он отлично понимал: Кларк отвлекала его от работы. Отвлекала тем, что его мысли были заняты совсем другим. Блейк размышлял о том, почему только её был готов ассоциировать с принцессой, почему она его вообще интересовала, чем? Необычный характер? Казалось бы, нет. Обычная, упрямая, гордая девчонка. Но с большим сердцем. Дерзость Гриффин пробуждала ещё больший интерес. Она будто бы была недоступным трофеем в жестокой схватке. Кларк бесила его. И в это же время привлекала ещё больше внимания. Она недоуменно взглянула на Беллами, когда тот, находясь где-то далеко в чертогах своего разума, пялился, не отрываясь, уже несколько минут. Беллами только быстро поморгал и повернулся, всматриваясь в окна, якобы находя там что-то впечатляющее, помимо очередного ливня. — Стоит сказать, что медикаменты, поддерживающие состояние больных, не дают улучшений, но могут дать нам время для дальнейших открытий. За три недели ни одного умершего в центре. Это огромный труд, вы все потрясающе постарались. Мы шагнули вперёд. Наши учёные дали название неизвестной напасти. Вирус назвали «венерунт». Он чем-то похож на смесь кори и вирусного менингита, но не такой убийственный, вы только подумайте, несовместимые болезни. Однако строение другое, и, как мы уже знаем, венерунт оказывает воздействие на нервную систему. Он проникает в организм человека через слизистые оболочки дыхательных путей, понижает уровень тромбоцитов, затем проникает в ткани органов желудочно-кишечного тракта, нёбные миндалины и разносится по всему организму. Инкубационный период колеблется от двух до двадцати дней. На данный момент ни одного заражённого животного не выявлено, — управляющий зачитывал полученную информацию с экрана проектора, где были предоставлены также и снимки молекул уже названного вируса. — Так значит венерунт? Откуда это название? Оно кажется мне очень знакомым, латинский? — прошептала Гриффин, дабы не мешать другим, рядом сидящему Габриэлю. — Да, именно он. Что-то в значении «пришедший». Думаю, это лучше, чем называть его в честь кори и менингита только на латинском. — Пришедший в наш мир. Я не предполагала, что название будет таким. Не совсем оригинально, — произнесла Кларк, и Сантьяго издал смешок, снова переключая своё внимание на большой экран. Собрание длилось недолго. Буквально через полчаса всех отпустили. Беллами, как и другие врачи, определенно порадовался тому, что стало известно немного больше, ибо это всё же прогресс. Только решение для главной проблемы пока так и не было найдено. А значит, работать придётся усерднее, и домой он сможет вернуться нескоро. Это огорчало. Так получилось, что Кларк и Беллами первыми вышли из здания. И никто не мог ожидать дальнейшего поворота событий. Молодых людей тут же ослепили вспышками фотокамер наглые журналисты. Возгласы слышались отовсюду, просьбы сказать хоть что-то превратились в требования. Телевизионщики не давали сделать и шагу. — Можно взять интервью? Жители хотят знать правду! Вирус опасен? Зачем собрали столько врачей? Как вас зовут?! Кларк прикрыла ладонью глаза, постаравшись протиснуться сквозь столпотворение, кто-то бесцеремонно взял её за предплечье, подсунув микрофон и камеры поближе, дабы заснять лицо. Беллами тем временем расталкивал прессу, отвечая, что не имеет права давать какую-либо информацию. — Все вопросы к главе департамента, пропустите. Репортёры были везде, выбегали с другой стороны здания, окружали. В какой-то момент всё вышло из-под контроля. Они стали вести себя грубо, словно разъярённые голодные псы, увидевшие добычу. Гриффин перегородили путь, требуя рассказать всю правду. Она не понимала, как эти люди узнали про собрания, которые проходили обычно тайно. Кейна и остальных работников успела задержать охрана на выходе, дабы те не нарвались на журналистов. Один молодой парень на улице толкнул другого, пробираясь поближе к врачам, а тот решил агрессивно ответить. Завязалась драка, камера с треском полетела на асфальт. Кларк отскочила и остолбенела, не понимая, что делать и как уйти отсюда. Блейк быстро перехватил её одной рукой за талию, другой взял её за руку и быстро повел к своей машине, которая находилась рядом на стоянке. Она не сказала ни слова, лишь быстро шагала к автомобилю, понимая, что ситуация стала неконтролируемой. Раздался вой сирен полицейских машин. Среагировали быстро. Разнимая уже не только тех двух молодых людей, но и оставшихся, непонятно зачем полезших в драку, один из полицейских махнул рукой Беллами, чтобы тот скорее уехал отсюда. Одного журналиста сильно избили. И, как следовало бы врачам, они должны были остаться и помочь. Но в такой ситуации выход один. Пора бежать. Кларк села в машину — она мгновенно тронулась с места. — Всё нормально? — не смотря на напарницу, с небольшой одышкой задал вопрос Беллами. — Да, думаю, да. За минуту всё переросло в какую-то потасовку, кровь, разбитые камеры. Я не понимаю, как они узнали, почему только сейчас? Гриффин зарылась пальцами в волосы, откидываясь на спинку сиденья. Пульсация в висках от испытанных нервов заставила прикрыть глаза. — Пресса как тараканы. Они узнают о каждом шаге. Ещё не раз предстоит подобное испытать. Будь готова, — Беллами выглядел не таким взволнованным, в его голосе была всё та же уверенность. Только теперь с каплей равнодушия. И Кларк не могла понять, почему его ничуть не тревожили схожие ситуации. У Беллами была хорошая выдержка не под силу каждому. «Он сильный, несомненно», — подумала Кларк, ненадолго взглянув на него. Она не спрашивала, куда он ехал. Она знала, что путь они держали в Бет-Изрейел. Департамент располагался не так далеко от медицинского центра, поэтому прибыли двое в тишине буквально через десять минут. Даже когда среди рабочего дня проходили эти конференции, врачи обязывались вернуться на рабочее место, дабы закончить все свои дела за день: осмотр пациентов, введение лекарственных средств, различные анализы, ультразвуковые исследования, проведения массы процедур и какая-либо бумажная волокита. Индра Портер встретила в ординаторской, начав расспрашивать о произошедшем. Видимо, слухи в Нью-Йорке долетели быстро. — Маркус только сообщил мне. Вы оказались не в то время не в том месте. К вечеру начнут появляться статьи в интернете, новости вскипят. Эти телевизионщики что-то пронюхали, — монотонно проговорила женщина, подписывая какие-то документы. — Рано или поздно все узнают, — серьёзным грубоватым голосом сказал Беллами, налив воду в пластиковый стаканчик. В таких условиях возникало желание выпить что-то покрепче воды. — Мы ничего не сказали. Надеюсь, никаких забастовок не начнётся. Мне нужны результаты анализов Маккрири, Аарона Дансона и Жасмин Пэнстон, — накинув на плечи белый халат, Кларк подошла к столу, разбирая папки. Индра указала на нужные бумаги и работа вновь закипела. Смена закончилась около семи часов вечера, и Беллами (с намерением немного расслабиться) собирался пойти в бар вместе с Мёрфи. Однако тот был на каком-то нудном мероприятии, отмечая выгодную сделку. На всех каналах и статьях в интернете стали появляться громкие заголовки. СМИ смогли даже выведать всю информацию про этих двоих. Их лица были запечатлены на всех публикациях во всех журналах. А телефон Блейка просто разрывался от звонков. — «Кларк Гриффин и Беллами Блейк — известные из Чикаго и Сан-Франциско — замешаны в сокрытии информации о новом вирусе, который, как оказалось, давно перешёл на другие страны». Как ты мог скрывать от меня такое? Я твоя мать, Беллами, ты даже не удосужился рассказать правду, — Аврора Блейк практически кричала в трубку, зачитывая очередную статью. — Успокойся, мам, я знаю, что ты переживаешь. Но давай я сам со всем разберусь. Мне не десять лет. — Это плохо повлияет на твою репутацию. — Тебя волнует только моя репутация? — где-то на заднем фоне голоса Авроры он слышит Октавию, которая, конечно же, не смогла бы пропустить такое. — Я не это хотела сказать. Почему ты не рассказал мне всё? Сколько больных в мире? Что теперь делать? Ты не вернёшься в Сан-Франциско? — Поговорим позже. Мне пора. Со злобой отключил телефон, чтобы больше никого не слышать. То же самое сделал и с телевизором, где транслировалось одно и то же. «Что теперь делать?» — вопрос, на который он не сможет дать ответ ближайшее время. Пока невозможно было принять какие-то меры, зная недостаточно о так называемом венерунте. Заразиться мог кто угодно. И это пугало. — Блять. Обречённо вздохнул, потерев виски. Тем временем Кларк также ожидал не самый приятный разговор с человеком, которого она не слышала больше четырёх месяцев так точно. Объявился отец. Джейк Гриффин увидел в новостях лицо своей милой дочери и пугающие заголовки с участием его фамилии. — Дорогая, почему ты мне об этом не рассказала? Тебя одну будто обвинили во всём. Знаешь, это ведь может повлиять и на нашу компанию. Всё-таки я переживаю за тебя и твое доброе имя, милая. — Что? Ты серьёзно?! Папа, ты издеваешься надо мной? Я не слышала от тебя ни слова четыре месяца. Ты даже не смог позвонить и узнать, как у твоей дочери дела. А теперь переживаешь за свою, ах да, и за мою репутацию? Черт, гениально. Никогда больше не набирай мой номер. Она сорвалась. Кричала, размахивала руками и не понимала, как могла находить что-то хорошее в отце. Мать была права, разведясь с этим человеком много лет назад. В такие моменты её очень не хватало. Хотелось выговориться, обнять, рассказать, как прошёл день. И увидеть её прекраснейшую улыбку.Говорят, человек умирает, когда его окончательно забывают. А Эбигейл Гриффин живёт в её сердце и памяти. И никогда не покинет свою малышку.
***
Кларк зашла в плохо освещённое помещение, где стоял запах алкоголя, табака и играла громкая музыка. За каждым столиком сидели компании из нескольких человек. Они что-то весело обсуждали, наслаждались вечером, отдыхали. А за барной стойкой Гриффин заметила его. Тёмные кудрявые волосы, короткие пряди которых спадали на лицо, отливались в слабом свете бара, уже привычная для неё ухмылка уступала место глубокой сосредоточенности, на его скулах заиграли желваки. Кларк подошла ближе и присела рядом. — Херовый день? — Херовый год, принцесса. Блейк даже не был удивлён её появлению, словно ожидал прихода Гриффин. Он тихо усмехнулся, заказал у бармена бутылку виски и отдал свой бокал хайбол с алкоголем ей в руки. Она сделала глоток обжигающей жидкости и немного поморщилась с непривычки. — Доктор никогда не пила такой крепкий напиток? — с наигранным удивлением произнёс тот. — Даже в плохом настроении ты находишь в себе силы чем-то упрекнуть меня? Это талант, Беллами, — в этот раз она по-особому назвала его имя не так, как раньше. Более ласково, наверное... Их связывала не только работа. Отныне и общие проблемы, и переживания, и происшествия с журналистами, и ссоры с семьёй. Это и объединяло Беллами и Кларк. — Так что привело тебя? — Ужасный телефонный разговор, нас показывают везде, докучает бывший парень. А тебя? — на её смартфон по-прежнему приходили сообщения от Коллинза, который, вероятно, уже заметил Кларк на таблоидах. — Практически то же самое. Так вот кто тебе написывает. Чем ты его так зацепила? Её общество не удручало. Наоборот, появилось настроение и желание поговорить хоть с кем-то. — Я снова вижу твою ухмылку. Это лучше, чем злой Беллами Блейк. Что ж, давай не будем про бывших. Мой отец — козёл, — она вздохнула, сделав пару глотков уже не такого плохого, как на первый взгляд, напитка. — Осторожно, Кларк, я могу привыкнуть, — сказал он, развернувшись к ней, — расскажешь подробнее? — Он думает только о себе, о своём бизнесе и о своей репутации. Последний раз мы говорили несколько месяцев назад. А сегодня он вдруг решил позвонить и притвориться заботливым папой. — Пора забыть о нём. Он действительно козёл, знакомо. Что насчёт матери? — он услышал её вздох, Кларк залпом допила содержимое, и Беллами не нужно было больше слов, чтобы понять её. — Я не знал, мне жаль. — Всё в порядке, ты и не мог знать. Я изливаю душу тому, кто в день знакомства принял меня за глупую секретаршу. Что со мной? Беллами рассмеялся, повертев стеклянный сосуд в руках. Виски сменился вскоре на колумбийский ром. Кларк пьянела быстро. Они разговаривали на протяжении часов трёх. Рассказывали друг другу истории из жизни, делились многим, не понимая, зачем это делают. Они знакомы около месяца. А за три часа узнали друг про друга столько, сколько обычно друзья узнают за год общения.Друзья ли?
— Мне кажется, я слишком много выпила. Господи, Беллами, мы же врачи, как мы можем вести такой образ жизни, отвратительно, — произнеся это, встала со своего места, ещё секунда — и она полетела бы на пол, но Блейк успел удержать опьяневшую напарницу. — Могу сказать одно. Тебе не кажется. Давай-ка отправим тебя домой. Она взяла его под руку, и они вышли из шумного бара, к счастью, находившегося близко от отеля, в котором с недавних пор проживал только Беллами. — Моя обувь такая неудобная, ты просто не представляешь, — еле переплетала ноги, держась за Блейка. Он понимал, что такими темпами идти придётся долго, и подхватил её на руки. Разум Гриффин был настолько одурманен алкоголем, что и высказать возражения она не могла. Кларк никогда так не пила. Она же врач. Не позволяла себе находиться в таком состоянии. Однако всё бывает впервые. Положила голову ему на плечо, почувствовав приятный аромат его парфюма. — В Нью-Йорке много такси, так что сейчас, — Беллами остановился, глядя на нее, за считанные минуты девушка смогла провалиться в крепкий сон, — стой, Гриффин, я же не знаю, где ты живёшь. Эй, Кларк... Видимо, на ночь ты перебираешься ко мне. Её светлое личико закрыли пряди волнистых волос. Блейк аккуратно убрал их, ненадолго заострив внимание на её чертах, сам не осознавая причину своих действий. В скором времени он со спящей особой на руках добрался до отеля. Поднимаясь в свой номер, Беллами встретил Джона с весьма озадаченным выражением лица. — Я думал, блондинки не в твоём вкусе, — съехидничал Мерфи, скрестив руки на груди. — Я не собираюсь с ней спать, так вышло, — подходя к своей двери, ответил Блейк. — Зайду завтра, понял. Беллами занес её внутрь, положив на широкую кровать.— От тебя одни проблемы, Гриффин.
Он снял с её ступней те самые не очень удобные туфли, стянул лёгкую курточку и накрыл одеялом. Да, такого исхода событий он ожидать не мог. Сам Беллами не был так пьян. Возможно, по привычке алкоголь уже не так хмелил его. Сон бы и ему сейчас не помешал. А в аэропорт в это время прибыл рейс из города Чикаго. Высокий брюнет покинул самолёт. В его руках был небольшой чемодан, пару охранников следовали по пятам. А мужчина набирал текст на своём телефоне, отправляя его контакту по имени «Кларк». — Мистер Коллинз, машина Вас ждёт, — сказал один из охранников сына богатого бизнесмена.Кажется, всё только начинается.