Мы склеим осколки

Тухлые носки одного из членов футбольной команды, которые решили запихать в кастрюлю с прокисшим молоком и дали немного покипеть, поперчив, — именно так Эрен описывает запах, который сейчас витает в стенах школьной столовой. Остальные ученики же могут сказать намного проще  — тушёная капуста. Которую, к слову, Йегер ненавидит всей душой и лучше предпочтёт голодовку, чем порцию этой гадости. Но ему плевать, ведь капусту есть его никто не заставляет, а на его подносе лежит сэндвич с ростбифом, картошка фри, клубничный йогурт и шоколадный батончик. Микаса аккуратно кусает свой рогалик с ванилью, запивая небольшими глотками латте из бумажного стаканчика, переглядывается с Армином, который так и не прикоснулся к своему обеду в виде шоколадного пудинга. Оба они совершенно недоумевают, как их общий друг, уплетающий всю эту вредную пищу в немалых количествах, сохраняет идеально тонкую талию и стройные бёдра. Конечно, ответ ясен и прост: бесконечные физические нагрузки во время его занятий танцами, но даже при таком раскладе у Эрена уже должны быть пухлые щёчки вместо скул. — Не делайте такие лица, — просит Йегер, вздыхая, а после снова откусывает от сэндвича. Кажется, он всё же продал душу дьяволу. Не за талант, а за стройную фигуру. — Извини, — виновато вздыхает Микаса и отводит взгляд. Если ей приходится высчитывать калорийность всего, что употребляет в пищу, чтобы не съесть больше нормы, то Эрен лопает шоколад и заедает его арахисовой пастой практически каждый день, даже не задумываясь. Девушка, разумеется, рада, что её друг не мучает себя голодом, жуя одну траву и запивая водой, но она ему искренне завидует. — Забей, — безразлично бросает Эрен. — Расскажи лучше, куда это наш конь запропастился? Сегодня четверг, и на этой неделе Жан уже второй раз игнорирует существование столика своих друзей, трётся около буфета, а после растворяется в толпе старшеклассников. Вчера, когда впервые случилось такое явление, ребята эту выходку проигнорировали, решив, что их товарищ просто вдруг решил уединиться и перекусить во дворе или ещё где. Но сегодня же лицо Кирштайна опять мелькнуло где-то в толпе и растворилось. — Понятия не имею, — как-то рассержено фыркает Микаса, припадая губами к стакану с кофе. — Я вроде видел его у буфета, должен был подойти, — сообщает Армин. Все трое как по команде поворачивают головы в сторону названного места, но своего одноклассника там не замечают. — Он, может, обиделся на нас за что-то? — предполагает Арлерт, что вполне возможно. За прошедшую неделю Кирштайн здорово так отдалился от своей привычной компании, обмениваясь с ними лишь холодными приветствиями перед началом уроков и прощаниями после них. — Да хер его знает, — Эрен пожимает плечами немного озадаченно. — Потом спрошу, — говорит он, с ещё большим аппетитом накидываясь на сэндвич. Дальше друзья едят в тишине, а точнее в молчании, ведь игнорировать гам, который создают другие посетители столовой, невозможно. Это длится несколько минут, и Армин уже приступает к пудингу, а Эрен доедает все ломтики картошки. К их столику немного неуверенно подходит та, которая, пожалуй, уплетает в три раза больше Йегера, — Саша Брауз, и поднос её с горкой завален столовской едой. — Ребят, а можно к вам? — интересуется девушка. Она мнётся и отводит взгляд, словно боится, будто её прогонят, кинув вслед мешок с объедками. — Конечно! О чём речь? — с удивлением на такую простую просьбу разрешает Эрен, немного отодвигаясь и освобождая место однокласснице. Подобные слова мечтает услышать добрая часть старшеклассниц этой школы, но Саша в их число не входит, ведь её сердце навеки отдано запечённому картофелю и Конни Спрингеру, с которым она делит столик каждый свой перекус в столовой. — Эй, Саша, а где Конни? — интересуется Армин, когда Брауз пристраивается за столом. — Опять с Жаном пошёл обедать за стол выпускников, — делится она, приступая к трапезе. — Не хочу снова одна сидеть, — её привычка говорить с набитым ртом бесит многих, но сейчас на это внимание никто не обращает. — Чего?! — возмущённо вопят Эрен с Микасой в один голос, и снова все трое поворачивают головы, но уже не в сторону буфета, а в сторону самого элитного столика в этой столовой. За круглым столом у окна, с самым терпимым видом из всех, сидят четверо популярных выпускников, чьи имена знает почти каждый старшеклассник в этой школе, а рядом с ними ещё трое — милашка Криста Ленц, что неудивительно, а также Жан и Конни. — Какого чёрта? — гневно рычит Йегер. Здесь два варианта: либо парни променяли их на ребят немного популярнее, либо Жан с Конни действительно подсели на наркоту, как и пророчил Леви, а компания Брауна просто помогает её им доставать без лишнего внимания. Оба эти варианта Эрену не нравятся, и он даже не знает, какой из них менее обидный. К слову, о Леви. Стоит Йегеру повернуть голову немного правее, и он встречается со взглядом серых глаз, так же заинтересованно изучающих его. За столиком с Леви сидят ещё двое, что-то рассказывающие ему, но парень их игнорирует, откровенно засмотревшись на одно зеленоглазое существо за столиком неподалёку. Поймав ответный, немного смущённый взгляд, Аккерман словно выходит из транса и отворачивается, обращая внимание на своих друзей. Йегер же продолжает разглядывать его даже после того, как тот отвернулся, и, похоже, Леви, даже не глядя, знает, что Эрен сверлит его взглядом. Кажется, товарищи Аккермана тоже это замечают. Друзья Леви вообще на него не похожи. На лице первой за минуту сменяются десятки эмоций, но в основном запечатлен дикий восторг, а второй же идеально подошёл бы на роль Капитана Америки. Впрочем, разве кто-то может сказать, что друзья Эрена на него похожи? Главное, что они есть, и Йегер счастлив, что Леви не одинок. Эрен борется с желанием подняться и подойти к нему, останавливают две вещи: нежелание быть похожим на Жана и Конни, бросивших свою компанию ради других, а также присутствие друзей Леви. Всё же Йегер уже убедился, что разговаривать со своим новым другом стоит исключительно наедине. И он вдруг вспоминает, что сегодня после уроков у них с Леви запланировано дополнительное занятие математикой. И вот же хочется Аккерману внеурочное время на него тратить… До Йегера доходит слишком туго осознание того, что Леви, возможно, уже не первую минуту пялился на него. Он заливается ещё большим румянцем и утыкается взглядом в свою тарелку. — Какой же Жан всё-таки мудак, — бормочет Эрен, обиженный предательством друга. Он поднимает взгляд, задерживая его на Микасе, которая резко нахмуривается и поджимает губы. Она в последний раз смотрит на столик популярной компании, берёт свою сумку и быстро уходит, скрываясь за дверьми столовой. — Чего это с ней? — интересуется Саша, пережёвывая обед.  — Не знаю… — удивлённо вздыхает Армин. Брауз печальным взглядом глядит на своего бритоголового возлюбленного, увлечённо слушающего рассказы соседей по столику, и возвращается к еде, заметно поникшая. Во всей этой ситуации им всем ещё предстоит разобраться, но у Эрена этот вопрос не единственный. Перед ним поставлена ещё одна задача: понять, почему пара серых глаз снова цепко ухватилась за профиль его лица. На следующей перемене Йегер не упускает возможности перехватить двух своих одноклассников, которые по обыкновению уже собрались вперёд всех и рванули из кабинета. Конни словить не вышло, а вот поймать Жана за лямку его рюкзака получилось очень даже хорошо. Эрен прижимает его к стене, отрезая путь к отступлению. — Ты чё творишь? — со злостью рычит Кирштайн. — Что происходит, Жан? С каких это пор ты с компашкой Брауна ошиваешься? — возмущается Йегер. — А тебе-то какое дело, Йегер? — интересуется одноклассник примерзким тоном, словно Эрен не его хороший друг, а кусок дерьма под ногами. Эрен искренне удивляется такому вопросу. Как будто это не с ним Жан играл в приставку почти каждые выходные, вместе ходил на премьеру «Мстителей», словно это не они столько лет были теми, кого называют друзьями. — Ты сейчас шутишь? — недоверчиво переспрашивает Эрен. — Это, вероятно, ты не улавливаешь, — шипит Жан. Сквозь шум толпы учеников, откуда-то сбоку доносится недовольный голос: — Эй, Кирштайн, ну ты идёшь? Оба одиннадцатиклассника поворачивают головы на звук и видят новую компанию Кирштайна. Все они выглядят недовольными, заждавшись Жана. — Не лезь ко мне больше, кидок хренов, — фыркает Кирштайн, грубо отпихнув Йегера от себя. Он уходит, а Эрен так и остаётся стоять около стены. Всё тело словно сковало от шока. Жан только что назвал его «кидком». Ничего ли он не перепутал? Разве это Эрен променял своих друзей, с которыми провёл несколько лет своей жизни, начиная с начальной школы и заканчивая сегодняшним днём, на компашку, с которой потусил-то всего ничего? Абсолютно точно нет. Это Жан с Конни вдруг решили переметнуться к группе популярнее, хотя что-то Йегеру подсказывало, что не в известности дело. Возможно, раньше — да, но сейчас это точно не так. Просто с ребятами, которые толкают им наркоту, стоит держаться на короткой ноге. В этом уже сомнений нет никаких. Оцепенение продолжается до того момента, пока из класса напротив не выскакивает ученица, громко рассказывая своим двум спутникам о каких-то земляных улитках, привлекая к себе внимание всех окружающих. Два парня, идущие по обе стороны от неё, вроде как пытаются уловить суть болтовни, но второй всё же привычно цыкает и закатывает глаза. Взгляд Аккермана на мгновение задерживается на раздосадованной мордашке Йегера, и… Эрену кажется, или Леви действительно только что мотнул головой, поманив к себе таким жестом? Выпускник что-то говорит парочке своих друзей, те одобрительно кивают, и они расходятся в разные стороны. Эрен, почесав затылок, всё же идёт за Леви, надеясь, что ему не показалось и он всё верно понял. Бритый затылок Аккермана сначала мелькает в одном коридоре, ловко лавируя среди толпы учеников. Он упорно следует к своей цели, абсолютно игнорируя присутствие всех вокруг, ни на секунду не останавливается, ни с кем не здоровается и не оглядывается по сторонам. А Эрен так же упорно следует за ним, боясь упустить из виду. Потом Леви заворачивает за угол, оказываясь не в самом многолюдном коридоре школы, поскольку в этом крыле почти не проходят уроки. Йегер сразу смекает, куда он идёт и почему на переменах его почти не видно. Леви совершенно уверенно и спокойно, не боясь быть пойманным, дёргает дверь, за которой скрывается пожарная лестница. Многие старшеклассники, которые боятся курить в туалетах или которым лень на переменах тащиться за пределы школы, ходят сюда, пользуясь тем, что дверь никогда не заперта, да и проходимость здесь крайне небольшая. Хвала небесам, учителя пока об этой хитрости не в курсе, поэтому можно не переживать. Аккерман заходит внутрь, прикрывая за собой дверь, но не до конца. Эрен воспринимает это как приглашение и прибавляет шагу, а вскоре тоже пробирается внутрь. Аккерман сидит на ступеньке, устроив голову на металлических прутьях, служивших здесь перилами. Взгляд его устремлён на лужайку во дворе. Перед началом уроков, во время ланча и в конце дня она всегда заполнена учениками. Сейчас же, когда время обеда закончилось, а учебный день подойдёт к концу только через два урока, газон пуст. Картину нарушает лишь уборщик, волочащий на себе два мешка с мусором до ближайшего бака. Ну, а в целом — идиллия. Тихо, свежо и ни единой души. Эрен неуверенно присаживается рядом, стараясь держать дистанцию, но и не усаживаться слишком далеко. После нескольких секунд молчания он осмеливается поднять голову и взглянуть на Аккермана. Тот уже успел воткнуть наушники со спутавшимися проводами. Стоит Леви поймать на себе взгляд, как он сразу же вынимает их из ушей и смотрит на Йегера в ответ. — Ну, говори уже, — торопит. — Что? — недоумевает Эрен. Вопрос кажется ему настолько резким, что он едва не вздрагивает. — У тебя в коридоре лицо такое было, словно тебе дерьма к лицу поднесли. Во что вляпался? Злоба, которая кипит у Эрена в груди до этого момента, вдруг быстро заменяется каким-то приятным и тёплым чувством. Леви кажется таким чёрствым и грубым, но специально расходится со своими друзьями и заманивает сюда Эрена, чтобы поговорить о его проблемах. Неужели ему действительно не всё равно? — А, — выдыхает Йегер, а потом печально добавляет. — Ни во что. Просто Жан и Конни… — Подсели? — договаривает за него Леви. — Похоже на то, — отвечает Эрен. — Они так отдалились от нас, сидят теперь в столовой с этими щеглами. Я пытался поговорить с Жаном, а он послал меня, сказав напоследок, что я кидок, — жалуется он, после бурчит обиженно: — Кто бы говорил. Аккерман внезапно фыркает и поясняет: — Обиделся, что ты с ним за компанию не колешься. На троих-то дозу брать выгоднее. — Откуда ты знаешь? — Эрен искренне удивляется рассудительности Леви. — Твои друзья тоже, что ли… ну, это, — предполагает он, но ни капли не верит в то, что товарищи Аккермана могут употреблять наркотики. Если Жан с Конни и похожи на отважных балбесов, то чудаковатая дамочка и Капитан Америка наркотиками точно никак не могут увлекаться. Хотя насчёт подружки Леви Эрен мог бы и поспорить. — Чё? Нет, — брезгливо отмахивается Аккерман. — Забей, я просто знаком с этой схемой. Эрен становится совсем поникшим. Он поджимает губы и почти шепчет: — Раз знаком, то помоги мне. Я не хочу терять друзей. Леви молчит. Очень долго молчит, и Эрен уже даже не надеется получить ответ, но Аккерман вдруг поднимает голову с перил и отвечает: — Ты их хоть на цепь посади, пока они сами не захотят бросить, никто им не поможет. — И как же сделать так, чтобы они захотели бросить? — с надеждой уточняет мальчишка. — А никак, — Леви рушит всё в один миг. — К ним просто должно прийти осознание того, в каком дерьме они погрязли, но оно приходит зачастую именно тогда, когда достигаешь точки невозврата. Йегер всё больше поражается тому, какие речи толкает выпускник. Конечно, он и вчера у реки говорил не менее лирично, но темы наркозависимости они не затрагивали. Кажется, Леви чего-то всё же не договаривает. — Леви, у тебя точно… — Точно, — перебивает Аккерман, и Йегер резко затыкается. — Просто книг много читаю. — Ого, ты читаешь?! — восторгается Эрен. В ответ лишь осуждающий взгляд и закатывание глаз. — А тебя в детстве разве не научили? — язвит Леви. Йегер слегка тупит, а потом смеётся. Он уже понемногу начинает привыкать к своеобразной манере общения Леви и нисколько не обижается, хотя раньше об этом думал. Ему уже даже нравится эта его некая изюминка. А может быть, и не только она… — Что ты слушаешь? Из наушников, лежащих на коленях Леви, доносится громыхание музыки, хорошо уловимое в этой тишине, но совершенно неясное. Интересно, что может слушать Аккерман? Наверняка какой-нибудь рок, что вполне ему подходит. Или, может быть, он опять удивит, сказав, что там играет композиция Вивальди? Но ответ Эрен получить не надеется, ведь уверен, что, поделившись своим плейлистом, человек раскрывает душу, а Леви слишком холодный, чтобы так просто взять и раскрыться. Однако Аккерман берёт и протягивает один из наушников. Йегер удивлённо хлопает ресницами пару секунд, всё ещё стараясь осознать, что ничего ему не привиделось, и Леви ждёт, когда тот уже примет протянутый наушник. Кажется, его пальцы дрожат, но Эрен всё же берёт протянутую вещь и вставляет в ухо, приготовившись услышать что-то необычное и… действительно поражается. — Бейонсе?! — Извини, если ожидал услышать Элиса Купера, — фыркает Леви, уже собираясь отобрать наушник, но Эрен останавливает. — Да ты шутишь? Я обожаю Бейонсе! — А как же Тейлор? — ехидно интересуется Аккерман. — Чего? — весь энтузиазм Эрена как рукой снимает. — Ну ты же так под её песню отжигал, что тебе просто обязаны присудить звание её главного фаната. — Что? Ты видел? — ему вдруг становится невероятно стыдно, когда припоминает собственные телодвижения на той роковой пятничной вечеринке. До этого момента ему было совершенно плевать, ведь мнение других — последнее, что его волнует, да и своих танцев он никогда не стыдился, но вдруг, стоило узнать, что это наблюдал Леви, почему-то захотелось провалиться сквозь землю, опасаясь, что в тот момент он был схож с пьяной коровой на льду. — А кто не видел? — хмыкает Аккерман. Он замечает, как резко засмущался его собеседник, и решается на то, чего от себя сам не ожидает: — К слову, танцуешь неплохо, — делает Леви своеобразный комплимент и ничуть не врёт. В тот момент Эрен блистал и был, пожалуй, даже лучше, чем на своих записях в инстаграме. Он был таким раскрепощённым, таким искренним, таким… сексуальным. — Правда? — Эрен похож на довольного щенка, которого только что похвалили, наградив лакомством. Без преувеличений. Он резко оживляется, улыбается, и если бы у него был хвост, то он бы им точно завилял. — Правда, — цыкает Леви. — Не выпрашивай у меня, блять, комплименты, сопляк. Звучит грубо, но улыбка с лица Эрена не сходит. Он словно забывает обо всех тех словах с похвалой и безмерным восторгом, которые говорили ему хореографы, знаменитые танцоры, судьи на важных конкурсах и даже влюблённые фанатки. Они все стали не важны. Его только что похвалил Леви. И не стало ничего важнее его слов. — Спасибо, — очень тихо шепчет он, опасаясь, что выпускник его даже не расслышал, но это не так. Аккерман вставляет второй наушник в ухо, попадая как раз под начало нового трека, тоже принадлежащего Бейонсе. Они оба молчат, наслаждаясь её пением, и больше ничего и не нужно. Почему-то даже звонок, который должен прозвенеть с минуты на минуту, особо не волнует. Слишком спокойно и уютно. Хочется провести весь день на этой лестнице, забив на уроки, просто получая удовольствие от голоса Бейонсе в наушниках, поделенных на двоих. Но всё прекрасное имеет свойство быстро заканчиваться. Звенит звонок на урок, и Леви, вздохнув, дёргает за провод и убирает наушники в карман. Эрен слегка разочарован из-за внезапно прерванной идиллии, но возмущаться не смеет, поскольку понимает, что на уроки идти действительно нужно. — После уроков у кабинета математики, — оповещает Леви, напоминая, что у них ещё запланировано дополнительное занятие. Аккерман встаёт, выпрямляясь во весь рост, а Эрен готов выть от досады. Он охотно проведёт с Леви ещё время, но математика — та ещё дрянь. Может, они просто снова поболтают о ерунде и на сей раз насладятся пением Кэти Перри? — А ты знал, что Бейонсе в школе ненавидела математику? — невзначай интересуется Йегер. — Она и историю не любила, — дополняет внезапно Леви. — Не нуди, тебе ещё экзамены сдавать. — Не напоминай, — стонет Эрен, поднимаясь. Оставшиеся два урока для Йегера проходят довольно муторно. Наверное, потому что это литература и биология, по которым он имеет «В» и всеми силами старается исправить эту оценку на высший балл, поэтому обычно очень сосредоточен. Сейчас же он витает в облаках и часто ловит себя на том, что пустым взглядом залипает в одну точку. Если кому-то сказать — рассмеются, да и Эрену самому в это слабо верилось, но он чертовски хочет уже поскорее заняться математикой. Когда звонок с последнего урока наконец-то звенит, просто так сбежать не удаётся. Приходится для начала объяснить Микасе с Армином, почему он не может пойти вместе с ними к Арлерту и посмотреть фильм, а после ещё и доказывать, что его утверждение о том, что он идёт заниматься математикой — не шутка. Уж после всего этого Эрен летит со второго этажа на третий, надеясь, что Леви никуда не ушёл и не собирается убивать его за опоздание. Аккерман стоит неподалёку от кабинета и выглядит вроде как обычно. Возможно, внутри он весь кипит от злости, но Эрен узнает это только тогда, когда подойдёт ближе. — Долго ждёшь? — интересуется Йегер, неловко улыбаясь. — Достаточно, — холодно отвечает тот. — Пошли, — убивать его, кажется, никто не собирается, поэтому страх утихает. Леви первым заходит в кабинет, прежде постучав, а Эрен стоит за порогом, не решаясь войти, ведь знает, что там находится его самая нелюбимая преподавательница, которая не любит его в равной степени, как и он её. — Здравствуйте, — голос Аккермана резко меняется, и его даже можно назвать вежливым. Но Эрену отчего-то кажется, что это наиграно. — Вы не против, если мы тут позанимаемся? — Конечно-конечно, Леви! — Йегер не узнаёт собственную математичку, ведь такой вежливой она не бывает даже с самим директором, насколько он припоминает. Но всё равно её голос мерзкий. А сейчас так совсем отвратительный. Эрен нерешительно шагает внутрь кабинета, боясь, что если Мегера увидит его, то запульнёт учебником и прикажет убираться — он и так успел ей надоесть ещё во время урока у одиннадцатого класса. Учительница стоит около своего стола, копошится, закидывая тетради и книжки в одну стопку. Она поворачивается и всё же замечает своего непутёвого ученика. На её лице проступает огорчение и отвращение. — Ох, Леви, не трать силы, золотце, он безнадёжен, — обращается она к, как кажется Эрену, своему любимчику. Возникает резкое желание оскорбить эту женщину и высказать всё, что накопилось за три года старшей школы. Да какое право она вообще имеет его так называть, старая карга?! — Я всё же попытаюсь, — настаивает Леви. Он тянет покрасневшего от злости Эрена за руку, намекая не разевать рот и молча сесть за ближайшую парту, что он и делает. — Ну что же, сил и терпения тебе, мой мальчик, — говорит она так, словно Эрена здесь вовсе нет, а его самого уже тянет блевать от этого слащавого тона и обращения. Затем подхватывает стопку тетрадей и направляется к выходу. — И вам всего хорошего, — прощается с ней Леви, прежде чем та покидает класс. Аккерман пододвигает ещё одну парту к Эрену и садится напротив него. — И тебя не воротит от неё? — недоверчиво интересуется Йегер. — Ещё как, — отвечает Аккерман, выкладывая на стол тетрадь из рюкзака. Вот теперь-то всё становится на свои места. — Не слушай её. Научить можно даже обезьяну, просто нужно найти подход, а она его искать отказывается. — Чего ты тогда любезничаешь так с ней? — спрашивает Эрен, надув губы. — Она учитель. У меня нет выбора. — Да, пожалуй, ты прав, — задумчиво соглашается Йегер. — Тетрадь свою дай, — Леви переключается на другую тему. Эрену стыдно давать свою тетрадь в руки этого парня, поскольку он абсолютно уверен в том, что перед ним сидит грёбаный отличник, любимчик самой мерзкой учительницы в школе, в тетради которого наверняка нет ни единой помарки, в отличие от Йегера. Но он всё же не спорит и молча вынимает свою тетрадь из рюкзака, кладя её на стол перед Леви. Тот медленно переворачивает страницы, разглядывая каждую запись, а его ученик, кажется, с каждым листом становится всё ближе к остановке сердца. Нет ни единого упражнения, которое не было бы наполовину перечёркнуто и оценено баллом выше «С». Впрочем, Аккерман ничего другого и не ожидал. — Ладно, бывает и хуже, — говорит Леви, откладывая тетрадь в сторону. — Давай начнём с чего попроще. Логарифмы? Если для Аккермана это «попроще», то Эрен первые пару секунд пытается понять — это название темы или Леви просто так странно чихнул? — Ладно, — соглашается Йегер, стараясь состряпать умное лицо. Леви открывает свою тетрадь и что-то записывает на чистой странице, а после пододвигает её Эрену. — В логарифме есть число, основание и результат, — начинает объяснять он, обводя написанные буквы по очереди карандашом. — Считая логарифм, нужно возвести в степень число «А», чтобы получилось число «Б». То есть тебе просто надо возвести одно число в степень, чтобы получилось другое число. Понимаешь? Эрен, откровенно говоря, выглядит испуганно от такого большого количества умных слов и вопроса, который совсем не ожидает. Интересно, а если он честно ответит, Леви просто назовёт его тупым или ещё и подзатыльник даст? — Не совсем, — мямлит Йегер. — Что именно тебе не понятно? — уточняет Леви. «Всё», — хочет ответить Эрен, но этого не требуется. Его непонимающий взгляд говорит за него. Аккерман тяжело вздыхает, однако выглядит максимально сдержанным. И у Эрена даже исчезает страх, что ему сейчас за излишнюю тупость сломают челюсть. — Хорошо, тогда давай для начала повторим свойство степени, чтобы тебе стало понятнее, — предлагает Аккерман и начинает вырисовывать на тетрадном листе новые символы. Это словосочетание Эрену уже более ясно, и он кивает головой. Леви начинает разъяснять, и Йегер даже перестаёт чувствовать себя совсем отсталым в области математики, поскольку больше половины того, что говорит Аккерман, ему вполне понятно и даже кажется простым. Леви хороший учитель. Он доступно объясняет и не сердится, когда его ученик допускает ошибки. Эрен был бы счастлив, если бы вдруг противная Мегера уже наконец-то свалила на пенсию, а вместо неё поставили на должность учителя математики мистера Аккермана. Вот тогда бы Йегер наверняка бы даже полюбил математику и не прогулял ни одного урока. Только вот спустя примерно час он всё же перестаёт улавливать смысл слов выпускника. Сколько бы он ни пытался внимательно прислушиваться, уже спустя минуту опять теряется. А причиной тому служат руки с соблазнительно проступающими венами, продолжающие выводить на листе новые цифры и буквы. Йегер внимательно следит за каждым движением, но при этом совершенно не улавливает смысл сказанных Леви слов. Он абсолютно точно понимает, что нельзя так продолжать, однако поделать ничего с собой не может. Ни одна из пощечин, которые он себе мысленно дал, не срабатывает. — Устал? — интересуется Аккерман, замечая замешательство своего ученика. — Немного, — отвечает Эрен, надеясь, что Леви причину его растерянности не просёк. — Давай тогда в следующий раз продолжим? — выдвигает предложение парень. Не то чтобы Йегер расстраивается, но он и явно не радуется этому предложению, ведь это означает, что им с Аккерманом вновь придётся расстаться до завтрашнего дня. Леви ответа не дожидается и начинает скидывать свои вещи с парты обратно в рюкзак. Эрену ничего не остаётся, кроме как кивнуть и последовать его примеру. Из кабинета математики они выходят молча, попадая в коридор, где еще чуть больше часа назад галдели голоса учеников, несущихся домой после учебного дня. Аккерман тихо прикрывает дверь кабинета и идёт к выходу из школы. Йегер плетётся позади него и почему-то испытывает неловкость. Оказавшись на улице, Эрен останавливается, надеясь, что Леви заметит это, а не пойдёт дальше. И он замечает. — Чего встал? — спрашивает парень. — Хотел с тобой попрощаться, — отвечает Йегер неуверенно. Леви изгибает бровь, а после хмыкает. — Я хотел тебя проводить, но раз так… — Нет-нет! — перебивает Эрен, резко повеселев. — Проводи. От того, что Леви вдруг изъявляет желание проводить его до дома, Йегеру становится ещё более неловко, но отказываться от такого прекрасного шанса провести с Аккерманом ещё немного времени Эрен не станет. Йегер часто ходит домой вместе с кем-то: Армином, Микасой, Жаном и Конни, с ребятами с танцев. Но прогулка ни с одним из этих людей не похожа на то, что происходит сейчас между ним и Леви. Для Эрена это как-то напряжённо — он боится, что Аккерману с ним просто скучно или он его раздражает. Но в то же время с ним просто уютно молчать, чувствовать его присутствие рядом. А для Леви же это всё… Он и сам не знает, что испытывает. Когда дом, около которого ещё вчера вечером парковался чёрный мотоцикл, показывается в поле зрения, Эрен отмечает, что дома никого нет, поскольку не видит рядом автомобиля своей матери. — Может, зайдёшь на чай? — интересуется Йегер, улыбаясь так счастливо, как пятилетний ребёнок, которому купили конфеты. Но вся радость быстро сходит после ответа. — Нет. — Почему? — наступать на горло своей гордости Эрен никогда не любил. Уговаривать и распинаться ему и сейчас не хочется, но своё любопытство не может побороть. Нужно знать причину отказа, иначе сегодня ни о чём другом Йегер думать не сможет. — Мне домой нужно, — отвечает Леви, утихомиривая тем самым панику Эрена. Они оба замирают около лужайки дома Йегеров. Эрен кусает губу и отводит взгляд, а Леви выжидающе смотрит на него, после чего не выдерживает, вздыхает и произносит: — Ну давай уже. Эрен вновь расцветает и весь сияет от счастья, улыбаясь широко и радостно. В этот раз более уверенно обвивает руками шею Леви, прижимаясь близко-близко и не желая отпускать. На поясницу вдруг ложится рука, а после поднимается выше к лопаткам, там и замирая. Этот жест со стороны Леви настолько неожиданный, но такой приятный, что Эрен сначала вздрагивает, а потом расслабляется и жмётся ближе. — Спасибо, что научил считать логарифмы, — шепчет Йегер. — Ты же всё ушами прохлопал, — хмыкает Аккерман. — Неправда! — смеётся Эрен. И тут же слышит звук подъезжающего к дому за спиной Леви автомобиля, и, подняв глаза, видит знакомый красный «ниссан» своей матери. Аккерман это тоже слышит и понимает, чья это машина. Он выпутывается из объятий и бросает напоследок: — Пока, Йегер. Леви уходит слишком быстро, на ходу втыкая наушники в уши, а Эрен остаётся стоять один, внезапно чувствуя себя каким-то брошенным. Он даже забывает про вернувшуюся домой мать, которая с полным пакетом продуктов застыла у него за спиной. — Помочь мне не хочешь? — с лёгким раздражением в голосе интересуется Карла. Сын оборачивается, не сразу сообразив, что от него требуется, но всё же берёт пакет из её рук и идёт в дом. На кухне Эрен помогает разложить продукты по местам, пока женщина косо поглядывает на него. — Кто это был? — надменно спрашивает Карла, не выдержав. — А? — Эрен отрывается от перебирания продуктов в пакете. — Что за парень? — повторяет недовольно. — Мм… Леви, — Эрен произносит это имя, непроизвольно улыбаясь. — И где ты его нашёл? Эрена коробит слово «нашёл». Словно Леви — брошенный щенок или вещь, подобранная с улицы. Но смущает не только это. Тон матери парню совсем не нравится. Он уже понимает, куда ведёт этот разговор. — Познакомились недавно, — невозмутимо отвечает Эрен, а после добавляет: — Мы с ним вроде как друзья. — Тебе больше дружить не с кем? — возмущается Карла. Йегер насчёт этого не уверен. Точнее, Микаса и Армин с ним и по-прежнему ему верны, но вот Жан и Конни… Да и нельзя сравнивать его компанию с Леви. Это слишком разные люди. Однозначно, Эрен хочет дружить с каждым. И с Леви тоже. — А что тебе не нравится? — повышает голос. — Леви мне твой не нравится. Чтобы больше я тебя с ним не видела, ты меня понял? — Обоснуй! — выкрикивает Йегер, скрещивая руки на груди. — Ты мне тут в позы не становись! — Карла начинает злиться ещё сильнее. — И рядом с мотоциклом чтобы тоже не стоял. Мне по горло твоей деревяшки с колёсами хватает. — Так это потому, что Леви мотоциклист? — Включительно, — фыркает Карла и переключает своё внимание на мытьё помидоров. — Разговор окончен. Эрен психует. Он оставляет наполовину разобранный пакет с продуктами на столе и буквально вылетает с кухни, демонстративно громко топая по лестнице, поднимаясь наверх. Парень запирается в своей комнате, хлопнув дверью напоследок. Йегер сейчас в большой обиде на мать. Он ненавидит больше всего на свете, когда ему что-то запрещают. Ему отказывали во многом: в поездке с друзьями за город, в личном автомобиле, в ночёвке у Зика, но запрещают дружить с кем-то ему впервые. И чем это ей Леви не угодил? Неправильно, что она судит о нём по его внешнему виду — одевается выпускник довольно мрачно, что создаёт ему образ плохого парня, но на самом-то деле Аккерман хороший человек. Он даже не пьёт! Какой плохой пример Эрену может подать Леви? Если только плохой пример — это логарифмы. Эрен прячется под одеялом, и почему-то ему кажется, что гораздо проще покончить со своей жизнью, чем покончить с их едва сформировавшейся дружбой с Леви. Но хорошо, что ничего из этого ему пробовать не придётся, ибо хрена с два Йегер пойдёт на поводу у матери. «Ты вкусно пахнешь», — вдруг высвечивается сообщение на экране телефона. Возможно, дружбе когда-нибудь всё же придёт конец, положив начало чему-то гораздо большему.