Ещё одна история о Десятом королевстве

Весь путь Венделл провел в темноте. Его лихорадило, тело ломило, а рана на голени загноилась и распухла, расползаясь жгучими языками по венам. Он много спал, пытаясь хоть немного набраться сил, но видел лишь кошмары несвязных между собой образов, живущих в самых глубинах его подсознания. В одном из них ему снилось, что он ребенок, который потерялся в лесу и не может найти родителей: кричит, зовет на помощь, но никто его не слышит. Тьма сгущается, на маленького принца нападают волки и разрывают его на куски. Другой снова превратил его в собаку, и мачеха заперла его в тесной клетке, где он провел остаток дней, не видя солнечных лучей, не слыша ни ветра, ни шума дождя. В последнем из снов Венделл очутился на своей коронации, где его объявили королем. Однако другие правители не восприняли его всерьез и лишь насмехались, называя самозванцем, юнцом, не достойным короны. Принц спустился по широкой каменной лестнице и обнаружил на мраморном, залитом кровью полу своих родителей, отравленных ядом. Сын упал на колени перед ними, плача, пытаясь их разбудить, но тщетно. Они не проснулись. Из-за жутких видений, путешествие длиною в пять дней показалось Венделлу вечностью. Но все неизбежно подходит к концу. Его выволокли из телеги и сняли с головы мешок, поставив при этом на колени перед женщиной: на вид лет сорока пяти, в кроваво-красном платье, с холодным взглядом и светлыми, почти белыми волосами, спускающимися чуть ниже плеч. Она оценивающе осмотрела пленника, затем обратилась к провожатым: — Кто это? — Король Венделл, внук покойной Белоснежки, миледи, — почтительно склонился один из оборотней. — Святая Богиня, как мне надоели эти наследники пяти великих женщин, — закатила глаза баба. — Вожак приказал доставить его к вам, — отчитался второй. — Он шатался по нашему лесу со своими дружками, но им удалось удрать. — И что его величество искал в заброшенном лесу Красной Шапки? — железно спросила она, грозно посмотрев на короля, давая понять, что вопрос адресован ему. — Вышел прогуляться, — выдавил саркастичную улыбку Венделл. Незнакомка сощурилась, не сводя пристального взгляда с пленника, будто рассчитывала прочесть его мысли или запугать до правды. Затем подошла ближе, злобно улыбнулась уголком тонких губ и брезгливо бросила: — Как ты жалок, — она взялась за деревянную рукоять, торчащую из кармана платья. — Ты меня не знаешь, потому не боишься. А стоило бы… — и нарочито медленно стала вытягивать кожаное оружие с мелкими шипами, подозрительно напоминающее хлыст. — Ты и представить не можешь, сколько мне известно способов, заставлять людей выдать свои тайны. Но самое приятное в этом — боль и страдания в глазах, перед тем как жизнь угаснет в них. — Кто вы, черт возьми, такая? — Венделл проглотил досадный ком, осознавая, что явно недооценил врага. И помощи ждать неоткуда. Дама, возомнившая себя экзекутором, погладила хлыст вдоль роста шипов. Именно роста, поскольку маленькие острые зазубрины были выполнены настолько идеально, что казались единым целым с длинным черным хвостом, прилегающим к исписанной древними рунами рукояти. — Меня зовут Элспет Тремейн, — ее глаза потемнели, а на шее, черным сиянием, засветился магический амулет. — Я была мачехой Золушки, и именно я превратила ее жизнь в ад. Я убила собственную дочь, и уж поверь, без малейших колебаний убью тебя. Разумеется, после того, как ты мне все расскажешь. После этих слов она резко занесла хлыст, беззвучно прошептала какое-то проклятие и ударила короля по плечу, разорвав рукав рубашки и оставив на белой коже рваную саднящую насечку. Венделл зажмурился, но не издал ни звука, способного выдать жгучую боль, которую в тот момент испытывал. Он скорее лишится сознания, чем позволит ведьме насладиться триумфом. Однако следующие несколько ударов пришлись по лопаткам, пояснице и связанным за спиной рукам. Венделл упал лицом на землю, не удержавшись на ослабевших коленях. — Ну как ощущения? — желчно прозвучал над ухом ее диктаторский голос. — Достаточно или желаете продолжить, Ваше Величество? — Гори в Аду, ведьма… — хрипло отозвался король, бесстрашно взглянув в жестокие глаза. Лицо леди Тремейн исказилось гримасой ненависти: ноздри раздувались в диком приступе гнева, глаза застлала красная пелена; рука вновь подняла хлыст, готовая нанести удар. На мгновение, почудившееся минутами, застыла и… опустилась. А на губах вновь заиграла злорадная ухмылка. — Посадите его в темницу! Я позже им займусь. Леди Тремейн убрала хлыст и скрылась в глубине темного леса. Оборотни подняли Венделла под локти, так как встать самостоятельно он не мог, отвели в узкую скальную пещеру, затем бросили в одну из камер, закрыв выход стальной решеткой. Венделл тяжело втянул спертый воздух пещеры, оперся на исцарапанные локти и, превозмогая боль, приподнялся на колени, осмотрелся. Со всех сторон его окружали серые камни, под ногами — мертвая земля, но ни малейшего намека на пробоину или лазейку для побега. К тому же он был слишком слаб и истощен, чтобы предпринимать очередные бесплодные попытки ко спасению, надежда на которое давно угасла. Оставалось лишь вопросом времени, что убьет его раньше: инфекция или психопатка со склонностями к садизму. Что именно заставило последнюю отложить пытку, король предположить не мог, а также понять, каким образом старая ведьма до сих пор жива, не превратившись при этом в труху. Ведь по приблизительным расчетам ей должно быть не меньше двухсот сорока лет. Так долго не живут. Если только… Венделл припомнил кулон, похожий на пузырек, висевший на шее Тремейн. Он точно светился. Вероятно, в этом замешана темная магия и намного чернее той, что обладала мачеха Белоснежки. — Кто здесь? Нежный голос, раздавшийся эхом за каменной стеной, прервал тревожные мысли Венделла. Сперва он даже подумал, что бредит, но все же решил убедиться, поэтому подполз ближе к источнику звука и ответил: — Меня зовут Венделл, а кто вы? — Я., — робко начала незнакомка. — Мое имя Вивиана. Венделл не поверил своим ушам. Вивиана… Неужели та самая? У него закружилась голова, поэтому он оперся о стену и только справившись с приступом, уточнил: — Ваша фамилия? — Корнуэлл, — в голосе ее дрожала горечь. — Меня похитили примерно неделю назад. — Не может быть… Это вправду ты? Я искал тебя повсюду! — изумленно воскликнул король, придерживаясь рукой за камни. Он никак не ожидал подобного — думал, что всего лишь отыщет девушку в деревне и вручит ей кольцо, а не вот это все… — Вы искали меня? Почему? Вас нанял отец? — Я не знаю твоего отца, — с досадой вздохнул Венделл, вдруг вспомнив причину, по которой оказался здесь: — Я делал это по просьбе покойной королевы Золушки. Она просила… — Золушка умерла? Нет! Я не верю в это! — расплакалась пленница, не позволив озвучить главного. Венделл не видел ее лица, но даже сквозь холодные камни чувствовал ее скорбь и боль утраты, потому что и сам ощущал тоже самое на похоронах королевы Эллы. Ему захотелось утешить Вивиану. — Мне очень жаль, что ты узнала об этом таким образом. Королева была стара и болела. Думаю, она сейчас в лучшем месте… — он задумался, знает ли Вивиана о том, что Золушка назвала ее своей преемницей? И если нет, стоит ли говорить об этом в таких, мягко выражаясь, не подходящих обстоятельствах? Оставалось выяснить: — Что от тебя нужно ведьме? — Я не знаю. Я никогда не видела эту женщину и никому не причиняла зла. Она, — всхлипывая пробормотала Вивиана. — Сумасшедшая… Ее голос вновь прервался слезами. Венделл даже представить боялся, что Тремейн могла сотворить с бедной девушкой. И, быть может, хорошо что их разделяет толстая стена, скрывающая то, чего видеть не следует. Впрочем есть маленькая щель между камней, в которую можно было бы заглянуть, но он не стал. Вместо этого, вложив в голос побольше уверенности, пообещал: — Мы обязательно выберемся отсюда. Мои друзья ищут меня, не пройдет и пары дней, как они за нами придут, — хоть он сам не верил в это, ему очень хотелось ободрить Вивиану, дать ей хотя бы призрачную надежду на спасение. — Вы не знаете леди Тремейн, она очень жестокая женщина. Через пару дней нас уже не будет на свете, — Вивиана громко зарыдала, выпуская наружу всю боль и страдания, что ей пришлось пережить. Венделл не удержался и все же посмотрел в щель в надежде разглядеть загадочную принцессу, которую искал так долго. Она сидела спиной к стене. Глаза его уже привыкли к темноте, но из-за головокружения и жара все расплывалось как в тумане. Ее длинные ярко-рыжие волосы были распущены и запутаны. Синее платье перепачкалось в грязи; правый рукав и вовсе разорван, оголив белое плечо, покрытое ссадинами. Девушка повернулась, как будто чувствуя, что король смотрит на нее. Лязгнули цепи на ее запястьях. Ее бледное лицо распухло от слез, а большие синие, как океан, глаза были наполнены страхом и болью. Реальность это или игра измученного воображения? Венделл не поверил тому, что видит. В соседней камере сидела та самая незнакомка с фестиваля, которая за несколько минут короткого танца навсегда покорила его сердце. Конечно, больше всего на свете он мечтал снова встретить ее, но только не так. Не в мрачной холодной пещере, в плену у какой-то сумасшедшей, когда им обоим грозила смерть. Внезапно Венделл ощутил свою беспомощность, отчего сердце его болезненно сжалось в груди. — Это была ты, — только и мог вымолвить он, пытаясь собраться с мыслями. — Почему ты ушла с праздника? Почему оставила меня? — Не хотела мешать, — тихо ответила Вивиана, осознавая, наконец, кто был ее собеседником. — Я ведь не глупая. Вы бы ни за что не обратили внимание на простую девушку. — Может, и обратил бы… Это последнее что он успел сказать, прежде чем потемнело в глазах, и Венделл провалился в темноту. — Ваше Величество, что с вами? — встревожилась Вивиана, услышав грохот за стеной. Она заглянула в щель и обнаружила короля без сознания. — Прошу, не умирайте, — захлюпала носом девушка, а из глаз ее покатились слезы. — Вы очень нужны мне, я только нашла вас и не хочу потерять вновь. Венделл, не оставляй меня…

***

Вирджиния и Волк ехали на лошадях уже почти два дня и лишь раз остановились на ночлег. Они спешили, чтобы поскорее достигнуть Заколдованного королевства, ведь неизвестно, сколько времени осталось королю и жив ли он вообще. Весь путь они провели в молчании. Вирджиния злилась на мужа, хоть и понимала причины его поступка. И будь она на его месте, возможно, сделала бы точно так же. Однако все равно не находила сил простить его. А он был слишком горд, чтобы признать свою неправоту, и вообще считал себя правым. С ними путешествовали посол Олав, сэр Джеймс и сэр Родерик — невысокий, но очень ловкий мужчина и опытный рыцарь, — правая рука главнокомандующего. Также в поход напросился сэр Филипп — молодой рыцарь восемнадцати лет, который являлся сыном главнокомандующего. Он обладал весьма милыми чертами лица с выразительными карими глазами, как у отца. К вечеру второго дня они добрались до границы Шестого королевства, окруженной тягучей темно-зеленой трясиной, пролегающей на несколько миль вдаль, так что с трудом можно было разглядеть ее окончание. Дальше ехать на лошадях не представлялось возможным, поэтому путники отпустили животных, обученных возвращаться домой из любого конца сказочных земель. — Будьте осторожны, не подходите к краю, — посоветовал сэр Джеймс, очертив мечом края твердой почвы. Она значительно отличалась цветом от опасной трясины, и при нормальном дневном освещении миновать болота не составило бы труда. Но проблема заключалась в том, что время близилось к закату, а ждать еще одну ночь путники не могли. Они ступили на тропу и осторожно, шаг за шагом преодолевали дорогу, которую им показывал сэр Джеймс. Солнце неумолимо катилось к линии горизонта, похожее на красный огненный шар, окрашивающий небо и землю багровыми отблесками, из-за чего вся пустошь напоминала безжизненный край света, если бы тот существовал. А впереди по прежнему правила темнота, зловещая и таинственная. Страшно вообразить размеры этой гигантской стены, кто ее воздвиг и что скрывалось в ее черных глубинах. — Вы уже бывали здесь? — поинтересовалась Вирджиния у рыцарей, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей. — Только в рамках военной подготовки, — ответил Джеймс, вдруг остановившись, и присел, рассматривая почву. С минуту он молчал, пока не отыскал в земле зеленый лоскут, оказавшийся флажком, изрядно потрепанным временем, и лишь потом добавил: — До этой отметки. На несколько долгих секунд его взгляд задержался на уходящем солнце, почти скрывшимся за темной полосой, и остальные невольно посмотрели туда же. Затем главнокомандующий поднялся, бросив тревожное: — Нужно спешить. Насколько было возможно, они ускорили шаг, стараясь не оступиться в наступающей тьме, сильно осложняющей задачу. Каждый понимал, что время играет против них, и им необходимо как можно скорее добраться до твердой земли. — То есть, вы не знаете что нас ждет за стеной? — уточнила Вирджиния. — Об этом месте ходит много дурных слухов, один хуже другого, — объяснил сэр Родерик. — Все, кто пытался пройти заколдованный лес, назад не вернулись. — Говорят, — мрачно начал Олав. — Эти колючки выросли из крови убитых селян в далекие времена, когда Шестое королевство страдало от нападок беззакония, и что их неприкаянные души так и остались там, ища возмездия. — Деревенщины, чего только не болтают, — скептично фыркнул Волк. — А разве, не Малефисента возвела эту стену? — с любопытством спросил Филипп. — Чтобы никто и никогда не смог разбудить Спящую красавицу, сняв тем самым проклятье со страны? — Это официальная версия из исторических хроник, — пожал плечами Родерик. — По правде говоря, ничем не подкрепленных, поскольку им больше шестиста лет. Никто точно не знает, что именно произошло после смерти королевы Рапунцель. Некоторые уверяют, что ее сын — король Стефан, заключил сделку с темными силами, за что и был наказан вместе со всем Шестым королевством. Но, возможно, во всех версиях присутствует доля истины. — Досужие домыслы, — категорично отрезал Джеймс. — Которые у нас нет времени проверять. — Вы хотите сказать, что мы проникнем в земли, куда за шестьсот лет не ступал никто из ныне живущих, и даже не взглянем на загадочный проклятый замок? — разочарованно хмыкнул Филипп. — Наша цель — спасти короля Венделла и вернуться домой, — строго обернулся к нему главнокомандующий. Филипп приоткрыл рот, будто намереваясь высказать возражение, но под суровым взглядом отца сдержался, ограничившись коротким: — Разумеется, сэр… Внезапно он оступился, угодив ногой в трясину, которая тут же сковала его и потянула на дно. Волк и Родерик, одновременно подались вперед, но были своевременно остановлены громким голосом главнокомандующего. — Никому не двигаться! — приказал сэр Джеймс, бросившись на помощь сыну. Все замерли, а он приблизился к краю, где Филипп из-за неловких движений увяз уже по пояс. Сэр Джеймс быстро оценил обстановку и, схватив сына за руку, вытащил его на твердую почву. В глазах мальчика застыл ледяной испуг, то ли из-за стресса перед опасностью, то ли страха перед гневом отца. Которого не последовало. Вместо нравоучений или порицания Джеймс крепко обнял сына, после чего все продолжили путь. Вскоре опасная тропа, наконец, осталась позади, а Западный остров полностью перешел во владение ночи. Вблизи огромная живая стена казалась еще больше и зловещее. Черные, как смоль и толстые, словно корни древнего дерева, шипы по высоте превосходили Драконью гору. Они извивались, ни на секунду не прекращая рост, переплетались в непреодолимый длинный щит, преграждающий любую видимость, а из их кромешной тьмы веяло безысходностью. — Устроим привал и продолжим на рассвете, — сказал сэр Джеймс, настороженно всматриваясь в непроглядную мглу. Возражать никто не стал. После нескольких суток изнурительной дороги и скитаний по смертельно-опасным болотам всем требовался отдых. К тому же идти в заколдованный лес посреди ночи было бы не лучшей идеей. Филипп и Джеймс набрали сухих веток для костра, а сэр Родерик приготовил походную похлебку из картофеля и фасоли. Волк все это время отрешенно стоял в стороне, разглядывая колючую стену. Вирджиния чувствовала себя неуютно из-за ссоры с ним. В Нью-Йорке у них почти не возникало разногласий, поскольку Волку хватало благородства и терпимости уступать жене в вопросах, не казавшихся ему существенными. В других же, более важных, они всегда находили общее решение, которое устраивало обоих. Но здесь преследуемый призраками прошлого муж будто стал другим. И эти изменения не очень нравились Вирджинии. — Очень вкусно, — тихо заметила она, испробовав горячий суп от сэра Родерика. — Где вы научились так готовить? — Когда почти половину жизни проводишь в походах, приходиться импровизировать. — Довольно улыбнулся рыцарь. По выражению его лица было ясно, что ему приятна похвала. — Должно быть, это очень трудно — все время быть в разлуке с семьей, — Вирджиния бросила мимолетный взгляд на мужа и снова перевела его в тарелку. — Эта правда, — вздохнул Родерик, несколько устало. — Порой, я сильно скучаю, но моя супруга Мэри все понимает. — Такова жизнь рыцаря: то здесь, то там, — пояснил главнокомандующий. — Давно вы служите при дворе Венделла? — Вирджиния решила продолжить беседу, чтобы отсрочить неизбежный разговор с Волком. — Нас с Родериком еще юношами посвятили в рыцари, так как наши семьи уже не одно поколение служат Четвертому королевству. Я даже застал правление королевы Белоснежки, великая была женщина… — Джеймс посмотрел в усеянное звездами небо, будто в ожидании, что оно пошлет ему какой-то знак. — А вот мой сын, Филипп, совсем недавно присоединился к армии, всего полгода назад, но уже успел доказать, что достоин имени своего отца, — он обнял сына, сидящего рядом с ним у костра, и мягко, по-мужски похлопал по плечу. Молодой человек улыбнулся в ответ. Очевидно, он был счастлив оттого, что отец гордится им. Глядя на них, Вирджиния снова подумала о своем маленьком сыне, по которому сильно скучала и больше всех на свете хотела защитить. Но, по воле жестокого случая или судьбы, он как раз оказался в том месте, где на каждом шагу подстерегает опасность. — Поговорите с ним, — по-доброму посоветовал Филипп, заметив, что Вирджиния грустит. — Взгляните, он же места себе не находит из-за вашей ссоры, — он указал на Волка, стоявшего к ним спиной, со скрещенными на груди руками. Вирджиния и сама понимала, что пора уже помириться с мужем. Она отставила тарелку с недоеденным супом в сторону и подошла к Волку, встав рядом с ним. — Ты ничего не ел, — неловко завела разговор она, хоть это и было тяжело, поскольку Вирджиния почти никогда первая не просила прощения в ссорах. Но на этот раз она осознавала, что перешла черту. — Нет аппетита, — сухо отозвался Волк, демонстрируя всю силу своей обиды в двух словах. Это задело Вирджинию сильнее ожидаемого. И, поддавшись эмоциям, она сказала то, что вовсе не собиралась: — Знаешь, я все еще считаю, что тебе не следовало брать сюда нашего сына. Но ввиду сложившихся обстоятельств, я понимаю почему ты так поступил. — Не очень то похоже на извинение, — нахмурил брови Волк. — А чего ты ожидал? — укоризненно цокнула Вирджиния, всплеснув руками. — Что я рассыплюсь в благодарности за спасение и проигнорирую тот факт, что ты принял серьезное решение даже не посоветовавшись со мной? — Хотя бы, — апатично буркнул он. — Извини, что я слишком переживаю за нашего мальчика! — сердито воскликнула она. — А ты думаешь, я о нем не беспокоюсь? — возразил Волк, едва сдерживая гримасу отчаяния. — Вирджиния, ты и наш сын, вы все, что у меня есть! Я без колебаний отдам за вас жизнь, если потребуется, и не знаю, что буду делать, если вдруг потеряю вас. Его слова потрясли Вирджинию. Впервые в жизни она осознала, насколько сильно они с малышом дороги ему. И это важнее любых разногласий, разницы восприятия или привычек. Когда есть любовь, все остальное становится не существенным. Она взяла мужа за руки и прижавшись щекой к его груди, прошептала: — Прости… — Я так понимаю, мы помирились? — улыбнулся Волк, обняв ее за талию. — Да, — ответила Вирджиния, потянувшись к его губам.

***

Ранним утром, когда солнце еще не встало, но заря уже осветила сумрачные земли Шестого королевства, путники отправились в заколдованную чащу. Попасть туда оказалось проще, чем найти выход. Длинные шипы неплохо поддавались острой стали мечей, но вскоре вырастали снова, а солнечные лучи совсем не пробивались сквозь них, так что невозможно было определить, который сейчас час и вообще, сколько именно прошло времени. Друзья могли полагаться исключительно на свои ощущения. Волк и главнокомандующий шли впереди, прорубая дорогу и ведя за собой остальных с помощью компаса и старой карты, точность которой никто не проверял больше шестиста лет. Но других ориентиров у них не имелось. Запасов еды и воды оставалось примерно на сутки, а на черной мертвой земле ничего, кроме царапающих руки кустов терновника, не росло. И без того напряженную атмосферу нагнетал окутывающий со всех сторон могильный холод и тяжелый воздух с привкусом тлена. — Проклятие! — вдруг зарычал Волк, остановился и со злостью вонзил меч в смолистую землю. — Что произошло? — обеспокоенно спросила Вирджиния, дотронувшись до его плеча. — Смотрите, — Волк указал на маленький обрывок бордовой ткани — от его рубашки. — Мы ходим кругами. Джеймс и Родерик многозначительно переглянулись, Филипп напряженно сглотнул, а Олав устало прикрыл глаза. Все осознавали: они заблудились. А значит, несколько часов бесцельных скитаний прошли зря. В заколдованных зарослях воцарилась глубокая тишина, нарушаемая только гнетущим треском постоянно растущих шипов. — Нам нужно отдохнуть, — проговорил сэр Джеймс, оборвав тем самым мрачное молчание. Из сухих колючек они разожгли костер и, немного перекусив хлебом, легли спать. Вирджиния устроилась на плече у Волка, уткнувшись носом в его рубашку, и лишь теперь осознала, как сильно успела соскучиться по нему. За последние два года они ни разу не расставались, дорожа каждым днем и минутами, проведенными вместе. До встречи с ним Вирджиния не верила в существование подобных сильных чувств, не представляла, что сумеет кому-то довериться, учитывая, сколько раз ее предавали. Но Волк, чьи ладони сейчас заботливо согревали ее и оберегали ее сон доказал, что истинная любовь возможна не только в сказках. Ее разбудил странный шум, доносящийся глухим эхо из мглы. Открыв глаза, Вирджиния обнаружила, что все вокруг еще спят и даже подумала, что ей померещилось, когда звук повторился, отдаленно похожий то ли на вой, то ли на плач. Прежде чем тревожить остальных, она решила убедиться: вдруг все-таки показалось? Осторожно выскользнув из объятий Волка, Вирджиния прислушалась, и определив, откуда идет звук, направилась к источнику. Она не собиралась заходить далеко в чащу, но по мере приближения становилось ясно: это был плач и принадлежал он женщине. Уже не отдавая отчета своим действиям, Вирджиния продвигалась все дальше, осторожно огибая колючие ветви и все больше отдаляясь от друзей. Вскоре она оказалась на пустынной опушке, где почти не было шипов, словно их кто-то вырубил, лишь посередине возвышалось таинственное черное дерево без листвы. На его кривых ветвях покачивались разноцветные ленты, а у самых корней спиной сидела женщина с длинными темными волосами, одетая в рваное белое платье, и рыдала. Ее плач, отчаянный и скорбный, звучал громко, но в то же время приглушенно, будто не настоящий. Он скрежетал в ушах, проникал в голову, вызывая обрывки самых жутких видений и кошмаров из глубин подсознания. Шаг. Картинка: руки матери сдавливают грудь девочки, не позволяя ей подняться. Еще шаг. Она кричит, и вода проникает в легкие ребенка, обжигая внутренности тупой болью. Мать сбегает, оставив Вирджинию задыхаться в непонимании: за что она так жестоко обошлась с ней? И возвращается спустя много лет, чтобы выплюнуть ненавистное: Ты мне не дочь! Вирджиния, парализованная страхом, очутилась совсем рядом с незнакомкой, протянула дрожащую руку и коснулась ее плеча. И тут же ощутила леденящий холод. Женщина повернулась лицом: глаза ее были пустыми и печальными, словно все горести мира соединились в одном взгляде, а по бледным щекам стекали кровавые слезы. — Кто вы? — едва смогла вымолвить перепуганная Вирджиния. — Меня зовут Майя, — охрипшим от слез голосом ответила незнакомка. — Ты поможешь мне? — Что с вами случилось? — Вирджиния проглотила тяжелый комок, разрываясь между желанием помочь несчастной женщине и убежать как можно дальше от этого страшного места. — Мой малыш… они забрали его… — прерывисто прошептала Майя, поскольку слезы продолжали неиссякаемым потоком литься из ее глаз. — Кто забрал? Куда? — Идем, я тебе покажу, — она поднялась с колен и, схватив Вирджинию холодной рукой, повлекла за собой.

***

Волк бежал по густым зарослям колючего терновника. В кромешной тьме не было видно ничего, и даже острое волчье зрение не помогало. Все мысли его были заняты лишь ею, поэтому он даже не замечал боли от режущих руки и лицо шипов. Сердце гулко стучало в груди, кровь пульсировала в висках, он мучился и метался в поисках ответов: что с ней произошло? куда она исчезла? Волк не представлял своей жизни без Вирджинии и чувствовал беспомощность оттого, что никак не мог ее найти. Внезапно в его голове зазвучал голос Белоснежки. Он исходил, словно, из него самого: «Волк… Волк, проснись! Она в беде, ты должен ее спасти! Проснись, не то будет поздно!» Волк изо всех сил старался проснуться, но не выходило. Тогда он остановился и подумал: «Как мне найти ее? Я ничего не вижу». И голос ответил: «Север на западе, юг на востоке, путь назад всегда лежит впереди. Доверься своему чутью, взгляни на солнце и ты найдешь выход». Он проснулся в холодном поту и обнаружил, что Вирджинии рядом нет. Это был не просто сон. — Вирджиния! — воскликнул Волк, сорвавшись с места. Он быстро отыскал свой меч и не раздумывая бросился в непроходимую колючую мглу. Все происходило в точности, как в недавнем сне: непроницаемая тьма, на милю вокруг ничего не видно, повсюду острые колючки. Он остановился и, закрыв глаза, вдохнул запахи леса. Вся местность источала могильное зловоние, вперемешку с затхлой травой и смолью. За исключением восточной стороны, оттуда сильнее всего веяло тленом. Чутье подсказывало Волку, что нужно идти именно туда. Все остальные еще спали, только Филипп заметил, что Волк ушел, и поспешил ему вслед. — Сэр Волк! Подождите! — окликнул рыцарь, догоняя его. — Моя жена в опасности, — коротко бросил он, отвечая на вопрос, который Филипп еще не успел задать. — Думаю: она где-то там, — и указал на восточную сторону. Они бежали очень быстро, на ходу обрубая шипы, заграждающие дорогу. Запах все усиливался и вскоре, они попали в то самое место, где Вирджиния повстречала плачущую незнакомку. — Здесь было кладбище, — мрачно произнес Волк, прикрыв нос, поскольку не мог выносить это жуткое зловоние. — С чего вы это взяли? — удивился рыцарь и зажег факел, чтобы лучше рассмотреть местность. — Тут со всех сторон веет смертью, — он осмотрелся, прислушиваясь к каждому шороху, но вокруг стояло гробовое безмолвие. — Поверь, я знаю этот запах, как никто другой, и он не сулит ничего хорошего. — Волк, — настороженно позвал Филипп, застыв у подножия черного дерева с лентами. — Я читал о таком в древних ведовских рукописях. Черное Древо вырастает из крови жертв, погибших от насильственной смерти, а ленты сковывают их души, чтобы они никогда не смогли обрести покой. Нам нужно уходить… — Кто-нибудь, помогите! — раздался чей-то крик из темноты. Волк и Филипп обогнули дерево, где в глубине темного оврага, увидели Вирджинию. Со всех сторон к ней ползли уродливые лысые твари, лишь отдаленно, формой тел, напоминающие людей. В остальном это были старые трупы, больше похожие на мумий, с серой натянутой кожей, несоразмерно длинными конечностями по отношению к иссохшим телам и обезображенными гниением лицами. Один из мертвецов оказался совсем рядом с Вирджинией и схватил ее за ногу, отчего она пронзительно закричала. Волк сразу же бросился ей на помощь. В его крови произошел выброс адреналина, во всем теле возникла невообразимая сила, и он, сам не ведая как, совершил огромный прыжок, попав в самый центр оврага, где в ловушке сидела его жена. Одним резким движением меча он отсек монстру голову. Черная, густая, как смола, кровь брызнула ему на лицо. Тем временем рыцарь с факелом в одной руке и мечом в другой, поспешил помочь друзьям справиться с потоком чудовищ. Волк и Филипп сражались как никогда яростно, убивая одну тварь за другой, но их становилось все больше и больше. В какой-то момент сэр Филипп выронил меч, не в силах отражать новые атаки. Двое мертвецов накинулись на него, повалив на спину. Они царапались и щелкали гнилыми зубами, пытаясь укусить, направляли зловонные пасти к шее молодого рыцаря. От одного он смог отбиться, запустив горящий факел в голову. Но на смену ему появились еще трое. Кое-как Филипп дотянулся до клинка и поставил его ребром, чтобы сдержать чудовищ хотя бы на какое-то время. Волк тоже не справлялся. Мумии окружили его и Вирджинию, слепо бросаясь на острие меча, хватали их за ноги. Но, внезапно сквозь густые заросли шипов стали пробиваться тонкие лучи света. Они обжигали монстров, вынуждая их отступить. Овраг был одним из немногих мест в этом проклятом лесу, где на рассвете появлялось солнце, неся с собой надежду на спасение заблудшим путникам. С каждой новой секундой свет нарастал, заставляя мертвецов дымиться и гореть. Те, что находились ближе к людям, сгорели дотла и, испуская адские вопли, рассыпались в прах. Другие же начали отползать назад, ища укрытие в чреве черного дерева. Спустя несколько минут овраг полностью озарился солнцем. Волк и Филипп тяжело дышали, ошеломленные всем произошедшим. — Вирджиния, ты в порядке? — Волк, вытер лицо рукавом и повернулся к жене, стоявшей неподвижно с застывшим ужасом на лице. Она хотела ответить, но не могла выдавить и слова. Будто собственный язык окаменел и не слушался ее. Волк бережно стер следы мертвой крови с ее лица и шеи, затем мягко обнял ее. — Все прошло. Я рядом, с тобой больше ничего не случится, — пообещал он, успокаивающе гладя ее по голове. Вирджиния не шевелилась еще несколько минут, пока, наконец, не согрелась в теплых объятиях. И тихонько заплакала. — Я так испугалась, — произнесла она, подняв глаза полные слез. — Ничего. Я всегда буду рядом с тобой и смогу защитить от любых бед, — улыбнулся Волк, смахнув слезу с ее щеки. Его взгляд ненароком упал на землю, где теперь из-за света отражались их тени. В памяти тут же всплыли слова Белоснежки: «Взгляни на солнце, и ты найдешь выход». — О черт, я знаю, как отсюда выбраться! — просиял он, взял Вирджинию за руку, и все трое поднялись наверх. Но когда они попытались покинуть кладбище, путь им преградил призрак женщины, той самой, что заманила Вирджинию в ловушку. Однако на этот раз ее образ был прозрачным, бестелесным. Она больше не казалась несчастной и убитой горем. Напротив, ее глаза покраснели от свирепой ненависти. — Вы не пройдете! Эта земля принадлежит мертвым, и живым отсюда выхода нет! — голос Майи звучал потусторонне и пугающе, а в тусклом свете зари стало видно, что все это место заполнено скелетами рыцарей в доспехах, которые когда-то давно пытались пройти через лес. — Волк, защити меня! Это она! Она обманом заманила меня сюда! — Вирджиния спряталась за спиной мужа, дрожа и с расширенными от страха глазами. — Я не боюсь мертвецов! Живые куда опаснее, так что лучше уйди… — Волк с вызовом посмотрел на врага, вынимая меч из ножен. Филипп сделал тоже самое. — За страдания и боль надо платить. Духи не спят, духи все видят… — зловеще зашептала призрачная женщина, вознеся руки к небу. — Они требуют крови и возмездия! И на ее призыв, все кладбище заполонили души умерших: старые и молодые, добрые и обозленные, родители и их дети. Все они выглядели ужасно: в рваной одежде, с искалеченными глубокими ранами, телами и глазами, в которых отражалась боль перенесенных в момент смерти страданий. От вида маленьких печальных лиц сердце Вирджинии сжалось до размеров крошечной мошки, потерявшей крылья. Смерть детей всегда была невыносимой трагедией для нее. Один из мальчишек посмотрел ей глубоко в глаза, будто прося о помощи, затем направил указательный палец в сторону Черного Древа. Вирджиния не понимала, чего он хочет, но, обратив внимание на колышущиеся без ветра ленты, нутром ощутила исходящее от них зло. Тогда она выхватила из рук сэра Филиппа факел и бросила его на корни дерева. Оно задымилось, поглощаемое языками пламени, которые молниеносно разгорались, захватывая кору, поднимались по толстому стволу выше к широким ветвям, сжигая висящие на них ленты дотла. Догорая, ленточки развязывались и падали на сырую землю, освобождая призраков от проклятья. Понемногу все кладбище стало озаряться голубым сиянием, в котором души убитых жертв становились прекрасными и с благодарной улыбкой растворялись в свете. Это зрелище было настолько потрясающим, поражающим воображение, что Вирджиния не смогла сдержать слез. А Волк и Филипп с улыбкой переглянулись и облегченно выдохнули. Спустя несколько минут местность полностью опустела. Это означало, что столетиями скованные души наконец-то обрели покой. Кто их проклял и почему — было не ясно. Лишь один призрак остался витать на месте. То была злая душа женщины по имени Майя. Брови ее нахмурились, в глазах вспыхнуло красное пламя, а губы сузились в суровую полоску. Она издала оглушающий крик и, превратившись в облако белого дыма, понеслась вперед. Вирджиния не успела ничего сделать, облако с силой ударилось о ее тело и сбило с ног рядом с догорающим древом. Волк подбежал к ней и, приподняв ее на руки, стал хлопать по щекам, пытаясь привести в чувство. — Вирджиния, очнись, любимая… Ну же, очнись! — он почти пришел в отчаяние, но она все не просыпалась. Тогда Волк со всей нежностью и любовью поцеловал ее в губы. Вирджиния открыла глаза. — Что случилось? — удивилась она, заметив на его лице беспокойство. — Эта женщина полетела на тебя, и ты потеряла сознание. Как ты себя чувствуешь? — озадаченно спросил Волк. — Вроде хорошо, — успокоила она, поднимаясь на ноги. — Фух… — выдохнул Филипп, до этого момента стоявший безмолвно, немного ошалев от происходящей кучи событий. — Интересно, чего она хотела этим добиться? Я имею в виду странную призрачную особу. — Не знаю, — пожала плечами Вирджиния. — Может, она так выразила недовольство, что мы разрушили ее планы? Или отправилась в Ад? — Ей там самое место, — подытожил Волк, обняв жену за плечи. — Идемте уже скорее, пора выбираться из этого проклятого леса. Они направились обратно в лагерь. Покидая кладбище, Вирджиния оглянулась на останки величественного древа и огромный столб черного дыма, поднимающийся в облака. Затем, улыбнувшись, положила голову на плечо Волка, а ее голубые глаза блеснули зловещим светом.