Мы созданы друг для друга. Почти

Звон — это было первое, что почувствовала Харли после удара в висок, и он окутывал до потери сознания. Вместе с тем, всё вокруг кружилось с невероятной скоростью. Единственное, что запомнила девушка в тот бодрствующий момент — это голоса, неразборчиво бормочущие где-то вблизи. — Как… Что будет… — Сильный… Удар… — Сколько? — …Ждать… Квинн понимала, что время неумолимо идет и нужно вставать, но тело не было готово и как доказательство сознание провалилось в темноту. Сколько прошло времени с того диалога она не знала, но приоткрыв глаза звон прекратился и вместе с ним головокружение. Девушка попыталась сосредоточить свой взгляд на обстановке вокруг: обшарпанная незнакомая комната с заколоченными окнами и блекло мигающей лампочкой на потолке. Не нужно было догадываться о том, кто держал её в плену. Мысль об этом психопате отдалась в голове резкой вспышкой недавних событий. «Он…он… — мысленно проклинала Квинн Джокера, но признавала, что в этом частично виновата и она. — Какая я дура. Наивная дура. Глупая дура. Мне конец. Надо что-то делать, бежать пока никого нет» Но для побега возникало препятствие. Харли лежала на кушетке связанная цепью начиная от ног, заканчивая шеей. Даже если бы она хотела, как змея выскользнуть из ловушки, отдельно перевязанные руки, ноги той же цепью дополнительно закрепленные замком, а верёвкой она была связана к самой кушетке. Пока оскорбления летели в пустоту из-за безвыходности, Квинн почувствовала скверный запах, но повертев головой по бокам, ничего не обнаружила, кроме мебели. «Что-то здесь не так. Откуда такая вонь?» — Запрокинув голову назад, источник специфического аромата висел на цепи под потолком. Это была та самая новая пассия Джокера, только от той красавицы практически ничего не осталось: похожая на тушку животного, с неестественно выгнутыми в обратную сторону конечностями и на лице отображалась по-дьявольски предсмертно улыбающееся гримаса. — Твою мать! — Закричала Харли, шатаясь вместе с кушеткой в разные стороны, желая подальше находиться от трупа. Снаружи послышалось копошение и через пару минут в комнату вошёл Джокер, закрыв за собой дверь на замок, чтобы не позволить девушке сбежать, но волноваться по этому поводу не было необходимости. Перед ним открылась интересная картина. На полу лицом вниз лежала Харли в попытках перевернуться вместе с кушеткой нещадно давившей тело ослабшей девушки. Не удивившись происходящему, мужчина закатил глаза и, подойдя к Харли, грубо толкнул ногой кушетку тем самым, перевернув её вместе с Квинн на бок. От таких встрясок в голове арлекина вновь зазвенело. Она попыталась сосредоточить свой взгляд на клоуна, чтобы показать несломленную гордость, но тот как назло стоял под лампочкой, заставляя жмуриться от искусственного света. — Как глупо бежать в таком состоянии, — начал Джокер, сложив руки на груди. — Я…я…не хотела…бежать, — с большим интервалом между словами пыталась сказать девушка. Она проклинала своё состояние за неспособность даже нормально справляться с небольшими физическими трудностями. — Может ты… поставишь эту штуку… нормально? В эти слова Харли бросила всю свою злость, но зеленоволосый рассмеялся на такую глупую самоотверженность пару раз дав девушке щелбан по лбу, чтобы та вновь завыла. — Ай! Зачем? — Простонала она, от ещё большего унижения. Джокер поставил кушетку в исходное состояние, проверив связана ли девушка. — Чтобы убедиться, что я хорошо приложил тебя, но видимо не настолько, что ты всё ещё не овощ. — Ублюдок, — фыркнула Харли, гневно сверкая глазами, но до неё опять донёсся запах тухлятины. Качнув голову в сторону трупа, произнесла, — почему ты её убил? — Харли, Харли. — Устало потер переносицу Джокер, специально придав своему тону почтительность.- Глупость людей — это естественно. Все глупы в какой-то степени, но тупость приводит к ошибкам. Эта дурнушка совершила ошибку и даже не одну. Первая ошибка — это её наивность. Зачем было спрашивать меня во время нашей с тобой перепалки, хочу ли я твоей смерти или нет. Можно было просто прицелиться меж твоих голубых глазок и вышибить мозг. Сначала я не посчитал это за ошибку. Наивность — частая черта людей, она может быть милой, но когда ты окунаешься в мир преступности, где каждый день может стать последним, разве это простительно? Вторая ошибка это — грусть. Когда она очнулась спустя двое суток после твоего броска, то ныла мне двое суток и извинялась каждые пять минут. Зачем беспокоиться по этому поводу? Лучше выбросить подобные мысли и жить дальше. Третья ошибка и решающая — это то, что она захотела убить тебя, пока ты была в коме. — Что? — Не верящим взглядом посмотрела Харли на Джокера. — На её месте, каждый захотел бы прикончить конкурента. — Да это верно. Но она хотела это сделать втайне от меня. Я не люблю, когда что-то совершают за моей спиной. И вот итог.- Джокер с припрыжкой подошел к телу и, припав плотно к нему полной грудью вдохнул. — Сейчас она висит на цепи, как свинка. Ха-ха-ха. — А что ты сделаешь со мной? — Тушуясь перед неизвестностью в лице психопата спросила Харли, но чутьё подсказывало, что он сам не знал ответа на этот вопрос. Джокер медленно подходил к койке, выверяя каждый шаг вместе со словами, что обычно не было привычным для него. Присев рядом с ней, мужчина горько усмехнулся. — Ты знаешь, что я не люблю уделять внимание отношениям и тому прочему дерьму, но скажу, что пока ты была в коме четыре дня, успел подумать о том, что твоя белобрысая головка значит для меня, — выждав паузу, следующие три слова вырвались с необычайной тяжестью. — Ты. Мой. Бэтмен. От сказанного, Харли хотела возмутиться, но щелбан по лбу заставил замолчать. — Не перебивай только. Именно сейчас я впервые ною за последние десятилетия. Итак, ты знаешь, что мои чувства не могут быть типичными для нормальных людей и свою… любовь я выражаю разными способами, но не теми, о которых мечтает девушка. Когда мы стояли над той цистерной с кислотой то пообещали, что наши жизни будут завесить друг от друга, и именно в этом я вижу смысл любви. Жизнь одного зависит от жизни другого и один может дать её или отнять, и это великое самопожертвование. И ты всё время была готова броситься под нож ради меня, как и я нёсся на всех парах, когда тебе угрожала опасность. Нашим тупиком стало то, что твои жертвы стали обыденными, и ты стала моей слабостью о чём знал каждый.… Слишком много болтаю. В заключение можно сказать, что я не собираюсь тебя убивать, несмотря на то, что ты вонзила мне нож в живот. Можешь остаться здесь пока не выздоровеешь. — Зачем ты мне это рассказал? — Почти беззвучно произнесла Харли. Она хотела убежать как можно дальше от всего, что окружало, особенно от этих ядовитых глаз, с прищуром следящие за каждой толикой эмоций прикованной. — Милая Харлин. — Он знал, что от этого имени девушку передёргивает. Пододвинувшись поближе и поправив прядки волос, прошептал. — После вышесказанного ты никогда не пойдёшь против меня, потому что узнала правду. Хе-хе-хе. — Мразь, — ощерилась девушка, как кошка на собаку и воспользовавшись такой близостью с силой ударилась головой об голову Джокера. Тот упал на спину, шипя на блондинку. — Сучка. — Выпусти меня! Я повешу тебя рядом с твоей свинкой! — Секундное помешательство, Харли пыталась высвободиться из цепей, нещадно расшатывая кушетку вместе с собой. Но энергии хватило ненадолго. Последствия удара головой отдавалась дичайшей болью, словно кувалдой. Часто заморгав, с каждой секундой силы покидали разгоряченное тело и перед потерей сознания она плюнула в сторону хохочущего Джокера, но мимо.

***

Они стояли друг напротив друга: он в черном словно смоль смокинге, она в длинном платье цвета персика. В девичьих грёзах предпочтение всегда было белому цвету, но таким мечтам пришлось поступиться, чтобы цвет кожи и ткани не сливался. Но разве это может испортить такой момент, когда изумрудные глаза с преданностью обволакивали и тело и разум. Проведя рукой по спине, Харли выгнулась вперёд словно кошка, мурлыча и прижимаясь ближе. — Я люблю тебя, мой ангел. — Ах, Мистер Джей. Девушка часто заморгала, неверяще глядя на Джокера, но тот усмехнулся и коснулся своими губами её, прося разрешение продолжить. Если бы Харли была не собой, то она бы ответила так же невинно. Но сгребя в охапку, словно вещь, мужчину, ее язык проник внутрь, вытворяя с языком своего возлюбленного непотребства. От перехвата дыхания, оба отстранились, но лишь для того, чтобы вновь прильнуть друг другу. — Ты так прекрасна, моя богиня, — мужчина одаривал девушку поцелуями в щёчки, шею, провел языком по ключице спускаясь вниз, попутно снимая платье не без грубой силы.- Твоя кожа слаще меда. Язык опускался ниже, косаясь миниатюрной груди. Обхватив губами затвердевший от возбуждения сосок, он поигрывал с ним словно с леденцом, а девушка постанывала, проводя пальцами по волосам мужчины, специально опуская его ниже к заветному месту. Джокер не заставил просить себя еще раз. Он выдохнул, с особым трепетом раздвинул ноги девушки и словно зверь накинулся на ее лоно, вызывая вскрики и требования продолжать. Он старался на славу, и обезумевшая девушка была близка к пику удовольствия. — Возьми меня. Сейчас, — умоляюще попросила Харли, двигая бедрами в знак желания. Рыкнув, мужчина придвинул девушку за бедра под себя, нависнув над ней. Пристроившись, он аккуратно вошёл в нее, страстно даря поцелуи ее в стонущий ротик. Его движения были осторожными, желающими насладиться каждым погружением в девичью плоть. — Кричи моё имя.- Хрипел мужчина, глядя в глаза девушки. — Требуй, чтобы я трахал тебя. Глаза Харли пылали тёмным огнём похоти, желания: — Да, Мистер Джей, трахните меня! Ещё! Трахните, трахните! — Хочу кончить в тебя, — умоляюще произнёс мужчина. — Подари мне ребёнка, мое солнце. Эти слова она хотела услышать множество раз, и разве она не была самым счастливым человеком сейчас? Могла бы быть, если не одно «но». — Проснись, Харли. Сейчас тебя трахнет реальность, — равнодушно ответила Харли, глядя на того, кто наблюдает за данной сценой секса.