***
Часть 2. Катастрофа. IX век. Юго-запад Шотландии(1). Замок-крепость Хогвартс. Главный ритуальный зал Хогвартса. Очень старый волшебник устало опустился в кресло напротив рабочего стола. По длинным седым прядям медленно стекал пот. Подслеповатые глаза невольно щурились на тусклый свет магической лампы. И все равно, несмотря на все тяготы прожитых лет и старость, лицо человека оставалось волевым и удивительно спокойным. На столе в магической купели лежал гомункул, выглядевший словно новорожденный ребенок, оставленный без пеленок, визуально ничем не отличавшийся от настоящего. Труд последних десяти лет жизни старого мага, результат объединения древних знаний, гения и кропотливого труда. — Жаль, что не мне суждено активировать тебя, — тихо прошептал уставший маг. — Пусть не я сам, так хоть деяние моих рук послужит защитой потомкам и отмщением за моего друга! — маг потер зудящие болью виски и откинулся на спинку мягкого кресла, погружаясь в воспоминания пятидесятилетней давности. После раскрытого обмана и известия о гибели его друга и побратима он больше никогда не вспоминал себя, ни совсем юным, ни молодым. Все воспоминания всегда возвращались к событиям, приведшим к катастрофе. Глаза мага, спрятавшиеся под прикрытыми веками, мелко задвигались, и чувства, пережитые когда-то, вновь возвращались к нему. Тогда еще нестарый и очень сильный маг был чертовки зол. Тогда их общая с Салазаром несдержанность застилала им глаза. И если он еще мог сдерживаться, то вот его побратим был просто в ярости и практически не контролировал себя. ... — Салазар! Ты не вправе отказывать маглорожденным в обучении! Они — необученные маги! Их неконтролируемые стихийные выбросы очень опасны! Их нельзя оставлять среди обычных людей. — Они дикари! Хуже животных! Они еще более опасны, когда обучены! Ты только посмотри, что они творят, когда покидают нашу школу! Ради кучки серебра и золота они насылают порчу на целые города! Это недопустимо! — Салазар! — Годрик попытался остановить брата, опасаясь, что в пылу ярости Салазар может сказать что-то, о чем они оба потом будут жалеть. Так оно и случилось. — А что они творят в школе?! Это ж уму непостижимо! Один травит полфакультета новым ядом, потому что его, видите ли, наказали несправедливо! Выпороли за воровство! Другой — изнасиловал двух моих учениц! Потому что он, якобы, из дворянского рода! — Салазар уже почти не мог себя контролировать. — Нет, Годрик! Я клянусь своей магией, что не буду обучать этих дикарей! ... Одинокая скупая слеза медленно скатилась по покрытому от времени морщинами лицу. Горечь сожаления, тогда обжегшая его душу, продолжая терзать его и сейчас. Да, именно так пятьдесят лет назад прозвучали роковые слова. Слова, ставшие предвестником катастрофы. Салазар Слизерин ушел из замка, чтобы уже никогда не вернуться. А спустя еще неделю, пользуясь покровом ночи, школу покинул молодой маг — Бьёрн Оли`Вандер. Нет, его не выгнали, он сбежал сам. Тогда, под наплывом эмоций от ухода брата, Годрик не придал этому особого значения, а зря. О своей слабости в тот момент он впоследствии будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Опомнился Годрик через пару месяцев, когда катастрофа уже произошла — артефакт сообщил о гибели Салазара. Лишь тогда, ведя расследование гибели брата, он запоздало вспомнил о странном побеге одного из студентов. Через три месяца расследования Годрик Гриффиндор все же вышел на след настоящих преступников, но они привычно ускользнули от него, как уже ускользали от других магов многие тысячи лет. Ему потребовалось тридцать лет, чтобы осознать всю глубину омута тайн, в который он окунулся в поисках правды. Теперь-то он многое знал о врагах, но был уже слишком стар, чтобы противостоять им в одиночку. Теперь вся его надежда была заключена в кукле-гомункуле, что лежала у него на столе. Десять лет труда не прошли зря, его потомкам суждено активировать это оружие. Сам же он исчерпал себя, потратив всю свою силу, привлек древние силы, не думая об откате. Маг приоткрыл усталые глаза. «Надо успеть оставить записи для потомков», — подумал он и потянулся к столу за пером и пергаментом. Но спустя секунду тело его обмякло, а глаза закатились. Откат древней магии пришел чуточку раньше.***
Часть 3. Темный Лорд Гриндевальд. 15 сентября 1928 г. Где-то в Германии. Секретная лаборатория. Кабинет начальника особого направления исследований. Геллерт Гриндевальд. Обои в голубом цвете морской волны и стол из темно-красного лакированного дерева с синим сукном нежно подчеркивали контраст с голубоглазым брюнетом, одетым в черную форму СС, хозяином этого кабинета. Небольшая белая бородка еще сильнее сдвигала акцент к глазам на волевом загоревшем лице. Вот уже два месяца обладатель этого лица занимал место в кожаном кресле начальника особого направления исследований. Ничто в этом лице не могло бы выдать волнения, с которым его владелец ожидал новых известий. Сегодня решалась судьба не только его или магического мира, но и, возможно, всего человечества. И вот в кабинет уверенно постучались. После того как прозвучало разрешение войти, перед глазами хозяина кабинета предстал молодой человек с военной выправкой, короткими светлыми волосами и такими же светлыми голубыми глазами. Он был одет в просторный белый медицинский халат, почти полностью скрывавший его фигуру, высокие черные военные ботинки, сделанные из кожи, и светло-серую кофту, воротник которой выглядывал над халатом. — Милорд Гриндевальд, доставлены результаты исследований артефакта «Кубок огня». — Говори уже! Что там? — Гриндевальду нравилась четкость военных в словах и действиях, но иногда их официоз его раздражал. — Согласно полученным данным, мы можем с уверенностью утверждать, что этот артефакт способен сделать из любого нашего солдата мага. — Да? Но разве все эти специалисты не твердили, что это совершенно не возможно? — Они ошибались в начальных предпосылках. На эти слова Геллерт приподнял левую бровь, выражая свою озадаченность и недоумение: — Поясни? — Привить новые способности, минуя тысячелетия эволюции, действительно невозможно. Но в том-то и дело — согласно проведенным изысканиям все люди без исключения предрасположены к магии. Однако что-то блокирует ее проявление принудительно на ранних этапах формирования некоего ядра, в том числе и психически. Исследования по этому вопросу еще ведутся. — Хорошо, — Геллерт подошел к окну. Недалеко от входа во двор играли дети, молодая мамаша у лавочки в очередной раз отряхивала свое чадо, привычно ругая ребенка, который также привычно не обращал на это никакого внимания. — Приступайте ко второму этапу, и я хочу быть в курсе всего, что происходит у вас.***
10 октября 1935 г. Берлин. Ставка Аненербе. Подземный этаж, кабинет начальника лаборатории. Геллерт Гриндевальд. Темноволосый мужчина, в волосах которого уже виднелись редкие волоски преждевременной седины, перебирал разложенные по голубому сукну стола документы. Жесткий колючий взгляд, мельком брошенный на докладчика, сержанта медслужбы, заставил последнего побелеть. — Что с третьей возрастной группой? — сухо спросил Гриндевальд. — Почти все погибли, из группы осталось только двое — они сошли с ума, — сержант пытался говорить без эмоций, но у него это плохо получалось — он боялся, и юношеский голос подводил его, слегка «ломаясь» от напряжения. — Причины выяснили? — Большинство — жертвы спонтанных выбросов. В возрасте 40 лет настолько сильные эмоции противопоказаны, последствие блокады(2) мозга является решающим фактором, он не справляется с переизбытком ощущений. Гриндевальд перевел взгляд на серый лист отчета: — А те, что выжили? — Выбросы были относительно слабы и не превышали предела Гейзенга. Мы считаем, что в самих наблюдаемых есть что-то, что защитило мозг при расширенном восприятии во время выбросов от воздействия сильных эмоций и ослабило прохождение потока энергии. Предполагаем, что блокада была снята не полностью. Наши специалисты с ними уже работают. Гелерт отложил «сухую» бумагу в сторону и посмотрел в лицо сержанта: — А каково твое личное мнение? — У детей магическое ядро выражено слабее, а психика более гибкая. Им проще приспособиться. — Хорошо, пусть так. Проект не прекращать, только снизьте возраст наблюдаемых групп, — отдал приказания Гриндевальд и погрузился в чтение отчета. Лелеемая в детстве мечта неожиданно могла оказаться реальной.***
22 января 1936 г. Где-то в Италии. Тайная резиденция. Свет, шедший от кровавого зарева заката, был непривычен для обитателей этого места. Однако самих обитателей это не волновало. Сейчас повисшее здесь напряжение готово было разорваться в любой момент страшной бурей. В зале присутствовало трое. Один из них, худой и невысокий, нервно ходил кругами по пустому залу и тихо ругался. Если бы здесь присутствовал кто-нибудь из лингвистов, изучающих языки далекого прошлого, он с большим удивлением мог бы узнать в этих нелицеприятных выражениях идеально исполненную ругань на давно мертвом языке древних эльфов. Наконец, метавшийся по залу заговорил: — Альбус, нужно что-то делать, этот выскочка Гриндевальд в любой момент объявит о своих открытиях. Ты же понимаешь, что может последовать за этим? Во имя наших предков и рода его нужно остановить. Любой ценой! Слышишь?! Любой ценой. Иначе жертва нашего рода будет напрасной! — это был Гаррик Оливандер, в его голосе проскальзывали нотки паники, сам же он был на грани истерики. Обычно этот таинственный и немного мрачный маг был несколько более сдержан, но сегодня он был просто в ужасе. Труд всего его братства оказался под угрозой. Второй собеседник тихо вздохнул, метания старого друга не добавляли спокойствия и скорее вызывали мигрень в и без того больной голове. — Убирать его сейчас недопустимо, — уставшим голосом спокойно сообщил Альбус Дамблдор, не отрывая пустого взгляда от потолка. За пару часов, проведенных здесь, он повторял эту фразу множество раз. Наконец, взгляд Альбуса переместился на Оливандера. — Он нужен нам и как источник утерянных знаний, и как «Темный лорд» — инициатор войны. И не забывай, что пока мы так и не нашли подавитель. А война — единственный путь перетрясти тайники старых магических родов. — Тогда нам нужно быстрее начинать с войной, и нужен еще один «Темный лорд», Альбус! Две короткие войны дадут нам больше, чем одна большая, — вмешался в разговор третий собеседник, высокий мужчина с властным лицом, хищным носом и немного хриплым голосом, известный всему магическому миру как Николас Фламель. — У тебя есть на примете хоть кто-нибудь, кто способен занять это место? На некоторое время Альбус задумался, в уме перебирая список недавно выпустившихся учеников и старшекурсников, готовых выпуститься в этом или следующем году. Нужно было найти подходящего человека, который, по его мнению, мог соответствовать характером на роль Темного лорда. Пару минут спустя стало понятно, что подходящих кандидатур он не знает. — Сейчас, у меня нет никого на примете. — А если выращивать самим, из тех безродных, скажем из приютов, в которых ты свои психологические опыты ставишь? Чем не материал для экспериментов? — вновь вмешался Фламель. — Ты хочешь, чтобы я выбрал кого-то из маглорожденных и сделал из этого «Лорда»? — в голосе Альбуса читалось не то подозрение, не то недоумение. — Тогда нужен хотя бы полукровка из сильного рода, да и дар у него должен быть очень неслабым. Иначе древние рода опять ускользнут. — Ты главное найди, а с даром, если что, я и Гаррик поможем, — заявил Николас и подмигнул Оливандеру, который в удивлении посмотрел на своего друга. — Только позаботься, чтобы он не смог слететь с крючка, второй Гриндевальд нам не нужен. Несколько секунд Гаррик недоверчиво переводил взгляд между своими собеседниками, пытаясь осмыслить сказанное: — Вы же не хотитете вручить ему палочку без ограничителя? Это же!.. — от возмущения у него перехватило дыхание. Но Николас прервал его словесные излияния. — А что такого? — пожал плечами уже успокоившийся Фламель. — Всю ее силу он все равно не сможет использовать, у него для этого не будет нужных знаний, да и отобрать игрушку значительно проще, чем отобрать сами знания. Ну а то, что он будет «слегка» сильнее других, так ты сам знаешь, что только сильный сможет расшевелить стариков. Так что, Альбус, ищи кандидата на замену твоему темному «другу». — Но мы так и не решили, что делать с Гриндевальдом? — наконец опомнился Гаррик. Николас в задумчивости постучал пальцами по ручке стула и, посмотрев в лицо Дамблдора, спокойно сказал: — Как найдем замену — можно будет устранять. Ну а пока пусть побесится. — Но убивать его нельзя! — снова заявил Альбус. — Тем более сейчас, никто из нас не знает, насколько глубоко он проник в тайны прошлого и кто в них посвящен. Фламель саркастически усмехнулся, расставив все точки на i: — Никто и не говорил про убийство, по крайней мере сейчас. Достаточно просто направить его в нужное нам русло или чем-нибудь отвлечь. Удели ему, наконец, время, как старому другу! А когда придет время, возьмем живым его и всех, кто будет с этим связан. Узнав более или менее вменяемый план действий, Гаррик наконец-то взял себя в руки, немного подумав, дополнил план Фламеля: — Я слышал, что он вел разработку каких-то оков для магических тюрем, вроде как для того, чтобы избавиться от помощи дементоров. Неплохо было бы прибрать эту разработку к рукам. — А ты коварен! — Альбус криво улыбнулся. — Впрочем, в истории это будет не первый случай, когда изобретение будет применено к своему изобретателю.***
12 октября 1943 г. Магическая Англия. Где-то в неприметном домике на Лютном. В слабо освещенной комнате, на мягком и очень дорогом для этого места кресле сидел уже давно не молодой человек. Одет он был в серый клетчатый пиджак и комплектные к нему брюки. Пиджак украшали золотые запонки, а длинную бороду, длиной почти в локоть, удерживала массивная золотая заколка, украшенная россыпью драгоценных камней в виде мифической птицы. Общий вид человека говорил о его представительности, и любой, кто встретил бы его сейчас, мог бы посчитать его большим начальником или бизнесменом и, в общем-то, был бы прав. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор действительно был начальником и бизнесменом одновременно. Вот только начальником он был в весьма специфическом месте — он был главой «Ордена Феникса»(3). Орден сей, хотя и был не совсем легальным, имел очень большие связи и неофициальную поддержку во всех отделах министерства. Свой же бизнес Альбус скрывал практически ото всех, ибо, как говорится, он «делал деньги в мутной воде», то есть перепродавал ресурсы по завышенным ценам в военное время, а поскольку делал он это в немагическом мире и через третьи руки, поймать его на этом было практически невозможно. Его собеседником был мужчина средних лет с хорошим загаром на лице, в немного открытом для Англии бордовом пиджаке. — Я слышал, что ты уже нашел пре-ете-енде-ента? — с иронией спросил Николас, забавно протягивая звуки в последнем слове. — Да! Приютские дети хорошо управляемы. Но паренек действительно смышленый. Уже повидал смерть, знает цену деньгам, стремится к знанию, просто одержим силой. Хороший материал, — ответил Дамблдор. — Да и по родовому вопросу оказалось, что он последний потомок Салазара, через Гонтов. Жаль, конечно, что он не совсем чистокровен, но так даже лучше, древним родам придется по душе. Пусть думают, что смогут им управлять. Жаль, что Оливандеру пока нет хода в Хогвартс. Было бы неплохо, чтобы он снова побыл за партой, у него хорошо получается манипулировать детьми. Николас недоуменно сдвинул брови: — А что так? Ему обернуться в ребенка несложно. Или не хочет бросать свою лавку? — Да нет, лавка для него скорее развлечение — любит старик дурачить детей и их родителей, да и нужно как-то отслеживать потенциал. Все гораздо серьезнее. Артефакт основателей — Распределяющая шляпа — оказывается его не только «помнит», но и чувствует практически на всей территории Хогвартса, так что он даже приблизиться к ней не может незаметно. Мне несказанно повезло, что старик Диппет — ленивая задница и дурак, он так ни разу и не провел полный ритуал проверки и принятия клятвы учителя. Если бы это произошло, я оказался бы в значительном затруднении. Скорее всего пришлось бы уходить: на территории школы этот колпак имеет свои неизвестные мне инструкции и практически неограниченную боевую мощь. Если по каким-то критериям он посчитает меня опасным, мне скорее всего не жить. Сгорю что твой феникс. — Кхм, мда, — прокашлялся Фламель, — не ожидал от основателей такой предусмотрительности. Я так понимаю, что никому из ныне живущих сотрудников школы уже неизвестно подлинное значение шляпы Годрика. Кстати, нам известно, что они смогли тогда нарыть на нас? — После исчезновения Салазара расследованием занимался вроде бы только Годрик, он положил практически всю свою жизнь на то, чтобы разобраться в этом деле. Нарыл он действительно очень много, его смерть была очень кстати. Брови Николаса поползли вверх: — Уж не хочешь ли ты сказать... — начал было он. Но он был прерван Альбусом. — Нет, умер он, к счастью, своей смертью. Если бы тогда я с ним столкнулся — меня бы уже не было. На самом деле его могилу и останки нашли люди нашего Гриндевальда, где-то года три назад. Не волнуйся, до адресата посылка не дошла — я сам позаботился о всех находках и свидетелях. Там кроме мемуаров и не было-то ничего. Гаррик уже все осмотрел и обнюхал — сказал, что можно смело в печь кидать. На некоторое время в помещении воцарилась тишина, Николас обдумывал полученную информацию... Оливандера он очень хорошо знал, и уж если тот сказал, что можно сжигать — значит можно сжигать. Но любопытство снедало. Наконец, он принял решение: — Если ты не возражаешь, я бы все-же взглянул на эти бумаги чуть позже, скажем, на следующей неделе. А пока вернемся к нашему претенденту, что там с контролем? Альбус недовольно поморщился, ошибку с Гриндевальдом ему будут помнить долго, но приходилось мириться, так как цена просчета была очень высока. — Не волнуйся, я уже подкинул ему книжку о хоркруксах, лет через пять-семь у нас будет полноценный «Темный лорд». — Скорее уж бездушный лич, — Николас с сомнением покачал головой. — Так будет даже лучше, а его агрессия и жестокость будет нам даже на руку. В конце концов, ты сам хотел большую войну, — возразил Альбус. — Так-то оно так, но я слышал о побочных эффектах хоркруксов. Ты же знаешь, что столь древняя магия людей нами изучена плохо. Да и не откинет ли он копыта раньше времени? — На этот счет не волнуйся, я об этом уже позаботился. Я свел его со стариком Слагхорном, и тот считает его перспективным учеником. Не сомневаюсь, что он уж обязательно обучит ученика приготовлению некоторых своих зелий. — Ну пусть так. Тогда готовься — против Гриндевальда придется сражаться тебе. _________ (1) Ныне это национальный парк Лох-Ломонд & Троссачс, в глубине которого и прячется Запретный лес с деревней и замком. (2) Медицинский термин "блокада" в данном контексте означает частичное отключение функций. (3) Сначала хотел написать, что орден был недавно созданным, но у меня нет сведений о том, когда был сформирован орден и когда Альбус его возглавил.