Сталь и пламя.

 — Глава 12. Утром я проснулся поздно. Ночные приключения, и прогулки по асфоделиевым полям — не способствуют короткому и здоровому сну. Обычно всё происходит совершенно на оборот, что мы, собственно, и наблюдаем. Кое-как продрав глаза, и убедившись, что завтрак уже в прошлом — я двинулся приводить себя в прядок. Как ни странно, но в гостиной меня уже поджидала Тонкс, которая просто сгорала от нетерпения, увидеть результаты нашего похода. Пришлось её разочаровать, заявив:  — Для начала, я хочу чего-то закинуть в себя.  — Завтрак уже был…  — Совершенно верно. Поэтому, мы поступим совершенно жульническим способом. Когда я пощекотал грушу — Нимфа была в состоянии крайнего удивления-возмущения. Я делал то, что знал не всякий выпускник Хога, путь в святая-святых — храм желудка. В помещении кухни нас встретили домовики. Причём не кто-то, а глава школьной общины. Он лично провёл нас к небольшому столику, организованному специально для таких посетителей, и задав несколько вопросов — испарился, и через несколько минут, перед нами возник чайный сервиз, с несколькими кусочками торта, а передо мной — персональная тарелка с овсянкой. А что такого? Хорошо приготовленная овсянка — это очень вкусно! Что бы вы понимали!  — Откуда ты знаешь о кухне? Это был первый вопрос со стороны Нимфадоры, после того, как мы расправились с едой, и плавно перешли к размеренному чаепитию.  — Просветили добрые люди. Что было абсолютной правдой. Я на самом деле подошёл к одному из старшекурсников, и уточнил о местоположении картины с фруктами. Правда, предварительно, мне о данной картине рассказал Макс, как и о факте местопребывания кухни неподалёку от гостиной нашего факультета, но это уже незначительные тонкости. Нимфа кивнула, не став выспрашивать подробности.  — У нас осталось пять дней, ты уточни у Смита и Рамзеса, на сколько они готовы. Я свою часть закончу к пятнице.  — Ну, предварительно, соревнование намечено на субботу, после завтрака.  — А, уже? Прекрасно! Тогда надо поспешить… Чуть не забыл. Уважаемый! Последнее слово я произнёс в пространство, обращаясь к лидеру общины домовиков. Тут же появился тот самый домовой эльф, что встречал нас при входе в кухню.  — Юный Мастер что-то желает?  — Да, вы же отслеживаете наличие дров в замке?  — Конечно.  — Мне будут нужны дрова в кузнице.  — Это сложно, мы не можем что-либо внести на её территорию, или вынести.  — Но попасть, и посмотреть…  — Можем.  — В таком случае, оставляйте пополнение запаса у входа в кузнецу. Домовик на несколько мгновений замер, потом на несколько мгновений исчез, после чего вновь возник.  — Рядом с входом есть небольшая ниша в стене. В ней будут складывать вязанки дров и корзины с углём. Я нанёс туда иллюзию пустоты, чтобы ни у кого не возникло вопросов, зачем это лежит в подвале. Я согласился в разумности решения, и поблагодарив за угощение — мы отправились в кузнецу. Очень уж хотелось попробовать новый подход в искусстве обработки металла. Фу, какая гадость! Именно такие мысли были у меня, когда первая капля субстанции упала на горячий металл. Самое интересное, что металл не начинал отдавать жар слюне и кипятить её. Она словно электрохимическое напыление, затянула небольшой железный цветок белёсой плёнкой, и стоило мне коснуться её крисом, произнеся короткое заклинание на древне-кельтском, как вся плёнка мгновенно впиталась во внутрь. Теперь ещё пара заклинаний, ещё раз разогреть до красна, и бросить в центр рунного круга. Железный цветок, размером с мою руку, словно живой, распался на ряд нитей, которые свернулись в компактный стальной шарик, размером с сушёную ягоду рябины. Я подобрал результат своих творений. Шарик был тяжёлый, намного тяжелее, чем выглядел. Интересно, а целая клумба будет весить, как небольшой молот, или тут иная зависимость? Нимфа на мой вдумчивый «хмык» — даже не посмотрела. Аккуратно подкравшись к ней — я обнаружил, что на уткнулась носом в начало моего учебника по алгебре, и судорожно чесала себя за ухом, большим карандашом. Картина была очень необычная, современный учебник в глянцевой обложке, в окружении старинных книг и манускриптов по рунам. Стараясь не мешать, я вернулся к большому горну, и выбрав свободный участок — примерился, проговорил в пол-голоса заклинание, и бросил железный шарик. На удивление, он не рухнул, а полетел так, словно весил в два-три раза меньше, и ударившись о пол — развернулся выстрелами тончайших нитей, которые сплели форму цветка. Ещё несколько мгновений, и у меня перед глазами снова тот самый цветок, что и десять минут назад, с той лишь разницей, что у этого образовались тончайшие корешки, которыми он уцепился на каменные плиты помещения. Тут на шум отвлеклась Нимфа. Её волосы имели цвета мышиной шерсти, и немного пушились, что создавало эффект некоторой «взлохмаченности», а в прочем — именно так всё и было…  — Ты чего тут шумишь? Я молча ткнул пальцем в торчащую из пола железную поросль. Моя напарница некоторое время рассматривала эту инсталляцию, потом медленно обошла её, дотронулась до лепестков, и прислушавшись к мелодичному перезвону плотно расположившихся листочков — удивлённо подняла глаза.  — А это как?  — Что «как»? Я развернул его из зерна.  — Я поняла, а это что? — С этими словами, она ткнула в тончайшие корешки, которые удерживали цветок. — Ты создал жизнь из железа?  — А, это… Нет, это такой эффект фиксации. При сворачивании, зерно собирает в себя массу дополнительных частиц железа, которые позволяют собрать более плотный кокон, а при раскрытии — зафиксироваться в том же положении, в каковом объект был на момент свёртки.  — Удивительно… И так будет целая клумба?  — А — то! Субботнее утро началось с весьма не примечательного завтрака, вот только народ не разбредался по замку, и не шёл на занятия, а плотными группами двигался в сторону гостиной Хафлпафа. При этом, среди них мелькали синие, зелёные, и даже несколько красно-золотых шарфов. Зрители не ограничивались барсучьим факультетом. Сбор происходил в большом классе, находившемся рядом с гостиной. Обычно он был закрыт, и попасть в него можно было исключительно из гостиной барсуков, но сегодня его двери были гостеприимно открыты. На месте стола преподавателя расположился небольшой подиум, собранный домовиками за прошедшие дни, к этому мероприятию. На подиуме стояла мадам Спраут, и оглядывала собравшихся. По давней традиции, на соревновании присутствовал профессор Снейп, который моча взирал на происходящее из первого ряда. На дальнем конце помещения, промелькнуло несколько рыжих голов — близнецы Уизли, не пропустившие ни одного соревнования школьных артефакторов. Как они однажды признались: им очень хотелось принять участие в этим соревновании, но каждый раз останавливало понимание, что ничего подобного им не повторить. Из дома Ровены, представителей было всего трое. Падма, со своей сестрой с Гриффиндора, Роберт — староста факультета, и профессор Флитвик, который ни разу не пропускал ни одно мероприятие школы, где студенты демонстрировали своё магическое мастерство. Слизерин был представлен практически полным составом первого курса, во главе с Драко Малфоем, и отдельными представителями пятого и седьмого курсов. С Гриффиндора же, кроме Парвати и близнецов, были Гарри Поттер, и его неизменная спутница Гермиона, а вот Рона Уизли, каковой чаще всего находился где-то по близости, с ними не было. И конечно же Персиваль Уизли! Не Минерва, ни Директор Дамблдор не присутствовали. Как только все расселись и двери затворились, декан Хафлпаф, взмахнула палочкой, вызывая иллюзию старинного герба школы артефакторов: несколько колец, вложенных друг в друга со смещениями, и окруженных цепочкой рун, на фоне семи лучей, разбегающихся из центра, под разнообразными углами.  — Мы рады приветствовать вас на ежегодном соревновании молодых артефакторов! Сегодня у нас пополнение в рядах. Свою работу представит нам молодой первокурсник Раймонд Макмилан. Ещё раз повторюсь, что принять участие может любой желающий, главное условие — чтобы представленное творение было именно артефактом. Первым вышел Смит. Просто взмахнув рукой, он стряхнул с неё целый рой разнообразных бабочек, которые тут же разлетелись по классу, выписывая сложнейшие финты. Следом вылетел рой стрекоз, которые присоединились к жужжащему рою. И в этот момент появился Рамзес, который что-то проговорил, и отправил в плаванье по воздуху несколько деревянных шариков, которые притягивали в себя всех этих насекомых стараясь очистить воздух. Бабочки пытались уворачиваться, стрекозы — атаковать, но деревянные шарики упорно их затягивали. При этом, самые зоркие зрители могли видеть, что насекомые никуда не пропадают, просто они становились крошечными, а не могли оторваться от шарика. Как только в воздухе стало пусто, Смит выпустил новую волну, в этот раз, это были крупные пчёлы. Эти были намного умнее, они не приближались к парящим шарам, и старательно держались своего создателя. Когда на площадке появился Рэй — никто особенно и не заметил, просто в какой-то момент их стало трое. Парни разошлись, освобождая центр, и самый молодой участник дал своим партнёрам что-то… Рамзес взмахнул палочкой, и над головами, рядом с гербом артефакторов, появилось увеличенное изображение его руки, в которой лежал самый обыкновенный стальной шарик, порядка сорока миллиметров в диаметре. Участники соревнования внимательно осмотрели железное творение, и пожав плечами — вернули Рэю. Макмилан что-то проговорил, на древне-кельтском, завершив свою тираду каким-то восклицанием, и метнул шарик в центр площадки. В момент удара — шарик распался, но никто не успел ничего сказать, как из точки удара выстрелили мириады тончайших железных нитей, каковые перекидывали мостики из точки в точку, создавая пространственный узор, и занимая всё больше места. Профессор Снейп даже на мгновение подобрался, но взглянув на Макмилана, который даже не шевельнулся, когда нити подошли к его ногам, и убедившись в спокойствии остальных артефакторов — расслабился, и стал более внимательно смотреть на происходящее. А там было на что посмотреть! Нити сложились в кольцо, в котором, на мгновение, сформировалась какая-то октограмма, но в следующий миг нити взмыли вверх, сворачиваясь и утолщаясь, создавая стебли, травинки, вытягиваясь листьями, и в конце-концов образуя аккуратные, хоть и несколько грубоватые цветы. Последним штрихом, по контуру кольца пробежала волна, в которой сплеталась невысокая ажурная оградка, после чего вся клумба полыхнула отблеском хрома. В этот момент весь рой пчёл сорвался от Смита, и устремился к клумбе, изображая старательный сбор мёда. Тем временем, всеми забытые деревянные шары вернулись к подиуму, и замерли над клумбой. Пчёлы, «насладившись» сбором нектара, стремительно летели к ним и пропадали, дабы обнаружится в волосах присутствующих дам в виде заколок, или на лацканах мантий в виде брошей. Шарики пропали, и только железная клумба продолжала пребывать в центре площадки, демонстрируя свои изящные линии. Несколько мгновений в зале была тишина, а потом она взорвалась овациями и радостными криками. Даже всегда надменный Малфой встал и аплодировал участникам, а у декана Слизерина даже проскочила улыбка. Мадам Спраут обошла клумбу, внимательно рассматривая цветы и с улыбкой произнесла:  — К величайшему сожалению, я не смогу поставить зачёт по гербологии, но должна отметить прекрасную работу. Она несколько мгновений изучала брошь в виде большой стрекозы, которая то и дело взмахивала своими крылышками, перебирала лапками, но никуда не улетала.  — А я могу. — Профессор Флитвик появился совершенно незаметно. — Всем троим я ставлю «Превосходно» по чарам за текущий семестр. Конечно же, это не означает, что надо меньше учится, но… Маленький профессор улыбнулся и весело кивнул троим участникам. А профессор Снейп сделал то, чего от него ни кто не ждал:  — Двадцать баллов Пуффендую, за мастерство. Каждому! Помещение вновь взорвалось овациями. Профессор Снейп возвращался в свой кабинет с соревнования в несколько неоднозначном состоянии. С одной стороны, он был свидетелем просто невероятного события, на ежегодном соревновании артефакторов ничего «просто» не происходило. В то же время — запах магии. То, что показал юный Макмилан, было совершенно не похоже не то, что обычно создавали артефакторы. А больше всего, его удивило последнее восклицание, Раймонда. Тех небольших знаний древних языков, было достаточно, дабы понять, что это было воззвание к божеству-покровителю, произнесённое на древне-кельтском. Это было очень интересно! Очень зря Директор не появляется на этом мероприятии… Прямо в школе рождается новая сила. Или пробуждается старая… Не важно. Главное, что Дамблдор ни сном, ни духом… Как и Квирелл… Я очнулся в знакомой пещере. В этот раз меня не встречали летящие клинки, Гоибниу был в крайне-положительном настроении, и даже помахал мне рукой, когда я подходил к нему.  — Ну, что? Кто там говорил: «Не справлюсь.» Всё у тебя получилось!  — Ещё бы! Всё было сделано до меня. Надо было просто всё это представить в воображении, и запечатлеть в процессе сворачивания зерна.  — Просто? А ты знаешь, что ты первый за три тысячи лет, кто сумел повторить что-то подобное? Не использовать, то, что было создано до него, как тот же легендарный Геракл, и именно создать новое.  — Геракл сеял зубы дракона…  — Дракон-страж — это всегда артефакт. Живой артефакт высочайшего уровня! Обрати внимание, что про остальную тушу дракона в легенде ни слова. Её пришлось срочно изымать! Там каждая косточка была артефактом величайшей силы, а люди знали только про зубы!  — Если он был такой могущественный, то как же его тогда убили.  — То, для чего он был создан — давно не существовало, и существовал он исключительно на остатках своей силы, как артефакта.  — А для чего он был создан?  — Ишь, хитрый какой… — Гоибниу добродушно засмеялся. — Возможно, когда-нибудь и узнаешь… С этими словами он протянул мне руку. Я ответил на рукопожатие, и понял, что время подготовки — прошло. Настало время по настоящему учится. Наставник же, словно читая мои мысли, подмигнул, и добродушно прогудел:  — То ли ещё будет…