KatsuDeku - Soulmate AU

Дождей не было неделю. В летнее пекло это вело к неминуемому пересыханию ручьёв и водоёмов, отчего всё живое изнывало, начинало неминуемо гибнуть. Даже в густом лесу было не так прохладно, как обычно. Ступая тяжёлыми лапами по пыльной земле, небольшой волк склонил голову, будто обычный пёс, принюхиваясь, втягивая обжигающий воздух. Внутри зарождался недовольный рык, который заставлял чуть скалиться. В меховой шкуре было невыносимо, особенно в тёмной, иссиня-чёрной. Проклиная родителей, которые наделили его такой окраской, зверь шёл дальше. Он нарушал запрет, нарушал сотню правил, которые ему вдалбливали ещё во времена, когда он был несмышлёным волчонком. Но он всё ещё хотел найти то, что уловил во время утреннего патруля. Его нюх называли благословением богини. Только редкие волчата наделяются им — настоящим, животным, а не притупленным. Он оборотень, которому подарили привилегию настоящего волка. Мать гордилась им. Когда подушечки лап больше и не чувствовали почвы, а высунутый язык не помогал охладиться, Изуку был вынужден прибиться в тень одного дерева, ложась на траву. Она была в разы прохладнее, но все ещё сухой, колючей, будто впивающейся в кожу сквозь шерсть и подшёрсток. В человеческом обличии было бы намного легче, но парень боялся. Он не был сильным и в волчьей сути, но так становился совершенно беспомощным, ни к чему не приспособленным. Вдыхая смесь ароматов, пытаясь расслышать тот самый легкий и неуловимый, волк резко выдохнул. Раскалённый воздух обжигал, притуплял нюх, но он смог почувствовать. Вот только знакомый, резкий запах соплеменника заставил его спешно вскочить, попытаться скрыться в ближайших кустах, но было поздно. Он слышал рык, понимая, кто же издаёт такой рокочущий и низкий звук. И именно это больше всего пугало, заставляя замереть от осознания, что всё кануло в тёмные воды. — Даже щенки не нарушают правила так нагло и самоуверенно, — рычание сменилось голосом, который Изуку и не нужно было узнавать. Он прижал уши к голове, будто пытаясь и вовсе не слышать ничего, что ему говорят. — Мне нужно было. Я слышал, я говорил же!.. — Попытался оправдаться волк, но его лепет прервал громкий рык. Светлый волк стоял на пыльной дороге, сметая раздражённо пыль кончиком хвоста — необычное для их племени проявление, но такое привычное именно для этого создания. Взгляд кроваво-красных животных глаз безотрывно сверлил Изуку, отчего тот осознавал, насколько же зол тот, кто за ним пришёл. — Каччан, я… — Продолжил он, но очередной рык заставил его замолчать. — Молчать! — Рявкнул светлый волк, приближаясь к соплеменнику. — Я не собираюсь слушать твои оправдания. Не дай богиня, если тебя заметил кто-то кроме меня. Я лично выгоню твою волчью задницу за рыжие пески. Изуку промолчал, виновато опуская морду. Кацуки был одним из самых сильных волков стаи. Старейшины говорили, что именно он сменит уже заметно сдающего позиции Тошинори. По силе ему почти не было равных, а острый ум вкупе с реакциями делали его тем, кто сможет повести за собой целую стаю. Повести и наконец-то дать всем волкам то, чего они желали долгие годы — освобождение. Слишком долго оборотни заперты в лесах, которые постепенно стали умирать, лишая всех живущих пропитания и крова. Изуку был уверен, что именно Кацуки и есть тот волк из легенд, который будет послан богиней всему племени и сможет вести его за собой в земли, где они наконец-то смогут обрести дом. — Скоро лес станет не лучше рыжих песков, — тихо заметил Изуку, когда плёлся следом за светлым волком. Тот же неопределённо хмыкнул, но оборотень понимал, что спорить с этим бесполезно. Тут Мидория был прав. — Поэтому ты решил сразу нарушить все правила и отправиться туда? — Кацуки недовольно фыркнул, вновь взмахнув хвостом. Спорить с Бакуго было бесполезно. Когда они наконец-то приблизились к границе их земель, Изуку почувствовал, как горячий ветер вновь всколыхнул его шерсть. Вот только в нос вновь ударил легкий, но явный аромат, за которым он и следовал всё это время. Замирая, он втянул носом воздух, пытаясь запомнить, сохранить это внутри, вот только оборотень знал, что не получится. — Ты не сможешь оттянуть наказание, придурок, — сказал Кацуки, но в этот раз спокойнее. Он не торопил, давая соплеменнику вновь сделать вдох. Бакуго знал, что Мидория слышит то, что никто другой не может. И слышит это так же явно, как и запах рядом стоящего соплеменника. *** Утыкаясь носом в тёплый бок, Изуку втянул носом воздух, не открывая глаз. Кацуки пах теплом и лесом, горячим песком и чем-то пряным, будто тот, как маленький щенок опрокинул корзины с травами старейшин. Он помнил этот запах с детства. Тот был всегда рядом, окутывая так, словно это был хвост матери в холодную ночь, грея, пусть и не в буквальном смысле. Изуку всегда следовал за ним, понимая, что услышит тот даже сквозь пелену дождя. Бакуго подпускал к себе Мидорию, пускай огрызаясь, но не прогоняя. Он позволял тому быть рядом, засыпать так близко, что, казалось, соплеменники скоро начнут шептаться. Но времена были не столь простые, а оборотням явно было не до странных отношений в стае. — У тебя же острый нюх, — хрипло говорил Кацуки, когда Мидория вновь втянул воздух, будто пытаясь вдохнуть Бакуго в себя. — Зачем ты постоянно обнюхиваешь меня так, словно не чувствуешь ничего? Вопрос без злобы. И без ответа. Они оба прекрасно знали почему. Изуку лишь тихо улыбался, оплетая Кацуки руками и вдыхая. Вдыхая так, будто в один момент у него отнимут эту возможность. *** Патруль принёс не столь радостные новости. Леса горели. Густой дым исходил прямо из земли, а его едкий запах притуплял обоняние. Охотники больше не могут приносить достаточное количество пропитания, чтобы накормить всех. Кацуки тёр нос рукой, пытаясь хоть немного, но избавиться от неприятного аромата, который будто впитался в легкие. Он не чувствовал привычный запах травы и леса, а лишь дыма и смерти, которая надвигалась на стаю стремительнее, чем они хотели. Лишаясь нюха, оборотень лишался возможности выжить. Волчата протяжно скулили, расчёсывая в животных формах морды до крови. Некогда сильные волки начинали худеть, не получая достаточно еды. Бакуго было больно смотреть на то, как волки вокруг медленно, но верно умирали. — Скоро тебе придётся вести нас, юный Бакуго, — тихо сказал подошедший Тошинори. Даже человеком тот сильно исхудал, отчего от былого величественного вожака оставались лишь глаза, которые тоже стали постепенно затухать. Кацуки даже не посмотрел на того, хоть и понимая, что тот был прав. Старейшины давно сделали свой выбор. Через пару недель в ночь новолуния он станет вожаком стаи, который и будет распоряжаться судьбой выживших. — Прислушайся к своему наречённому, — сказал вожак, на что Кацуки впервые посмотрел на того. Тошинори улыбался. Пускай вымученно, уставше, но в глазах все ещё лучилась привычная искренность наставника. Вот только Бакуго не понимал, что имел в виду Яги, говоря о наречённом. — Ты ведь давно уже понял, я знаю, — продолжил старый оборотень, отводя взгляд в сторону. — Юный Мидория, вероятно, осознал это чуть раньше тебя. — Это всё сказки, — отмахнулся Кацуки, делая шаг в сторону, будто собираясь уходить. — Сказки для глупых волчат, на которые нет времени! Бакуго нахмурился, не дослушивая наставника и уходя в палатку старейшин. Тошинори же не злился на вспыльчивого приемника. Ведь тот, пускай и отрицал это при нём, не просто всё понял. Но и принял. *** Теплые руки, обнимающие его, мягко сжимали ткань на спине. Изуку вновь что-то снилось, отчего Кацуки осторожно приобнимал того, не давая вылезти из тепла прямо к уличному холоду. Мидория скулил будто маленький волчонок, метался, отчего Бакуго приходилось слегка сжимать его, прижимая к себе. Он утыкался в вьющиеся волосы, сам делая вдох. Хвойный, слишком свежий, но при этом ставший за годы родным запах. Соплеменники так не пахли. Кацуки давно знал, что это не просто так. — К-каччан, — хрипло шептал Изуку, не просыпаясь, а Бакуго осторожно убрал пряди с лица спящего парня, касаясь совсем осторожно губами тёплой кожи. Эти сны не были простыми. Кацуки чувствовал это, пускай и не говорил. *** — На востоке горит лес, — отрапортовал патрульный рано утром. — Очень скоро пламя доберётся и до нас. Кацуки больше не мог заставлять стаю ждать. Вести с границ были всё хуже, а прогнозы не утешали. Лес умирает, сгорает в пламени и тонет в смоге. До новолуния осталась неделя, но Тошинори уже сдавал позиции, не имея возможности руководить волками как раньше. Старейшины не могли назначить Кацуки раньше. Это противоречило заповедям богини. Положение дел становилось всё хуже, отчего Бакуго не знал, что будет дальше. — Волчата умирают, Бакуго, — сказал вернувшийся с патрулём охотничий отряд. — Стая умирает. Эти слова пронзили будущего вожака. Они заставили его подавить рык, резко развернуться, уходя к палатке к молодняку. Изуку был тут. Он знал, что сможет найти оборотня именно здесь. Из-за острого нюха запах дыма вредил соплеменнику сильнее, чем другим, отчего стая позволила Мидории переживать эти дни в палатке волчат. Старейшины старались с помощью трав перебивать лишнее, но Бакуго знал, что Изуку все равно было плохо. Вот только сейчас не было выбора. Кацуки подошёл к дремлющему наречённому, осторожно толкая его, чтобы разбудить. — Каччан? — Сонно спросил парень. Будущий вожак видел ничем не скрываемые огромные синяки под глазами. Мидория заметно похудел, отчего тому явно было чуть сложнее передвигаться. Ослаблен. Такое состояние возлюбленного заставляло Кацуки невольно рычать, чуть ли не обращаясь в волка, но тёплые прикосновения усмиряли его гнев. Он смотрел на Изуку, который ласково улыбался ему. — Ты ведь слышишь его, да?.. — Слышу… *** Пускай это и было рискованно, но Бакуго всегда знал. Изуку и есть тот, кто и приведёт стаю к спасению.