Мое имя - Судьба

За весь вечер Чонгук так и не успел напиться. Он вернулся домой в слегка окрылённом состоянии, которое всё ещё позволяло ему трезво мыслить. Он раскинулся на кровати, уставившись в потолок, а закрывая глаза видел перед собой спину Юнги и его голубые волосы, которые постепенно отдаляются всё дальше. Ему не хотелось, чтобы он уходил, но он не мог его удерживать. Они хорошо посидели, действительно хорошо посидели. Кажется, это было то самое, что люди обычно называют «Разговор по душам». Юнги больше не казался ему отстранённым или даже немножечко свирепым, скорее теперь он считал его грустным и несчастным. Когда Мин выпил ещё парочку бутылочек соджу, он начал вспоминать былые времена: когда он подрабатывал в закусочной, продавал свои песни за копейки, потому что ему не хватало денег на проезд или даже обед. «Смена закончилась. Была поздняя ночь. Я шёл домой, а желудок не прекращал шуметь. Казалось, он готов был съесть все внутренности, которые у меня были». Посмотрев на него в тот момент, Чону показалось, что Юнги выглядит худее, чем обычно. Его маленькие и тонкие ручки, худые пальцы, которые постоянно проскальзывают в воздухе из-за его привычки жестикулировать. Он постоянно делает это на сцене, постепенно это начало прорываться и в его повседневную жизнь. Чонгук закрывал глаза и видел, как его рука тянется к Мину, который уже лежит на столе с закрытыми глазами, но парень останавливает себя. Даже в своём воображении он снова останавливает себя. Если бы его сейчас спросили, что он чувствует, что происходит у него внутри, то Чонгук не смог бы сказать ни слова о себе, о своём внутреннем мире. Единственное, о чём он мог бы говорить, — это боль, боль за Юнги, которую он ощущал так отчётливо, словно лезвие ножа по коже. Парень пытался заснуть очень долго, но алкоголь окончательно развеялся в воздухе, а картинки в голове не переставали быть отчётливыми. Он слышал голос Мина у себя в голове, видел перед собой его пьяное лицо, которое было наполнено болью. Даже пережив всё это и оставив в прошлом, он всё ещё чувствует это внутри. Не может просто отпустить и жить дальше, да и разве возможно? В его жизни произошло многое, Чонгук был рад лишь одному — Юнги сейчас с ними, он в порядке, и в будущем всё будет только лучше. У них всё и правда в будущем будет лучше, популярность группы побьёт все рекорды. Название их бойсбэнда будут знать в каждом уголке этого мира, их песни будут переводить на сотни языков, а фанаты будут узнавать их везде. Они и сейчас уже ворвались на поле и разрушили всё, что могли, с новым треком «DNA», а что будет дальше, они могут лишь предполагать. Несколько месяцев уже прошло после выхода клипа «DNA», а он всё ещё продолжает бить все рекорды. . Чонгук проснулся, словно его кто-то ошпарил кипятком. Он резко подскочил с кровати, начал носиться по квартире словно сумасшедший, быстрее собираясь в агентство. Он пришёл первым, ожидая как можно скорее увидеть Юнги. Минуты превращались в вечность, казалось стрелки часов замерли, казалось, что время издевается над ним. Пришли все, кроме Юнги. В этот день он остался дома, сказал, что ему плохо, и он вынужден пропустить этот день. Мин не из тех, кто часто болеет или отлынивает от работы, обычно он даже в самом ужасном состоянии появляется, словно труп в стенах этого здания, а после валяется на диванчике, словно постепенно умирая. Иногда даже появляется ощущение запаха разлагающегося трупа, но после парни находят припрятанную Джином еду, про которую он постоянно забывает. Чонгук сидел, уставившись в телефон и не находя в себе силы написать хотя бы одно смс, речи о звонке и быть не могло. В этом не было ничего такого, но Чонгук не мог этого сделать. В какой-то момент в его голове начал проноситься целый ураган мыслей из-за этого, но после работы ноги сами привели его к дому Юнги. Он не помнил, откуда узнал адрес, потому что прежде ещё ни разу не был у него в гостях. Это забавно, потому что неосознанно он пришёл именно к тому самому дому и был уверен, что это дом Юнги. Оставалось лишь только позвонить в дверь. — Чонгук, — он появился перед дверью в свободной белой футболке, которая была ему по размеру, и в бриджах. Голос был немного сонный, уставший и тихий. — Ты в порядке? — Да, — Мин положительно кивнул, почесав нос. — Но тебя не было сегодня. — Правда? — парень усмехнулся с ленивой улыбкой, его активность не могла расщедриться на большее. — Хочешь войти? Юнги отошёл от входа, пропуская парня внутрь. Чонгук был любопытен и жаден до каждой детали, которую только мог уловить его взгляд. Всё вокруг было спокойных оттенков: светло-коричневый пол, белые стены, полный минимализм, смешанный с лёгким беспорядком. В этом доме была кухня, ванная, комната Юнги, гостиная и ещё одна комната в самом углу квартиры. — Проходи. Мин зашёл в спальню первый, сел на кровать, взяв со стола какой-то потрёпанный дневник. На столе было ещё куча листков и просто бумажек с какими-то записями, которые Чонгук не рассматривал, потому что считал слишком личными. Он и так ворвался на чужую территорию без какого-либо предупреждения, это было грубо, Юнги мог почувствовать себя некомфортно из-за этого. Однако ему было вполне уютно, он валялся на кровати, накинув на себя плед, и продолжал делать карандашом какие-то заметки. На полках стояли книги, большинство из них были о музыке, об искусстве в целом. Отдельно от всего стоял старый, замусоленный альбом Эминема. Чонгук слегка коснулся его рукой. — Это первый альбом, который я купил себе. Чон вздрогнул из-за неожиданного голоса позади себя. Он повернулся к Мину и подошёл ближе, сел рядом с ним, ощутив лёгкий холодок зимнего ветра из приоткрытого окна. — А где твоя девушка? Разве вы не живёте вместе? Юнги медленно облизнул нижнюю губу, а после перевёл взгляд на Чонгука. — Мы повздорили с ней вчера, кажется я сказал ей лишнего. Она уехала к подруге. Думаю, через пару дней вернётся. — Она часто так делает? — Нет, это было всего несколько раз за время наших отношений. Она всегда после приходит доброй и милой, и всё становится, как прежде. Обычно говорит, что была не права, и просит прощение. — А ты? — Говорю, что тоже был не прав. — Так вот как всё работает? Юнги усмехнулся. Он вспомнил, как ещё будучи школьником Чонгук часто задавал мемберам вопросы. Его интересовали разные темы, порой он даже стеснялся их, хотя в этом и не было ничего особенного. Эта фраза напомнила ему те времена, внутри стало немного теплее. — Говорят, человек, который извиняется первым, — это не всегда тот, кто виноват. Порой это лишь тот, кто больше дорожит чувствами. Возможно вчера я наговорил ей больше, чем стоило бы, но я не мог ей соврать, а значит всё, что я говорил, было правдой. Я не стану жалеть о том, что сказал правду. — А что ты делаешь? — взгляд Чонгука упал на блокнот. «Ты говоришь, я стал неузнаваемым», «Хочу, чтобы любовь была совершенна, как сама её сущность», «Но я не узнаю себя», «Кто ты?», «Кто ты чёрт возьми такой?», «Сочинил для тебя милую ложь», «Почему ты грустишь? Я не знаю». — «Ты говоришь, я стал неузнаваемым» — это фраза со вчерашнего вечера. Она сказала, что я изменился. — Это будет твоей новой песней? — Не уверен. Кто знает. Строчки весь день летают в голове, то складываются воедино, то снова беспорядочно летают вокруг. Чонгук взял блокнот в руки и начал аккуратно перелистывать страницы. Порой неуклюжий почерк выдавал быстроту, с которой текст был записан. Юнги не хотел потерять мысль, которая может так быстро улетучиться. В этом блокноте были строчки из песен, которые Юнги написал ранее. Некоторые из них были ужасно корявыми, настолько, что лишь Юнги был способен разобрать, что именно они хранили в себе. — Ты пишешь песни в этом блокноте? — Не только, — парень бросил взгляд в сторону стола с кучей бумажек и тетрадок. — Кажется, этот блокнот одна из самых ценных вещей в этом доме. — Сразу после фортепьяно. POV У меня странное ощущение, а ещё дикое желание увидеть девушку Юнги, фотографий которой даже нет в доме. Хотя у него вообще нет никаких фотографий в доме, если не считать плаката BTS и ещё парочки картин. Общение с ним слишком болезненно влияет на Чонгука, я тоже начинаю чувствовать себя плохо. Он постоянно только о нём и думает, причём не в разных позах, а в душевно-болезненном состоянии. Страдает теперь не из-за своей неопределённости, а из-за прошлого этого парня, который всё ещё не может отойти от него. Это понятно, у него нет Судьбы, ему приходится постоянно в этом вариться. Он никогда не будет способен отпустить прошлое. Мне его, конечно, жалко, но если всё будет продолжаться в том же духе, то нужно будет либо менять отношение, либо менять собеседника.