Голубой карбункул

             

***

             Собрав в узел свои роскошные волосы и подставив солнцу спину, Артанис загорала на большом плоском камне. Купальные костюмы совсем недавно начали избавляться от излишеств, и новые фасоны мало кто пока осмеливался носить — по крайней мере, вне семейного круга. Родители, будь они здесь, пожалуй, не одобрили бы такой вольности. Белая кожа, наследие нолдорских предков со стороны отца, плохо поддавалась загару, однако Артанис была уверена, что терпение и труд все перетрут.       Тихо шелестели листья; внизу, в бухте, порой плескала вода. Но случалось это все реже — мир затихал. Ленивое утро неспешно двигалось к столь же ленивому полудню. На побережье дни в начале августа походили один на другой, как две капли воды, но в этом была своя прелесть.       Дремота понемногу охватывала и саму Артанис. Некоторое время она сопротивлялась, но потом решила, что подъем еще до рассвета, пожалуй, дает право немного поспать днем. Глаза закрывались сами.       — Единый! Что это?!       Артанис приподняла голову…              …Младшая дочь лорда Арафинвэ приехала в Альквалондэ еще в начале февраля, чтобы, как она говорила, провести лето у моря. Келеборн познакомился с ней на одном из званых вечеров в доме Ольвэ — простота тэлерских нравов не позволяла называть эти вечера аудиенциями. Яркая, раскованная и уверенная Артанис мгновенно привлекла к себе внимание. Она привносила долю столичного блеска в непритязательную местную жизнь. С тех пор Келеборн не оставлял попыток ухаживать за ней. Артанис относилась к нему исключительно дружески, но ценила его общество и не выказывала предпочтения никому другому, так что он не терял надежды. Сегодня он пригласил ее на пикник, главным событием которого должен был стать запеченный в глине гусь.       Небольшая яхточка Келеборна бросила якорь недалеко от Альквалондэ. Узкая бухта клином врезалась в скалистый берег. В конце ее скалы становились ниже и как будто отступали от кромки воды, образуя небольшой пляж из мелкой светлой гальки. Там и сям из воды у самого берега выступали отдельные крупные камни. Они напоминали громадные серо-коричневые куски неровно напиленного сахара: такие же гладкие, почти шлифованные бока и шероховатые, будто обломанные, верхние грани.       В небольшой расселине по камням сочилась вода — это пробивался наружу крохотный родник. Однако, достигнув гальки, он безвозвратно пропадал в ней, не образуя даже самого маленького ручейка. Наверху, на кромках обрывов, росли деревья. Добраться сюда можно было только морем.       Для начала они немного поплавали, потом позавтракали бутербродами. После этого Артанис расстелила на камне полотенце и расположилась загорать, Келеборн же возился с гусем. О распределении обязанностей не могло быть и речи — Келеборн рассчитывал произвести впечатление своей обстоятельностью и надежностью. Он потратил немало времени на подготовку. Ощипывать и потрошить он тренировался на курах. Чтобы движения обрели вид уверенного мастерства, понадобилось с десяток тушек. Рецепт, одновременно простой и изысканный, Келеборн выучил наизусть, гуся заказал к определенному дню, и даже глиной, в которую этого гуся предстояло завернуть, запасся заранее в одной из гончарных мастерских. Словом, все обязано было пройти по высшему разряду. Ни один, даже самый въедливый, комар не нашел бы, на чем подточить свой нос.       Аккуратно выщипанные перья лежали в бумажном пакете. По пляжу распространился запах паленого пера, рождающий предвкушение. Гусиную тушку прочертил длинный и ровный продольный разрез…              …В пальцах Келеборна был зажат кусочек света, ослепительного даже в ясный летний полдень. Артанис вскочила.       — Где ты это взял?!       — Это было в гусином желудке. Я собирался очистить…       Подбежав, Артанис осторожно выхватила светящийся камешек, уставилась на него, потом перевела взгляд на свежевыпотрошенную тушку.       — Ты меня не разыгрываешь? — зачем-то спросила она, хотя понятно было, что Келеборн тут совершенно ни при чем.       — Клянусь, нет!       — Ты знаешь, что это? Это сильмарилл!       — Не может быть!       Даже сюда, на побережье, дошли слухи об этих дивных, уникальных, не имеющих себе равных драгоценных камнях.       — Сама не могу поверить. Но это он! Я видела их, их ни с чем невозможно спутать.       — Как он мог сюда попасть?!       — А где ты взял гуся?       — У тети Фалмиэн, конечно. Я сам ездил к ней на ферму и привез его вчера вечером.       Они снова замолчали, ошалело глядя на сияющий самоцвет, словно ожидая, что он вот-вот исчезнет. Но он не исчез.       — Произошло что-то невероятное, — произнесла Артанис. — И совсем недавно, потому что мне еще ни о чем таком не писали.       Она отвечала на письма примерно раз в неделю и, уяснив наконец это, тирионская родня перестала заваливать ее ежедневными посланиями. Последнее из полученных писем было от матери пять дней назад и не содержало в себе ничего из ряда вон выходящего.       — Собираемся! — скомандовала Артанис, кидаясь складывать полотенце. — Пикник в следующий раз. Едем в Тирион!       Значит, вся тщательная подготовка была напрасной. Таковы были пути Искаженной Арды — как ни готовься, как ни пытайся предвидеть каждую мелочь, обязательно найдется что-то, отчего все планы пойдут насмарку. Казалось, Келеборн предусмотрел все, но судьба и тут нашла способ напакостить, устроив совершенно невозможное чудо. Однако огорчаться он не стал — Артанис приглашала его с собой. А пикник и в самом деле никуда не денется. Ближайшие дни сулили нечто более интересное, чем любой пикник.       Они собрали вещи, ничего не забыв, потушили костер. Всего через час легкая яхточка покинула бухту и, подгоняемая попутным ветром, направилась в сторону Альквалондэ.