В чьей же манере подобное?
— Ты обычно не напивалась. Знаешь, мне кажется, тебе давно пора найти пару или же рассмотрим такой вариант, как секс на одну ночь, доктор Гриффин? Только не начинай рассказывать мне о последствиях, умоляю. Черт, — выругалась Рейвен, когда из её рук чуть не вылетела арматура. Да, телефонный разговор отвлекал её от работы, но не выслушать о насущных проблемах подруги она не могла. — Будь серьёзнее. С Финном мы дошли до этого только один раз. Это было очень давно. И теперь я... Нет, я не могу так. Я не такая. Тем более, как ты упомянула, последствий действительно много. — Я бы сказала, у тебя нет другого выхода. — Мне кажется, или ты издеваешься надо мной, Рейвен? Разговор стал более весёлым. И пока Кларк старалась привести себя в порядок, Рейвен расспрашивала про всё то, что она помнила из вчерашнего. Обычно такие разговоры заканчивались чем-то вроде «я так скучаю по тебе». Делиться новостями с ней давно перешло в традицию. Первая половина дня у Гриффин прошла не так хорошо и легко, как у Беллами. Рабочая смена началась спокойно, как всегда с обхода. Зайдя в ординаторскую, она не увидела там напарника. Подумав о том, что он уже пошёл проводить осмотр пациентов, Кларк направилась в палату десятилетнего мальчика. — Доктор Блейк, я чувствую себя отлично! Мама принесла мне комиксы, я прочитал уже половину! — радостно восклицал Дансон, активно жестикулируя, вызывая тем самым улыбку у Беллами. — Это хорошие новости. Но у тебя повышенная температура. Головная боль есть? — он посмотрел на градусник, обеспокоенно оглядев пациента. — Нет, я себя хорошо чувствую. Доктор Гриффин! — вскрикнул мальчик, помахав рукой Кларк, стоявшей в дверях. — Здравствуй. Нужно сдать анализ крови, может быть, мы увидим что-то другое и лучше. Я надеюсь. Насколько повышена температура? Стоит сбивать? — мягко улыбнулась, подойдя ближе. Беллами, практически не обращая на неё внимания, продолжал осмотр. На коже Аарона появились новые пятна в виде сыпи. Болезнь прогрессировала, к сожалению. — Будем наблюдать. Посмотри, вчера этого не было, — Блейк аккуратно приподнял край больничной одежды мальчишки, указав на красные высыпания. — Может, стоит сделать биопсию? Мы всё ещё мало знаем об этом вирусе, но образец клеток кожи ещё никто не брал. Не будет ли это опасно для него? Кларк произносила каждое слово тихо и осторожно, ведь и речь шла о ребёнке. Ей не хотелось лишний раз испугать его. Беллами посчитал это неплохой идеей. Осталось лишь посоветоваться с главным врачом. Аарону вкололи нужное лекарство, а после врачи вышли и направились в следующую палату на этаже выше. — Хэй, послушай. Беллами, постой, — она ускорила шаг, попытавшись сравняться с Блейком. — Хочешь извиниться за побег или поблагодарить меня за свое спасение? — посмотрел на неё, заметив слабый румянец на щеках. — Да, спасибо. Я понятия не имею, что могла наговорить вчера. Кларк и правда смутилась. И не из-за своего алкогольного опьянения. В её ясной головке вновь всплыли не самые нужные в это время моменты. Он лишь кивнул, подав знак, что всё в полном порядке. У остальных заражённых состояние оставалось стабильным. Их коллеги сделали тот же вывод насчёт своих пациентов. Доктора в основном говорили на какие-то медицинские темы, лишь иногда перекидывались саркастичными фразами. Индра дала добро на взятие образца клеток у Дансона. Завтра должны сделать всё необходимое. — Я успела рассказать тебе про Финна? — вздохнула Кларк, повернувшись к Беллами. — Да, принцесса, ты рассказала мне всю историю от начала до конца. Оказывается, ты общительная, — сосредоточенно раскладывал бумаги по папкам, но на секунду прервался, чтобы окинуть её взглядом. — Это был первый и последний раз. — Все так говорят. Продолжает доставать? — Просит встретиться. Ты, как человек, уже узнавший всю мою историю, что скажешь? — Сходи и поговори с ним, но осторожно, — серьёзно произнёс Блейк, глядя на неё. — Ты за меня переживаешь? Кларк вскинула бровь, однако ожидать ответа не пришлось. Медсестра вбежала в ординаторскую, обратив всё внимание на себя. —Заражённый из 112 палаты начал задыхаться, жар, пропал пульс, это ваш пациент! Доктора переглянулись. В их глазах читался страх. Они мгновенно поняли, о ком шла речь. Двое сорвались с места и побежали в эту роковую палату. Благо она была на том же этаже. Кларк первая ворвалась в небольшую комнатку и увидела двух медсестер, пытавшихся откачать его. Аарона. — Нет, ты не умрёшь, не позволю, — тихо проговорил подоспевший Беллами и начал проводить реанимационные мероприятия. Он делал непрямой массаж сердца, пока Кларк готовила шприц с сильным лекарственным средством, затем она быстро ввела препарат внутривенно. — Беллами, пульса нет. Срочно нужен дефибриллятор, быстрее! Аппарат оказался в руках докторов буквально через секунд десять. Больничная рубашка на груди ребёнка разорвалась с треском. Электрический разряд прошел через сердце Аарона, его тело выгнулось. Гриффин снова прощупала пульс. Ничего. Разряд. По-прежнему ничего не изменилось.— Доктор Блейк, время смерти 19:14.
Молодая девушка забрала из его рук дефибриллятор. Бездыханное тело мальчика покоилось на больничной кровати, кожа его стала бледнеть, а лицо приняло синеватый оттенок, перед смертью он начал задыхаться, кислород не поступал в легкие. Беллами и Кларк стояли неподвижно, молча... Голубые и карие глаза встретились. Такие поникшие, наполненные горем. Им не нужны были слова. Один взгляд смог сказать всё:«Мы не сдержали обещание»
Одинокая слезинка упала на её ранее румяную щеку. Ладонью она прикрыла рот, словно хотела закричать. Так громко, чтобы слышал весь паршивый Нью-Йорк. Блейк взял тонкую белую простынь и накрыл ею ушедшего в свои десять лет Аарона Дансона. Беллами развернулся, обошёл Кларк, вышел из палаты. Сжимал кулаки от гнева. Злобный рык — и кожа на костяшках рассеклась от удара об стену. Ещё один удар. Ещё. Сердце билось о рёбра так, словно сейчас выскочит из грудной клетки. Кровь выступила на его руке. Неприятное жжение. Длинный коридор где-то через пару минут наполнился толпой зевак. Впервые за три недели погиб человек. Не просто человек — ребёнок, который заслуживал победить злосчастный венерунт. Супергерой, он боролся до последнего вздоха. В груди щемило от боли, от злости, от блядской несправедливости. Блейк потерял многих пациентов, но Аарон значил для него нечто большее. Был надеждой на то, что в этой суровой жизни, в этих серых стенах ещё есть огонёк, который спасёт всех, переживёт болезнь.Огонёк угас.
Беллами залетел в кабинет Портер, распахнув дверь так, что та ударилась о стену. Индра уже знала о сложившейся ситуации и смогла лишь с сожалением посмотреть на врача. — Индра, ты хоть понимаешь, что произошло? Умер ни в чём неповинный ребёнок. Ему было всего лишь десять лет. Он скончался в муках в свои десять лет, — подошёл ближе, посмотрев на управляющую. — Беллами, ты должен успокоиться. Мы все сделали всё, что было в наших силах, — успокаивающим тоном произнесла она — в следующую секунду Блейк сорвался на крик. — Ребёнок! И таких детей будет ещё очень много, если правительство будет бездействовать, ты понимаешь?! Люди должны были быть уведомлены обо всём. Лекарство нужно разрабатывать быстрее, нужно подключать больше профессионалов. Обычные люди, граждане США и других стран, не знают ни о чём, все молчат! От бездействия умирают такие, как Аарон. Если бы ввели хотя бы карантин... Несмотря на то, что вирус не передаётся от человека к человеку, заражённых было бы меньше, потому что люди бы опасались, больше заботились о своем здоровье! Они должны знать правду, готовиться к худшему. Какого черта вы поддерживаете правительство, Мисс Портер?! Из-за таких, как вы, всё и произошло! Его голос приобрел ещё большую охриплость из-за крика. На лице были смешаны такие эмоции, как ярость, в то же время и безысходность, печаль. Индра удивляла своей спокойной реакцией на все его действия, управляющая просто не первый раз сталкивалась с подобным. Она подошла ближе, положила ладонь ему на плечо. — Беллами, послушай меня. Я и Маркус никак не можем повлиять на ситуацию. Это приказ свыше. Нам остаётся подчиняться. Ситуация в стране остаётся стабильной. За практически четыре недели скончался один человек. Всего один. — Всего один? Этим одним человеком был ребенок, мечтавший стать супергероем и от всего своего чистого сердца переживавший за мать, которая нигде не могла найти утешение! Да как ты можешь это говорить? Никакой стабильности нет, не было и не будет. Ты бегаешь, как собака на поводу, исполняя их приказы вместе с Кейном. Доктор Блейк попросту играл с огнём, разговаривая так со своим начальством, повышая при этом голос. Беллами отдалился на пару шагов назад. Его прерывистое дыхание нарушало тишину в кабинете. Портер молчала, пытаясь сдержать себя в руках. Она прекрасно понимала, как за такой короткий срок Беллами смог привязаться к Дансону, как усердно пытался помочь. Он был опытен, хорош в своём деле, хоть и молод для такой профессии. Индра была такой же пылкой, эмоциональной когда-то. Понимая, через что проходил он, женщина приняла решение: — Довольно. Доктор Блейк, вы отстранены на три дня. — Мы вернулись в школу? Как ты можешь отстранить меня сейчас? — непонимающе развёл руками, ожидая ответа от Индры. — Повторюсь, ситуация не критична. Больница может обойтись без тебя на три дня. Беллами, за такое я должна была уволить тебя. Считай, что это небольшой отпуск. Покинь мой кабинет. Сейчас же. Он вышел, хлопнув дверью. Его отстранили, как какого-то подростка за хулиганство. Теперь за правду он понесёт наказание. Невыносимо находиться здесь. Удушающий воздух. Зайдя в ординаторскую, он увидел напарницу, явно ожидавшую его. Гриффин подалась вперёд, приблизившись к Блейку. — Беллами, как т... Она не успела задать свой вопрос, как он остановил её, сухо сказав: — Я не хочу говорить. Рабочий день окончен. Уходи. — Твоя рука. Что случилось? — Кларк, я же сказал тебе, уходи. Она вспомнила момент в палате, когда увидела его глаза, полные грусти, сожаления. А сейчас лишь полнейшее равнодушие. Кларк было плохо. Никогда ещё она не испытывала такой боли от потери пациента. И ей хотелось просто поговорить с ним. Только с ним. Но один его каменный взгляд… Гриффин знала, что сейчас было неподходящее время. Она забрала сумку и ушла, оставив его в полном одиночестве. В небе зажглись миллиарды звёзд. Ночью мир затих. Дороги пустели. Чёрные тучи расходились, освободив путь тусклому свету луны. С восходом луны можно было увидеть более чёткие силуэты домов, в окнах которых была лишь кромешная тьма. Ночью царило спокойствие, конечно, не считая дальние нищие районы Нью-Йорка, где круглосуточно бились окна, стекла машин, происходили кражи и правила преступность. В Манхэттене только в отдалённых барах, клубах была слышна музыка в два часа ночи. Пока высшее общество видело хорошие, светлые сны, ни о чём не переживая, Беллами Блейк в холодном поту тревожно хмурил брови, напрягал скулы, не мог проснуться, убежать из рук властительницы тьмы. Убежать подальше от своих сновидений. Он находился в замкнутой серой комнате. Возле него две койки. Две темноволосые женщины, лица которых прикрыты тонкой тканью, не шевелясь, лежали на них. Беллами с опаской подошел ближе, будто узнав в этих темно-каштановых волосах что-то знакомое. Сорвал простынь с одной — в ужасе попятился назад. Он что-то кричал, не разбирая собственные слова. Руки Беллами были в крови. Сорвал вторую простынь — упал на колени, истошно закричал. Октавия и Аврора Блейк, с посиневшей кожей, с широко распахнутыми глазами, лежали перед ним. Его мёртвые сестра и мать. Алая жидкость наполнила комнату, истекала из разных углов. Теперь перед глазами Блейка была гора трупов. Картинка размылась, стоял мерзкий запах. И кто-то протянул руку, пытался набрать в лёгкие воздух, пытался ползти к нему. В нечетких очертаниях лица Беллами узнал погибшего мальчика. Он хотел позвать его, помочь, но кошмар прервался. Блейк резко встал, судорожно глотая ртом воздух. Холодный пот стекал по его лицу, а чья-то рука легла на его плечо. Девушка подвинулась ближе, прикрыв нагое тело. — Всё хорошо? Я могу помочь тебе забыть любой кошмар, — мурлыкала ему на ухо, но тот подорвался с кровати, натянув джинсы. — Проваливай. Ему было противно даже рядом находиться с той, имя которой он даже не удосужился запомнить. Да, он снова взялся за это дело, будучи в плохом настроении. Выпустил злость. Однако эта незнакомка не смогла ему помочь. Быстро накинув свои вещи, она вышла из номера.Она совсем не та. Не та девушка, в которой он сейчас нуждался.
Последние дни, что весьма удивительно для Нью-Йорка, выдались холодными. Беллами вышел на балкон. Оголенный торс обдувало прохладным осенним ветром. Поджег сигарету, сделал затяжку, и пелена дыма на пару секунд закрыла вид на улицы. Врач, который подвергал свое же здоровье опасности. Во всём были противоречия. Беллами сжимал а-ля убийцу для лёгких между пальцев, рассматривая её. Он чувствовал лишь привкус ментола, саднящую руку и лёгкий холодок, пробегавший по телу. Его сердце всё ещё сжималось с такой гребаной силой, что хотелось орать и молить остановить это все. Дым обволакивал лёгкие. Ещё одна затяжка... Потушил окурок, бросив его в пепельницу. Он не сдержал обещание. За всё время лечения Аарона он ещё ни разу не прокручивал в голове сцену с его матерью, которая узнаёт о смерти своего мальчика. А теперь приходилось. Он представлял, как женщина роняет телефон на пол, слыша на другом конце трубки «Аарон Дансон скончался», после этого тихое «мне жаль». А женщине не нужна была ничья жалость. Она упала бы на колени, кричала что есть мочи, слёзы обжигали бы её морщинистую кожу. И не нужен был ей теперь целый мир. Её сына не вернуть. От этих размышлений Беллами вновь стало не по себе. Возможно, «отпуск» на три дня и правда не помешал бы. Блейк не желал больше видеть эти стены, пропитанные болью, белые халаты, медицинские карты больных. Он оставит это на неё. И, когда вернётся, не даст напарнице даже произносить имя мальчика. Будет вести себя спокойно, безразлично. И повторять, что врачам порой хорошо не иметь эмоций. Блейк принял решение улететь на столь короткий срок в Сан-Франциско, навестить семью, все объяснить, рассказать, а главное попытаться отвлечься от гнусных и пожирающих мыслей. До самого утра Беллами не сомкнул глаз, боялся снова увидеть подобный сон. Затем он забронировал билет на ближайший рейс до родного города. Рассказал всё лучшему другу по смс и стал собираться. Кларк справлялась с этим по-своему. Загружала себя работой даже дома, конечно, рассказала всё Рейвен, старалась привести мысли в голове в порядок. Придя в центр на следующий день, Гриффин узнала от Индры про отстранение Блейка на три дня. Проходя мимо бывшей палаты ребёнка, она ненадолго остановилась. Там сидела женщина лет сорока и собирала его старые вещи, его любимые карточки с героями. Кларк прикрыла глаза, стараясь взять верх над чувствами. Ком застрял в горле, тяжелое дыхание обременяло и без того отвратительное состояние. Она не смогла спасти его, но должна сделать всё, чтобы спасти остальных. Весь день Гриффин молчала, не разговаривала с коллегами, не попадалась другим на глаза. Никто бы не понял её сейчас.Только он.
Кларк всё же решила встретиться после работы с Коллинзом. Объяснить ему всё, поставить точку. И забыть, как будто это был слишком долгий и нехороший сон. Встреча должна была пройти в небольшом кафе на седьмой авеню. В шесть часов вечера множество людей на улицах шли по своим делам. Она зашла внутрь, заметив, что ни одной живой души — кроме Коллинза и его охраны, разумеется, — в помещении не было. Да, арендовать кафе на вечер — это было в его стиле. Она молча подошла к дальнему столику и села, скрестив руки на груди. Он ничуть не изменился. Коллинзу поднесли большой букет из различных цветов. — Кларк, я так рад видеть тебя. Здесь твои любимые лотосы, — протянул ей букет, отметив особенные цветы посередине. Да, Кларк обожала лотосы. Такие таинственные, красивые и изысканные цветы восхищали её. Но принимать их от Финна особого желания не было. На столе стояли бутылка дорогого шампанского и два бокала. Девушка тут же отодвинула один из них от себя. — Спасибо за цветы. Но пить я не буду, не за этим пришла. — Кларк, пожалуйста, не будь так груба со мной. Я писал, как сильно я тебя люблю, ты мне нужна. Давай поговорим нормально. Она видела его странное поведение. Трясущиеся руки, расширенные зрачки, бледность и не лучшая координация движений немного настораживали. Однако замечала она подобное не в первый раз. Пытаясь не придавать его действиям значения, отвела взгляд в сторону. — Финн, я тогда всё сказала тебе. Не нужно надоедать мне звонками, сообщениями. Оставь меня в покое. Мы расстались. Пора забыть обо всём и двигаться дальше. — Я не позволю этому случиться, слышишь? — положил свою ладонь поверх её. Каждое его движение, каждое его слово напоминало какого-то сумасшедшего. Коллинз даже не слышал её. Кларк резко встала и зашагала к двери, не желая больше оставаться в этой напрягающей обстановке. Двое высоких охранников остановили её возле двери, перегородив дорогу. Она обернулась, с удивлением поглядев на Финна. — Милая, ты забыла букет. Тебе стоит остаться на десерт, присаживайся. Коллинз указал на место рядом, широко улыбнувшись. Финн действительно выглядел пугающе. И Кларк начала нервничать и злиться в то же время. Ничего не оставалось, как отойти от двух безмозглых горилл, пройти обратно и образумить человека, который, видимо, слишком много себе позволял. Кларк толкнула его в грудь, подойдя ближе. — Что ты делаешь? Я все сказала. Финн, оставь меня в покое. — Ты прекрасна, даже когда злишься. Присядь. — Ты вообще слышишь меня?! Да что с тобой не так? Его поведение, прикосновения, назойливость раздражали до ужаса. Всё же соглашаться на встречу было плохой идеей. Кларк не психиатр, но заметить явные сдвиги в его мозге смогла. Осталось найти выход, как уйти отсюда целой и невредимой.А ведь Беллами предупреждал об осторожности.