KatsuDeku - Soulmate AU

Когда Кацуки видит Мидорию через несколько лет после выпуска из академии, то не может понять, почему эта бесящая улыбка стала настолько вымученной. Парень не знал, уезжал ли куда-то Изуку, но после выпуска они не пересекались. Как будто тесный мир внезапно приобрёл новые широты, в которых они и поселились, не встречаясь на пути друг друга. Бакуго не был из тех, кто уходил в рефлексию прошлых взаимоотношений, будь то дружеские или просто знакомства. Ему было искренне наплевать, останутся ли рядом с ним люди, с которыми он учился, решится ли кто-то сохранить отношения и дальше. Жизнь, в принципе, была ещё тем непредсказуемым куском дерьма, отчего пытаться даже примерно угадать, что тебя ждёт — глупое занятие. Максимально. Они встретились случайно. Выцепили друг друга из толпы. Сначала взглядом, замирая в нескольких метрах, а после… Кацуки не знал, кто из них двинулся навстречу. Может, они оба. А может их просто сомкнуло толпой, вынуждая приблизиться. Изуку ему улыбнулся. Широко, как улыбается фанаткам, журналистам, вот только в этот раз не так фальшиво, как им. Она была натянутая, сквозила просто нереальной усталостью. Будто по привычке, как по сценарию, который прописал себе когда-то. На деле — Бакуго знал. Всегда улыбаться, даже когда очень плохо. Перенял у Всемогущего, преемник же, фанат. Вот только им уже не по шестнадцать, не по восемнадцать, как при выпуске из академии. До тридцати уже в разы ближе, чем к тому же беспечному двадцатнику. Кацуки кивнул. Вместо слов приветствия, вместо какой-то ответной улыбки, которую от него, в принципе, и не дождёшься. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Не рассматривали внешне, не пытались найти хоть что-то, что все ещё делало их теми выпускниками. А просто смотрели в глаза. Друзьями парни никогда не были толком, если не брать в счёт их детство. Да и кто уже помнит, что тогда было. Хотя Кацуки вспоминал, когда открывал бутылку виски в съёмной квартире. Может, тогда всё и было ещё так, как нужно, а не так, как сейчас. Оба выросли, возмужали, столкнулись со своим дерьмом, хлебнули его так, что, может, почти и захлебнулись. И оба это понимали. — Ты занят?.. *** Они не сильно выбирали, куда зайти. Просто шли молча, как будто встретились не так и случайно. Бар, кафе, да пусть даже какая-то забытая богами забегаловка. Им много не нужно — вероятно, хватит даже одной бутылки на двоих. Просто, чтобы было чуть легче. Развязать язык, обеспечить мыслям некую вольность. Не более, напиваться им обоим не нужно — утром патрули, днём геройства, вечером рефлексия о том, чего ты мог бы достигнуть, если бы не… Изуку как всегда вежлив, но на удивление сдержан. Вырос, по-другому это и не назвать. От немного дёрганного и слегка порывистого подростка остались лишь живые глаза, которые, хоть и были выгоревшими, будто померкшими, но Кацуки чувствовал, что в нём ещё хоть что-то да теплится. Заказывал Бакуго — виски, два стакана, немного льда, одной бутылки хватит. И впервые в голове всплыло — пока хватит. Мидория зачесал волосы пальцами, опустив взгляд в стол. Начать разговор всегда сложно, особенно, когда общего в прошлом — лишь учебные заведения и какие-то общие воспоминания. Не удивительно, что Изуку начинает именно с этого. — Общаешься с кем-то из наших? — Спросил парень, наконец-то поднимая взгляд на собеседника. Бакуго ожидал, отчего ответ был как заготовленный шаблон — чёткий, без лишних деталей, максимально ровный. — Нет, — ответил Кацуки, на что Мидория кивнул. — Ты? В отличие от Бакуго, Изуку и не думал, как может продолжиться их разговор. У него не было чего-то заранее придуманного, вероятно, он даже не знал, что именно ответит на вопрос в этот раз. — Пересекались пару раз. Но не могу назвать общением то, что мы буквально сказали друг другу пару фраз, — в голосе Мидории слышалось разочарование. Вероятно, он был бы и рад пообщаться больше, остановить мчащихся друзей, притормозить свою жизнь. Но это не так просто, когда вас связывает, по факту, лишь род деятельности. У них будто и не было тем для разговора. Молчание повисло между ними слишком уж быстро. Официантка принесла виски, выставляя перед парнями по стакану, ставя небольшую мисочку со льдом. Кацуки позволил себе налить им обоим, получая на это улыбку. Не такую фальшивую, намного теплее… Личнее? — Спасибо, Каччан, — Изуку пододвигает к себе стакан, вновь утыкаясь взглядом, но уже в напиток. Бакуго хмыкнул, слыша привычное прозвище. В отличие от него, Мидория взял кличку своим геройским именем, отчего то больше и не звучало как что-то общее между ними. Теперь он слышал «Деку» намного чаще, чем просто «Изуку». Кацуки сделал глоток. Изуку же будто отзеркалил его действие. Не чокаясь. Им незачем пить за встречу. — Как ты? — спросил Мидория, но Бакуго не был уверен, что парень действительно спрашивает это из интереса. Ровно до момента, пока Изуку не посмотрел ему в глаза. Уставший, но почему-то в этот вопрос он вновь стал тем, кого знал Кацуки раньше. Значит, правда… Хочет узнать? — Паршиво, — не скрывал парень. Скрывать очевидное — глупо. Да и они не перед журналистами. Пускай, их, может, и узнают. Запишут, выставят на тв изнанку их героизма. Но было понятно, что ни одного, ни другого это не волновало. За это время уже устали обращать внимание на такие мелочи. — Согласен, — поддержал Мидория, делая глоток. Бакуго вскинул брови, смотря, как постепенно сходит на «нет» маска героя, а перед ним открывается просто заёбанный человек, которому, вероятно, подобная встреча была нужнее, чем Кацуки. Усмехнувшись, он не знал, как реагировать на это. Он не был из людей, которые бы на такое начали бы выливать тонну слов поддержки. Не за чем. Всё и так понятно, что легче от этого не станет, а натягивать очередную маску, но теперь уже доброго и понимающего собеседника — херня. Гиблое дело. — На личном как? — Спросил Кацуки, понимая, что его не то, чтобы это волновало. Обычно именно на подобные вопросы люди начинают врать, если ещё хоть немного, но тешат себя надеждами о лучшем будущем. Вот только теперь усмехнулся Изуку, отставив стакан чуть от себя. — Сам как думаешь? — Мидория вновь посмотрел на Бакуго. Пронзительно, взросло, от мальчишки в этом всём оставались лишь поредевшие на щеках веснушки. Пришли синяки и мешки под глазами. — Аналогичная херня, — Кацуки и сам усмехнулся. Вот только отчего? Может, просто в голове стало легче от выпитого, может просто хотелось. Бакуго не рефлексировал лишний раз. — Да ну? — Почти искренне удивился Изуку, вот только от «искренности» было лишь выражение лица. И то, вероятно, идеальная маска. — Перепих же не в счёт? — Кацуки и сам не знал, зачем это сказал, но это вызвало у Мидории весьма любопытную реакцию. Тот как-то задумчиво постучал пальцем по краю стакана, чуть хмурясь. — Я не брал это в учёт. Или же ты об этом спрашивал? — Собеседник не поднял взгляд, продолжая постукивать. — Да хер знает, — Бакуго вновь подтянул к себе стакан, но почему-то остановился, не поднимая тот со стола для глотка. — С нашей работой подобное уже и нихера не личное. Он помнил недавнюю передачу по телевизору. Закемарил, пока смотрел фильм, а очнулся от звонкого голоса ведущей, которая стояла на фоне экрана, где листались фотографии нынешних топовых героев. Всё шоу было посвящено «копанию в грязном белье» людей, которые, рискуя своими жизнями, спасали тех, кто потом будет вычернять их с каким-то садистским смакованием. Всех любовников, любовниц, случайные связи, запретное и не очень — они откопают даже грязные носки под кроватью мотеля, в который герой завалился поспать, не добравшись до дома. Порой Бакуго думал: «Нахуя ему всё это?» Не успеет моргнуть, а его уже спишут на геройскую пенсию по состоянию здоровья, а может накопают на него то, что сломает карьеру. И кем он будет? Никем. На работу возьмут, разве что, грузчиком, и то, вероятно, харкнут в лицо прошлым звучным именем. — Тоже видел его? — Спросил Изуку, а на губах того вновь вымученная улыбка. — Шоу про героев. Мне коллеги кусок кинули. — С тобой небось? — Не удивился Кацуки, на что получил кивок. — И сколько пассий? — Восемь, — Мидория как-то тихо засмеялся. — Мне с тобой роман приписали, чтоб ты знал. — С хуя ли? — Тут Бакуго всё-таки отпил виски. Такого он в передаче не увидел, но, вероятно, просто проспал самое интересное. — Фанаток не знаешь. Соперники, любовь и ненависть. Хотя мы с тобой даже не пересекались. Истории пишут, мангу рисуют, — Изуку говорил это так легко, отчего и Кацуки не напрягался. — И на каком месте я у тебя в рейтинге пассий? — В шутку спросил Бакуго, совершенно не ожидая ответа в принципе. — На первом, — сухо ответил герой, а в голосе уже не было тех шутливых интонаций. Скорее, какая-то странная тоска. Кацуки хмыкнул. Неожиданный ответ, но ему было откровенно плевать. Эти тупые рейтинги его не волновали. Особенно, если это список каких-то непонятно как связанных людей. — Хоть с кем-то угадали? — Зачем-то продолжил Бакуго, хотя и сам понимал, что разговор тупиковый. — Да, — этот ответ прозвучал совсем тихо, будто Мидория выдохнул, а не сказал что-то. — С шестым прямо угадали. Почему-то на этом их разговор вновь заглох. Они просто долили виски в стаканы, думая каждый о своём. Но отлично было лишь то, что в этот раз между ними и не было той самой огромной пропасти, что в начале. А был всего лишь деревянный стол. С каждым разом Кацуки замечал то, что Изуку изменился. Было бы странно, если бы нет. Но теперь, когда алкоголь слегка расслаблял, тот выглядел более настоящим, а не красивым и вылизанным мальчиком для глянцевых обложек. Теперь перед ним сидел человек, пускай это и звучало странно. Мидория начал сутулиться, иногда отрешённо смотря в стакан, специально покачивая лёд в напитке. Тот думал, а Кацуки не мешал, сам же стараясь наоборот — отключить мозг вообще. — И не жалеешь? — Внезапно спросил Изуку, но взгляда не поднял. Бакуго хмыкнул, делая глоток. Этот вопрос был настолько неоднозначным, что парень просто промолчал. О чём жалеет? О том, что стал героем? О том, что проебался по жизни во всех сферах? О проблемах с алкоголем? — Сам как думаешь? — Кацуки всё-таки не сдержался, чуть хмурясь. — О, не поверишь, но об этом я не думал. Но предполагаю, что жалеешь. Как я сейчас. О том, что не сказал, не сделал, не понял раньше, чем стало поздно. Обо всём сразу и ни о чём вовсе, — Мидория кисло усмехнулся. — О том, что бежал дальше, чем мог, а прибежал на место, из которого мечтал исчезнуть. Бакуго хмурился, а алкоголь не давал нормально воспринять слова. Он понимал их и не понимал одновременно. Если бы раньше этот факт его бы разозлил, то сейчас он лишь слегка раздражал, но не до кипящей агрессии. Ему уже не шестнадцать для таких реакций. — А потом раз — а прошло несколько лет, — Изуку тяжело вздохнул, расстёгивая пуговички на рукавах рубашки, чтобы закатать. — А у тебя ничего нет. Совсем. Кацуки почему-то смотрел на собеседника, почти не моргая. На кривую улыбку, синяки под глазами, спутанные волосы, которые тот раньше сам себе и взъерошил, на руки в шрамах… И на надпись на запястье… — Хотя, — продолжил Мидория. — Всё-таки кое-что осталось. Но вот именно от этого и хотелось бы избавиться. До Бакуго почему-то дошло. Дошло, что же могло остаться, от чего можно было бежать все годы, не смотря по сторонам. — Соулмейт, — зачем-то вслух сказал Кацуки, а парень напротив засмеялся. Сорвано, чуть хрипло, но при этом так искренне, что внутри всё неприятно сжалось. — О, увидел? — Мидория повернул правую руку к себе, смотря на запястье. — Ты всегда был наблюдательным. Прости, не хотел тебя грузить этим. Мы не друзья, чтобы затевать такие разговоры, да и времени у нас не так много. Изуку сбегал. Опять сбегал, пускай теперь уже от живого Кацуки, а не от самого себя. И это было странно. Парень встал с места, подзывая официантку и вкладывая в счёт довольно крупную купюру. И вновь улыбка, которая теперь вместе с фальшью отдавала и горечью. Уйдёт. Но… — Кто хоть он? — Спросил Бакуго, на что вновь не ждал ответа. Но Мидория ответил. — Это ты. *** На утро болела голова. Так сильно и невыносимо, что хотелось глухо рычать, а после, желательно, сдохнуть без мучений. Похоже, что времена с попойками без последствий закончились, отчего Бакуго лишь пытался привести себя в порядок. Вот только мысли в голове не успокаивались, казалось, с вечера. Он пытался их заглушить ещё парочкой спиртных изысков, отчего, вероятно, организм знатно и охуел. Вот только когда Кацуки зачесал волосы назад, видя что-то на запястье, то тихо и горько усмехнулся. А после сел за стол, запуская обе руки в волосы, прикрывая глаза. Этого стоило ожидать. На запястье красовалось короткое: «Это ты.»