Indecent proposal

      Конечно же, Тэхен больше не заснул, даже не пытался. Смотря на Гука, раскинувшегося на кровати, ему безумно хочется оказаться в этих родных крепких объятиях, которые укроют от всех бед. Потому что Тэ не справляется. Он на грани истерики, абсолютно не представляя, что же делать. Чон надеется на него, малышка Чонён надеется. Тэхен не имеет права их подвести, чтобы ни пришлось для этого сделать.       Он идет в ванну и набирает полную раковину воды. Делая глубокий вдох, он опускает лицо в прохладную воду и кричит. Кричит, выплескивая всю свою ярость и ненависть, что сейчас переполняет его душу. Ким Намджун сотворил все это, загнав его в ловушку, из которой нет выхода. Он все знал, знал и воспользовался их положением.       С самого начала он вел свою лживую и отвратительную игру, раз за разом отрезая Тэ любые пути к отступлению. Намджуну был известен финал. Все не случайно. Внезапное требование банка, сумма возможного выигрыша, наверное, даже квота для Чонен — лишь часть ужасающего бесчеловечного спектакля, так умело срежиссированного Ким Намджуном. Все они лишь пешки, даже сам Тэхен, несмотря на то, что он самонадеянно считал по-другому. Эта партия изначально разыгрывалась лишь одним игроком, и Ким Намджун успешно поставил шах и мат.       Когда легкие начинает жечь огнем, Тэ поднимает голову, часто дыша. Тихо. Чонгук по-прежнему спит, ни о чем не подозревая. Наверное, должно было стать легче, но не стало. Вода стекает вниз по телу, вызывая липкий холод. Тэ смотрит в зеркало. Оттуда на него глядит испуганный парень, с горящими отчаянием глазами, который не имеет ничего общего с человеком, с улыбкой бросившим едкую фразу о том, что не продается. Так быть не должно. Принимать поражение тоже нужно достойно. Из-за его опрометчивости теперь под ударом оказались люди, которых он любил. Тэ забыл свое место, с чего-то решив, что можно безнаказанно посылать власть имущих. Что ж, урок усвоен. Жестокий, но разве у жизни бывают другие? Теперь он должен все исправить. Потому что это его вина. Не важно, что придется сделать. Он наступит себе на горло, переступив через все, во что всегда верил. Потому что теперь так правильно.       Тэхен возвращается в спальню и тихо, чтобы не разбудить Чонгука, ищет открытку, что была вложена в коробку. Он не читал ее содержание, но был уверен, что Намджун обязательно оставил свой номер. Несомненно, его реакцию на свое предложение он тоже знал. Осознание этого заставляет Тэхена горько усмехнуться.       «Почему мы все гонимся за красотой? Потому что мир уродлив до тошноты.»       Чонгук не обратил внимание на эту фразу, а Тэ не обратил внимание ни на что кроме нее. Вот оно, еще одно подтверждение того, что Намджун просто поставил себе цель. Эта цель — он. А уж на средства он не поскупился. Так или иначе, он бы все равно добился своего. Просто Тэ не понял этого с самого начала. Красота уступила удаче, а Тэ уступит Ким Намджуну. Символично, если задуматься.       В конце концов, миллион долларов щедрое предложение. Ведь в подобных условиях, когда итог был известен ему почти с самого начала, Намджун мог предложить сумму в разы меньшую. Но нет, миллион. Действительно огромные деньги. Хотя вряд ли даже они смогут хоть как-то унять тупую ноющую боль в груди от осознания того, что ты — просто вещь, которую покупают, потому что могут.       Плевать. Плевать на себя. Просто сделать, и все. Потому что сам виноват. Потому что должен все исправить. Он обещал Гуку, что пойдет на все. Обещания надо выполнять.       Делая резкий выдох, Тэхен набирает сообщение: «Предложение в силе?» и отправляет его на номер, который, конечно же, был указан внизу открытки.       Тэхен не оставляет подписи. Он уверен, что Намджун знает его номер.       Сейчас Тэхен ненавидит. Сильно. Не только Намджуна, но и себя. За то, что сделал и за то, что еще собирается. Сколько бы ни уговаривал себя, что другого выхода нет. Геройствовать можно лишь, когда отвечаешь только за себя. Он забыл об этом, а теперь уже слишком поздно.        Тэ казалось, что ему под силу тягаться с таким человеком, как Ким Намджун. Глупо и самонадеянно, но теперь уже ничего не исправишь.       Телефон оповещает о приходе смс. Неожиданно быстро. Ему почему-то казалось, что Намджун и здесь продолжит играть с ним в игры, но нет, он снова не угадал.       Тэ не хочет читать, потому что ему будет мерзко в любом случае.       «Со вчерашнего дня ничего не изменилось, Тэ».       Тэхена до зубного скрежета бесит эта фамильярная манера общения Намджуна, бесит как будто бы всепонимающий взгляд, насмешливый тон, снисходительная полуулыбка, бесят ямочки на щеках… перечислять можно до бесконечности. Пожалуй, по силе чувств, ненависть к этому человеку сравнима только с его любовью к Гуку.       Если Намджун думает, что сможет разлучить их таким образом, то крупно ошибается. Тэхен уверен, что в итоге они станут ближе, чем были до. Потому что это не похоть, не скука, не прихоть. Это безысходность, а в безвыходном положении даже враги забывают о своих разногласиях. Намджун хотел доказать, что все покупается, но доказал лишь то, что он подлец. Тэ переживет эту ночь и забудет ее, как страшный сон, а он так и останется подлецом, и этого не забыть, как ни старайся.       — Что хочешь на завтрак? — Тэхен чуть не роняет телефон из рук. Он задумался и совершенно не слышал, как на кухню зашел Гук. Он был еще слегка сонный, в одних пижамных штанах, такой теплый и безумно родной.       — А тебя можно? — шепчет Тэ, прижимаясь щекой к плоскому животу.       — Прямо вместо? — усмехается Чонгук, кладя руки ему на плечи.       — Вместо всего.       Оба они не поднимают тему того, что вчера произошло. Тэ не готов, поскольку придется затронуть и то, что он собирался сделать, а Гук, видимо, просто не хочет лишний раз вспоминать. Пусть так. Сейчас Тэхен просто не может заставить себя сказать Чону правду. Ему нужно еще хотя бы немного времени. Почему-то Тэ кажется, что стоит ему только озвучить это вслух, как между ними повиснет то мучительное ожидание неизбежного, что возникает у приговоренных к смертной казни.       — Я весь твой, Тэтэ. Но предлагаю сначала подкрепиться. Как насчет фирменного омлета от шеф-повара этих апартаментов?       — Ох, как я могу устоять? Пойду сорву пару свежих томатов. Думаю, они как раз созрели.       Тэ оставляет поцелуй около пупка и, наконец, отпускает Гука из своих рук. Он не хочет думать ни о чем, кроме вкусной еды и Чонгука с голым торсом. Пусть мир подождет хотя бы еще немного.       После вкуснейшего завтрака, Тэхен моет посуду, пока Гук убирает все со стола. У них как-то естественным образом получилось поделить между собой домашние обязанности и ни разу не поругаться при этом. Хотя, нельзя сказать, что они не ссорились. Чона до дрожи бесила привычка Тэ оставлять обувь где попало, а Тэхена раздражало, что Чонгук тащил в дом всякий строительный мусор под видом материалов для очередного своего проекта.       Однажды он демонстративно выбросил этот хлам в мусоропровод, на что Чон со злости выкинул в окно его любимые мокасины. Сейчас смешно вспоминать, но тогда они разругались в пух и прах. Тэ вроде бы даже запустил в Гука чем-то вроде вазы. Благо рефлексы у Чона всегда были на высоте.       Хорошо, что они нашли универсальный способ заканчивать скандалы — жаркий секс с поцелуями-укусами и кучей засосов по всему телу. Действовал он всегда безотказно. Правда, в тот раз они так увлеклись, что, когда спохватились, мокасины было уже не найти.       Тэхену вдруг все это кажется безумно важным, даже то, чему раньше он не придавал значения. Ведь они же так счастливы. Они же так любят друг друга. То, что произойдет, этого не отменит. Не может.       Тогда почему так тяжело сейчас? Почему предчувствие чего-то ужасного никак не отпускает?       Тэхен смотрит на то, как Чонгук завязывает мешок с мусором и отчетливо понимает, что не сможет сказать ему. У него не хватит духу. Нет. Это слишком. В голове мелькает предательская мысль сделать все по-тихому. Взять у Намджуна ровно двести пятьдесят тысяч и похоронить эту тайну где-то в самом дальнем уголке своей души. Так хотя бы один из них точно сможет спокойно спать по ночам.       Тэ впервые задумывается, какие чувства испытывают те парни и девушки, которые из раза в раз прыгают в постель к каждому, кто заплатит. Как потом они смотрят на себя в зеркало? Легко ли им живется с ощущением, что тебя воспринимают, как живую игрушку, единственное назначение которой — развлекать хозяина, пока ему не наскучит. Что же в итоге толкает их на это?       Вдруг это, подобно проказе, расползётся внутри его души, и он уже никогда не сможет вернуться к прежней жизни. Вдруг так было у всех?       Страх сковывает грудную клетку так, что становится трудно дышать. Ему предстоит заключить сделку с Дьяволом, и пусть тот требует его тело, а не душу, это все равно сделка с Дьяволом. Ни больше, ни меньше.       — Тэ? Что-то происходит, да? — Гук растерянно смотрит на него, часто моргая. В такие моменты он становится таким трогательным, показывая свое истинное лицо, скрывающееся за напускной бравадой. Таким Тэхен любит его еще сильнее, хотя это кажется невозможным.       — От тебя ничего не скрыть, верно?       — У тебя все на лице написано. Тебя гложет это проклятое предложение, да?       Тэхен отрицательно качает головой. О нет, его не тревожит само предложение. Если б он мог, то, не стесняясь в выражениях, послал бы Намджуна. Его тревожит то, что на него придется согласиться.       — Я бы смог сделать это для тебя, — он смотрит Чонгуку прямо в глаза, хотя самому хочется провалиться сквозь землю.       — О чем ты? — Чон делает вид, что не понимает, уходя в глухую оборону.       — Ты знаешь.       — Что?! Нет! Как ты можешь говорить такое, после того, что было?! — злится Гук, гневно сверкая глазами. Пока он еще не знает причин.       Тэ понимает, что вот он, момент. Нужно сказать правду, пусть даже это причинит боль. Нет смысла скрывать. Ложь порождает только ложь. Возможно, она слаще и легче, чем правда, но куда более опасна и губительна. Ведь Чон никогда его не простит, если узнает все не от него или когда-то потом. Он имеет право на то, чтобы с ним были честны.       — Чонгуки, банк отказал мне…       — Как?! Почему? Не понимаю… мы же… Юнги-ши… — он сразу теряется, злость мгновенно уступила место шоку. Конечно, он надеялся на этот кредит. Они оба. Для Гука это гораздо более сильный удар, Тэхен прекрасно это понимает.       — Я… сделаю это…       — Не говори так, пожалуйста… — Гук отчаянно трясет головой, закрывая лицо руками.       — Это всего лишь тело, только тело.       Тэ не знает, кого сейчас он убеждает в этом: Чонгука или же самого себя. Наверное, их обоих. Человек всегда ищет какое-то оправдание, чтобы легче было пережить.       — Нет! Нет!!! Это ты! Не позволю так с тобой… — голос у Гука срывается, а по щекам текут слезы. Сердце Тэ болезненно пульсирует, эхом отдаваясь в висках. Он никогда не мог видеть слезы Чона, это слишком больно.       Тэхен ласково гладит его по голове, оставляя легкие поцелуи на макушке. Он всегда так делал, когда Чонгук был чем-то расстроен. С самого первого раза, когда его гран-при в конкурсе талантов получила девушка, на которую работала целая бригада различных постановщиков. Тогда он говорил Чонгуку, что все будет хорошо, а талант важнее денег. Тогда они оба были наивными детьми. Сейчас все иначе, но Тэхен все равно продолжает гладить Гука по голове. Потому что теперь остается только верить в то, что любовь действительно важнее всего, ведь если это вдруг окажется не так, жизнь для него потеряет всякий смысл.